Елена Прекрасная

Надежда Волгина, 2019

Мы в ответе за тех, кого приручили. Если честно, спорное утверждение. Потому что ваши «питомцы» могут оказаться полными придурками, из-за которых вы попадете в совершенно идиотскую ситуацию. Как случилось со мной. И да, я сама виновата, что позволила сесть себе на шею. Друзья, называется! Разве друзья так подставляют? И теперь мне как-то придется выкручиваться, а разоблачение настигает семимильными шагами. Ну да ладно, обо всем стоит рассказать по порядку. В оформлении обложки использованы фотографии с сайта shutterstock.

Глава 3

На лекциях по политологии я обычно незаметно дремала. Даже умудрялась делать это с открытыми глазами, полностью отключаясь от внешнего мира под тихий монотонный голос лектора. Да и сам лектор, надо заметить, мало интересовался тем, чем занимаются на его лекциях студенты — бубнил себе, знай, у доски и не обращал ни на кого внимания.

Но сегодняшний день выбивался из правил. Я, Юрок и Генка заняли самый верхний ряд в поточной аудитории, чтобы спокойно обсудить текущие вопросы и поделиться новостями. Главное, было делать это тихо, чтобы не нарушать мерное журчание голоса лектора. Ну и я боролась с привычной зевотой и старалась держать глаза как можно более широко открытыми.

Пошел уже третий день, как к нам приехал ре… брат Гены, конечно же, Макар. Каждое утро после совместного, практически семейного завтрака мы с Геннадием отправлялись в Университет, а Макар — по каким-то своим делам, о которых нам, судя по всему, знать не полагалось. Гена только заикнулся, что брат решает попутно какие-то вопросы, связанные с его строительным бизнесом.

На второй день Макар обзавелся личным автомобилем, взятым на прокат, заявив, что не собирается тереться в метро, как какая-нибудь чернь. Ну он не так сказал, это я сделала такие выводы из его тона и мимики. А нас с Генкой, должно быть, к той самой черни он и относил. Правда, уже на следующий день предложил подбросить до универа, от чего мы дружно и резво с «женихом» отказались. Я любила ездить в метро, и Гена в этом плане не так уж сильно от меня отличался. Да и с московскими пробками этот способ казался мне более быстрым и надежным.

Юрок усиленно готовился к приезду родичей, о чем я пока старалась даже не думать. Себе на подготовку я выделила ровно день перед их прилетом из Тюмени, когда посвящу этому все время, как следует продумав новый имидж. Пока же мне хватало головной боли в лице брата Генки.

Макар меня явно в чем-то подозревал, как я поняла уже на второй день его пребывания в моей квартире. В тот вечер он не вернулся к ужину и заявился слегка под шафе. Самую малость. Хотя, чтобы свалить такого бугая, наверное, нужно не меньше бочки спиртного. Да и не суть, потому что дело не в этом.

Как назло, Генка решил застрять в ванной, устроив себе банный вечер без джакузи, но с принятием ванны, с пеной, ароматическими бомбочками и всем остальным, что нашел в моем арсенале. Я же застряла на кухне, наводя порядок после ужина, занимаясь, то есть, совершенно непривычным для себя делом. Сроду не мыла столько посуды, даже в детстве. Да и у нас дома, сколько помню себя, всегда была посудомоечная машинка. А тут раковина просто ломилась от кастрюль, тарелок и всего остального, что скопилось после скромного ужина на двоих. И именно в этот момент мне решил составить компанию Генкин брат.

Он вошел в кухню в одних спортивных штанах, в очередной раз смутив меня своими рельефными мышцами, причем, обнаженными. Ноги его тоже были босы, и я скромно заметила:

— Ты бы обул тапочки. Полы холодные…

На мое замечание Макар лишь криво усмехнулся. А потом выдвинул стул так, чтобы видеть меня со всех ракурсов, и оседлал его спинкой перед собой. Под пристальным взглядом серых глаз я невольно растерялась, что было мало мне свойственно. Тарелка выпала из рук, да не в раковину, а на пол, и буквально рассыпалась у нас на глазах в стеклянную крошку.

— Блин! — потрясенно пробормотала я, в то время как Макар не сменил ни позы, ни выражения лица. Как и смотреть продолжал на меня в упор, игнорируя тарелку.

Мне же ничего не оставалось, как достать из-под раковины веник с совком и приступить к сметанию осколков. Потом неплохо бы пропылесосить, чтоб уж наверняка, но сидел Макар так, что перегородил выход из кухни. Я в ловушке? — мелькнула шальная мысль.

— Ты слишком красива для сиротки, — раздался его низкий голос, констатируя идиотскую совершенно мысль.

А он, кажется, пьянее, чем я решила сначала. Не шатается, не горланит песни, но несет какую-то чушь.

— Какая есть, — пожала я плечами и вывалила осколки в мусорное ведро.

— А еще ты слишком хороша для моего брата, — выдал Макар, окидывая меня взглядом с головы до ног, задерживаясь зачем-то в районе груди.

Сразу же пожалела, что домашняя футболка на мне слишком короткая, не прикрывающая живот, а вырез на ней великоват, вон даже лифчик показался. Захотелось что-то накинуть на плечи, желательно, серое, чтобы стать чуть незаметнее, менее красивой, лучше соответствовать имиджу.

— Что тебе нужно от Генки? — последовал вопрос, которого я и вовсе не ждала.

— В каком смысле?

Я уже с трудом сдерживалась, а он смотрел на меня так, словно я ведьма, а он инквизитор. И сейчас выведет меня на чистую воду и приговорит к сожжению. Знал бы он, что это его драгоценному братику понадобилась моя помощь, наверное, сменил тон. Но именно об этом я и обязана была молчать.

— Слушай, ну я же не слепой. За лоха-то меня не держите, — снова и еще кривее усмехнулся Макар. — У Генки вон даже руки дрожат, когда касается тебя. И смотрит он на тебя так, словно боится чего-то. Или ты Гитлер в юбке, но отлично маскируешься, или он тебе нужен, как телеге пятое колесо… Только вот, в чем дело, никак не пойму.

И снова я опешила, а Макару этого времени хватило, чтобы встать со стула и приблизиться ко мне вплотную. Отступать было некуда. Филейной частью я уперлась в разделочную поверхность, а впереди на меня напирала эта груда мышц.

От него пахло довольно резким мужским парфюмом с примесью спиртного. Как ни странно, но запах мне не показался противным, даже напротив. А вот то, что стоял он слишком близко и явно заглядывал в вырез моей футболки, мне совершенно не нравилось. От этого напрягало и бросало в жар. А может, последнее со мной случилось, потому что чувствовала жар, исходящий от его обнаженного торса.

— Вы хоть целуетесь?

Первой моей реакцией стала попытка ускользнуть бочком. Но я и дернуться не успела, как накаченные руки уперлись в столешницу по обе стороны от моего бренного тела с изрядно испуганной душой.

— Так что, Елена Прекрасная, целуешься ли ты с моим братом? — еще тише и проникновеннее проговорил Макар, приблизив при этом ко мне свое лицо чуть ли не вплотную.

Вот тогда я лихорадочно принялась соображать, как бы поступила скромная воспитанница детдома в такой ситуации. Тот факт, что таких людей я в принципе скромнягами не считала, опустила. Генка от меня хотел именно скромности и покорности. Их я и должна изображать, чтобы не ударить в грязь лицом и не подорвать репутацию. Ну и еще нужно абстрагироваться от реакции собственного тела на этого мужчину — близость его отчего-то меня нешуточно разволновала.

— Макар, ты стоишь слишком близко, — уперлась я ладонями в его грудь и попыталась оттолкнуть. При этом доверительно заглянула в его глаза и всеми силами старалась покраснеть. Последнее, кажется, получалось отвратительно. От злости, что разгоралась внутри меня, вместо румянца по лицу могла разлиться бледность. Я себя знала. — Это неприлично. Ты меня смущаешь. И Гена…

— А что Гена? Я ничего не делаю с тобой, — усмехнулся он. — А вот ты почему-то не можешь ответить на самый простой вопрос, сиротка.

Ох! А если бы я на самом деле была такой? Ведь в его устах сейчас это определение прозвучало как оскорбление.

— Да, сиротка! — уже более твердо посмотрела я в его глаза. — Но честная и порядочная. Отойди от меня, пожалуйста, не провоцируй.

— Ух ты, как мы заговорили! — притворно-восторженно выдохнул он мне в лицо. — Наверное, ты еще и умная сиротка?

А ты хам, каких еще поискать. Но вслух только и сказала:

— Не жалуюсь. И Гена тоже не жалуется. И да, мы с ним целуемся. А еще спим вместе.

Вот тут я залилась краской, судя по жару, опалившему щеки. Но причиной стал отнюдь не стыд, а воспоминания о первом совместном вечере, когда Генка решил забраться в мою постель, пусть и с благими намерениями — выспаться как следует. Я же погнала его на пол, решив, что даже целомудренно не хочу делить ложе с лучшим другом. А он, так еще и надулся. Благо, с утра оттаял — Генка вообще не умел долго обижаться. Воспоминания меня рассмешили, и я едва сдержала смех.

— И я должен тебе верить? — прищурился Макар.

— Конечно! — подобострастно ответила я.

Конечно же, мне совершенно другое хотелось ему сказать. Будь я самой собой, уже бы включила злую иронию. Но сейчас вынуждена была проговаривать все разве что про себя. А так хотелось поинтересоваться, не желает ли Макар подержать рядом с нами свечку в ближайшую ночку. О том, как стали бы выкручиваться с Генкой, пожелай его брат этого, старалась не думать.

— А если я сейчас проверю, умеешь ли ты целоваться? — огорошил он меня очередным вопросом, какого я уж точно не ждала от этого взрослого мужика.

— Тогда я тебя ударю, — выпрямила я спину и выпятила грудь.

Ох как зря я это сделала — моя грудь сражу же коснулась его груди, да еще и самыми чувствительными точками, которые тут же отреагировали на прикосновение.

В общем, тогда нас с Генкой пронесло. Макар от меня отстал, а Генка не вышел из ванной в самый неподходящий момент. Когда он вошел в кухню распаренный и довольный жизнью, мы с его братом уже чинно попивали чай за столом и мило беседовали ни о чем. Но с тех пор я поняла, что моя квартира временно превратилась в минное поле, и ходить по ней следует крайне аккуратно, чтобы не подорваться. Благо, вчера Макар задержался по делам настолько поздно, что пришел, когда мы с Генкой уже отправились спать.

— Если честно, я дни считаю до отъезда твоего братика, — грозно посмотрела я на Генку и громко прошептала. — Ходит по моей квартире как инквизитор и следит за каждым моим шагом. Домой идти не хочется.

Юрок хмыкнул в кулак, но получилось это у него все равно достаточно громко. И наградой нам послужил хоть и сонный, но достаточно внимательный взгляд лектора. На пару минут мы все дружно замолчали и якобы обратились в слух.

— Он просто волнуется за меня, — смущенно пробормотал Гена. — Брат все-таки…

— А я что, бегаю за тобой со скалкой? Ору на тебя? Всячески принижаю?.. — искренне возмутилась я. — Следит он за мной! Да я по собственной квартире передвигаюсь бесшумно, как мышь. Стараюсь не попадаться на глаза твоему братцу. Готовлю вам вечерами напролет, вместо того чтобы сходить куда-то развеяться. Когда он свалит уже только?!

— Лен, тут такое дело… — Гена замялся, а мы с Юрком заинтересованно на него посмотрели. Вот только меня сразу же начали терзать дурные предчувствия, которые и подтвердились. — В общем, Макар сказал, что задержится в Москве на неопределенное время. На неделю, может, или на две… У него какие-то проблемы возникли, связанные с бизнесом.

— А я тут причем?!

В аудитории повисла могильная тишина, а я прижала ладонь ко рту, поняв, что даже не произнесла это вслух, а практически выкрикнула.

— Молодые люди на галерке, — проговорил преподаватель все в той же тихой и спокойной манере. Только сейчас его голос прозвучал как набат колокола. — Я вас запомнил и на экзамене по своему предмету проявлю пристрастие, уж не обессудьте.

— Блин!.. Только этого и не хватало до полного счастья! — едва не разрыдалась я.

— А чего ты орешь? — зыркнул на меня Юрок.

— Заткнись, а то и тебя пришибу сейчас! — огрызнулась я.

На самом деле прибить мне хотелось их обоих, чтобы очистить мир от авантюрной скверны. Два идиота на мою голову! А третий сейчас у меня дома просиживает штаны или свалил по делам, чтобы вечером вернуться. Угораздило же меня вляпаться в это дерьмо!

— Слушай, мои родаки прилетают в воскресенье ночью, — решил Юрок сменить тему на не менее неприятную для меня. — Вечером они обязательно захотят устроить званный ужин со знакомством. Когда начнем обсуждать детали?

Никогда! — хотелось мне ответить. Иди ты к черту со своими родителями! Но разве я могла так поступить? Во-первых, я ему дала слово, а во-вторых, причем тут его родители? Они — такие же жертвы глупых интриг сына, как и я.

Так! Сегодня у нас четверг. До приезда родителей Юры осталось не полных три дня. А с их приездом закончится первая неделя пребывания у меня в квартире нежеланного гостя. Черт! Кажется я становлюсь каким-то параноиком и начинаю считать дни, тогда как раньше я даже не замечала, как они пролетают. Даже когда была на «задании», как сама называла свое хобби. Но в этот раз все явно пошло не так.

— Встретимся в субботу и обсудим детали, — ответила я Юрку таким тоном, чтобы до субботы больше и заикаться не смог о своих родителях.

— Как скажешь, босс, — серьезно кивнул друг, но тут же тихонько рассмеялся. Юра и серьезность не уживались вместе надолго. — А пошлите сегодня куда-нибудь вечером! — с энтузиазмом предложил следом.

— Я за! — тут же радостно поддержал друга Гена. Мне даже жалко его стало — поди, так же не тянет домой, как и меня.

— А пошлите, — вынуждена была согласиться я тоже. Уж лучше ночь в клубе и сонный вид в универе на следующий день, чем вечер под одной крышей с инквизитором.

Клуб выбрал Юрок — он у нас был большим специалистам по ночным тусовкам, знал все программы и расценки. И тусил он в десять раз чаще нас с Генкой, чуть ли не каждый день. Когда только спать успевал? Впрочем, сегодняшний день выбивался из правил — на первую пару Юрок практически никогда не заявлялся. В лучшем случае приползал к третьей и линял с последней. А по сути, в универе он был редким гостем и постоянным кандидатом на отчисление. Как только умудрился доучиться до третьего курса? Хотя, тут все понятно — у нас в стране знания продаются и покупаются, к сожалению.

— Ладно, я, пожалуй, подремлю, — сообщила я друзьям, но те на меня даже не обратили внимание.

В данный момент они были заняты тем, что обсуждали новую девушку Костяна — Арину Светлакову. Костя вчера громогласно назвал себя ее парнем. Интересно, продержится ли Арина в статусе его девушки хоть неделю. С этой мыслью и улыбкой на губах я и задремала с открытыми глазами, под треп своих друзей и мерный голос лектора.