У старых грехов тени длинные

Надежда Семенова, 2021

Жизнь Светланы вполне благополучна: большой дом, муж занимает достойное место в родном поселке. Молодая женщина привыкла во всем подчиняться мужу и уважать его желания, но всю свою любовь отдает дочери, двенадцатилетней Виталине. Тем печальнее отчуждение, которое появилось в отношениях с Витой. Совсем недавно славная добрая девочка стала замкнутой и грубой, перестала учиться. Светлана никак не может понять причин такой перемены. Ее собственное детство не было безмятежным: матери рано не стало, об отце доброго слова не скажешь. В детстве мужа тоже были мрачные пятна, о матери и сестре он вспоминать не любит… Геннадий считает, что дочь переживает неудобства переходного возраста, – все просто и ясно, никаких секретов, никаких мрачных тайн. Какие могут быть тайны в небольшом якутском поселке, где большинство знают друг друга с детства, где жизнь протекает на виду у окружающих?..

Глава 4

После получения диплома инженера-строителя полагалось отработать на стройке хотя бы два года, но Гену эта мысль просто рассмешила. «Мне не нужна жена в каске и с матюгальником», — сказал он и устроил Светлану в улусное управление образования. Статная начальница управления поначалу на Светлану хмурилась, а потом то ли привыкла, то ли смирилась, хотя последнее было вещью невероятной. Дядя Федор, как тайком называли начальницу не только подчиненные, но и учителя, мириться не любила и не умела. Ничто не ускользало от ястребиного взгляда Федоры Игнатьевны, которая знала подноготную не только своего ведомства, но и людей, ничего общего с образованием не имеющих.

Когда Светлана только начинала работать, отдел информационного обеспечения состоял из двух людей — старенькой заведующей и ее самой. Заведующую, которая так и не нашла «общего языка» с компьютерами, вскоре отправили на пенсию, и Светлана осталась сама себе голова и нечистая совесть. Помогли курсы повышения квалификации и постоянное переобучение персонала, через несколько лет Светлана перестала чувствовать себя самозванкой и не стала сопротивляться, когда дядя Федор предложила заведовать всем отделом. Теперь у Светланы были трое подчиненных и свой кабинет.

Время после ночи кошмаров ползло со скоростью улитки на склоне горы. В девять тридцать две Светлану окончательно одолел голод. Завтрак она проспала и поэтому, не дожидаясь обеденного перерыва, сходила на первый этаж в кафе для сотрудников, согрела в микроволновке прихваченный из дома суп в пластмассовом контейнере и вернулась за свой стол. Гороховый суп выглядел так же малопривлекательно, как и вчера вечером. Отношения Светланы с супами по-прежнему оставляли желать лучшего.

— Зато я человек хороший, — пробормотала Светлана неубедительным даже самой себе голосом.

Она набрала суп в ложку и осторожно принюхалась. Пахло вареными носками и чем-то еще таким же малоаппетитным. Светлана тщательно размяла суп ложкой, склизкие комки неохотно смешались с остальной массой. Суп стал выглядеть более однородным, но остался таким же непривлекательным. Светлана воткнула ложку обратно в суп и задремала с открытыми глазами. Трудность состояла в том, чтобы расставить локти под правильным углом, чтобы они не расползлись под давлением. Один из немногих трюков, которому ее научил отец, перед тем как навсегда укатить из ее жизни.

Без стука распахнулась дверь кабинета, Федора Игнатьевна окинула Светлану зорким взглядом.

— Хмельной да сонный не свою думу думают!

Светлана сморгнула остатки сна и спрятала под стол дрожащие руки, чувствуя себя алкоголиком, которого застукали с протянутой к бутылке рукой.

— Смотри, как руки дрожат, — дрогнула массивным подбородком начальница.

— Я не пью, — еле слышно пробормотала Светлана.

— Я знаю, — звучный голос дяди Федора непостижимым образом отразился от стен и многократно усилился, — поезжай в город, заодно и проветришься. На складе пособия появились, карты мира по географии для шестого класса и пробирки для химии.

Главный специалист Катенька просунула голову в дверь и вопросительно посмотрела на Светлану. Полномочия информационного отдела имели привычку раздуваться и сужаться в зависимости от представлений своенравной начальницы.

— Мы этим не занимаемся, — сказала Светлана, — пусть отдел обеспечения кого-то из своих отправит.

Катенька удовлетворенно кивнула и убрала из двери голову.

— Образование должно быть общим делом, — протрубила Федора Игнатьевна, — и тебе не помешает встряхнуться.

— Я не могу, — взмолилась Светлана, — надо проанализировать результаты осенних олимпиад по улусу, и у Виты скоро начинаются репетиции к новогоднему концерту, надо подготовиться.

— Когда уже ты научишься делегировать? — сказала начальница. — И не выдумывай, репетиции начнутся только через три дня. У Лилечки сестра заболела.

— У Лили есть сестра? — спросила Светлана.

— Сестра мужа, которая живет вместе с ними. Хорошая женщина, только нервная слегка.

«У Лили есть муж?» — хотела спросить, но удержалась Светлана. Руководитель ансамбля «Полярные звездочки» казалась дамой богемно свободной, было трудно представить ее обремененной традиционными узами и обязанностями.

— Когда получишь пособия, возьми до автовокзала такси и не забудь получить чек. Потом сдашь Ираиде в бухгалтерию, я подпишу, — сказала Федора Игнатьевна, — и прекрати ныть. У женщины должна быть своя жизнь, а не только обслуживание мужа и ребенка. У Геннадия и мама такой же мышкой прикидывалась, пока не сбежала к родителям.

— У меня нет родителей, только тетя Маша, — брякнула Светлана, — некуда мне сбегать.

— Я знаю, — отрезала начальница. — Иди за мной.

Светлана вылезла из-за стола и заковыляла за начальницей.

Они прошли сквозь общую комнату со столами, за которыми сидели сотрудники отдела. Катенька сделала в спину дяди Федора страшные глаза. Егоров, старший по возрасту и самый бесполезный из троих, укоризненно покачал головой.

Федора Игнатьевна царственно поплыла по коридору, зашарахались по стенам, давая дорогу, встреченные коллеги. Светлана почти вприпрыжку неслась следом, про себя дебатируя с начальственной спиной. Было бы практически невозможно объяснить дяде Федору, что все, чем Светлана занималась дома, все это «обслуживание» можно было бы тоже обозвать «миссией», любимым словом начальницы. В конце концов, не все люди были созданы для выполнения больших целей. Федора Игнатьевна выбрала целью своей жизни служение образованию, задача Светланы была гораздо скромнее. Каждый день, наполненный улыбкой дочери, отогревал душу и словно возвращал кусочек себя. Может быть, к тому моменту, когда Вита вырастет, в сердце Светланы закроется, зарастет дыра.

Федора Игнатьевна зашла в приемную и, не говоря ни слова, проследовала мимо стола секретарши в свой кабинет. Даяна Дмитриевна, симпатичная женщина средних лет с постоянно сонным выражением лица, неуклюже вскочила с кресла и бросилась открывать дверь.

Кабинет Федоры Игнатьевны был самым большим на этаже, но выглядел меньше своих размеров. Высокие до потолка стеллажи занимали две стены. За стеклянными дверцами стеллажей находилась практически вся история районного отдела образования начиная с восьмидесятых и заканчивая современностью. У стеллажа с начищенными до блеска кубками и рамками фотографий стояли массивный полированный стол и кресло, больше напоминавшее трон. С центральной фотографии на столе строго смотрел первый президент республики в компании группы товарищей, включая саму Федору Игнатьевну.

— Отправляйся прямо сейчас. Если поторопишься, как раз к концу рабочего дня успеешь. — Федора Игнатьевна села за свой стол и надела очки. — Завтра на работу можешь не выходить. Проведай сестру. Ее Аида зовут, насколько я помню? У тебя есть сумка на колесах?

— Дома есть небольшой чемодан, — сказала Светлана, с трудом удерживаясь, чтобы не вытянуться в струнку.

— Маленький чемодан не подойдет, карты обычно в рулонах, — отрезала начальница, — возьми мою сумку, в шкафу. И не забудь веревку, коробка с пробирками будет тяжелой.

Даяна Дмитриевна, сфинксом застывшая на входе, очнулась и, коротко кивнув, исчезла за дверью.

— Вес нетто пять килограмм семьсот двадцать грамм плюс коробка, — сказала Федора Игнатьевна, вглядываясь в экран компьютера.

— Пусть все-таки снабженцы съездят, — взмолилась в последний раз Светлана, — или кто-то из учителей, им тоже, небось, хочется в город смотаться… за казенный счет.

— У каждого учителя по тридцать с лишним человек в классе, — помрачнела начальница, — только в гимназии дела обстоят лучше. Город рядом, хорошие учителя уезжают, а плохих мы не держим. Мой тебе совет: старайся думать не только о себе, но и о других. Жизнь станет только богаче.

В дверь протиснулась Даяна Дмитриевна в обнимку с огромной сумкой и с грохотом поставила ее на колеса. Светлана вздрогнула, на темном габардине сумки изгибались оранжевые цветы-мясоеды, а в утробу при старании можно было бы легко запихать карликового гиппопотама.

— Счастливого пути, — пробасила Федора Игнатьевна.

— Ага, — подавилась Светлана, — только мужу скажу, что сегодня не приду домой.