Злое колдовство

Надежда Первухина, 2007

Серия «Лети, ведьма, лети!» Город Щедрый наводнен ужасом и паникой. Юля Ветрова – ведьма высшей категории – творит Злое колдовство. А еще она грозится прикончить самого Сидора Акашкина, местного журналиста, героя пера и ноутбука. Так что Акашкину приходится бежать в Толедо и просить у тамошних ведьм идеологического убежища. И не подозревает Акашкин, что в Толедо ждет его самое главное событие в его жизни… Пока же в городе Щедром работников мэрии превращают в аквариумных рыбок, директора завода – в игуану (чтоб зарплату рабочим не задерживал), пьяницу – в стиральную машину… Догадайтесь, кто за всем этим стоит? Уж конечно не Баба Зина Мирный Атом!

Глава 1

Колыбельная для сестры

«Но шквалов не было. Ветер — душный, плотный, горький от дыма — дул очень сильно, однако без порывов. И валы, бурля верхушками, катились ровно. И в конце концов (неизвестно только, скоро или не очень скоро) Кирилл понял, что корабль держится и экипаж тоже держится. Такая погода была по плечу «Капитану Гранту». Он резво бежал, оставляя на склонах волн кипящий след…»

Юноша, читавший вслух потрепанную, с крутобоким парусником на обложке книгу, внезапно замолчал и очень внимательно посмотрел на лежащую в постели девушку. Девушка была почти не видна из-за бинтов и пластырей, скрывавших ее лицо, руки и плечи. Ровное, едва слышное дыхание говорило о том, что девушка крепко спала, возможно, под воздействием снотворных средств.

— Показалось, — прошептал юноша и хотел было продолжить свое негромкое чтение, но тут его плеча коснулась легкая рука.

— Все читаешь?

Юноша дернулся было, но, увидев, кто спрашивает, успокоился. Кивнул:

— Здравствуйте, Анна Николаевна. Да, читаю вот. Мне сказали, что у нее очень глубокий сон, почти кома, но я все равно… Это воздействует на подсознание, я знаю, я уверен…

— А что читаешь, Данила?

— Владислав Крапивин, «Колыбельная для брата».

— «Только детские книги читать, только детские думы лелеять», — процитировала Анна Николаевна с печальной улыбкой. — Почему такой выбор, мм, литературы, Данила?

— Ну не «Любовника…» же «…леди Чаттерлей» ей читать! — тихо возмутился Данила. — Вы сами говорили, когда Юля очнется, нужно, чтобы она была позитивно настроена. Вот я и настраиваю. Чем еще, кроме детских книжек, настроишь? Детективы — кроваво, фантастика — бесполезно, а от любовных романов вы меня увольте, я это… не извращенец.

Анна Николаевна улыбнулась. Затем улыбка на ее лице сменилась озабоченностью. Она подошла к кровати, на которой лежала больная, и спросила, внимательно вглядываясь в бинты:

— Никаких изменений не было?

— Нет, я бы заметил, — сказал Данила.

— Мысленно вызывать пробовал?

— Каждую четверть часа. Молчит. Так, ну словно, словно никогда не была телепаткой.

— Но разум остался, ты чувствуешь?

— Конечно! Анна Николаевна, она лежит и все понимает! Только ответить не может. Ей… ей очень плохо.

Анна Николаевна снова коснулась плеча Данилы:

— Ладно, юноша, ты не унывай. Нет еще на свете такой магии, которая с этой бедой не справилась бы.

Анна Николаевна проделала над кроватью несколько замысловатых пассов, от которых в воздухе разлилось голубоватое свечение. Засветился и пол под кроватью — теперь стало видно, что кровать стоит, окруженная защитной пентаграммой и каббалистическими знаками высшего ранга. В воздухе запахло благовониями и немного озоном — как бывает после грозы. С пальцев Анны Николаевны, потрескивая, скатились несколько маленьких ярко-оранжевых шариков. Шарики, образовав нечто вроде венца, опустились на голову больной и пропали. Ничего больше не произошло.

— Глубок сон, — прошептала Анна Николаевна. — Ох глубок. Не пробить стены.

— Может, и хорошо, что пока не пробить? — задумчиво сказал Данила, и взгляд его при этом был совсем не юношеским. — Она во сне исцеляется.

— Она во сне всему открыта: и светлому и темному, вот что меня тревожит, — сказала Анна Николаевна. — Так что ты читай свои добрые книжки, Данила… Читай.

Она вышла из палаты, плотно притворив за собой дверь. Постояла немного, услышала размеренное чтение и удовлетворенно отошла…

Ну а теперь наше вам почтение, драгоценнейший читатель. Мы, то есть Голос Автора, по традиции, положенной в мировой литературе, теперь должны ввести вас в курс дела, рассказать, кто есть кто в разыгравшейся перед вами драме человеческих событий.

Во-первых, девушка, лежащая на больничной кровати в бинтах и среди капельниц. Зовут ее Юля Ветрова, ведьмовское Истинное Имя Улиания, потенциал ведьмовства просто огромный. Словом, Юля Ветрова — из всех ведьм ведьма.

За это ведьмовство пришлось Юле поплатиться — некий безумец (о нем мы еще будем говорить позднее) рискнул сжечь ее на костре. Всем ведь известно — ведьм полагается жечь на костре. Ну вот… На общегородском празднике, имевшем место в городе под названием Щедрый, это событие и произошло. Правда, все вовремя опомнились. Это поначалу многим зрителям показалось, что Юля сгорела дотла, а она просто стала невидимой. И невидимой спрыгнула с горящего помоста. Однако прыжки прыжками, а серьезные ожоги девушка все-таки получила. Плюс к тому шок и прочие неприятности. Потому и лежала, не приходя в сознание, Юля в больнице города Щедрого, а друзья ее, разумеется, навещали.

Из друзей первый — Данила по прозвищу Крысолов. Юноша непростой. Во-первых, он телепат, во-вторых, ясновидец (если очень захочет), а в-третьих, он умеет своей флейтой управлять разными животными, что, может, экономически пока и бесполезно, да зато экзотично. Ну и самое главное, Данила — возлюбленный Юли. Их романтические отношения развивались довольно робко, но прочно, все испортил проклятый костер, да еще то, что отныне Данила считал себя виноватым в страданиях Юли. А ведь, к слову сказать, юная ведьмочка сама в этот костер полезла, решила на прочность свои нервы проверить. Ох, молодость, молодость…

Второй главный друг Юли — ее тетя Анна Николаевна Гюллинг. Анна Николаевна тоже ведьма, могущественная, но без того молодого нахальства и задора, который присущ Юле. Анна Николаевна тоже корит себя за то, что позволила Юле влезть в костер. Однако Анна Николаевна конструктивно подходит к вопросу исцеления племянницы. Она старается использовать не только достижения медицины, но и возможности оккультизма.

Третий серьезный сторонник Юли — Марья Белинская, молодая женщина, почти колдунья (в том смысле почти, что колдуньей не выросла, а лишь училась быть). Марья Белинская, дочь известного писателя и известной ведьмы, сестра другой известной ведьмы — Дарьи Белинской. Дарья носит почетный и ответственный титул Госпожи Ведьм, а значит, своей владычней рукой может очень многое. Марья уже обращалась к сестре по поводу болезни Юли Ветровой и получила из Толедо (резиденция Госпожи Ведьм находится в Толедо) врача-мага высокого ранга, который обследовал больную и помог, чем мог.

Одним словом, благодаря своим друзьям и сторонникам Юля Ветрова выжила. Но вот в сознание пока не приходила. Или не хотела приходить, кто знает…

Данила прочел еще главу и почувствовал, что голосовые связки устали. Он мог сидеть рядом с больной возлюбленной часами, но помимо Юли имелась ведь еще и Большая Жизнь, где у каждого были свои обязанности и задачи. Данилиной обязанностью, к примеру, было написание диссертации и обучение в аспирантуре. Поэтому хочешь не хочешь, а он был вынужден изредка покидать свою девушку.

— Юленька, я пойду, — неловко сказал Данила. Встал со стула, наклонился над спящей и невесомо поцеловал ее в не закрытое бинтами место на щеке.

И тут произошло чудо. Забинтованная рука девушки крепко ухватила Данилу за локоть.

— Х-хто? — прошипела девушка совершенно нечеловеческим голосом и открыла глаза.

Глаза ее светились фиолетовым блеском. Мало того, ресницы сверкали как крохотные молнии! Жуть в общем для неподготовленного зрителя! Да и для подготовленного тоже не подарок. Но Данила обрадовался так, словно ему на Рождество подарили остров Мальта. Или Лас-Вегас, по меньшей мере.

— Юленька, — проговорил он, ласково касаясь руки девушки. — Это я, Данила.

— Кх-кх-кх, — раскашлялась девушка. С каждым кашлем из ее рта вылетало облачко серебристого пепла.

Данила терпеливо ждал и лишь шептал что-то про себя, видимо, заговоры или магические формулы.

Наконец девушка вполне различимо произнесла:

— Кто ты?

Голос ее был очень слаб. Он вообще мог сойти за шепот. Но Данила услышал, что нужно.

— Я Данила. Я твой друг, — сказал он спокойно и убеждающее. — Я с тобой.

Девушка со всей силы стиснула его руку, хотя эта сила была не больше, чем у мыши.

— Кто я? — спросила она еще тише.

— Ты Юля Ветрова, самая красивая девушка на свете, — с улыбкой сказал Данила.

— Что со мной случилос-сь?

— Ты… ты попала в костер и немного поранилась. Ты не волнуйся — ничего страшного нет, ты уже поправляешься…

— Правда?

— Да. — И Данила сделал мысленный посыл: «Юля, это я, твой Данила. Узнай меня».

Глаза девушки погасли на миг, а затем вспыхнули снова. И она мысленно произнесла:

«Я Юля. Ты Данила. Мы можем разговаривать… как это…»

«Телепатически. Слава богу, к тебе вернулся твой дар!»

«Какой дар?»

«Телепатия. Я очень боялся, что после болезни у тебя ничего не получится. Но все в порядке».

«Мне трудно говорить мысленно».

— А ты пока и не трудись, — вслух сказал Данила и улыбнулся. От его улыбки больная почему-то дернулась как от удара током. Данила почувствовал это и перестал улыбаться. Мало ли что. Может, у девушки после ожогов еще и психологическая негативная реакция на улыбки. Все может быть, когда в костер попадает ведьма…

И остается жива после этого костра.

— Данила, где я?

— В больнице.

— Это… это понятно. В каком я городе? Я не помню. Я мало что помню.

— Ты в городе Щедром. Ты сюда приехала к своей тете на каникулы. Из Москвы.

— А как я попала в костер?

— Понимаешь, ты — ведьма, и так получилось…

— Я — ведьма?

— Да. А ты ничего такого в себе не чувствуешь?

— А должна? И что именно я должна чувствовать?

— Ну, я не знаю… Силу.

— Нет, силы я никакой не чувствую. Мне кажется, я очень слабая. Совсем слабая.

— Ничего, ты скоро поправишься. И снова станешь сильной.

А глаза Юли сияли как два маленьких фиолетовых солнца.

— Юля, — тихо сказал Данила. — Я должен вызвать врача.

— Зачем?

— Ты долгое время была между сном и комой. Врачи должны знать, что ты очнулась.

— Нет, — вдруг резко сказала Юля. — Вызови мне мою тетю.

— Юля…

— Вызови мне мою тетю!

— Хорошо. — Данила подчинился и вышел из палаты.

Он вышел всего на каких-то десять минут, но этих десяти минут Юле хватило, чтобы встать с постели и сорвать с себя все бинты, несмотря на боль. Ожоги оказались не столь страшными, как она подумала поначалу.

— Глупцы, — сказала Юля, обращаясь неизвестно к кому. — Я могу исцелить себя сама. Неужели это неясно?

Она взмахнула ладонями — те засветились голубоватым светом. Этими сверкающими ладонями Юля принялась водить по всему телу — там, где были раны и ожоги. И они исчезали — как по волшебству. Да ведь это и было волшебством.

— Зеркало, зеркало, явись, — негромко сказала Юля. Перед ней в пустоте тотчас повисло большое овальное зеркало. Юля осмотрела себя. Тело было в порядке, но вот лицо… На лице оставались шрамы. Юля провела ладонями по лицу, убирая их, но ничего не вышло.

— Не понимаю, — пробормотала девушка. — Почему?

— Потому что это не магические шрамы, — раздался голос от двери. — Это тебе кожу пересаживали. И теперь шрамы должны зажить сами. Ну, магия, конечно, ускорит процесс, но не настолько, чтобы шрамы исчезли моментально.

Это говорила Анна Николаевна, входя в палату.

— Благословенна будь, Юленька, — сказала старшая ведьма. — С возвращением тебя.

Сзади в дверях маячил Данила. Увидев, что Юля стоит совершенно нагой, он покраснел и отвел глаза, на что, впрочем, Юля не обратила никакого внимания.

— Благословенны будьте, Анна Николаевна. — Девушка внимательно глядела на вошедшую. — Вы ведь моя тетя, я не ошибаюсь?

— Не ошибаешься, голубушка. Слава святой Вальпурге, ты пришла в себя! Как самочувствие?

— Теперь уже лучше, — сообщила Юля, с удовольствием разглядывая краснеющего Данилу. Затем медленно подошла к кровати и потянула на себя простыню. Закуталась в нее наподобие римской тоги. — Данила, ты можешь на меня смотреть. Правда, эти шрамы меня не украшают…

— Составим травяной сбор, приготовим отвар — каждый день будешь протирать, и все зарубцуется, — пообещала тетя. — Так как ты себя чувствуешь?

— Неплохо… Для ведьмы, попавшей в костер, — сказала Юля.

Анна Николаевна рассмеялась, Юля отшатнулась от нее, вскрикнула:

— Что вы сейчас сделали? Мне больно!

— Я… я только рассмеялась, — испуганно сказала Анна Николаевна. — На тебя плохо влияет смех?

— И даже улыбка. Я заметил, — сказал Данила. — Что-то странное.

— Действительно… Никогда не слышала о таком проявлении шока. Юля, извини, я больше никогда не буду при тебе смеяться и улыбаться.

— Спасибо. — Юля судорожно поправила не себе простыню. — Тетя, я вот что хотела у вас спросить: где моя одежда? Я хочу уйти отсюда.

— Как?

— Из больницы. Мне здесь больше нечего делать. Я здорова.

— Юля, но это решат врачи…

— Нет, — спокойно возразила девушка. — Это я решаю сама.

Пришлось спешно вызывать Юлиного лечащего врача. Та, конечно, ахнула и чуть ли не закрестилась — полукоматозная больная пришла в себя, сама исцелила почти все свои ожоги да еще и требует выписки!

— Зачем я вам? — капризно сказала Юля доктору. — Я здорова!

— Поймите, Юля, ваше состояние… теперешнее состояние также может быть проявлением стресса. Допустим, мы вас выпишем. Вы придете домой, а там вам снова станет плохо. Нет, я не могу так рисковать вашим самочувствием!

— Рискните, — тихо и непреклонно потребовала Юля. — Рискните, иначе я превращу вас в жабу. Или тритона. Я это действительно могу.

— Юля, что за нелепые шутки! — возмутилась Анна Николаевна.

— Я не шучу, — ответила Юля. — Выпустите меня.

И глаза ее снова опасно засветились.

— Хорошо, — сдалась доктор, напуганная этим глазным сиянием. — Я подготовлю документы на выписку.

— И одежду, — напомнила Юля.

— Девушка, вас привезли полуобнаженной! — взорвалась врач. — На вас вместо одежды были лохмотья.

— Одежду я немедленно принесу, — торопливо сказала Анна Николаевна. — Юленька, не волнуйся.

— Я не волнуюсь, — ледяным тоном произнесла девушка. — Я только хочу поскорее выйти отсюда. Если угодно — вылечу в простыне и на швабре.

Юля произнесла это, ничуточки не улыбнувшись. Ее лицо, и без того испорченное шрамами, казалось каменной маской. Раньше лицо Юли так красила улыбка, она словно освещала лицо изнутри теплым и ярким фонариком. А теперь… И Данила вдруг со стыдом почувствовал, что его девушка некрасива и холодна, как февральский лед. И что ему больше не хочется оставаться с нею наедине и читать вслух Крапивина.

Данила упрекнул себя за такие недостойные мужчины и влюбленного мысли и сказал Юле, что отправляется вместе с Анной Николаевной за одеждой. И что вернутся они очень быстро — у Данилы всегда наготове его верный байк.

Анна Николаевна, не стесняясь своего возраста, села с Данилой на мотоцикл. Взревел мотор, и «хонда» помчалась к дому Анны Николаевны Гюллинг.

В доме наших героев встретила кошка по имени Мадлин. Мадлин тоже когда-то была ведьмой, сожженной на костре, а потом, со временем, волею судьбы превратилась в кошку. Мадлин была первой помощницей Анны Николаевны во всех вопросах, касаемых хозяйства.

— Добрый день, — сказала нашим героям Мадлин, когда те слезли с «хонды» и прошли в дом. — Как дела в больнице?

— Юля очнулась, — почти в один голос сообщили Данила и Анна Николаевна.

— Слава святой Вальпурге! — тоненько мяукнула Мадлин.

— Это еще не все. — Анна Николаевна говорила с кошкой, одновременно поднимаясь в комнату, где жила Юля. — Мадлин, с девочкой что-то произошло. Она изменилась.

— Исчез ведьмовской дар?

— Нет, нет! Дар у нее, похоже, проявляется с еще большей силой. Она стала… холодной. Даже какой-то высокомерной. И еще: она просто с ума сходит, если при ней кто-то смеется или улыбается. Вот что странно. Смех всегда был спутником ведьмовства, и я не понимаю…

Тут Анна Николаевна замолчала и принялась вынимать из шкафа подходящие для Юли вещи. Нашла белье, уложила его в полиэтиленовый пакет. Потом обнаружила кофточку с длинным рукавом (нынче на улице было прохладно) и расклешенную юбочку-миди. Сложила все в сумку, спустилась вниз, к Даниле.

— Данила, я поеду за девочкой на своей машине, — сказала она парню. — Все-таки она еще не совсем здорова, чтобы на мотоциклах раскатывать.

— Вы правы. А что мне делать?

— Вот что, Даня. Сделай-ка ты доброе дело, съезди в чайную господина Чжуань-сюя. Попроси, чтобы он приготовил травяной сбор номер шесть. Не перепутаешь?

— Травяной сбор номер шесть. Я запомнил.

— Вот и хорошо. Привезешь эти травы, я Юле особый чаек заварю. Для поправки здоровья и настроения.

Данила умчался в чайную «Одинокий дракон», а Анна Николаевна снова поехала в больницу. По дороге она завернула в собственный цветочный салон, где выбрала большой букет лилий и роз для лечащего Юлю врача — все-таки надо было и отблагодарить и снять стресс. Как это Юля посмела — «превращу в жабу, в тритона»! После болезни у девочки просто все тормоза отказывают, похоже. Надо будет дома обо всем побеседовать…

…Юля со скучающим видом сидела на кровати, а врач самолично мерила девочке давление. Завидев Анну Николаевну, груженную букетом, врач смешалась и покраснела:

— Не понимаю. Это феноменально. Она выздоровела буквально за какие-то минуты. Весь организм в норме!

— Прекрасно, доктор, — мягко сказала Анна Николаевна и вручила женщине букет. Мысленно она приказала доктору уйти — и та поднялась с грацией заведенной куклы и вышла за дверь.

— Одевайся. — Анна Николаевна положила возле Юли пакет с одеждой.

— О! Мерси! — воскликнула девушка и разворошила пакет. Тут же на ее лице обозначилось негодование пополам с брезгливостью. — Что это? Чье это?

— Юля, что за глупости? — возмутилась Анна Николаевна, подуставшая от выкрутасов очнувшейся племянницы. — Это твоя собственная одежда. Не волнуйся, я ее не на распродаже купила.

— Какая гадость! — заявила Юля. — Я этот отстой не надену.

Анна Николаевна три секунды подышала по системе даосских мудрецов, а потом спокойно сказала:

— В таком случае поедешь домой в простыне. Больше я ничего не привезла.

Юля поворчала с минуту, а потом все-таки принялась одеваться, хотя на лице ее было написано живейшее отвращение. Наконец она оделась и сказала:

— Я чувствую себя бездомной кошкой. Надеюсь, мы поедем на машине?

— Да. Идем.

В машине Юля безучастно уставилась в окно и молчала до самого дома. А когда вошли, то оказалось, что их уже ждет Данила с травяным составом.

— Я приготовлю чай, — сказала Анна Николаевна. — Нам он сейчас будет очень полезен.

Данила сел около стола в ожидании чая, а Юля заявила:

— Я пойду к себе в комнату, переоденусь. Не могу таскать на себе это барахло.

Юля поднялась наверх. Данила помолчал и сказал:

— С ней что-то не то. Вы тоже это чувствуете?

— Да от нее просто фонит негативной магией! — воскликнула Анна Николаевна. — Не понимаю, откуда она этого набралась! Будто ее обучали в Ложе Магистриан-магов…

Анна Николаевна быстро приготовила чай из травяного сбора номер шесть, разлила по кружкам, положила в вазочку печенье, зефир и конфеты:

— Ну, где наша законодательница мод?

— Вы это обо мне? — раздался капризный голосок.

Юля предстала перед нашими героями, и те ахнули. Анна Николаевна точно знала, что в гардеробе Юли не было такой одежки, значит, девушка сотворила ее сама. Со всем отпущенным ей минимумом вкуса.

Юля натянула на себя красно-черный купальник из лакированной кожи, такие же перчатки (длинные, до локтя) и ботфорты на высокой шпильке. Пространство между низом купальника и ботфортами заполняли красные чулки в сеточку. Мало того. На голове у Юли чудом держались маленькие алые рожки все из той же лаковой кожи.

— Ужас, — прошептал еле слышно Данила.

— Кому не нравится, может не смотреть, — немедленно отозвалась Юля и села за стол, закинув ногу на ногу. — Ну, где же чай?

Анна Николаевна протянула ей чашку. Юля отхлебнула травяного чаю, сначала поморщилась, а потом выпила все содержимое чашки и сказала:

— Тетя, зачем вы это делаете? Вам всякие травки не помогут, ерунда все это — истинный облик. К тому же вот он, мой истинный облик. Кстати, вы знаете такого типа по имени Сидор Акашкин?

— Да, а в чем дело?..

— Я должна его убить, — просто сказала Юля. — Еще чайку налейте, пожалуйста.