Страсть в искупление

Надежда Волгина, 2020

Когда миром правит страсть, имитация оной карается смертью. Повезет той, к кому проявят снисхождение и заменят смертную казнь вечным рабством. Нелла – неверная жена, осужденная мужем и обществом. Как быстро она начнет молить о смерти, став рабыней Великого алхимика? Страшные слухи ходят о нем в народе, что ставит он опыты над людьми, что никто еще из его замка не возвращался. Нелла не верит слухам, но, как говорится, дыма без огня не бывает. Сможет ли она выжить, пройдя через все круги ада? И можно ли умереть от страсти, если отныне именно из нее вытекает жизнь?

Глава 1

Очнулась Нелла от соприкосновения с чем-то горячим и резко пахнущим. В это что-то погрузили ее тело, и еще раньше, чем открыла глаза, расслышала старческий голос.

— Куда суешь с головой! Не надобно! Подержу пока эту копну на поверхности. Тут особые навыки требуются, чтобы распутать этот клубок и промыть как следует… Идите уже отсюдова!..

Открывать глаза было тяжело — веки казались неестественно тяжелыми. И сфокусироваться получилось не сразу. А как смогла, рассмотрела деревянное корыто, полное того, во что ее и поместили. Возле корыта стояла женщина в длинном черном балахоне. Лица Нелла ее не видела, лишь широкую спину. И спросить ничего не рискнула, чтобы не напугать. Но она никак не могла сообразить, как оказалась тут — в этой маленькой и душной комнате, как показал беглый осмотр. Ведь она помнила, что засыпала в камере, сразу после суда.

— Очнулась, наконец-то, — повернулась к ней женщина и проговорила тем самым старушечьим голосом, который и слышала Нелла.

На самом деле, она и была древней старухой. Но с очень морщинистого лица на Неллу смотрели пронзительно-синие и молодые глаза. А в руках она держала мочалку.

— Готовься к тому, что буду мыть, чуть ли не сдирая шкуру, — проворчала старуха, обмакнула мочалку в воду и принялась щедро намыливать большим куском мыла.

— А… вы кто, и где я? — снова обвела Нелла глазами обшарпанную комнатушку с местами осыпанной штукатуркой.

— Банщица я, а ты в тюремной бане. Хвала Вершителю судеб, очнулась, а то силы уже не те — шкрябать беспамятных, — проворчала старуха и принялась намыливать руки Неллы.

— И долго я спала?

— Да сутки, почитай…

— Всемогущий! — простонала Нелла, понимая теперь, отчего так ломит тело. — Как долго! Что же они мне вкололи?

— Ну вестимо, что не сама ты впала в такую спячку. Покорности они так добиваются и послушания, — согласно закивала банщица, не останавливаясь ни на секунду. Теперь она мылила Нелле спину, заставив ее сесть в корыте. — А какая же это покорность, когда человеческое создание становится похоже на овощ на грядке. Сорвал его и клади, куда хочешь…

Банщица ворчала без остановки, и мысли ее сейчас были созвучны с мыслями Неллы. О какой покорности может идти речь, если с самого начала все пошло не так? Да и не сопротивлялась она, отчасти признавая вину за собой. Но чтобы отречься и предать суду… Как мог Сир так поступить с ней? Ведь она его любила, ну или считала так. Думала, что и он ее любит. Ребенка даже планировали родить через год. А теперь все мечты и планы пошли прахом. И что ждет ее впереди не известно. А кстати, что ее ждет?

— Не знаете, к чему меня проговорили? — снова открыла глаза Нелла. До этого она отдалась во власть умелых рук и размышляла о своей незавидной участи с закрытыми глазами.

— А ты ж разве не знаешь? — всплеснула руками старуха. — Вот же незадача! Впервые на моей практике такое случается.

— Так к чему же?

— К рабству, девонька, — тихо проговорила старуха, низко склоняясь над Неллой. — Да не у кого-нибудь, а у Великого Чорса. И что тебя ждет там, одному Вершителю и известно, — возвела она глаза к потолку. — Кто знает, может, смерть для тебя и стала бы легким искуплением.

— К Чорсу?!

Нелла почувствовала, как на голове зашевелились волосы от ужаса. Про Чорса — самого могущественного алхимика всех поколений она была наслышана. И ничего хорошего люди о нем не рассказывали.

— А ты тоже хороша! Где это видано — имитировать страсть?! Грех-то какой!.. Неужто не смогла кончить по-честному? Да вон, хотя бы мятный крем использовала — чего еще проще? А притворяться, голубушка, нужно годами учиться. Не у многих из нас получается. Да и мужчин не проведешь… Э-эх, дурья башка — подписала сама себе приговор, — сокрушалась банщица, а в Нелле всколыхнулось желание защищаться.

— Да, не виновата я! — снова села она в корыте. Пусть хоть эта старческая душа выслушает ее правду. — Он сонную меня захотел, не успела приготовиться. Даже разбудить не потрудился. Я и сообразить не успела…

— Нел, я хочу тебя…

Голос мужа еще едва вторгся в сонное сознание, как сильные руки уже подхватили ее и поставили на колени. Коленом муж силой развел ей ноги. Палец вошел во влагалище причиняя боль, которая еще и усилилась, когда он проник в нее членом.

— Кончи для меня, крошка, — принялся вбиваться в нее Сир, больно сдавливая пальцами ягодицы.

И кончил он почти сразу со словами:

— Ты — холодная сука! Не кончила для меня!..

Вот и все. А вечером ее арестовали по жалобе мужа и поместили под стражу. В темнице она провела неделю. Два раза ее допрашивал следователь, но того, что она говорила, он не слышал. А потом состоялся суд. И теперь ее участь предрешена.

— Не виновата она… Эх, девка! Только мы виноваты в том, что не можем подарить мужу страсть. А на них, сама знаешь, как то действует — злыми становятся, неуправляемыми. Наши гормоны им очень нужны. Но что теперь об этом говорить? Видно, мать тебя плохо воспитала.

— У меня нет матери, — машинально отозвалась Нелла, думая о своем.

Мама умерла, когда она появилась на свет. Воспитывал ее отец, который и сам почил, едва она вышла замуж за Сира. И теперь Нелла считала себя сиротой. А еще и осужденной женой — самой презираемой в обществе женщиной, чья личная жизнь стала всеобщим достоянием, кого общество осудило на вечные муки.

— Ладно, пора заняться твоими волосами, — горестно вздохнула банщица и окатила Неллу чистой водой, смывая всю пену. — Хоть красивой поедешь к этому… — недоговорила она.

— Что он со мной будет делать? — спросила Нелла.

— А я ж почем знаю? — принялась намыливать старуха ей голову. — Опыты, говорят, он на людях делает. Всякие разные… На этот раз вот ему красавицу подавай, как шепнула мне стража по секрету. А ты и есть настоящая красотка, хоть и дурища!

Ничего нового банщица не поведала. Рассказала то, что Нелла и сама знала, о чем болтали все вокруг. Что живет алхимик высоко в горах, скрытый облаками. Что в замок его может проникнуть только тот, кому он лично открывает путь. Что творятся там страшные вещи руками колдуна. А еще говорят, что никто из замка не возвращался, но в это Нелла не верила. Если бы дело обстояло так, то Чорса считали бы преступником, а не уважаемым магом. Впрочем, кто знает, может своей магией он умудрился запугать всех. Как бы там ни было, но как только банщица закончила колдовать над образом Неллы, красиво уложила ее высушенные волосы и одела во все хоть и простенькое, но чистое, явились стражники, чтобы увести ее в карету. Старуха прикрикнула на тех, чтобы не смели трогать пленницу руками, дабы не смешивать «свой смрад с ее ароматом». И на прощание что-то сунула в карман Неллы со словами:

— Храни тебя Вершитель судеб! Раз нет у тебя матери, возьми мой талисман на счастье. Мне он уже без надобности.

Нелла даже не успела поблагодарить ее. Разве что в карете появилась возможность взглянуть на талисман. Это была цепочка с кулоном в виде прозрачного как слеза камня. Не смея долго разглядывать камень, чтобы стражники не заметили, Нелла быстро надела цепочку на шею и спрятала камень на груди, чувствуя, как удобно тот разместился в ложбинке, согреваемый теплом ее кожи.

Ехали они долго. От тряски по ухабистой дороге у Неллы уже болели все мягкие места. Наконец, карета дернулась и остановилась. И сразу же раздался голос стражника:

— Выходи!

Не сомневалась, что довольно грубое обращение было адресовано именно ей, а потому торопливо покинула карету.

Ледяной ветер всколыхнул полы плаща, пробрался под юбку и моментально породил дрожь. Вокруг было так темно, что ничего не получалось разглядеть. Стражники чего-то ждали, о чем-то перешептываясь. Разобрать слова не получалось. Нелле ничего не оставалось, как разглядывать темноту перед собой.

— Наконец-то, — с облегчением пробормотал один из стражников, когда послышался какой-то гул, идущий из-под земли. — Удачи, детка, — обратился он к Нелле, и не успела она опомниться, как стражники заскочили в карету и умчались, подняв облако пыли.

— А… я?..

А гул все нарастал, пока она практически не оглохла от него. И страшно становилось все сильнее. Ей бы бежать оттуда, но ноги словно приросли к земле. А вскоре перед ней разгорелось яркое пятно, которое становилось все больше. Пятно осветило собой небольшой пятачок вокруг, и Нелла поняла, что стоит у подножья скалы. Когда же в скале образовалась выемка размером с человека, Нелла шагнула в нее, влекомая посторонней силой, против желания. И тут же все завертелось перед глазами, а сама она понеслась вверх с бешеной скоростью.

Очень скоро подъем прекратился, и Нелла обнаружила себя посреди огромного и совершенно пустого зала. Стены в зале были зеркальными, а окон и вовсе не было. Как только справилась с головокружением после подъема, Нелла посмотрела на себя в зеркало. Девушку в отражении не узнала — такой она себя еще не видела. Волосы, обычно прямые и немного тусклые, сейчас блестели золотом и волнами ложились на плечи и спину. Лицо хоть и показалось ей немного бледнее обычного, но поражало матовой ровностью и ухоженностью. И на его фоне глаза казались совсем светло-голубыми, почти прозрачными. Разве что взгляд был испуганным, что Нелле совсем не понравилось. Если она будет бояться в этом месте, не важно кого и чего, то точно долго не протянет. А в том, что прибыла сюда не на отдых, Нелла не сомневалась.

Она только и успела рассмотреть себя, как единственная дверь, которую Нелла раньше не заметила, распахнулась, и в зал вошел коренастый мужчина с лысым черепом и длинной до пояса бородой.

— Пленница номер семь? — обратился он к ней с вопросом.

— Простите? — не поняла Нелла.

— Пленница? Осужденная за неверность?

— Д-да, — вынуждена была сбивчиво ответить, хоть и по-прежнему не чувствовала за собой вины.

— Следуй за мной, — велел тогда мужчина и развернулся к двери.

Нелле ничего не оставалось, как направиться за ним. Благо, после бодрящей бани и умелых рук банщицы чувствовала она себя довольно сносно. И даже про тряску в карете успела забыть.

Долго идти не пришлось — очень скоро мужчина остановился возле низкой и довольно неприметной двери, которую и распахнул сразу же, вернее, отпер сначала ключом. В отличие от самой двери, замок на ней показался Нелле внушительным, как и ключ к нему, что висел у мужчины на поясе.

— Тут ты будешь жить, — пропустил ее мужчина в комнату, но сам за ней не проследовал. — Скоро принесу тебе ужин. С хозяином встретишься завтра.

Когда за ним закрылась дверь, Нелла с тоской прислушалась к лязгу ключа в замке. Она пленница — и только что получила тому подтверждение.

Комната была совсем маленькая, с низким потолком. Кроме узкой кровати, такого же узкого шкафа и прикроватной тумбочки, больше ничего тут не было. Даже стула, вместо которого ей пришлось опуститься на кровать, чтобы продолжить осматриваться какое-то время. Еще в комнате имелась дверь, за которой находился настолько тесный санузел с душем, в котором одному человеку едва можно было развернуться. Водосток был устроен прямо в полу, а душ подвешивался на стену. Из стены же торчал кран. Но уже то радовало, что в уборную ей не придется каждый раз проситься, как это было в тюрьме.

И еще огорчало отсутствие окон в комнате. Ни единого, даже зарешеченного и под потолком, как было в темнице. Каменный саркофаг, а не комната! Но в ее положении выбирать не приходилось. Она пленница. Или вернее, рабыня пока незнакомого хозяина.

Нелла не поняла, сколько просидела в тяжелых думах. Только вот она даже раздеться не успела, как вернулся все тот же бородатый мужчина, возраст которого определить не получалось — лицо его казалось молодым, но лысый череп и борода намекали на солидность прожитых лет за спиной. Он принес поднос, который и установил на тумбочку. Видимо, она и будет служить Нелле столом все то время, сколько продлится тут ее жизнь. Мысли одолевали невеселые, что долго она не продержится.

— Если что-то понадобится, нажми на эту кнопку, — указал мужчина на кнопку в стене, которую Нелла тоже не заметила раньше. — Я приду.

Больше он ничего не сказал и удалился, не забыв запереть дверь.

Нелла с тоской смотрела на поднос, где в глубокой тарелке плескалась мутная похлебка, в кружке была вода, а рядом с тарелкой лежал небольшой ломоть хлеба. Но есть надо, чтобы копить силы. Для чего, Нелла пока не знала, но чувствовала, что силы ей понадобятся. А потому она съела всю холодную похлебку, морщась от запаха старой тряпки, которым та отдавала. И хлеб заставила проглотить себя весь до крошки, хоть тот и пованивал плесенью.