Тайный цензор императора, или Книга пяти мечей

Надежда Курская, 2021

Китайский народ благоденствует под управлением императоров династии Тан (1453 г. ) Но под покровом внешней благопристойности преступные сообщества составляют заговоры и рвутся к власти. Спасти империю может только Тайный цензор императора, его помощники и Золотой дракон. Расследование жутких, странных, порой мистических преступлений в средневековом Китае.

Глава 4. Будда воинов

«Лучший вид запертой двери — это тот, который вы можете оставить открытой».

Цензор внезапно чихнул несколько раз подряд. Заботливая Жожо тут же забеспокоилась:

–Господин, Вы не простудились ли часом?

–Нет! — раздраженно отмахнулся он, но снова предательски чихнул.

–А мне кажется, что да…

Пожалуй, даже слишком заботливая.

–Должно быть Вас кто-то вспоминает…. — предположила Фэй Фэй, вспомнив о народной примете.

Цензор вертел в руках странную монетку с четырьмя гранями, думая о ее предназначении. Кто стал бы и по каким причинам держать четырёхгранную монетку, означавшую число четыре, которое созвучно со смертью?

Слуга явился словно специально, чтобы поглумиться над всеми:

— Вы опять можете питаться этой гадостью, а я вот навел справки, где можно разжиться настоящей едой. С поваром принцессы кормят как на убой!

–А ты только и думаешь о том, чтобы брюхо свое набить, — ехидно усмехнулась ФэйФей. — Сам как скотина!

–Вы просто все мне завидуете…

–Да у тебя никаких интересов нет кроме живота своего! — бросила в него Жожо.

Ван Эр не остался в долгу и на ум ему пришло вот что:

«С гордым презрением глупцы про еду рассуждают.

«Брюхо набить», — говорят, — лишь одно твое счастье!»

Пусть говорят…

Все равно не хочу быть голодным».

–Лучше скажи, ты поспрашивал у монахов? Видели ли что-нибудь или кого-нибудь? — перебил его цензор, не оценив старания слуги должным образом, проигнорировав сочиненное экспромтом стихотворение. — Не слышали ли они чего подозрительного? — спросил он строго у своего помощника.

— Я сегодня пошатался везде, слышал, как тайские чиновники общались между собой. — Как-будто квакают. Кво-ка-кво-и-и-и-и-и… — слуга не знал тайского языка и попытался изобразить то, что ему довелось услышать. — Вот они так между собой они разговаривают. До чего ж язык этот неприятен на слух! А сколько возмущения было, того гляди обнажат свои мечи, вымещая на нас свое недовольство!

–Хотя их можно понять, — Жожо славилась тем, что могла взглянуть на дело с разных сторон, в том числе с противоположной.

–Ван Эр, что ты узнал по делу, выскажись уже!?

–Господин цензор, ничего. Совсем ничего. Только то, что у принцессы замечательный повар.

–Уйди отсюда, чтобы я тебя не видел! Опять ничего полезного не узнал! Зачем я тебя посылаю???

–Если мы будем сидеть и ждать — дело не сдвинется с мертвой точки, — резонно подметила Фэй Фэй.

–Может сделаешь что-нибудь полезное? — предложил ей господин цензор.

И ФэйФэй ушла чистить клинок, не нуждающийся в этом, лишь бы заняться видимостью того, что она сильно занята и при этом не мозолить глаза раздраженному чиновнику.

— Мне придется совершить ночную вылазку. Ничего нельзя вам поручить! С Вами мне все приходится делать самому! За что я Вам всем плачу жаловение? — высказал цензор все то, что думал в последнее время о своих «помощниках», а вернее о своих бесполезных подручных. — Жожо, помоги мне переодеться в черное.

Черная одежда позволяла слиться с темнотой ночи, а внимательность тайного цензора императора остаться незамеченным. Здесь, в монастыре ночью жизнь замирала. Монахи усердно молились у себя в кельях и не выходили. Сторож также старался не покидать своей рабочей сторожки. Тайская делегация закрылась в отведенных покоях. А пагода, занятая принцессой с ее свитой, тщательно охранялась и выглядела непреступной крепостью. Конечно, его интересовали покои тайской посольской делегации. Он не надеялся найти какие-то зацепки, но полагался на госпожу своенравную — удачу, которая любит везучих.

Луна-помощница не подвела, указала путь. Он ловко пересек стену, пролез через полуоткрытые ставни и оказался внутри, делов-то. Трудность заключалась в другом. К счастью, его слуга узнал, где именно расселились приехавшие чиновники с соответствии со своим саном. Он начал обыск с покоев секретариата. Здесь было много закрытых сундуков. Он начал рыться в них, привезенных сюда вместе с традиционными подарками для невесты. Иноземные вещи в основном состояли из статуэток, резных фигурок, изящных подсвечников, восковых и медовых свечей, но были также и ткани, украшения, в отдельных шкатулках цензор обнаружил специи и чай, завернутые в бумагу. Что ж, обычно интуиция не подводила его. Ночные вылазки были полезными. Трудно раскрыть убийство не зная мотива. И он желал найти доказательства, подтверждающие, что этот брак был не угоден не только богам, но и какой-то из сторон.

Он хотел пройти мимо остывающей жаровни, как его внимание привлекло наполовину опаленное перо и кусочек дотлевающей бумаги, брошенный в жаровню, но не догоревшей почти целым краем. Он сдул пепел и отряхнул бумагу. Слабого лунного света, падающего через окно, ему хватило чтобы разобрать написанное.

Цензор видел в темноте чуть лучше обычных людей. Сохранилась лишь часть текста. По счастливой случайности письмо оказалось вполне читаемо, начала предложений сохранились, а вот конец нет, но общая мысль была ясна. В личности получателя сомневаться не приходилось, а вот отправитель письма был не ясен. Хотя бумага и показалась знакомой, он не помнил, где ему ранее встречалась с похожим качеством. Лист бумаги был своеобразный, цвет необычный — с золотистыми вкраплениями, бумага явно выглядела дорогой из хорошего дерева, плотная, но не просвечивающая, идеально подходящая для официальных документов. Он сгреб в ткань, бережно собрав кусочки и клочки из жаровни, возможно, им еще удастся восстановить текст. В городе, наверное, смогут определить кто продает такую бумагу, цензор спрятал свою находку за пазуху в карман и удалился прочь. В следующий раз он посетит другую комнату. Удача любит осторожных людей.

За пределами внутреннего дворика, он ощутил радость, что не зря не спал в эту ночь. И на обратном пути, когда ему осталось лишь завернуть за угол и подняться по лестнице Гуань Шэн Мину показалось, что он увидел синие огни и отделившуюся тень, но протерев глаза, уже ничего не увидел, поэтому списал на усталость и недосып. Вечно ему призраки всюду мерещатся. Ладно призраки! А ведь и драконы грезятся во сне, хорошо хоть пока не наяву!

Первым дело он попросил принести горячего чаю и предъявил письмо слуге, велев приложить все усилия к тому, чтобы собрать по кусочкам текст, словно мозайку из разных маленьких кусочков. Втроем они занялись восстановлением текста и, хотя никто из них не представлял, как именно это сделать, а главное, с чего начать, но, тем не менее ночи хватило, чтобы к наступлению утра они справились, после чего поспешно ознакомились с получившимся содержимым.

Из текста стала ясна ситуация. Письмо содержало угрозы и предупреждения, что произойдет, если тайский принц не побоится пересечь границы и решится все-таки жениться. Кто-то очень не хотел, чтобы тайский посол приезжал и был против этого брака. Изначально это были просьбы, потом угрозы, что тайский посол пожалеет, что предложил данное соглашение закрепить брачным союзом. На письме не было подписи, вернее эта часть письма не уцелела.

— Кажется, это было далеко не первое письмо. Здесь повторялось, что: «после неоднократных угроз»? — прочитала дословно Жожо.

— Фэй Фэй, я даю тебе важное задание, возьми это письмо и выясни какими чернилами написано и кто продает такую бумагу, — отдал поручение цензор своей телохранительнице. — Выясни, кто мог пользоваться такой бумагой? Это можно узнать только в городе, ты выезжаешь немедленно.

–Но я нужна Вам здесь! Что, если что-то случится?

–Я здесь решаю кто чем будет заниматься. И пока все спокойно, солдаты Наместника присланы и ожидают у стен монастыря в случае непредвиденного. Здесь безопасно, как в покоях императора.

— Солдаты за стеной. Ничто не спасет Вас внутри! Ведь мы не знаем кто убийца! У меня предчувствие, что опасность затаилась, но это продлится недолго.

–Езжай, мы справимся здесь без тебя. Я буду в порядке. В стенах храма нам ничего не угрожает. Фэй Фэй отбывает немедля, — повторил тверже цензор и помощница развернулась, смирившись с порученным заданием.

–Так, а вот Ван Эр, ты мне будешь нужен этой ночью.

–Зачем?

–Ловить призрака.

–Но я не хочу — я же так плотно поел! Кто знал, что мы не будем спать этой ночью. Что?! Призрака? Я их боюсь!

–Лучше бойся живых. Живые гораздо страшнее, уж поверь мне. И да, Эр, сделай-ка важную запись.

Слуга готов был записать заметки по делу, он с готовностью освежил кисть, аккуратно обмакнул ее и занес над листом и приготовился записывать.

Цензор с задумчивым видом продиктовал:

«Осенние дни дарят нам янтарное тепло,

Но ночные звезды холодны».

Удивленный слуга взял отдельный лист, раз уж господина посетило вдохновение, но не отпускало так быстро.

–Как же Вы разрешите это непростое дело?

–Надо поймать просветление перед таким делом. Не зря же мы находимся в буддийском храме.

–Вы пойдете готовиться к просветлению?

–Я да, а ты будешь сторожить мой сон. Фэйфей уехала же.

После чего чиновник лег спать, велев не тревожить его дневной сон. И Золотой дракон не посещал цензора, так что спал он спокойно и крепко, а может быть все дело было в новом рецепте настоя, который готовила Жожо, а может потому, что он отдыхал в непривычное дневное время, когда Золотой дракон изволил отдыхать.

Цензор проснулся на закате дня, и через открытое окно проводил взглядом мир, окруженный пламенно-розовым закатом, не сулившим тепло.

–Похолодает, — убедительно заявила Жожо и Шэн Мин с ней согласился.

А потом оставшиеся сели ужинать, ведь всех ждала бессонная ночь. Их ужин был скромен и не сытен.

Слуга не преминул похвалиться:

–А я сегодня новое блюдо попробовал! — продолжил издеваться… — Забыл как называется, но вкусное такое… А вы продолжаете духовной пищей питаться…

–Ну… ты известный обжора, — в отместку сказала Жожо, — в следующий раз не забудь угостить и господина, а то не видать тебе красного конверта в конце месяца. — Тебе одному все равно столько не съесть.

–В следующий раз — обязательно, — сказал слуга и умял свою небольшую порцию в два счета, хотя до этого уже плотно откушал у поварихи принцессы.

И хотя перед засадой всем необходимо было хорошенько отдохнуть душой и телом. Цензору не спалось и он, встал, накинув верхнюю накидку и вышел прогуляться. Было сумрачно, хотя совсем недавно солнце закатилось за горизонт. Туман стелился с гор прямо в храм. Дышалось свежо и прохладно. Теперь он был не прочь вздремнуть, надышавшись, чувствуя, что после прогулки глаза начинают слипаться.. и снова тянет ко сну. И тут сбоку он заметил движение в тумане. Призрак?

Он бы поверил, но движение повторилось и теперь ему удалось разглядеть. Невысокая фигурка шмыгнула от стены в кусты и была такова. Не призрак. Человек. Пора устраивать засаду.

–Господин, сюда приходили, пока Вы вышли прогуляться, так что я взяла на себя смелость ответить, велев подождать Вашего возвращения.

–Кто желал встречи со мной? — спросил цензор, умывая лицо водой из тазика. Сон кажется откладывался, как и засада.

–Сюда пришел Ваш старый знакомый. Лэй Чан.

–А, знакомый моего отца. Пускай войдет, вместе обсудим дело.

Лэй Чан немного прихрамывая на левую ногу вошел в комнату и присел к низкому чайному столику.

–Я не знал к кому обратиться с этим… тут достаточное деликатное дело. Я узнал об этом первым и боюсь рассказать кому-либо. Боюсь, что из-за этого мне угрожает опасность, нет даже всем нам! Но ведь итак положение складывается хуже некуда, напряжение маньчжуринцев нарастает с каждым днем. Свежий взгляд молодого человека может помочь решить возникшую проблему, но я сам не представляю, каким образом! — его речь была быстра, сбивчива, видно мужчина сильно волновался.

–Пока что нет поводов для беспокойства. Успокойтесь для начала, — сам цензор был спокоен как скала. — Говорите скорее, не томите. Что случилось? Что Вам известно?

–Когда соглашение о заключении брака между тайским принцем и китайской принцессой было одобрено Его величеством, придворный художник Кван Юй по приказу тайского короля ездил в китайскую столицу и лично встречался с принцессой Ланфен Сию. Он должен был вернуться ее портретом. К сожалению, он умер в дороге. Но к несчастью, он успел отослать своему ученику письмо с подробным описанием внешности принцессы.

–Та-а-ак.. пока что я не понимаю. В чем проблема? Еще одно странное не раскрытое убийство?

–Да нет. Дело в другом. Как стало известно, он ехал день и ночь и упал с коня, да так неудачно, что жизни сразу лишился от удара копытом по голове.

Сегодня я наведался к тайской делегации уточнить подробности о пропаже печати и поговорив с ними, увидел на их лицах какую-то обеспокоенность. Слуги метались туда сюда, словно искали что-то в разворошенном муравейнике. Долго ли осталось нам ожидать конфликта? Я уже подхожу к сути, — министр выдохнул и продолжил, — описание и портрет не совпадают. Описание, которое прислали тайскому послу не совпадало с ее портретом, — наконец-то перейдя к сути проблемы, высказав ее, мужчина тяжело вздохнул и залпом осушил чашу с чаем, — вот копия портрета, а вот описание, сделанное им.

Жожо приняла из рук министра свиток и развернула для цензора. Столичный художник судя по всему был никудышный. Портрет не отличался красотой, а цензору прекрасно была известна миловидная внешность принцессы.

Однако по описанию девушка должна была быть маленькая и толстенькая, с родинкой на щеке с совершенно другими чертами и телосложением. Могла ли девушка так сильно и быстро похудеть? Все возможно. Но рост изменить было нельзя, а мушку сделать нет проблем. Что же все-таки тут происходит?

Убийство, письма с угрозами и подмена невесты? Кто-то желает развязать войну! Только этого не хватало!

Лэй Чан спешно продолжил изъясняться:

–Девушка эта несомненно из королевской семьи. Встал вопрос: кого выдавать? Их было две сестры. Сначала выбрали старшую. Назначенная девушка являлась той самой выбранной принцессой, но к назначенной дате она заболела и скоропостижно умерла. Мне кажется это странным. Ее убийство осталось не расследованным и не достигло министерства расследований. Разразился бы скандал. А кого потом было выдавать, чтобы первым не нарушить данных обещаний? И тогда выбрали другую. Мне жаль, но дела обстоят таким образом. Что можно сделать — не представляю. Как замять конфликт? Уладить же мирно это невозможно.

–Скрывая правду мы сделаем только хуже. Тайцы об этом рано или поздно, но все равно узнают, если уже не… у меня к Вам лишь один вопрос. Как к Ваши руки попало это описание?

–Мне его передал помощник тайского посла. Человек достойный, понимающий — с ним можно сотрудничать.

–Значит, обман уже обнаружен.

–Боюсь, что да. Освидетельствование лжепринцессы произойдет со дня на день. Будет официальное представление, сразу после ночи Голубой луны.

–Как много всего, и все в пределах этого проклятого места!

–Господин, цензор мы находимся в храме! — напомнил Лэй Чан. — Однако, если обман с подменой принцессы уже раскрыт, то скоро мы можем не проснуться и солдаты за стеной, наша сдерживающая сила не успеют ничего сделать.

–И правда. Тогда откладывать это дело нельзя. Нужно сделать это именно сегодня.

Заметив обеспокоенность и суетливость во взгляде цензора, Лэй Чан спросил:

–Какие планы у Вас на этот вечер?

–На ночь, если быть точным. Будем «сторожить кролика у пня»[1]

–Я могу Вам помочь с этим?

— Если хотите, можете присоединиться. Если Вас не страшат призраки. Боюсь, что разъяренные тайцы в гневе гораздо страшнее, чем мы можем себе представить.

Погода и правда изменилась, ночью ветер стал промозглым и холодным. И в этот вечер они решили устроить засаду. Цензор не зря выбрал именно эту ночь для засады. Сильный ветер разогнал облака после прошедшего дождя и ночь эта выдалась ясной, открывая вид чистого темного неба, яркий блеск разбросанных по небосводу звезд, открывающих вид на полную луну.

И ничего необычного, ведь эта была ночь Голубой луны, бывающая ежегодно и ежемесячно. Не такое уж и редкое и странное явление. Лишь несведущие и фанатики видят в голубой луне мистику и ужасы.

Поминая прошлую засаду, в этот раз никто из них не прятался в кустах, за кустами, лежа, прячась в густой зарослей травы, или сидя на дереве. Потому что осень — обманчивое время. Днем еще тепло, а ночи уже холодны.

Засада не представляла из себя ничего особенного. Задача стояла простая, идея ее организации была незамысловатой. Так засада стала похожа на обычное чаепитие, только проводившиеся в новом месте, откуда открывался доступный вид на стену монастыря и тупик с деревом сливы, тот самый, что недавно они посещали вместе со сторожем. Место, вызвавшее подозрение у цензора. В храме могло быть множество таких и других мест, более укромных, откуда можно было ускользнуть незаметно, но они пока о них не знали. И решили, начать с малого, авось повезет. Однако, все они были тепло одеты, чтобы быть готовыми быстро выскочить на улицу.

Жожо подливала горячий чай в глиняную чашу и следила, чтобы чайник не остывал, а чаша наполнялась после опустошения. Гуан Шэн Мин, чье имя переводилось как «Милосердна судьба благородного» спокойно сидел у окна и следил за внутренним двором.

Сначала темнота была непроглядна, однако вскоре зрение цензора стало привыкать к мраку. И он смог различать крупные предметы, такие как: здания, дерево, затем увидел и все мелкие. Он не мог похвастаться крепким здоровьем, мог словить простуду, постояв недолго с открытой шеей на холодном ветродуе. Но зрение оставшегося глаза было зорким и лучше обычного человеческого. К тому же лунного света вполне хватало, чтобы не пропустить призрака.

Время было после полуночи. В данное время человека особенно одолевает зевота. Если этот момент проморгать, то после заснуть будет уже проблематично. Жожо зевнула в шестой раз, чем раздражала цензора, бдящего на своем посту у распахнутых ставен. Он вдыхал ночной горный воздух и всматривался в темноту. Его не покидало чувство, что если эта ночь переживется гладко, дальше тяжело не будет. Дело об убийстве тайского посла раскроется легко и быстро, как цветок лотоса.

В лунные ночи у предметов также есть тени. Поэтому новое движение, не имеющие никакого отношения к ветру, привлекло внимание цензора на уровне бокового зрения. Мельтешение голубого цвета не принадлежало больше дереву. Отделившись, оно приобрело свой странный ядовитый блеск. Нечто похожее на медузу медленно проплывало, двигаясь вдоль стены, не касаясь при этом земли. Жожо сзади меня тоже заметила это и протерла глаза, подумав, что она незаметно для себя уснула.

Крадущимся и дергающимся шагом ей вторила вторая медуза, более тусклого и мутного цвета и застыла, обретя новую тень за углом. В полной темноте за углом ее уже не было видно, только на лунном свету. Нечто дергающимся голубоватым пятном прокралось до дерева и помогло более светлому пятну стать выше. И подняться на дерево. И никаких тебе призраков голубой ночью. Если им сейчас помешать — то беглецы не успеют перебраться за стену и преследование будет затруднено.

–Лови призраков! — раздался крик господина, однако, сонный слуга, дежуривший снаружи, слившийся со стеной в темной одежде, среагировал с опозданием.

Промедление дало беглецам несколько мгновений на планирование действий дальше — они то знали данную местность лучше, и в этом их преимущество.

Слуга подорвался со своего насиженного места, хрустя коленями столетнего человека, а цензор уже выскочил из распахнутых ставен, бросился в погоню за вторым беглецом, вильнувшим за очередной поворот, исчезнув за зданием. Скрылся, убежав или прячется, застыв в тени?

Второй неизвестный побежал обратно, завернув за здание, которое недавно обходил неспешно плывя, так что казалось не касался подошвой земли. Цензору не составило труда догнать мерзавца, поймав и дернув за светящеюся часть материи к стене, где сковал страхом смерти, приставив обнаженное лезвие меча.

Есть такое вещество, которое обладает удивительным свойством — светиться в темноте. Все, что соприкасалось с ним, приобретало способность светиться, достаточно было помазать этим веществом пальцы, волосы или предметы, и они вспыхивали таинственным голубовато-белым светом, напоминая свечение светляков, гнилушек, планктона. Его также можно встретить в виде блуждающих голубых огоньков на болотах и кладбищах. Получить такое вещество довольно просто. Его можно изготовить любому, взять за основу, например, птичий помет-гуано…[2]

Вот тебе и Голубая луна… призраки… Хоть раз бы встретить нечто по-настоящему мистическое…

–Не желаем прогуляемся до управы более долгой дорогой? — предложил цензор, насмехаясь над пойманным беглецом.

В это время слуга цензора, Ван эр бросился за второй медузой, которая успела взобраться на дерево, но тут же резво спрыгнула и помчалась на своих двоих к спасительной деревянной лестнице с кучей ступенек и площадок. И в отличии от грузного слуги, преодолела ее так лихо, по-молодецки, в два счета, что он непомерно удивился такой неслыханной прыти. Медуза не бежала, а летела над ступеньками.

В то время как сам слуга спешил преодолеть их все постепенно, ни одной не пропустив ногой.

–Понаделали тут ступенек… — ругаясь, возмутился он.

Весьма неуклюжий слуга, боясь в темноте пропустить какую-нибудь ступеньку, прыгал то через одну, то черед две, то и дело боясь упасть. Но, то, чего он так боялся все-таки случилось.

Ван Эр преодолел очередную площадку, развернулся корпусом на повороте, но поскользнулся и последние ступени он пересчитал своими локтями и коленками. По счастливой случайности ему удалось уберечь голову. Встав и отряхнувшись, он чувствовал, что отделался легко: ушибами и немного стер кожу, но в этом не было ничего страшного.

А вот драгоценное время было упущено. Куда побежала цель? В какую сторону? Он увидеть не успел. И куда теперь бежать? Он хромая двинулся наугад. Кого он теперь сможет поймать? Лишь незадачливого мотылька, кружащего перед его носом. Так и того не было!

Предусмотрительный цензор для этой засады привлек дополнительную помощь. Будучи уже ученым, после того последнего внезапного нападения у реки в деле об таинственном убийстве губернатора Му. На этот раз он предусмотрительно попросил помочь нескольких монахов-воинов, выполняющих роль охраны в монастыре, указав места, где они должны были.

Благодаря этой предусмотрительности благородные монахи-воины, встретили бежавшего в их сторону и направили на него свои вострые копья. С другой стороны путь к побегу отрезала подоспевшая Жожо, обежавшая безумную лестницу с противоположной стороны, обогнув ее по склону, освещая путь по протоптанной тропинке бумажным фонарем, поэтому добиралась дольше всех.

«А лестница и впрямь впечатляла», — отметила она про себя обернувшись назад, и сочувственно выставила фонарь вперед, чтобы увидеть счастливое лицо ободранного слуги и испуганное лицо пойманного незадачливого паренька, которому не было и двадцати лет.

Собравшись вместе, цензор приказал обыскать беглецов, и не найдя у них ничего опасного, распорядился, чтобы им предоставили свободный и просторный зал для допроса с широкими стенами. Разбудили настоятеля храма, вместе с ним явились лекарь и Лэй Чан, но цензор велел им не вмешиваться.

Двоих беглецов связали и поставили на колени перед зданием хранилища со святынями, где недавно обнаружилась пропажа меча.

–Я буду допрашивать их по очереди. Заведите туда первого, а второго пока заприте в подвале. Сторожить не отходя.

Монахи-воины закрыли двери и застыли снаружи с приказом никого не впускать и не выпускать без распоряжения цензора.

Нефритовая пайдза творила настоящие чудеса, открывая любые двери, даже запертые и была хорошим мотиватором для исполнения приказов в любых стенах по всей империи, даже там, где вечно царили покой, равновесие и тишина. Даже здесь. Потому что здесь также боролись за благодетель, верили в справедливость и уважали закон, в лице которого цензор являлся представителем.

В комнате осталось трое. Слуга освободил стол от подношений, развернул на нем бумагу и растер чернила для письма. Уселся и приготовился записывать, потирая ушибленные места, при этом делая вид, что просто их почесывает, и надеясь, что это останется незамеченным.

Цензор не спешил приступать к допросу, осматривая связанного, обходя его по кругу.

Не слишком послушные юные дарования придумали отличные костюмы. Сделали из простыни дырки, сшили рукава и смазали ткань фосфором — вот и вся медуза. Но смотрелась она, надо признать весьма достоверно и главное зрелищно, особенно среди старых стен храма, где каждый простодушный суеверен или верит в существование потусторонних сил в той или иной мере.

Он не испытывал любви к пыткам и долгим допросам. Здесь лучше бы справился кто-нибудь из Министерства наказаний. Применение мер угроз было бы излишне в данной ситуации. Связанный парень итак впечатлился достаточно, ему было так испуган, что колотило от страха. Для работы с таким человеком не понадобятся угрозы и применение силы, он сам готов все рассказать и даже покаяться, лишь бы узнать свою дальнейшую судьбу.

Но цензор начал неспеша:

–Я помощник Верховного цензора Гуан Шэн Мин, — он показал зажатую в руке нефритовую пайдзу. — И я являюсь уполномоченным от трёх высших учреждений: судебного ведомства, приказа и министерства наказаний. Тебе неизвестно какой ранг имеет цензор в системе чиновников? Чтобы стало понятно, я разъясню. Этот ранг идет сразу после прямых наследников престола, выше должностей канцлера и министров. Цензорат имеет прямое отношение к небесной канцелярии и когда-то в прошлом я начинал работать именно в секретариате. К чему я это все рассказываю? Да к тому, что наказания, предусмотренные уставом храма не идут ни в какое сравнение с имперскими законами. И за ложь, сказанную мне, придется отвечать по законам империи, а не по уставу монастыря. Ведь ты послушник, который еще не стал монахом. Поэтому советую быть правдивым.

Настоятель храма стоит сейчас на улице за воротами. Никто не войдет сюда, пока я не разрешу. Так ответь-ка мне, какое наказание он назначит послушнику, отлучившему из храма за вином и другими удовольствиями?

–Запрет в карцере на несколько дней на рисе и воде один раз в день. Поручит тяжелую грязную работу.

— Хорошо. А если это повторяется каждый месяц в течении какого-то времени, а именно: в ночь Голубой луны?

— Карцер на три дня, а может и выгонит, без права возвращения.

–Будь готов к этому. Как цензор я бы назначил сорок ударов батогами[3].

Молодой парень пятнадцати лет кивнул, если бы мог еще и утер сопливый нос, а может и слезы, кто знает. Но слезы при допросе были цензору не нужны, поэтому он сменил тон и вежливо поинтересовался, начав с самого простого:

–Итак, как тебя зовут?

–Юнксу Фэн.

–Твоего дружка помощника?

–Лиу Дзю.

–Хорошо. Вы оба послушники этого храма?

–Да.

–Сколько тебе лет?

–Четырнадцать, господин, стало этой осенью — шмыгнув сопливым носом парень решил быть вежливым.

–А твоему другу?

–Восемнадцать этой весной исполнилось.

–И хотя младше своего помощника, ты сам все придумал? Этот спектакль был для отвода глаз сторожа?

–Все верно господин. Все именно так. Старику все равно никто не поверил бы… А он потом рассказывал — все смеялись. Мы тоже. Он ведь нас видел каждый раз, но погнаться боялся, думал его утащат призраки в юдоль гиблых…

–Хватит. А теперь вспомни важное. Здесь не так давно в стенах храма произошло убийство господина посла из тайской делегации. Помнишь, когда они приехали?

–Да господин, в середине этого месяца.

–Видел ли ты в ночь убийства кого-нибудь постороннего? Что-нибудь странное? Кого-нибудь ночью вне покоев?

–Нет, — но глаза парнишу подвели, заморгал часто и отвел глаза.

За ложь, сообщенную при допросе, закон требовал отрезать язык. Цензор напомнил себе, что парня должно ждать лишь восемьдесят ударов, которые и взрослому то сложно пережить.

Стандартная процедура не заняла времени более часа, слуга отложил несколько исписанных вдоль листков и приготовил чистые поближе, когда привели второго. Честность ответов которого, цензор определял по лицу первого допрашиваемого — Фэна.

Вопросы были в принципе те же самые, только заданы иначе. Но история второго оказалась интереснее.

Не зная, при каких именно обстоятельствах происходил допрос сотоварища, второй послушник успел переволноваться и струсить еще больше. Парень пребывал в шоке и тоже готов расплакаться. Но увидев, что его друг в порядке, только раздет и связан, немного пришел в себя.

Цензор решил начать иначе, с обещания и обмана.

–Ты сможешь избежать наказания от Настоятеля храма, если будешь честно отвечать на заданные мной вопросы. Договорились?

Необразованность не освобождала от ответственности и незнания государственных законов. Молодые люди провинились и понесут наказание со всех строгостью. И к сожалению, более сурово.

И второй допрос был контрастнее и ярче, если можно так высказаться. Это видно на фоне картины, сравнивая показания. Картина стала яснее и обросла множеством обстоятельств. Слушая Лиу Дзю цензор буквально видел как все происходило воочию своими глазами.

Привидениями в храме оказались двумя молодыми людьми шестнадцати и восемнадцати лет. Что ж, не зря он поручил в свое время Ван Эру составить список всех монахов и послушников, тот написал их имена и рядом их возраст, цензор быстро нашел этих двоих. Что ж, наказания от цензората послушникам не избежать. Ему не были известны причины, но почему-то Юнксу соврал аж дважды, про свой возраст и про одну Голубую ночь, ставшую для посла последней.

Конец ознакомительного фрагмента.