Двадцатый год

Надежда Гладкая

Эту книгу создал человек, запертыйкарантином «под крышей дома своего». Один, удалённый от всех работ, героически пытался приблизиться хотя бы к одной из них; и творчески выразил и запечатлел то, что видел, слышал и чувствовал в то безумное время.

Разлуки

Как это больно — рвать по живому!

Резать, как прутья, тонкие нити —

Крепкие плети, счастья основу,

Сердца отраду — как отрубить их?

Словно бы ветви, словно бы крылья,

Грубым мачете, острой навахой,

Словно ненужные сучья-будылья,

Дико, безжалостно бросить на плаху.

Кровью фонтан из разбитых флюидов,

Воплями боль из разорванных жил.

Слышать любви уничтоженной выдох…

Как же хватает на это вам сил?

Что есть на свете, что в нём такого,

Чтобы платить за него расставаньем?

Что может статься? Чего же так много,

Что маленькой кажется слитность дыханья?

Те́рпите жуткие, адские муки,

Ду́ши стараясь отнять друг от друга.

Словно мосты, разнимаются руки…

Мчаться из круга! Мчаться из круга!

Лишь потому, что вам стыдно признаться

В вашей любви — пострашней, чем в убийстве.

Всего настоящего стали бояться —

И вот ваши жизни, как тряпки, повисли.

Вы пу́сты и выжаты, грустно рассеянны,

И снова живёте, как прежде вы жили.

Вы сами собой в этом мире потеряны.

Ну, пташки мои, это вы заслужили!

Где цели те важные, ради которых

Сапиенс хомо огонь заливает,

Пламя небесное ту́шится со́ром?

А чёрт его знает! Чёрт его знает!

Что же не дало быть розой пурпурной?

Что помешало симфонию слушать?

Пари́ть запретило в небе лазурном?

Яд малодушья. Яд малодушья.