Темный бог вечности. Червивое яблоко 2

Наг Стернин, 2014

У научно-биологической революции два пути. У Азерски симбиоз компьютер – сознание осуществляется в мозгу, у Координатора – в компьютере. Человеческое начало в Рексе получает максимальное развитие (сильнейший интуитивист). Координатор же превратился в «искусственный интеллект», руководствующийся бесчеловечной логикой. Он стремится к божественной власти. Он желает, оседлав интерстарнет, превратиться в темного бога вечности, светлым ему быть скучно. Поражение на Азере показало, что тело Рекса для него недоступно. Он начинает работы с клоном Рекса, одновременно подготавливая переворот в Империи.

Глава третья

1

Что делалось на поверхности, в Городе представляли себе плохо. На все осторожные вопросы, которые народ из окружения Ховрина решался задавать этой самой Лизе…Эли… или как там ее, ну, которая была назначена азерскому антикризисному комитету в полномочные представители вице-короля — слишком красивая женщина для того, чтобы быть умной или, хотя бы, просто толковой… — так вот, на все эти вопросы она, улыбаясь, отвечала непонятным:"Все хорошо, прекрасная маркиза, за исключеньем пустяка". Почему"маркиза", что за маркиза и какой именно пустяк она при этом имела в виду — поди, попробуй догадаться.

Генерал Жарко-второй, бывший бравый вояка, явочным порядком оказавшийся во главе всю прошлую жизнь им надменно презиравшейся санации, только вздыхал и ярился, ярился и вздыхал. Вздыхал, когда представлял себе, как хохотали бы старые боевые товарищи над его превращением в гоблина-держиморду, а яриться у него были и более веские основания. Сил не было смотреть на эту пародию на вооруженные силы — жуликоватых и бестолковых кадровых азерских санаторов. Да и на мальчиков Гронкса, если уж быть честным с самим собой, глаза бы не смотрели при всем их задоре, юношеском максимализме и энтузиазме, разогретом до белого каления звездами, щедро посыпавшимися на погоны.

Генерал, простая душа, для которого законы тактики — не говоря уже о законах стратегии — были выше законов природы, никак не мог взять в толк, почему вести переговоры с самопровозглашенной городской администрацией вице-король поручил этой слишком красивой и слишком молодой особе? Почему до сих пор в Городе не появились оккупационные войска? Почему на Город не наложена контрибуция, в конце концов? Все те художества и безобразия, что устроила на поверхности старая администрация, надо было исправлять, а на какие шиши, извините?

Генерал вернулся из путешествия по поверхности на свой седьмой уровень — теперь-то уж точно свой! — обескураженный, вздрюченный и очень-очень злой. И было от чего. Воистину, инициатива наказуема, и быть ему теперь главою азерских санаторов, пока кто-нибудь из этих умников — либо Гронкс, либо Стратег достаточно не заматереют. Вот уж влип, так влип.

Как только курсантами Гронкса были разблокированы шмон-тоннели, генерал, оставив нижние этажи практически без сколько-нибудь серьезного прикрытия, ударил по мятежному верху с такой силой и беспощадностью, что мятеж оказался практически прихлопнут чуть ли не в мгновение ока.

Санаторы, натерпевшиеся страха за время сидения в осаде, да и сейчас еще в собственной судьбе абсолютно не уверенные — как-то еще посмотрят на их прошлые художества победители? — вымещали теперь весь свой страх и всю неуверенность в собственном завтра на беднягах люмпенах. Мальчики Гронкса, потерявшие столько товарищей во время марш-броска вниз и, особенно, при преследовании грузопоезда, отставать в этом деле от старших товарищей совсем не желали. К тому же, генерал сделал вид, будто собирается гнать мятежников в Северную шахту. Как только мятежники это уразумели, они в дикой панике устремились наверх с такой скоростью, что не сразу очухались и пришли в себя, даже вылетев на поверхность. Причем кое-кто из них, подтверждая мнение давешнего"смельчака", оказался настолько глуп, что попробовал"наехать"на первых переселенцев, представлявших собой подготовленные и обученные Айно боевые подразделения.

Свою задачу генерал счел выполненной… разве что за исключением скрыплов, и, прихвативши с собой Гронкса со Стратегом, с чистой совестью отправился в Москву. Именно в этом городском поселении на поверхности, как он слышал, находилась ставка Черного Барона, по генеральским представлениям, командующего экспедиционным корпусом вице-короля и, вообще,"главной тигры"среди военных Гнезда. Поездка эта — кстати сказать, проводимая с ведома и одобрения Антикризисного Комитета — Москвой, увы, не ограничилась. Ставки, как таковой, в Москве не оказалось. Айно носился по планете, как угорелый, и настичь его генералу удалось лишь в самой Тмутаракани.

Черный Барон, однако же, демонстративно пожал плечами и с демонстративным же удивлением поинтересовался у генерала, с чего это их комитет решил, что Гнездо будет взваливать на себя ассенизаторские функции? Речь Барона была краткой, очень энергичной и образной, и сводилась, в конечном итоге — естественно, при тщательном переводе ее с языка военного на язык всякого рода шпаков, помешанных на деликатности словесных оборотов — примерно к такому смыслу: вы, ребята, как сами в это самое влезли по самое это самое, так сами из этого самого и выбирайтесь… и забирайте-ка вы, мудрецы эти самые, назад к себе под землю все это самое, что вы изволили оттуда выгнать на это самое. Смысл этого экстравагантного высказывания был генералу предельно ясен, тем более что ему уже успели доложить, что львиная доля вышвырнутых из Города люмпов, всласть вкусивши на поверхности общения с воинственными аборигенами, сбежалась обратно ко входам в Город, и теперь в слезах, соплях и с раскаивательным визгом умоляет взять их обратно. А в заключение Барон язвительно поинтересовался, на кой этот самый изволил господин генерал тащиться в такую даль?.. спросил бы у Елизаветы, тут же и получил бы ответ, не сходя с места… штатская она?.. и что с того?.. у нас в Гнезде, когда надо, все военные.

Паче чаяния, в Комитете унылый доклад генерала встречен был с откровенной радостью и энтузиазмом: заверения заверениями, но отказ Гнезда вводить в Город своих силовиков был самым весомым подтверждением намерений вице-короля сохранить его в целости.

Энтузиазм продержался, однако же, очень недолго. С люмпами у городских шлюзов надо было что-то делать и решать. Из Северной шахты сыпались отчаянные донесения о скрыплах, рвущихся в путепроводы волна за волной. Санаторы еле сдерживали их, причем зарядов для огнеметов при таком расходе должно было хватить, разве что, на несколько суток.

Лиза, которую в Городе называли"госпожа Эли" — имя"Елизавета"или, тем паче,"Лиза", для неповерхностного слуха звучало очень уж дико, а"Элизабет"или"Эли"вполне себе нормально — так вот, эта самая Лиза-Эли предложила пустить против скрыплов добровольцев — интов, вооружив их нейронными лучевыми ножами.

Бюллер-старший уверял, что, по его сведениям, на складах санации такие ножи должны иметься… так, по крайней мере, ему самому докладывали таможенные службы, занимавшиеся контрабандой. Но тактика использования нейронных ножей в борьбе со скрыплами была еще не разработана, а показавшаяся вначале такой перспективной идея создать для этой борьбы отряды интов на проверку оказалась безнадежной чушью… о чем и доложил генералу Макс Гронкс, успевший за это время дослужиться уже до капитана.

— Что значит, невозможно обучить? — ревел господин Жарко-второй, потрясая кулаками над головой новоиспеченного капитана. — В цирке крыс дрессируют!.. элефантов!..

— Так то элефанты, — мялся и вздыхал Гронкс, уверяя генерала, что обучение поручено самым-самым, что у него сейчас на этом деле и Дюбель, и Банзай, и даже сам Стратег подключен, да вот — поди ж ты… и, в конце концов, предложил господину генералу убедиться лично.

Зрелище оказалось, и в самом деле, не для слабонервных. Душераздирающее оказалось зрелище.

На тренировочном полигоне училища санации в чем-то, отдаленно напоминавшем воинский строй, стояло около полусотни самых омерзительных шпаков, на которых кто-нибудь когда-нибудь зачем-нибудь сподобился натянуть военную форму. Вид этот самый"строй"имел такой, будто каждым входившим в него индивидуумом некто только что старательно драил полигон, а оный индивидуум оному процессу противился изо всех наличных… не то чтобы сил — откуда у инта взяться силам? — но силенок. Рожи у всех присутствующих были красные и усталые, а у бывших курсантов, а ныне офицеров-наставников еще и разъяренные.

— Смиррна! — не своим голосом заорал, увидевши генерала, здоровенный малый в чине старшего лейтенанта, носивший среди своих, как помнил генерал, странное прозвище"Дюбель", и тут же намылился подскочить с докладом.

Команда"смирно"выполнена была бравым воинством таким образом, что генерал только махнул рукой и выговорил с предельным отвращением:

— Вольно…

Затем генерал обозрел воинство, вздохнул, мановением руки пресек злобные гримасы Гронкса в адрес бывших корешей, а ныне подчиненных, и с нейтральным видом поинтересовался, что бы все это могло значить?

Из краткого, но очень толкового доклада старшего лейтенанта Дюбеля он уяснил для себя смысл происшедшего.

Как оказалось, офицеры-наставники занимались с волонтерами — интами строевой подготовкой (-ох!-), включавшей в себя способы прохождения с полной выкладкой узких тоннелей, щелей, каверн и отверстий… что само по себе было нешуточным испытанием для нервов господ офицеров (-убой!-). А тут еще одному волонтеру во время объявленного короткого передыха вдруг взбрело в умною очкастую оконтакторенную голову заняться разборкой игломета… да откуда я знаю, что это ему в башку стукнуло, — возопил в отчаянии этот самый Дюбель, на каковой вопль генерал, понимая и сочувствуя, официального внимания не обратил.

— Ясно, — сказал генерал. — Потерял что-нибудь?

Дюбель только молча кивнул головой.

— Пружина клапан отсечки выбросила? — сказал генерал, проявляя чудеса начальственной прозорливости.

— Так точно!

— Нашли?

— Попробовали бы не найти! — дергаясь, прошипел сквозь зубы Дюбель. — Простите, господин генерал, так точно, нашли, но внешний вид у них после поисков сами видите, какой.

Генерал снова покачал головой, посмотрел на Гронкса — да, мол, провал, полный провал, и повернулся к строю.

— Ну, и кто же это из вас такой… деятельный? Два шага вперед.

Строй взволнованно закачался, зашевелился строй, отчего у господ офицеров-наставников перекосило физиономии. Потом, распихивая локтями товарищей, стоявших в первых рядах, вперед вылезло такое чудо природы, что генерал некоторое — вполне ощутимое — время смотрел на него в полной оторопелости. Дело было даже не в очках, чудом держащихся на кончике носа, не в воробьиной взъерошенности или каскетке, съехавшей на нос за время продирания через строй товарищей. Даже не в том, что пуговицы на френче были застегнуты через одну петлю, хотя и этого уже, конечно, хватило бы выше крыши, чтобы сгноить мерзавца на губе. Но вот то, что френч слева и сзади у него был засунут под брючный ремень, вот это уже… да-а!

— Подойди-ка сюда, сынок, — выговорил генерал, до глубины души потрясенный тем, что подобная личность как-то умудрилась дожить до вполне себе зрелого возраста, и… тут же чуть сам не шлепнулся от изумления и оторопелости. Личность направилась к нему, старательно изображая строевой шаг. При этом, шагая левой ногой, господин оконтакторенный вольнопер выбрасывал вперед левую руку, а шагая правой — правую.

Господа офицеры-наставники взвыли в голос, а генерал, не обращая внимания на столь возмутительное с их стороны нарушение устава и всяческой субординации, сказал, обращаясь уже исключительно к Гронксу:

— Вы правы, капитан. Эксперимент можно считать полностью провалившимся.

Гронкс переглянулся с Дюбелем, открыл было рот и замер в нерешительности.

— В чем дело, капитан? Что у вас там такое?

— У курсанта Дю… простите, вот у старшего лейтенанта есть некоторые соображения. Вроде бы, толковые. Разрешите?..

Мысль Дюбеля генерал ухватил с полуслова. Действительно, ударной силой боевых групп, вооруженной нейронными ножами и иглометами, должны были стать мальчики Гронкса, подготовка у которых — они это уже не раз доказали — была если и не выше всяких похвал, то все-таки была. А вот инты при них должны быть чем-то вроде приборов и индикаторов, определяющих наличие скрыплов, место их, скрыплов, дислокации, направление атаки и все такое.

Отсутствие у интов боевой подготовки Дюбелем отметалось сходу.

— У Виктора Бюллера тоже не было боевой подготовки, а мы со Стратегом протащили его чуть ли не через всю Северную. А такие мобильные отряды, если между ними наладить взаимодействие и тактически грамотно построить атаку, погонят скрыплов из Северной шахты в прибрежные карстовые пещеры и дальше наружу. А там, если поставить на хребте огнеметы, путь у скрыплов будет один — в воды Пульсарки, а из них никто еще живым не выходил… кроме вице-короля, естественно.

— Так-так-так, — протянул генерал. — Неплохо, неплохо… ну, а этого, — генерал ткнул пальцем в"чудо природы", — этого…

— Я возьму его в свое звено, — поспешно сказал Дюбель. — За ним, конечно, нужен глаз да глаз, но голова у ботаника, это что-то, господин генерал. Вот, посмотрите, он придумал. Это — защитный панцирь. Скрыплы всегда атакуют сверху… видите, как удобно и надежно?.. А эта хреновина — локатор, совмещенный с предохранителем. Монтируется на нейронном ноже. Раздадим всем своим, и порядок, никаких тебе случайных, так сказать, несчастных случаев. Вот это манипулятор. Тоже он придумал. Пока мы со скрыплами будем разбираться в штреках и тоннелях, особых неприятностей ожидать не приходится. А вот как войдем в пещеры, там узких ходов и лазов тьма-тьмущая… нет-нет, он хотя и дурак-дураком, но зверски умный, и в каком-то смысле очень даже полезный гений.

— Понятно. Предложение принимаю. Грамотное предложение. Я думаю, что госпожа Дуна что-то в этом роде и имела в виду. Что ли она интов в своей жизни не видела? Уж как-нибудь! У самой контакторы на полголовы. Сколько своих парней предлагаете на одну боевую единицу?

— Пять как минимум, господин генерал, меньше никак. Двое в авангарде. Это основная ударная сила. Двое в центре при инте. И один прикрывающий в арьергарде.

— Разумно, разумно… — Генерал откашлялся и весьма торжественно обратился к присутствующим. — Господа офицеры и вольноопределяющиеся! Смею думать, что у меня есть для вас радостная новость. На складе конфиската, подготовленного руководством санации к уничтожению, найдена партия лучевых ножей. Почти сотня штук, господа!

Мановением руки прекратив восторженные вопли, генерал продолжил.

— Считая по два ножа на нос, и учитывая всю их наличность, мы уже можем отправить в тоннели пятьдесят подготовленных бойцов. Считая по пять бойцов на звено, это десять боевых групп.

— Господин генерал, разрешите обратиться? — гаркнул Дюбель. Генерал отечески кивнул.

— Я думаю… то есть… одним словом, каждый из нас может обойтись одним ножом. Особенно, если действовать спаренными звеньями. Каждой паре звеньев надо придать группу помощников — технарей, которые будут обеспечивать все потребности звеньев, в том числе в энергии для подзарядки ножей.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался генерал, — давай поподробнее.

— Ну, как… — Дюбель почесал нос. — Одно звено ведет боевые действия в течение двух часов. Это как раз такое время, которое требуется для зарядки ножей. Второе звено, ножи которых заряжают технари, в это время кушает и все такое… перекур, одним словом. Работа каждой пары звеньев длится двенадцать часов, потом ее сменяет вторая пара, а первая пара уходит на сон и отдых, так что — никаких переутомлений, никаких авралов и все такое…

— Великолепно! — воскликнул генерал в восхищении. — Предложение принимается полностью и безоговорочно, — генерал поднял руку, в зародыше давя восторженные вопли. — Только вот ты, старший лейтенант Дюбель, зря радуешься. Ты в тоннели не пойдешь, ты будешь участвовать в разработке операции в целом, готовить ударные группы и, вообще, руководить… Не возражать! Это приказ. Героев тут у нас до этой самой легкомысленной мамы, а вот умные и дельные люди, способные руководить операциями, в жутком дефиците. Считайте себя на казарменном положении, мальчики. Никаких выходных! Никаких увольнительных! Про дринк, Бродвей и девочек забыть до тех пор, пока в Северной будет оставаться хотя бы один живой скрыпл! — генерал оглядел непроницаемые физиономии бывших курсантов, а ныне офицеров санации, хмыкнул и добавил железным голосом: — Во всяком случае, если кто будет на Броде отловлен, пусть пеняет на себя. Сгною и вообще замордую.

Новоиспеченные господа офицеры смотрели вслед удаляющемуся руководству не без нетерпения, очень уж хотелось выпить по столь превосходному поводу.

— Да-а, — протянул расстроенный Дюбель. — Правду говорят, что инициатива наказуема.

— Брось расстраиваться, чудило! — жизнерадостно возопил Банзай. — Па-адумаешь, казарменное положение! Чихали мы на казарменное положение. И кашляли… пукали даже. А самоволка на что?

— Дурак ты, — Макс Гронкс укоризненно покачал головой. — Будешь Дюбеля учить в самоволку ходить? Да разве ж он из-за этого?

2

— Сахно, на выход!

— Меня зовут Снайпер, слышишь ты, биопья харя!

Снайпер хорохорился изо всех сил. Его переполняла даже не злоба, а какая-то детская обида — встреча была ой-как далека от той, что рисовал им по дороге господин коммодор. Самого коммодора тут же куда-то уволокли совсем неласковые дяди в черном, а они с Комаром черт знает, сколько времени — счет ему был потерян напрочь — торчали в крохотном руме, больше всего похожем на санаторную камеру.

Выучка у здешних вертухаев была отменная. На биопьем рыле не дрогнул ни один мускул. Даже в глазах ничего не промелькнуло такого, человеческого. Машина, автомат, киборг поганый.

— Встать и пройти на выход, — повторил биоп. — С вещами.

— С какими вещами, урод? Откуда у меня вещи, когда вы даже зубочистку отобрали?

— Какие есть, с такими и выходи. В коридорах смотреть под ноги, глаз не поднимать, по сторонам не зыркать, и рта не раскрывать. Буду пресекать.

Снайпер оттолкнулся спиной от пола, прямо из положения лежа на спине вскочил на ноги — коронный трюк! — и выпрямился во весь свой немалый рост."Ох, будь мы где-нибудь в более подходящем месте, я бы тебе пресек!" — подумал он. Хотя… если уж подходить критично, то подготовка у вертухая, надо полагать, была та еще. Вряд ли здесь держали простых гоблинов. Не та лавочка. Снайпер покосился на Комара. Тот по-прежнему находился в полной прострации, сидел, привалившись к стене, уткнув голову в колени и ни на что не реагируя. Да… вот уж влипли, так влипли.

Потом Снайпер часто вспоминал последние минуты, проведенные вдвоем с Комаром. Если бы знать, что видишь приятеля в последний раз! Хоть слово ободряющее ему сказал бы. Совсем парень раскис и сломался, когда выяснилось, что тянули они пустышку и лопухнулись, как последние фраера. Вот Корн, вот сука, правы были пацаны, что верить ему нельзя было ни на грош.

Коридор оказался — что характерно — стальной, по бокам простые стальные двери, а вот под ногами расстилалась самая настоящая ковровая дорожка, которую Снайпер и видел-то до сих пор только в телетаксерных сериалах про богатеев. Биоп двигался легко и даже изящно, будто девочка из подтанцовки каких-нибудь рекламслабухов, хоть ростом Снайперу почти не уступал, а фигурой был, пожалуй что, и помассивнее. Ведет, сволочь… куда ведет? Уверенный такой. И понимал он о нем, Снайпере, прямо как о какой-нибудь сявке. Может, раздавить и ведет? Куда подальше. Чтобы ковер ненароком не запачкать. А вот хрен я тебя буду слушаться, сволочь!

Снайпер строптиво вскинулся, огляделся теперь уже откровенно, и с вызовом повернулся к конвоиру.

— Не выеживайся, — сказал тот негромко, не разжимая губ и глядя в сторону. — Снайпер, говоришь? Вот и покажи сейчас, какой ты есть снайпер… если жить хочешь. Опусти рыло, дурак. И представиться не забудь по всей форме.

У очередного ничем не выделяющегося портала он вдруг весь подобрался и подтолкнул Снайпера кулаком в шею, но не злобно, а как-то так… соберись, мол… мембрана раскрылась, и Снайпер очутился в просторном руме непонятного назначения. Слева у стены за массивным столом с кучей непонятных пультов сидел очень толстый человек с брюзгливым лицом и крысиными зубами. Судя по всему, чином толстяк был… генералы отдыхают. Рядом располагалось еще несколько человек, тоже явное начальство, хотя и не такое запредельное как сидевший толстяк.

Биоп незаметно для окружающих легонько ткнул Снайпера кулаком в бок. Снайпер, мгновенно подобравшись, вытянулся в струну и, четко печатая шаг, направился к толстяку. Не доходя нескольких шагов, он щелкнул каблуками и, вскинув руку в официальном санаторском приветствии, проорал:

— Курсант высшего азерского училища санации Сахно!

Толстяк со вкусом рассмеялся.

— Смотри, какой прыткий. Службист! Сам представился, заметили, сэры? Под конвоем себя не чувствует, однозначно… не чувствуешь, а, парень?

— Никак нет, господин… простите, не знаю, как к Вам обращаться, не чувствую.

— Чего ж так?

— Все указания командира выполнял как… по уставу, в общем, с прилежностью и усердием, и не вдаваясь в рассуждения.

Теперь взахлеб хохотали уже все, и не обидно, а даже, вроде бы, поощрительно. Но тут толстяк круто оборвал смех и спросил, вперив в Снайпера специфический"допросный"взгляд вприщур — такому обучают в училище еще салажат — первокурсников, так что делал это он, надо полагать, автоматически:

— Не понял?.. ты был аттестован мне как младший лейтенант.

Снайпер замялся, и — была, не была, решил рискнуть.

— Представлен на поле боя при выполнении секретного задания, господин… Но, поскольку документов предоставить не могу, аттестоваться офицером не считаю, так сказать, вправе.

— Что за задание?

— Конвоирование груза в условиях боя, бунта и уличных беспорядков.

— Что за груз? — вкрадчиво спросил толстяк.

Начиналось самое… скользкое, ни молчать, ни колебаться было нельзя. Снайпер шкурой чувствовал, что сознаваться в знании того, что они везли, было смертельно опасно. Он немедленно проорал:

— Это известно только коммодору Корну. Нам было сказано, что это секретный и чрезвычайно важный груз санации, который ни в коем случае не должен попасть в руки мятежников и вообще посторонних.

Толстяк повернулся к свите и вопросительно поднял бровь. Один из свитских тотчас пояснил:

— Главный сопровождающий. Начальник азерского училища санации. Тот самый, что уверял Вашу светлость, что вынужден был направить весь конвой в заслоны от преследователей. И что для непосредственного прикрытия колонны ему вполне хватало этого вундеркинда.

— Откуда там вообще взялись эти преследователи? — буркнул толстяк и снова повернулся к Снайперу. — Каковы были твои функции в конвое?

— А чтобы ничто вокруг не летало, не ездило и даже не ползало.

— Ну и как?

— Мы не довели грузопоезд не по моей вине, там все было разбито, не проедешь, — осторожно сказал Снайпер. Ну, в самом деле, зачем начальству было знать, что ему ни разу не пришлось выстрелить, да еще и что он свидетелей отпустил живыми? Это пусть Корн докладывает, если не побоится показать, что ситуацию не контролировал. Только бы у Комара, у дурака, ума хватило держать язык за зубами.

— Почему не биоп? Обучение в спецроте, что ли, проходил?

— Так точно!

— Специализация — снайпер?

— Так точно!

— Успехи?

— Во всех соревнованиях первое место. Не только у себя на Азере, но и в общеимперских соревнованиях стрелков санации нашего сектора галактики. Аттестация — альфа два ноля.

Свита вокруг толстяка возбужденно зашумела. Толстяк поднял брови и недоверчиво спросил:

— Так-таки и ни одного промаха?

Снайпер как бы позволил себе слегка обидеться.

— За последние два года — ни на одних ответственных соревнованиях. Вон хоть у господина коммодора Корна спросите. Он подтвердит.

Свита снова дружно расхохоталась, а толстяк даже подпрыгивал в своем кресле от хохота и бил в подлокотники пухлыми кулаками.

— Да уж, — с трудом выговорил он сквозь хохот, — он, может, и подтвердил бы, да как у него спросить?

Снайпер похолодел: вон оно, значит, как… откоммодорился коммодор Корн…

— Ну, а сейчас ты нам продемонстрируешь свое искусство, — снова резко оборвав смех, сказал толстяк. Какое оружие предпочитаешь?

— В общем-то, лазерную снайперскую винтовку. Ну, а там — какое дадите.

Дали винтовку. Рум оказался блестяще оборудованным тиром, в котором имелись все мыслимые и немыслимые виды оружия, даже самые запредельные — эти, правда, в виде тренажеров.

Потом винтовку сменил стандартный полицейский игломет, игломет сменили последовательно скорострельная корпускулярная пушка, бластер и какая-то хрень, которую он видел впервые, стрелявшая стандартными энергетическими корпускулами, но на сумасшедшие расстояния. Хрень имела ту особенность, что полетом корпускулы можно было мысленно управлять… чего только не напридумывают яйцеголовые, даже дальность цели умудряются повернуть себе на пользу.

Правда, эта последняя хрень оказалась с подленьким секретом. Прицел у нее был намеренно сбит, причем препорядочно, корпускула полетела черт знает, куда. Снайпер и сам потом удивлялся — как это он умудрился успеть перехватить управление и чертову корпускулу по наитию, на глазок, влепить прямо в цель.

Толстяк долго глядел на Снайпера пристальным взглядом и молчал. Свита тоже молчала. Снайпер занервничал, чего вам еще-то надо? Но тут толстяк, будто очнувшись, дернул головой и сказал:

— Неплохо парень, очень неплохо. Будешь стараться, из тебя получится очень толковый профессионал. Будешь стараться?

— Так точно! — проорал Снайпер.

— Беру тебя на службу в центральный аппарат, лейтенант Сахно, — слово"лейтенант"толстяк произнес с особым нажимом. — Служить будешь в исследовательском центре при канцелярии развития демократии… — увидев ошарашенную физиономию Снайпера, толстяк снова со вкусом рассмеялся. — Ну-ну, не пугайся. Все не так страшно, в деле содействия развитию демократии имеются самые разнообразные аспекты. Работа тебе предстоит насквозь известная и сугубо по специальности, однозначно.

Потом он повернулся к свите, вышарил взглядом нужное лицо.

— Я полагаю, что этот парень сущая находка для нашего любителя истории? — вопрошаемый всем своим видом продемонстрировал полное и совершенное согласие. — Беда теоретиков в том, что как только дело доходит до воплощения замыслов в дело, они оказываются совершенно беспомощными. Поможем старику. В конце концов, он работает на меня, хотя и не подозревает об этом. — Толстяк снова рассмеялся и махнул рукой. — Ладно. Минимум необходимого времени парню на подготовку, много не надо, обстановку на месте он знает насквозь и досконально и получше любых инструкторов. Не забудьте изменить ему лицо — налетит еще там, на Азере, на кого знакомого — да и отправляйте сэру Координатору по делам колоний. Дальше его заботы, однозначно. А ты, — снова обратился он к Снайперу, — имей в виду: воздаяние у нас по делам. Предателей, нерадивых, сомневающихся и колеблющихся караем жестоко. Верные, преданные и исполнительные имеют все! Ты, например, после успешного, подчеркиваю — успешного выполнения задания подлежишь производству в новый чин, минуя два промежуточных, и награждению золотой кредитной картой. Задание у тебя будет ответственное и опасное, но других у нас и не бывает.

— Так точно! — радостно завопил Снайпер, не вполне к месту, зато начальство могло в полной мере оценить обуревавшие его, Снайпера, чувства.

— Носа особо не задирай, в подразделении, где будешь служить, все стрелки такие же, если не лучше. Задание получаешь ты, поскольку, как я уже сказал, обстановка на месте тебе известная сплошь и поперек — работать предстоит на Азере.

–Так точно… — снова невпопад, зато с чувством.

— Про конспирацию, про внедрение в среду понимаешь?

— Так точно. Нас учили… Так точно… Так точно… Слушаюсь… — и все это очень даже с чувством, правда, по-прежнему большей частью невпопад.

На новое место службы он шел все с тем же биопом, но уже не под конвоем, а в сопровождении.

— Слушай, — спросил он бпопа, — этот толстяк, он кто?

Вот тут-то биопа по-настоящему проняло. Не помогла никакая выучка. Всю невозмутимость с его лица смыло как ионным душем. У него даже глаза округлились и вылезли на лоб.

— Ты что, совсем дурак?

Снайпер заволновался, задергался.

— Я ничего, я просто не здешний, я…

— Ну, ты тундра, ну, ферма ты гидропонная. Чтобы я больше никогда о его светлости… понял?

— Я же не со зла, не в насмешку, я в том смысле просто, чтобы знать — кто?

— Тебе как, полным титулом, или коротким? Если полным, то его светлость есть тайный Советник от внутренней безопасности его Имперского Сиятельства сэра Верховного Санатора. Если коротким, то первый его, сэра Верховного Санатора заместитель… Не-ет, ты не тундра неогороженная. Ты много хуже. Ну, ляпни ты такое при ком другом… и правду говорят, что дуракам везет.

3

Санатор есть Санатор. И рассуждать Санатор может непременно и исключительно как мужлан и дуболом. В этих людях нет изящества, им незнакомо воспарение мысли. Впрочем, вздохнул Координатор, нельзя сказать, чтобы и его собственные советнички, что ни шаг, воспаряли, так сказать, в эмпиреи и прочие заоблачные выси. Да и те, что способны на полет мысли, расправляют крылышки единственно с той целью, чтобы… э-э… если где углядят полакомее кусочек. Естественно, для себя. Не-ет, уважаемые сэры, очередная ротация становится уже, похоже, пошлой необходимостью. Ах, если бы не подходил час"Ч"!

Ничего не скажешь, кадр, что прислал союзничек по триумвирату, был неплох. Парень с поверхности, коренной азерец, прекрасный стрелок. Все в ажуре, хренов"благодетель"не учел только одного: на Рекса этого снайпера надо еще суметь вывести. Да и рожу он ему изменил на редкость бездарно — и не похож, а узнаваем, по голограммам судя, на сто процентов И влипнуть ему там, на Азере пара пустяков… Идиот!

Размышления Координатора прервало мелодичное курлыканье инфора. Ответственный секретарь прошелестел с экрана:

— Ваше Имперское Сиятельство, аудиенции, желательно немедленной, просят леди Боди и сэр Советник от науки.

Координатор удивился.

— Вместе?

— Да, Ваше Имперское Сиятельство.

Это было что-то непонятное. Конечно, он просил Эни проинспектировать работу научников по изготовлению киллера для Рекса на базе клонбоди Сурии Бюллер с инсталлированным в него фантом маньячки Стеклофф. И оценить его, киллера, шансы на убийство Рекса. Это было естественно, поскольку Эни очень хорошо знала прототип. Естественно также, что сэр Научник особой радости от этого не испытал… Интересное, знаете ли, наблюдение. Четырех научников успел ротировать сэр Координатор — всегда одно и то же. Стоит человеку потереться возле яйцеголовой публики, как начинает из него переть высоколобость. Сколько ты потом из себя хама ни корчь — прет высоколобость, и все тут. Не спрятать. Вот уж правы были древние, когда говорили, что с кем поведешься, от того и вшей наберешься… Что ж это они вместе-то пришли? Удайся испытания клона, Научнк бы пришкандыбал один, с треском провались — припорхала бы одна Эни. Что ж они вместе-то?

— Пусть войдут, — сказал он Секретарю.

— Леди Боди оказалась права, — хмуро начал Научник с места в карьер. — Испытания полностью провалились.

— Прелестно, — иронически проскрипел Координатор. — Очаровательно. Ну и что же мне прикажете делать?.. э-э… Оргвыводы?..

— Леди Боди высказала кое-какие соображения… Мы вместе прикинули, может получиться. Разрешите доложить?

Сначала расскажи об испытаниях.

— Слушаюсь, Ваше Имперское Сиятельство. Чтобы физические кондиции испытантов хоть как-то соответствовали объекту номер один, мы отобрали трех биопов, из которых один был оконтакторен.

— Подопытные были предупреждены о возможной опасности?

— Только неоконтакторенные.

— Продолжай, продолжай, что ж ты умолк, любезный мой?

— На эксперимент подопытные пошли охотно — не каждый день биопу светит половой акт с такой красоткой. Перед половым актом все биопы были прикованы к постели наручниками. Так вот. Оба неоконтакторенных биопа были убиты…

— Ну, вот, а вы говорите, что эксперимент не удался!

— Да, но оба клона были убиты тоже, и Вы бы видели их трупы!

— Да черт с ней, был бы Азерски мертв. Впрочем, стоп. Биоп — инт остался жив?

— Точно так, Ваше Имперское Сиятельство. А вот клон был буквально размазан по стенкам.

Координатор повернулся к Эни.

— Что же ты такое придумала, девочка?

Эни оживилась и, скромничая, опустила глазки.

— Ничего особенного. Просто я подумала, что основная идея, безусловно, верна. Жажда убийства должна проявляться исключительно при оргазме, и наша стервочка Ана, для этого случая просто создана. Но чтобы застать врасплох инта, убийство должно быть совершено еще до того, как желание убивать будет осознано самим убийцей. Тогда объекту воздействия и интуитивизм не поможет. Наша подопытная крайне агрессивна и стремится к насилию еще задолго до… словом, когда еще даже сама этого не понимает. Наблюдая за ходом эксперимента, я заметила, что в начальной фазе оргазма подопытная — всегда! — начинает царапаться и кусаться, и только в кульминационный момент хватается за нож. Следовательно, если мы вживим ей под ногти ядовитые железы, и согласуем выброс яда с начальной фазой оргазма — все, дело сделано, объект воздействия можно считать трупом.

— Соответствующие железы мною уже подобраны, — торопливо вмешался Научник. — Есть такие пауки — мутанты, живут в воздуховодах подземных городов. Яд убийственный, комплексного действия, с хорошими как химической, так и нервнопаралитической составляющими. Срабатывание мгновенное, противоядие отсутствует…

— Утверждаю! — решительно заявил Координатор. — Считайте проект актуализированным, бумаги оформите задним числом. Приступайте к изготовлению модели. Когда модель на базе клонбоди Сурии Бюллер с фантом этой маньячки Стеклофф и ядом под ногтями будет готова, пусть Советник от информации установит ей клонфильтр.

— Что такое? — заинтересовалась Эни.

— Такое устройство, которое позволяет фантому существовать достаточно долго, оно не дает образоваться новой личности.

— Какая прелесть! — восхитилась Эни.

— Иди и работай, — сказал Координатор Научнику. — Для экономии времени адаптацию тела к фанту и адаптацию фанта маньячки под Сурию проводить будем одновременно, и начнем сразу… Ты, кажется, намерен возражать? — вкрадчиво спросил он замешкавшегося Научника. — Нет?.. Это радует. Эни, задержись на минутку. Я тут подумал, где мне лучше использовать этого азерского санатора, как бишь его… Фетмен, вот. То ли на Темной, то ли логичнее бросить его на завершающую фазу операции Троянский конь?

Когда за Научником захлопнулась мембрана портала, Эни сказала:

— Я бы не стала посылать толстяка на Азеру. Толку там от него не будет. Его тут же выявят, разоблачат и прикончат.

— Ну, невелика потеря.

— Оно конечно, но для дела-то без пользы….

— Пожалуй… Азерски он знает с пеленок, а Азеру — именно как санатор. С изнанки… э-э… с задворок, так сказать. Отправлю-ка его, все-таки, к Информанту. Пусть использует как консультанта. Ты становишься мне очень полезной, девочка. Это радует. Я, пожалуй, поручу тебе и дальше курировать работу над проектом"Троянский конь". С начала и до конца. Хотя бы и в инспекционном порядке. Когда модель окажется на выходе у Информанта, я имею в виду… э-э… словом, когда фильтр установят, смотаешся на Темную и поглядишь, что получилось. Доложишь. А то из докладов исполнителей, как правило, ничего не понять. Все, как ты говоришь, покрыто мраком неизвестности.

— Это дело было бы, наверное, гораздо проще, если бы ты засунул маньячкин фант не в клона, а в саму Бюллершу. Там ведь даже сознание целиком не понадобилось бы абортировать. Память удали — и все. Девочка потеряла память. Ну, и как же такую лапочку и бедняжку не потащить в постель?

— Ты меня удивляешь. Вот уж тут-то Рекс точно сначала потащил бы ее лечить, а не в койку. Да и вообще, на оригинал этого тела я имею особенные виды. Оригинал должен принадлежать мне душою и телом, причем, на его глазах. Его"ах, высокая любовь"должна стать моей подстилкой, моей прошмандовкой. Моим спермоприемником и плевательницей. Все, чем сейчас обладает Рекс — его тело, его планета, его баба — все должно лечь под меня и с визгом раздвинуть ножки!

Эни скривилась, но как только Координатор повернулся в ее сторону, постаралась натянуть на физиономию максимально безразличное выражение.

— Кстати, о тебе. Мое пожелание относительно отдыха на Земле остается в силе. Только ты не затягивай. Скоро нам всем будет не до личных дел. Так что поспеши. Поручение мое тамошнее для тебя легкое, много времени не займет. Оттянешься на всю катушку.

Когда она вышла, Координатор тяжко задумался. Сам по себе план покушения был неплох и даже изящен — поразить ненавистного противника руками обожаемой им любовницы, а потом обладать этой самой любовницей в его теле… пусть даже не совсем так, но, в конце концов, тело клона полностью идентично телу оригинала. В этом плане было все: красота, блеск, божественная логическая стройность. Не было только уверенности в его исполнении. Рекс непредсказуем. Эни может оказаться права, и он раскусит… в смысле, не поддастся на обман. Что тогда?

И тут его осенило. Черт с нею, с красотой замысла. Выйдет — хорошо, а не выйдет… уж приманкой-то клонбоди Сурии точно может послужить! В конце концов, главное, чтобы Рекс был мертв. Снайпер будет торчать рядом с этой… э-э… в общем, с приманкой. Как только Рексу доложат, а ему уж точно доложат — может ли такое быть, чтобы никто из окружения выслужиться не захотел? — да… так вот, как только доложат, что среди городской богемы видели Сурию, он тотчас примчится посмотреть и убедиться, и тут же угодит под выстрел санационного вундеркинда.

Вот теперь — решил Координатор — план и в самом деле полностью обрел логическую стройность и завершенность. Исполнители на острие каждой ветви плана должны стремиться выполнить задание изо всех сил. Отсюда следует, что они не должны даже подозревать, что существует страхующее направление. Не выйдет у одного, получится у другого. Снайпер пойдет по ведомству Информанта, девка… ею на Азере пусть занимается Теолог, у Научника мы ее отнимем. Высоколобые народ, конечно, умный. Но завершающую стадию работы высоколобым чистюлям оставлять нельзя, запорют. У них же мораль. Нравственность у них, кретинов… Оба направления его великого Замысла будут существовать независимо. В смысле, осуществляться. В смысле, о связи между ними не только знать, подозревать никто не должен. Пусть эти приматы Теолог с Информантом позиционируют себя как конкурентов.

Координатор хихикнул, тут же сам себе безмерно удивившись: что это он?.. сущий примат, право слово.

4

Все были заняты, все разрывались на части, все, по популярному в Гнезде выражению,"стояли на ушах".

Несмотря на феноменальную работоспособность,"Птенцы Гнезда" — как называла друзей неугомонная Лиза — естественно, не могли поспеть всюду. Поневоле огромную часть работы приходилось перекладывать на старую администрацию и новых, никому не известных людей… а доверять им надо было деньги — немалые! — и материальные ценности — весьма и весьма большие.

Если сам себя назначивший Ховрин оказался, по счастью, человеком дельным и к тому же лично Рексу знакомым, то в других случаях назначать приходилось черт знает кого, да еще назначающими оказывались люди, отнюдь не обладавшие его, Рекса проницательностью. То там, то тут начали прорезаться скандалы и скандальчики с подоплекой из коррупции, кумовства и вообще — как выражалась та же Лиза — "всяческой вась-васьности". Поэтому везде, где возможно, Гнездо старалось создавать выборные органы самоуправления, оставляя за выборщиками самые широкие права по смене руководства, буде оное проворуется или просто окажется неудачным.

— Доверять надо людям, доверять, — назидательно говорил Рекс друзьям, — поскольку в массе своей люди — они народ хороший.

— И проверять надо людей, проверять, — ехидствовала Лиза, — поскольку они в массе своей народ такой, что склонны поддаваться соблазнам.

По ее, Лизиному, настоянию Рекс оставлял за Гнездом самые широкие права на вмешательство во все эти"внутренние самоуправленческие дела". Руководители вынуждены бывают принимать непопулярные решения, — утверждала Лиза, — никуда от этого не деться, так что недовольство недовольству рознь, и"акции"по смене руководства должны были, по ее мнению, при всем своем демократизме получать одобрение Гнезда.

При Рексе как-то само собою сложилось нечто вроде"Государственного совета", в который вошли ближайшие сподвижники Старой Дамы и друзья самого Рекса, старые и новые — Кулакофф, Дрейер, Шульц, несколько бывших коллег Кулакоффа по Академии Пространства и, конечно же, Лиза. Пытались привлечь к делам Совета и старую Лайзу, но та наотрез отказалась, причем так энергично, что повторного предложения не решался сделать никто. Жила она теперь в Гнезде, практически не общаясь с родственниками, и занималась исключительно цветами. Ее усилиями Гнездо превратилось в настоящий цветник или, точнее, оранжерею. Лизу она называла доченькой, а к Старой Даме за последнее время успела так привязаться, что теперь, когда существование той в фантоме было по времени резко ограничено, очень тосковала по"милой Лере" — Рекс заявил, что на месте прикончит каждого, кто вытащит тетушку из компьютера в фантом-контакт без крайней на то необходимости.

Среди намеченных Рексом первоочередных дел особое место занимала организация на Азере мощного научного центра. На совещании или"общем шмоне", как со всей присущей ей непочтительностью и неуважением к"устоям и традициям"выражалась Лиза, все присутствующие переругались, определяя для него приоритеты. Совещания в Гнезде при Рексе проходили в таком ключе, что люди, приученные хотя бы к какому-то порядку и субординации — Айно с Шульцем, Дрейер или тот же Кулакофф — поначалу только головой качали, да вздевали кверху руки. Рекс, однако же, памятуя старое присловье, что в споре рождается истина, ору не препятствовал, пока оный ор держался в границах дела. Собственное мнение он высказывать не спешил, поскольку абсолютным большинством присутствующих оно воспринималось как истина в последней инстанции и руководство к безусловному исполнению, а уж высказывать по его поводу критические замечания не решался вообще никто за исключением Кулакоффа и закосневшей в непочтительности Лизы. Сидел Рекс молча, положив руки на столешницу массивного круглого стола, сооруженного специально для подобных совещаний, переводил задумчивый взгляд с одного спорщика на другого, и все его вмешательство в"дискуссию"заключалось в легком постукивании ладонью по столешнице, когда в"обмене мнениями"спорщики заходили слишком уж далеко.

Обсуждение научных направлений — как и следовало ожидать — вылилось, в конечном итоге, в определение стратегических задач для Азеры в целом. Так что бедлам получился, по Лизиному мнению, прелесть что такое, всем бедламам бедлам. Даже приглашенные поучаствовать и высказаться горожане — Ховрин, оба Бюллера, Сэш Лобов и Жарко — приняли в нем посильное участие. Сама Лиза, изо всех сил стуча кулачками по столешнице, кричала, что, прежде всего Гнезду необходима лаборатория клонирования, центр по вживлению контакторов и научная разработка теории инсталляции сознания в клонбоди.

— Мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь из окружающих нас хороших людей потерял жизнь! — вопила она нестерпимо тонким пронзительно визгливым голосом, пытаясь перекричать всеобщий шум и тайком — впрочем, как и все присутствующие — косясь на руки Рекса… но нет, руки лежали на столешнице спокойно, нахлобучка спорщикам пока не грозила.

— Это важно, — соглашался Айно, — но есть вещи неизмеримо более важные, чем моя жизнь, твоя жизнь, да и вообще жизнь любого из нас. Существование жизни на Азере, существование самой Азеры — вот что является важнейшим приоритетом. В случае открытого конфликта Империя прихлопнет Азеру как муху. Нам нечего противопоставить ее космическому флоту. Мы энергетически беспомощны. Нам нужны аннигиляторы, сюда и должно направить все силы и всех свободных интов.

— И чем аннигиляторы тебе помогут? — кричали одни.

— Имперцы боятся Рекса, — кричали другие.

— Вот потому-то они и нападут! — кричали третьи.

— Интов у нас хоть завтра будет пруд пруди. Все почтовые серверы забиты заявками, столько их к нам просится! — кричали четвертые.

Орали все в полный голос, перебивая и — в ажитации — обзывая друг друга на самый, так сказать, предосудительный манер, а кое-кто и вообще не стеснялся в выражениях.

— Как ты это себе представляешь, сапог ты нагуталиненный! — наивозмутительнейшим образом излагал собственное решительное мнение один из близнецов, кажется, Алексей, насупленному Айно. — За какое время, какими силами и на какие такие шиши мы сможем создать энергетическую систему, приближающуюся по мощности хотя бы одному"Разрушителю"? А их у Империи сколько?

— Сам ты… в другом месте я бы тебе объяснил, кто ты есть, такой мудрец, причем доступными тебе словами, — бесновался Сэш Лобов, вдруг страшно обидевшись за Айно и вместо Айно.

— Ага, — ехидствовал неугомонный близнец, — культурный ты наш. Не иначе, как Лизкины невинные скромные ушки скромно оберегаешь, оне же у нас девушка нежная, ничего такого отродясь не слыхивали, сей же минут изволют грохнуться в обморок. От смущения и шокинга.

— Лизе на это дело начхать, хамла она, по-твоему, не видела помимо вас с братцем? А вот ее сиятельство госпожа комтесса изволила предупредить кое-кого из здесь присутствующих, что матерного поноса словесного терпеть не намерена. Радуйся, что ее тут нет, она бы тебя извозила фейсом об тейбл, да и отполировала бы твоей харей столешницу, чтобы ты, долбошлеп…

Рекс легонько хлопнул ладонью по столу.

–…так вот я и говорю, что нам не нужна такая мощь! — как ни в чем ни бывало, продолжал Сэш. — Планеты нам аннигилировать не надо, и гравитационные коллапсы нам тоже на хрен не нужны. (-Ишь, ты, как изячно выражается,"культуртрегер"хренов, — ввернул потихоньку Алексей.) Нам надо только крутить пространство, и даже не в материальном виде, как его величеству во время конфликта, а вакуум, чтобы имперские подарки — ракеты, там, и всякую прочую хрень — отправлять мимо Азеры, и лучше всего назад, самим посланцам. Все высоколобые в один голос говорят, что вакуум таких расходов энергии не требует. Вон, у профессора спросите, он специалист. Пары — тройки аннигиляционных установок средней мощности на орбитальных спутниках для защиты Азеры вполне достаточно. Вот на них и надо бросить все силы.

— А на что они годятся без конверторов, твои аннигиляторы? — ехидно осведомилась Лиза.

— Простите, господа, — нерешительно сказал Виктор Бюллер, — если мне будет позволено… Азера сейчас крайне ограничена в ресурсах, как материальных, так и в этих… в интеллектуальном потенциале, словом. Обещанные инты, которых"пруд пруди", они когда еще будут? И их, к тому же, надо куда-то принять, обустроить, снабдить деньгами хотя бы на первое время. Пока же спецы только покидают Азеру. По крайней мере, служащие Компаний уехали почти все, а они находились на ключевых постах в добывающих отраслях. Переговоры с Компаниями о возобновлении поставок зашли в тупик. Мы активно работаем со Свободными Мирами, есть успехи, но… чтобы к нам потекли деньги, нужны мозги, а для привлечения мозгов нужны деньги.

— Великолепно! — снова самым непочтительным образом перебил оратора неугомонный Алексей. — Того нету, потому что нету этого, а этого — потому что того. У всех трудности. Что предлагаешь-то?

Как ни странно, откровенная грубость подействовала на Виктора самым благотворным образом.

— А то и предлагаю. Госпожа Дуна совершенно права. Все силы сейчас надо бросить на конверторы. Это приоритет среди всех приоритетов. В серьезных масштабах Азера может сейчас получать деньги лишь из одного источника — от продажи инглания, а его покупают только миры, в которых налажено производство контакторов. Сколько их, таких миров во вселенной?.. То-то и оно! Нам нужен альтернативный источник денежных поступлений. Мы должны организовать промышленный выпуск малых конверторов и наладить их сбыт, как в Свободных Мирах, так и в Империи, да-да, имперский рынок самый емкий. Империя собственными конверторами будет вооружать армию и санацию, в свободную продажу малый конвертор она пустит еще очень не скоро, так что хрен с ним, если имперские конверторы окажутся совершеннее наших. У нас неплохие шансы уже сейчас захватить рынок. Если Гнездо окажет Городу содействие… мы знаем, что у его величества имеется такой конвертор… мы готовы обсудить условия, на которых Гнездо передаст нам конструкцию — совместные предприятия, например. У Города превосходная промышленная база, и электронная, и механическая. Всех высоколобых специалистов по конверторам надо тащить к нам уже сейчас в пожарном порядке и на любых условиях, хотя и наши собственные умники уверяют, что на все про все им потребуется максимум три — четыре месяца.

— Все это, Виктор, может быть, очень умно и дельно, — перебила его Лиза, — но не надо ссылаться на меня. Не хочу умалять значения всего, что тут говорилось, но голосую за Вечность, то есть, за лабораторию клонирования, контакторы и фундаментальные работы по инсталлированию фанта в клонбоди. У меня из головы не идет рассказ давешнего киборга о лаборатории на той планете, как ее, Темная… Айно, черт тебя подери, в лоции ее нет, кто-нибудь займется поиском координат этой планеты, в конце-то концов?.. Ничьи мозги сэр Координатор в клоны, конечно, вживлять там не собирается, а собирается он, сволочь, в клонов инсталлировать фанты и плодить, таким образом, всяких подонков. Или солдат… одно другого не исключает. Вам, мужикам, только волю дай. У вас на первом месте всегда всяческое смертоубийство. И вообще, хоть бы о тете Кале кто-нибудь подумал. В смысле, о госпоже комтессе.

Конец ознакомительного фрагмента.