Злое колдовство

Надежда Первухина, 2007

Серия «Лети, ведьма, лети!» Город Щедрый наводнен ужасом и паникой. Юля Ветрова – ведьма высшей категории – творит Злое колдовство. А еще она грозится прикончить самого Сидора Акашкина, местного журналиста, героя пера и ноутбука. Так что Акашкину приходится бежать в Толедо и просить у тамошних ведьм идеологического убежища. И не подозревает Акашкин, что в Толедо ждет его самое главное событие в его жизни… Пока же в городе Щедром работников мэрии превращают в аквариумных рыбок, директора завода – в игуану (чтоб зарплату рабочим не задерживал), пьяницу – в стиральную машину… Догадайтесь, кто за всем этим стоит? Уж конечно не Баба Зина Мирный Атом!

Глава 2

Тайные комнаты Дворца Ремесла

— А-а-а-а-а… А-а-а-а-а… А-а-а-а-а-а…

Небритый человек в полосатой пижаме с зашитыми рукавами бессмысленно скреб ладонями по стене, обитой мягкой резиной, и издавал эти бессвязные звуки.

За человеком по камере видеослежения наблюдали две женщины: одна в форме врача, а другая в длинном роскошном платье, не скрывающем уже заметного живота.

— Никаких изменений? — спросила дама в роскошном платье. — Он постоянно так себя ведет?

— Если его связываешь снотворным заклинанием — спит. А просыпается — все начинается снова. Его разум затерян так глубоко, что вернуть его пока не получается ни медикаментами, ни магией.

— Но вы все-таки постарайтесь.

— Да, Госпожа Ведьм.

— Я буду у себя в кабинете, — сказала врачу Госпожа Ведьм Дарья Белинская и вышла из мониторной. Врач поклонилась ей вслед.

Госпожа Ведьм медленно шла по Дворцу Ремесла. Взгляд ее был задумчив. Задумаешься тут… Через несколько месяцев рожать, а сестрица повесила ей на шею этого… сумасшедшего. Как его зовут-то? Сидор Акашкин? Да, кажется, так. И что ей прикажете делать с этим безумцем? На него не действуют ни трифтазин с пиразидолом, ни магические формулы! И главное — чего ради они должны скрывать во Дворце Ремесла этого жалкого человечишку?!

Когда Дарья вошла в кабинет, этот вопрос озвучил ее муж — маг времени и сиятельный Герцог Ведьмы.

— Что вы носитесь с этим жалким мужичонкой? — спросил маг. — Не проще ли его усыпить?

— Проще, но это будет негуманно, — сказала Дарья, тяжело садясь в кресло. — Ох, я сегодня себя просто отвратительно чувствую!

— Погода, — кратко ответил Герцог. — Ты очень метеозависима, дорогая. Хочешь, я поколдую?

— Не стоит. Лучше я приму таблетку анальгина — голова раскалывается.

— Не испорть таблетками наше будущее дитя, — вроде бы в шутку сказал маг времени, а вроде бы и всерьез.

— Не испорчу. У меня анальгин собственного производства. Ты что, забыл про нашу ведьмовскую фармацевтическую фабрику?

— Не забыл. Просто был не в курсе. У вас, ведьмочки, столько тайн…

— Жизнь такая, — ответствовала Дарья Белинская. — Располагает к тайнам и загадкам. А фармацевтическая фабрика у нас появилась недавно. У людей выкупили. Один крупный коммерсант погорел на производстве поддельного валидола и настойки боярышника. Вот и продал поскорее эту фабрику. Чтоб в тюрьму не загреметь.

— Но все равно загремел?

— Само собой. Я уж постаралась. А не уходи от ответственности перед обществом. Если каждый будет уходить от ответственности перед обществом, это что же получится? Бетономешалка, а не цивилизация.

— Высоко и нравственно, звучит, как хорал… Ладно. Вернемся к тому, с кого начали. Что за тип этот Сидор Акашкин?

— Уроженец города Щедрого, есть такой захолустный городишко на моей родине. Прославился этот Сидор написанием довольно негодяйских статеек, поскольку является журналистом. Но не это странно. Странно то, что Сидором весьма интересуются в Ложе Магистриан-магов. И вот еще что. Сидора хотят убить.

— Кто?

— Некая юная ведьма по имени Юля Ветрова. Тут вообще все запутано и неясно. Вроде бы в Щедром имел место костер, и инициатором этого костра оказался именно Сидор Акашкин. А жертвой — Юля.

— Но костер под силу лишь… Лишь сама знаешь кому. Что-то не сходится.

— И тем не менее. Говорят, когда девочка попала в костер, журналистик спятил. И до сих пор не может прийти в норму.

— А девочка?

— Выжила. И по последним данным очнулась. Причем очнулась с целью убить именно Сидора Акашкина.

— Мило.

— Еще как. Если учесть, что потенциал ведьмовства у этой Юли просто огромный, то становится ясным, почему Сидора от нее спрятали во Дворце Ремесла. Она его с лица земли сотрет и не заметит. Сдует, как пылинку с рукава. Согласись, такое обращение нежелательно даже с очень плохим человеком. Тем более этот свихнувшийся Акашкин просто жалок.

В этот момент кристалл внутренней связи сверкнул зеленоватой вспышкой.

— Да? — подошла к кристаллу Госпожа Ведьм и коснулась его ладонью.

— Госпожа, это лечащий врач Сидора Акашкина.

— Я вас слушаю.

— Кажется, наш больной приходит в норму. Он заговорил.

— И что же он говорит?

— Он просит защиты и также просит беседы с высшим руководством, то есть с вами, Госпожа.

— Зачем это ему?

— Этого он не сказал. Просит конфиденции.

— Хорошо, приведите его в Малый зал Ремесла. Я сейчас буду.

Кристалл погас.

— Ты пойдешь со мной? — спросила ведьма у своего мужа.

— Да, вдруг этот Акашкин агрессивен. Я буду спасать тебя от него, если понадобится.

— Ты забываешь, что я тоже агрессивна, — скупо усмехнулась Дарья. — Особенно в моем теперешнем положении.

Малый зал Ремесла был уютным, хоть и претендующим на неброскую роскошь. Стены здесь были обиты бархатом, мебель стилизована под вычурную эпоху рококо, полы устелены мягкими коврами. Уютно потрескивали дрова в большом мраморном камине; на лакированном столе красовалась роскошная фарфоровая ваза с фруктами. Рядом сверкал хрустальными гранями графин с вином и два бокала. Госпожа Ведьм и ее супруг прибыли в Малый зал раньше беспокойного пациента. Дарья с комфортом разместилась на софе, Герцог налил было вина в бокал, но тут дверь открылась, и санитарка ввела неприятного обликом и манерами мужчину по имени Сидор Акашкин. Он оглядел помещение и задрожал. Дарья посмотрела на его потерянное лицо и еще острее почувствовала жалость. Но быстро одернула себя. Главной ведьме не подобала жалость, ей подобала объективность.

— Прошу вас, проходите, присаживайтесь, — сказала Дарья, стараясь говорить так, чтобы ее голос не напугал жалкого человечка. — Мы не причиним вам никакого вреда. Мы те, кого вы хотели видеть.

И тут человечек отколол штуку: бухнулся на колени и так и пополз к Дарье по ковру, однообразно скуля:

— Ма-а-а-атушка, не погуби!

Дополз до кончиков Дарьиных туфель и принялся их лобызать.

— Успокойтесь! — напрасно увещевала болвана Дарья. — Вам не сделают ничего плохого. Да сядьте же вы наконец и оставьте в покое мои туфли!

Приказ возымел действие. Санитарка помогла больному встать и усесться в кресло напротив Госпожи Ведьм. Тут подсуетился Герцог:

— Разрешите, милейший, э-э, Сидор, налить вам вина. Исключительно для поддержания разговора.

Сидор что-то мемекнул в ответ. Герцог наполнил его бокал, собственноручно подал. Дарья видела, как вместе с бокалом ее муж передает в руки трясущегося человечка успокаивающее заклинание Трех Камней. Теперь Сидор, выпив вина, будет чувствовать себя спокойнее и увереннее.

Сидор припал к бокалу с вином, как младенец к материнской груди. Когда бокал опустел, в глазах его появилось осмысленное выражение, да и нервная дрожь прекратилась.

— Б-благодарю, — хрипло пробормотал он.

— Не за что, не за что, — игриво ответил Герцог, отставляя бокал. — Как себя чувствуете?

— Гораздо лучше, спасибо, — ответил Сидор и снова обратил взор на Дарью: — Госпожа, я уповаю только на вашу защиту и поддержку.

— Вы получите то, о чем просите, — сказала Дарья. — Но с одним условием. Вы должны все мне рассказать.

— Ничего не утаю! — клятвенно воздел руки Сидор. — Как на духу, госпожа, как на духу!

— Слушаю вас, — кивнула Дарья.

— Я журналист, — заговорил Сидор, и эти его слова прозвучали с некоторой гордостью. — Я всегда старался держать руку на пульсе событий родного города.

— Это Щедрого?

— Да, Щедрого. Если вам известен этот маленький российский городок…

— Известен вполне. Продолжайте.

— Когда она приехала к ней, я поначалу не обратил на это событие внимания. И только потом догадался: да ведь это они, они!..

— Погодите. Кто такие эти ваши таинственные «они»? Внесите ясность, Сидор.

— Да ведьмы! Молодая — Юля Ветрова, постарше — наша известная колдунья Анна Гюллинг. Юля Анне Николаевне племянницей вроде бы приходится, ну я и стал за ней наблюдать…

— Зачем?

— Так интересно же! Молодая ведьмочка, симпатичная, приехала в наш город. Что она будет делать, чем займется. Как ее ведьмовство проявится… Я, — добавил журналист с тихой горечью, — книгу хотел написать. О российском оккультизме.

— Ну и что же, — сказала Дарья. — Писали бы свою книгу, сейчас все пишут, такое поветрие…

— Так ведь бес! — взвизгнул Сидор Акашкин.

— Какой бес?

— Который меня попутал. Смутил. И в меня вселился!

— Стоп. Давайте разберемся: бес вас попутал, смутил или все-таки в вас вселился? Нам это действительно важно знать…

— Сначала попутал, а потом вселился, — заявил Сидор. Спокойствия на его лице как будто и не бывало, глазки бегали, губы нервно шевелились.

— Так не бывает, — сказал Герцог, старательно пряча улыбку и наливая Акашкину еще бокал вина.

— Бывает. Со мной бывает, — отринул все возражения Акашкин и осушил бокал.

— Ну хорошо, — терпеливо заговорила Дарья, украдкой массируя живот — сидеть было тяжеловато. — Допустим, так все и было. Но почему вы обратились в ОВС за помощью и, цитирую, предоставлением идеологического убежища?

— Потому что мне страшно, — пугливо клацнул зубами Акашкин. — Потому что я ведьму сжег. Эту. Юлю Ветрову. То есть не я лично сжег, а сидящий во мне бес, но это все равно, все равно… И теперь она хочет меня уничтожить!

— Кто?

— Ведьма. Сожженная ведьма.

— Сидор, в вашем сознании переплелись реальность и вымысел. Во-первых, судя по доставленному мне из Щедрого отчету, вы никого не сжигали. Юля Ветрова добровольно прыгнула в костер. Во-вторых, она не сгорела, а отделалась не слишком страшными ожогами. И если все так, то зачем ей вас убивать?

— Вот и я говорю — зачем, — пугливо озираясь, кивнул Сидор. — А она меня за самого главного злодея почитает… Знаете, что я еще думаю?

— Что? — утомленно спросила Дарья.

— Что бес не только в меня вселился. Что теперь он из меня выселился, а вселился в ведьму эту самую, в Юлю.

— Знаете, Сидор, — задушевно начал Герцог. — Не все так просто с природой тех самых бесов, о которых вы говорите…

Но тут речь Герцога была прервана самым недвусмысленным образом.

Двери комнаты, в которой происходило это собеседование, медленно отворились. И по воздуху в комнату величаво вплыл большой магический кристалл связи, расточая окрест себя ослепительное сияние.

— Это кому же я понадобилась? — удивилась Дарья и пальчиком поманила кристалл к себе.

Кристалл покорно подплыл и завис в метре от пола. Дарья провела над ним ладонью, убирая помехи и делая связь более четкой.

— Госпожа Ведьм у аппарата, — сказала она внушительным тоном. — Кому потребовалось меня беспокоить?

— Благословенны будьте, Госпожа! — раздался из кристалла звонкий девичий голосок. — Это ведьма Улиания, мирское имя Юля Ветрова…

— Как неожиданно! — изумилась Дарья. — А мы только что о вас говорили, Улиания. Что вам угодно?

— У меня к вам небольшая просьба, Госпожа Ведьм. — В голосе девушки слегка зазвучал металл.

— Я вся внимание.

— Насколько мне известно, во Дворце Ремесла сейчас находится человек, который нужен мне. Его имя Сидор Акашкин.

При этих словах несчастный журналист полиловел, сполз со стула и попытался спрятаться под столиком с закусками.

— Да, — сказала Дарья спокойно, — Сидор Акашкин является официальным гостем Дворца Ремесла. И мне он необходим ничуть не менее, чем вам, Улиания.

— Значит, вы не хотите его отпускать? — прозвенел кристалл.

— А чего ради я должна его отпускать? — елейно осведомилась Госпожа Ведьм. — Господин Акашкин был перемещен во Дворец Ремесла по его личной просьбе. Также он попросил идеологического убежища, а это значит, что сейчас господин Акашкин находится под юрисдикцией Испании.

— Мне нет дела до того, под чьей юрисдикцией находится Акашкин! — гневно взвился голосок Юли. — Я намерена заполучить его, и заполучу. Чего бы вам это ни стоило!

— Мне кажется, вы несколько вольны в формулировках, детка… — Голос главной ведьмы металлизировался до предела. Казалось, сейчас с губ Дарьи Белинской посыплются ледяные искры. — Чего бы нам это ни стоило?

— Именно так! Госпожа, вы забыли, что в Щедром сейчас находится ваша сестра, Марья Белинская, и я могу взять ее в заложницы…

— Ах ты дрянь! — взвилась Дарья.

— Дорогая, спокойнее, — коснулся плеча супруги Герцог. — Позволь поговорить мне. Улиания, могу я говорить с вами?

— А кто вы?

— Я Герцог Ведьм Рупрехт фон Майнгаммер.

— Для меня большая честь говорить с вами, ваша темность. Однако если вы надеетесь меня переубедить, то ваши намерения тщетны. Выдайте мне Сидора Акашкина, и дело с концом!

Герцог Рупрехт добавил обаяния в голос:

— Да зачем вам сдался этот человечек? Видел я его — весь на нервах, дрожит, плачет, в обмороки падает. Разве это достойный вас противник, Улиания?

— Я хочу ему отомстить за свое поругание, и я отомщу.

— Отомстить? Каким образом?

— Я убью его.

— Поверьте, Улиания, он недостоин получить смерть из ваших рук…

— А Марья Белинская? — спросила Юля.

— Что? — в один голос спросили Герцог и Дарья.

— А Марья Белинская достойна получить смерть из моих рук? — холодно осведомилась Юля Ветрова, ведьма Улиания.

— Проклятие! — вскричала Дарья. — Да как ты смеешь, девчонка!

— Смею, — спокойно сказала Юля. — Козыри у меня в руках, госпожа. Отдайте Акашкина. Он вам никто. А Марья — сестра. Я действительно могу убить ее, если не получу того, что хочу.

— Тебе не удастся шантажировать меня, маленькая дрянь! — закричала Дарья. — Знай, что моя сестра находится под защитным заклятием, которого тебе не расплести! Ты ничего не сумеешь сделать!

— Значит, не отдаете Акашкина?

— Нет! Это противоречит всем принципам ведьмовского человеколюбия! Акашкин — психически больной человек, его необходимо лечить…

— Я бы его вылечила. Что ж. Будем считать, что пока переговоры результатов не дали. Возможно, вы будете сговорчивее, госпожа, когда услышите голос своей сестры.

Кристалл потух. Дарья сидела в кресле, яростно сжимая кулаки.

— Рупрехт, — тихо сказала она мужу. — Я не брежу?

— К сожалению, нет, дорогая. Тебе только что бросили вызов. Весьма определенный вызов.

Глаза у Дарьи засветились так, что сами собой стали вспыхивать свечи в настенных канделябрах.

— Я поверить не могу! — простонала Дарья. — Влипнуть в историю из-за какого-то насекомого!

— Ты про Сидора?

— Я про Юлю. И есть-то жужелица бескрылая, а туда же…

— Похоже, она не жужелица, похоже, она вполне сильная ведьма. Осознающая свою силу и так далее. Ты подумай — мылится прямиком убить нашего героического журналиста. Кстати, где он?

Журналист обнаружился под столом, всхлипывающий и несчастный.

— Вы ведь не отдадите меня этой ведьме, правда? — спросил он, когда сиятельный Герцог Рупрехт извлек его из-под стола и налил бокал вина.

— А с какой стати? — спросила Дарья.

— Что?

— С какой стати я не должна вас отдавать, господин Акашкин? — поинтересовалась Госпожа Ведьм. — Да, мы предоставили вам убежище, но это еще ничего не значит. Под угрозой оказывается жизнь моей сестры, и если приходится выбирать…

— Поверьте, вашей сестре ничего не грозит! — пылко воскликнул Акашкин. — На ее защиту встанут все ведьмы города Щедрого, тогда как меня, кроме вас, и защитить некому.

— А вас следует защищать? — спросил Герцог Рупрехт.

— Да, если вам нужно это… — прошептал Сидор.

— Что — это? — спросила Дарья удивленно.

И тут Сидор весь надулся, как высокопоставленный чиновник. И принялся расстегивать рубашку.

— Избавьте меня от зрелища вашей волосатой груди, господин Акашкин, — брезгливо косясь на журналиста, сказала Дарья.

Грудь у журналиста и впрямь была волосатая. Он неожиданно ласково погладил ее и забормотал-заворковал:

— Вылезай, вылезай, маленькая, не бойся, здесь все свои…

— Дарья! — воскликнул Рупрехт. — Ты только погляди!

Сквозь грудь Акашкина явственно проступало бриллиантовое свечение, с каждой секундой становясь все ярче и приобретая некие очертания. И вот наконец нечто сверкающее отделилось от груди Сидора, проползло у него по руке и уютно устроилось на ладони.

— Вот, — ласково сказал Сидор. — Она меня любит.

— Святая Вальпурга! — прошептал Рупрехт. — Как вам удалось заполучить Королеву солитеров, Сидор?

— Что? — изумилась Дарья. — Я не ослышалась? Королева солитеров?

— Да, это Королева, — благоговейно проговорил Герцог. — Судьба ее была неизвестна, многие маги считали, что Королева больше никогда не возродится, но вот — она жива. Жива! Повелительница отравителей жизни, владычица самых таинственных убийц и губителей в мире появилась вновь!

— Это… страшное чудо. — Дарья, казалось, хотела коснуться прелестного бриллиантового червячка на руке Сидора и брезговала и пугалась. — Королева солитеров, властительница клана Ленточников… Что еще я о ней не знаю, Рупрехт?

— Того, что появление Королевы солитеров, как правило, сопровождается эпидемиями и прочими экологическими катастрофами. Стоит лишь Королеве пожелать — и плоть еще живых коров начнет кишеть червями. И если бы только коров… — добавил Герцог Рупрехт. — Так как она попала к вам, Сидор?

— И сам не пойму до конца, — покачал головой журналист. — Только когда был тот костер окаянный, одна искорка на грудь мне попала. Рубашку прожгла. Ну я сначала ничего — ожог и ожог. Не до того было. В глазах все стояло — как та ведьмочка горела. Ох, как я желал тогда, чтобы все обошлось и ведьмочка жива осталась! А потом у меня грудь в месте ожога начала чесаться. Ну просто спасу нет. Я к зеркалу — думаю, может, волдырь какой. И вижу — из груди у меня головка торчит. Алмазная. Я чуть в обморок не хлопнулся. А головка и говорит человеческим голосом: «Не бойся меня, Сидор Акашкин. Я Королева солитеров, я тебе первый друг и никогда тебя не покину, потому что полюбила тебя за доброе сердце».

— Прямо так и сказала?

— Так и сказала, — тоненько пропищал алмазный червячок. — Я такого, как Сидор, веками искала. Я в его сердце гнездышко себе свила. Будем мы с Сидором жить-поживать, друг друга радовать. Теперь вы понимаете, почему нельзя Сидора отдавать этой ведьме? Если она Сидора уничтожит, погибну и я.

— Но разве вы, ваше величество, не можете выбрать себе, мм, другого носителя?

— Как можно? — удивилась Королева солитеров. — Я вылупилась из биогенетической искры прямо в груди Сидора, а значит, полюбила его навечно. Сидор — хороший человек. Спокойный, добрый, осторожный. Не зря он попросил убежища у вас в Толедо. Он знал, где нам не откажут. Вы ведь не откажете нам в защите?

— Конечно, не откажем, — кивнула Дарья, понимая, что делает шаг в пропасть. — Но разве вы, ваше величество, не обладаете должной властью и силой?

— Пока не обладаю, — сказала Королева. — Я еще очень мала и слаба. Должна пройти сотня лет, прежде чем я и мой Сидор станем сильными и непобедимыми.

— А Сидор проживет столько? — спросил Герцог.

— Проживет, — ответила Королева. — Я уж постараюсь. Только вы не выдавайте Сидора этой ведьме. Она уничтожит нас! Заклинаю вас силой, что будет мне дана! Если вы не подведете нас, я, ставши сильнее, исполню любые ваши желания.

— Вот, теперь вы поняли? — спросил Сидор. — Я не за себя боюсь, а за Королеву.

— Ну хорошо, а что же вы нам тут безумного изображали?

— Специально, — улыбнулся Сидор. — Чтоб вы меня не выгнали. А что, хорошо у меня получилось, выразительно?

— Куда уж лучше, — фыркнула Дарья. — Мы уж не знали, чем вас и лечить.

— Вы, главное, не отдавайте нас ведьме, — сказал Сидор.

— Что ж, вы так и будете жить в Толедо ближайшие сто лет? — поинтересовался Герцог Рупрехт.

— Зачем? — пожал плечами Сидор. На одном его плече, будто алмазный аксельбант, повисла Королева ленточных червей и прочих мировых паразитов. — Мы пробудем здесь до тех пор, пока не уймется эта ведьма. А мне кажется, уймется она очень скоро, когда поймет, какие силы ей противостоят. — Сидор хихикнул и полез под стол.

— Что ж, — напряженно промолвила Дарья. — Будем надеяться.