Обнажаясь для тебя

Надежда Волгина, 2020

«Бархатистая чистая кожа, не тронутая загаром. Поза нога на ногу – простая, но изысканная. Босые изящные ступни. Руки расслабленно покоятся на коленях, спина прямая. Чуть покатые плечи расправлены, а голова немного повернута в сторону, и подбородок капельку вздернут. Длинная тонкая шея, рыжеватые волнистые волосы забраны так, чтобы не скрывать великолепие шеи и плеч. Удивительно красивая грудь… Плоский живот, переходящий в бедра. И где-то там, меж скрещенных ног прячется нечто сокровенное, что разжигает воображение…» Такой Макар впервые увидел Луизу, чтобы больше не забыть. Она разожгла в нем страсть, как и он в ней. Но в ее жизни много тайн, имеет ли она право впускать туда кого-то еще? И лишь любовь не спрашивает разрешения, всегда поступая по-своему.

Глава 1

Макар

Дверь в класс была закрыта. С чего бы это? Насколько Макар знал, Лариса не любила закрытые двери и считала, что художник — тот же артист, а значит, должен уметь работать на публике. Ну и Макару нравилось наблюдать за процессом рисунка с натуры. К выбору натуры Лариса тоже всегда подходила творчески, не ограничивалась банальными натюрмортами из фруктов или букетами цветов. Она даже собрала коллекцию статуэток, которые и предлагала ученикам изображать на холсте. Иногда они рисовали с живой натуры, но такое происходило редко и не потому что не было желающих поработать натурщицами, а потому что Андрей — друг Макара и директор художественной школы подходил к этому процессу довольно критически. У него были свои стандарты женской красоты, достойной кисти художника, и натурщиц он чаще браковал, нежели принимал на работу. Да и редко кто тут задерживался надолго — сидеть часами в одной позе, наверное, тяжело.

Любопытство взяло верх, и Макар тихонько приоткрыл дверь. Взгляд его проскользил по классу, уставленному мольбертами, и замер на небольшом возвышении. Бархатистая чистая кожа, не тронутая загаром. Поза нога на ногу — вроде и простая, но насколько изысканная. Босые и изящные ступни. Руки расслабленно покоятся на коленях, спина прямая. Чуть покатые, но не узкие плечи расправлены, а голова немного повернута в сторону, и подбородок чуть вздернут. Длинная тонкая шея, рыжеватые волнистые волосы забраны так, чтобы не скрывать великолепие шеи и плеч. Грудь… Удивительно красивая грудь — идеальной формы, не большая и не маленькая, с аккуратными темными сосками. Плоский живот, переходящий в бедра. И где-то там, меж скрещенных ног прячется нечто сокровенное, что остается только представлять…

Макар тряхнул головой, прогоняя оцепенение. Но откуда?! Откуда тут такое совершенство? И почему он не может рассмотреть лицо этого чуда? Ведь половину его скрывает самая обычная маска. Не уродует, нет, но нарушает общую картину, делая натуру незнакомкой, далекой от реальной женщины.

— Дорогие мои, сделаем-ка перерыв! — раздался громкий и немного властный голос, сопровождаемый хлопками. Макар чуть прикрыл дверь, чтобы не быть пойманным за подсматриванием. Он и раньше наблюдал за молодыми дарованиями, но сегодня отчего-то устыдился. — Нашей фее нужно передохнуть, — сообщила Лариса, подходя к возвышению. — Думаю, пятнадцати минут вам хватит? — с улыбкой обратилась к натурщице.

Та лишь кивнула, подобрала с пола белую ткань и закуталась в нее, оставляя открытыми плечи, щиколотки и ступни. Будущие художники принялись переговариваться, создавая в классе легкий шум. Но Макар не мог отвести взгляда от девушки, что легко спустилась с возвышения и скрылась за дверью, лишая его возможности и дальше любоваться ею. За этой дверью, как он знал, находится небольшая комната, где преподаватели придаются чаепитию в свободное от уроков время. Туда, конечно же, он отправиться не рискнул, то был закрытый для него мир — творческое закулисье, как он его называл. Подавив вздох разочарования, Макар отправился туда, куда и шел раньше, в кабинет Андрея, не сомневаясь, что тот не пустует. Художественная школа была у друга тем местом, где он проводил все свое время, даже по выходным. Она ему заменяла семью, которой и не было.

— Можно? — распахнул Макар дверь директорского кабинета и смело шагнул внутрь. — Как чувствовал, что ты тут.

Андрей сидел, закинув ноги на стол перед распахнутым настежь окном и дымил сигарой. Кубинской, поди, других не курит.

— А где мне еще быть? — хмыкнул Андрей и выпустил колечки дыма. — Как дела, Самон?

— Да вот, мимо ехал, решил завернуть к тебе. И увидел нечто особенное, — сразу же приступил он к делу.

С Андреем они виделись часто, чуть ли не каждый день, на предисловия можно не тратить время.

— И что же ты увидел? — новое колечко поплыло к окну.

— Твою натурщицу. Это нечто! — восторженно выдал Макар, восстанавливая в памяти образ обнаженной девушки. — Ты где такую откапал?

— Пришла по объявлению, — пожал плечами Андрей, аккуратно откладывая сигару в пепельницу и снимая ноги со стола. — Любишь ты обламывать кайф, Самон, — повернулся к Макару всем корпусом.

Самон — прозвище из детства. От фамилии Самонов. А с Андреем они выросли в одном дворе и ходили в одну школу. И не только общеобразовательную, но и художественную. Любовь к живописи их и сблизила когда-то. Ну а после школы Андрюха пошел учиться дальше — в художественное училище, а Макар решил оставить рисование на любительском уровне, а сам подался в институт и бизнес.

— Колись, кто она?

— Понятия не имею. А если бы и знал, не сказал бы, — усмехнулся Андрей.

— Это еще почему? — нахмурился Макар.

— Таково ее желание, а я, знаешь ли, уважаю право каждого на личные секреты.

— Она у тебя работает, а ты не знаешь, кто она?

— Именно! Натурщица просила не оформлять ее официально. Я согласился.

— Как зовут ее хоть знаешь?

— Знаю, но не скажу. Имя — это тоже часть личной информации. А значит, и эта часть является конфиденциальной.

— Андрюх, ну ты чего! Я же тебе не прохожий с улицы… — Макар все размышлял, стоит ли обижаться на друга за подобную скрытность.

— Не могу, Самон, не обижайся. Это дело чести, и я ей обещал, — развел руками Андрей.

— Не скажешь, значит? — прищурился Макар. — А я тогда возьму и прекращу финансирование твоей школы.

Не прекратит, и Андрей это прекрасно знал. Эта школа была их общим детищем, а Макар являлся еще и ее спонсором. Но они оба любили ее одинаково.

— Значит, так тому и быть. Буду искать другого спонсора, — кивнул Андрей и тут же предложил. — Чаю хочешь? Лариса мне тут заварила что-то экзотическое, а я еще не пробовал.

— Не хочу, предатель, — тряхнул головой Макар. — Да и некогда, в аэропорт опаздываю, за Ленкой.

— Ну вот и лети, сокол. У тебя есть Елена, нечего забивать голову натурщицами.

С другом они поговорили еще минут десять, а потом Макар раскланялся. И не хотелось никуда ехать, да Лена обидится, если он не встретит ее лично. Когда возвращалась из командировок, она не любила добираться до дому ни на такси, ни с водителем Макара, всегда настаивала, чтобы он приезжал за ней в аэропорт. Особенно напрягали такие поездки по выходным, когда можно отоспаться.

Луиза

— Ну вот, тут вас точно никто не побеспокоит. Пятнадцать минут тишины и расслабления я вам гарантирую. Хотите чаю?

— С удовольствием, если можно, — отозвалась Луиза, удобно устраиваясь в кресле и с наслаждением откидываясь на спинку.

Больше всего затекли спина и поясница. А впереди еще урок, который нужно выдержать и не опозориться. Ничего, выдержит, раз уж подписалась под такое. Не думала, что настолько тяжело будет первый раз. Великих трудов ей стоило скинуть с себя простыню перед двумя десятками пар внимательных глаз. Она ожидала смешков или каких-то колкостей, и очень обрадовалась, когда ничего такого не последовало. Ну а потом просто перестала думать, что позирует нагая, позволив мыслям унестись далеко от художественного класса и школы.

— Маску тоже можете снять. Сюда никто не войдет.

— Спасибо, но нет. Да и маска мне не мешает.

— Ну, дело ваше, — без тени обиды отозвалась коротко стриженная высокая блондинка, что представилась Луизе Ларисой — преподавателем художественного мастерства.

Луиза не стала представляться в ответ, решив хранить тайну до конца. И пусть Лариса ей понравилась сразу, но вряд ли они когда-нибудь станут подругами. Появляться она тут будет два дня в неделю на несколько часов, после чего будет снова возвращаться в реальную жизнь. Работу эту она выбрала из-за денег, случайно наткнувшись на объявление в газете. По возрасту подошла, ну а на свою фигуру Луиза никогда не жаловалась.

Пятнадцать минут пролетели быстро, но чай она выпить успела. Лариса на это время оставила Луизу одну, за что та ей была благодарна. Вновь войдя в класс и оголившись перед начинающими художниками, в первый момент Луиза замерзла, обдуваемая ветром из открытого окна. Заметив мурашки на теле натурщицы, и как съежились ее соски, Лариса поспешила закрыть окно. А в остальном урок пролетел без эксцессов, хоть и не очень быстро.

Покидала Луиза музыкальную школу через черный вход, получив предварительно плату за сегодняшний день. Первым делом, выйдя на улицу, она сняла простую белую маску с лица, а потом распустила густые каштановые волосы. Теперь в ней вряд ли кто узнал бы натурщицу, даже если встретился с ней лицом к лицу.

По пути домой она зашла в аптеку и супермаркет. Что еще ее подкупило в работе натурщицей, так это местоположение художественной школы — в квартале от ее дома. Для работы по выходным это очень даже удобно, не нужно тратить время на дорогу, его еще вдоволь остается на разные дела. Разве что, высыпаться не получится — первый урок начинался в девять утра. Но Луиза редко спала долго, даже по выходным.

— Пап, я дома! — прокричала она с порога, скидывая туфли и шлепая босиком на кухню. — Как у тебя дела? — на ходу громко поинтересовалась.

— Все хорошо, доча, читаю прессу, — донесся голос отца из зала.

Луиза уже давно научилась определять по голосу, как себя чувствует отец. С утра, когда она уходила, все было хорошо. Сейчас тоже. И мысль эта сразу же принесла успокоение.

Время заставляет свыкаться с самыми разными вещами. Вот так и Луиза за три года, с тех пор как отец уволился из автомастерской по состоянию здоровья, привыкла жить с ощущением тревоги. И пусть она ее гнала все время от себя, но та прочно поселилась в ее душе, не позволяя расслабиться ни на секунду. Даже по ночам эта тревога будила ее по несколько раз, чтобы выгнать из кровати и заставить прокрасться к спальне отца, постоять под дверью какое-то время, прислушиваясь к его дыханию. По дыханию она уже тоже многое научилась определять. Ну а сейчас отец находился в состоянии ремиссии, и жизнь Луизы потекла чуть более спокойно.

— Ты таблетки выпил? — крикнула она, выгружая продукты из пакета.

— Выпил-выпил, чего раскричалась, — раздался родной голос совсем рядом, и, обернувшись, Луиза увидела улыбающегося отца в дверях кухни.

— Вечно ты подкрадываешься, — рассмеялась Луиза, радуясь тому, что выглядит отец здоровым.

— Я там картошки начистил, поставил в холодильник, в воде, как ты велишь, — сообщил папа. — Кстати, как ты сходила? И куда?.. В институте же вроде у тебя сегодня занятий нет.

— Да, мне нужно было с Дашей встретиться, — быстро проговорила Луиза. — Насчет курсового… Все прошло хорошо! — бодро улыбнулась она отцу. — Раз ты начистил картошки, а я купила капусту, то сварю нам сейчас щи на обед. Ты как на это смотришь?

— Отлично смотрю! Твои щи похожи на мамины — такие же вкусные, — вздохнул отец.

Мама умерла, когда Луизе было шестнадцать. И остались они вдвоем с отцом. Он берег ее и баловал, как мог. А теперь вот, когда сердце его перестало справляться со всеми нагрузками и частенько пошаливало, настало время Луизы заботиться об отце. И она считала это правильным, радуясь в глубине души, что отец согласился уволиться с работы и оформить пенсию по инвалидности. Ей так спокойнее и ему лучше, как ни крути.

— Все! Иди отдыхай, занимайся своими делами. Позову, как приготовлю обед. Помощь мне не нужна, — прогнала Луиза отца из кухни.

Щи уже томились в духовке, как Луиза делала всегда, когда позвонила Даша. И да, это был мамин рецепт, которому она научилась еще в детстве — готовить щи на плите, а доходить оставлять в духовке.

— Привет! Как дела? — поинтересовалась подруга.

— Да все хорошо! Обед готовлю, — опустилась на табурет Луиза.

— Умница-девочка! Настоящая хозяюшка. А про вечер не забыла?

Забыла, конечно же, что сегодня день рождения Кирилла — парня Даши. Праздновать они его планировали в каком-то клубе, и Луиза была приглашена. Приглашение она получила давно и о подарке хоть позаботилась загодя. А то бы пришлось срочно нестись по магазинам.

— Помню! — с чистой совестью соврала Луиза.

— Океюшки! Тогда мы с Кирюшей за тобой заедем. К восьми чтобы была готова!