Темный бог вечности. Червивое яблоко 2

Наг Стернин, 2014

У научно-биологической революции два пути. У Азерски симбиоз компьютер – сознание осуществляется в мозгу, у Координатора – в компьютере. Человеческое начало в Рексе получает максимальное развитие (сильнейший интуитивист). Координатор же превратился в «искусственный интеллект», руководствующийся бесчеловечной логикой. Он стремится к божественной власти. Он желает, оседлав интерстарнет, превратиться в темного бога вечности, светлым ему быть скучно. Поражение на Азере показало, что тело Рекса для него недоступно. Он начинает работы с клоном Рекса, одновременно подготавливая переворот в Империи.

Глава вторая

1

Ховрин стремительно шагал по коридорам Белого Рума. Бледные и растерянные младшие служащие, поспешно уступая дорогу, жались к стенам, и — что характерно — ни одного среднего и, тем более, старшего чиновника ему по дороге не попалось. Попрятались по щелям, сволочи!

Впрочем, когда Ховрин с сопровождавшими его курсантами вломился в свою приемную, он с удовлетворением убедился, что его собственная Ответственная секретарша сидела на своем месте, растерянная, перепуганная, но сидела, и даже пыталась работать.

Увидев начальство, пусть и пребывавшее в предельно растерзанном, даже раздрызгано-непотребном виде, Ответственная так по-детски обрадовалась, что у Ховрина даже потеплело на душе. Она вскочила с места, совершенно по-детски всплеснула руками и сбивчиво со всхлипами закричала:

— Стас… о, господи… господин Координатор… А мы-то… тут слухи… Какое счастье, Вы живой!

Властным взмахом руки Ховрин прервал ее излияния и, оглядев приемную, ставшую вдруг необыкновенно тесной и шумной, принялся отрывистым голосом отдавать распоряжения.

— Господа офицеры, всем пока отдыхать. Здесь. Впрочем, особо не расслабляйтесь, возможно, вам еще предстоит работа. Катюша, организуйте для господ офицеров что-нибудь перекусить. Поосновательнее. Свяжитесь с приемными Координаторов и вызовите всех ко мне. Пусть явятся через сорок минут. Да-да, именно вызовите и именно пусть явятся, иначе я велю этим парням притащить их сюда за шиворот.

— Но, из Координаторов, вроде бы, кроме вас только Бюллер и уцелел… — начала было Ответственная, но Ховрин властно перебил ее.

— Пусть явятся их Информанты. Они Первые Советники, им и обязанности исполнять. И пусть захватят с собой всех, кого сочтут нужным для дела. У санаторов заправляет какой-то генерал-майор, не помню фамилии, так вызовите и его. Генерал, как занятый делом, может явиться в фантоме, а остальные только в истинных телах и никак иначе, что бы не прятались по щелям, сволочи, не то из-под земли достану и поотрываю башки.

— По моим сведениям, все они… как бы это сказать… короче, все боятся пальцем пошевелить. Выжидают, словом… ну… в общем, как там Гнездо скажет…

— Начнут дергаться, объясните, что не того они боятся. Комт пока что далеко, а я рядом. Если понадобится, сюда любого за шкирку приволокут. В Городе полный бардак, раздрай, свинство, а они ждут? Ну, так они дождутся! Я намерен с этим бардаком кончать. Немедля! Могу и с ними заодно!

Именно этими словами он встретил и собравшихся коллег, после чего потребовал отчета от каждого из присутствующих. Перечить не посмел никто.

Разнос, который неизменно следовал за словами подотчетного:"А что я мог сделать?"был просто устрашающим. Особую убедительность ему придавало присутствие в соседнем с кабинетом приемном руме решительного вида вооруженных парней, весь вид которых показывал, что они только что выдрались из весьма серьезной передряги, злы, взбудоражены и выполнят самый жестокий приказ, не задумываясь.

Ховрин орал, брызгая слюной, стучал по столу кулаком и топал ногами. Самое мягкое, что довелось услышать злополучным"отцам города", было: не можешь ты — сделают другие, и вали-ка ты с занимаемого стула к ядрене фене!

Впрочем, оказалось, что не везде дела были из рук вон плохи. Генерал доложил о практически полном прекращении беспорядков во всех стратегически значимых узловых точках, магистралях и путепроводах Города. В течение полусуток он гарантировал полное спокойствие по всему Городу. А подотчетный Бюллеру банковско — финансовый сектор вообще не прекращал работы ни на секунду даже в самый разгар мятежа, так что финансовая катастрофа в ближайшем будущем Городу не грозила.

Однако, как оказалось, скрыплы уже окончательно захватили Северную шахту. Жиденькие заслоны санаторов с огнеметами, поставленные еще распоряжением Фетмена в то время, когда размер опасности явно недооценивался, бессменно и совершенно героически сдерживали скрыплов в магистральных путепроводах и воздуховодах. Однако уже имелись сведения, что скрыплы отыскали другие пути — через штольни инженерных коммуникаций, кабельные каналы и канализационные сети, так что их массовое появление в соседних шахтокварталах было вопросом самого ближайшего времени.

В промышленных секторах дела шли тоже совсем скверно. Они попросту никак не шли, и в стратегическом плане это было, пожалуй, даже и похуже скрыплов.

Все проходческие и добывающие работы были прекращены. Представители Объединенных Компаний, если и не смылись с планеты прочь, то в ужасе забились в щели, как тараканы, и выковырять их оттуда было легче сказать, чем сделать. Полностью бездействовали производственные уровни, даже гидропонный. А вот это уже грозило немалым и, главное, затяжным продовольственным кризисом. Запасов пищи в Городе с учетом не разграбленных остатков неприкосновенного запаса было максимум на трое — четверо суток. Между тем, остановка питающих насосов с неизбежностью приводила к гибели пищевых водорослей. Хлорелла и ламинелла, основное сырье для производства протеина, погибали уже через сутки после прекращения подачи к их корневой системе питающей смеси. Хорошо еще, что никакие идиоты не тронули жизнеобеспечивающие системы. Тут, возможно, просто-напросто сработал инстинкт самосохранения… и, слава богу.

— Даю вам пять часов, — ярился Ховрин, глядя в лицо Советнику от продовольствия пронзительным взглядом. — Потом вам и Звезды не помогут. В санатории сгною. Думаете, за вас вступится вице-король? Думаете, что он будет жутко благодарен, когда вы повесите ему на шею миллионы голодных ртов?

Бледный советник только вытирал шею мокрым от пота платком, кивал и соглашался.

— Да… да… да…

— Проверить работу всех насосов. При необходимости запустить подачу питательной массы по временной схеме с соседних ферм… Не сметь возражать! Прокиньте временные трубопроводы, если иначе нельзя! Запросите у медиков антибиотики и вводите в питательную смесь. При безобразиях, что у вас творятся, наверняка занесли на поля кучу всяческой заразы.

— Антибиотики мы послали. Они уже на гидропонном, вот только кому их сдать? — сокрушались медики.

— Какого черта Вы еще здесь, а не уже там? — орал Ховрин, тыча пальцем в беднягу гидропонщика. — Вы слышали? Вас там ищут!

— Я бы просил Вас разрешить привлечь… Тут есть один, Саша Лобов. В смысле, Александр, но его все зовут просто Сэш. Он старший технический служащий, но не в этом даже дело. У него огромный авторитет. Это он организовал защиту системы жизнеобеспечения, насосных станций на гидропонном, защиту обогатительных фабрик трансурановых элементов и вообще… Можно привлечь?

— Да хоть черта, лишь бы дело делалось! — свирепствовал Ховрин. — Валите отсюда, время для вас пошло, ясно Вам?!

— А чего из кожи-то лезть, — раздалось откуда-то из задних рядов. — Все равно Городу хана. Чего выпендриваться-то?

— Это кто сказал? — заорал Ховрин, вскакивая. — Встать и повторить мне в глаза!

— Спокойно, коллега, — хмуро пробурчал молчавший до сих пор Бюллер. — Это было сказано, не подумав.

Ховрин, отдуваясь, сел и в свою очередь полез в карман за платком. Бюллер укоризненно оглядел присутствующих и так же хмуро продолжал:

— Координатор Ховрин кругом прав. Абсолютно. А некоторая… экстравагантность его поведения вполне извинима, если учесть, что ему пришлось лично усмирять, так сказать, вооруженные беспорядки. Многие из присутствующих в это время…

— А какого черта Вы-то сами делали"в это время"?.. да-да, Вы, не как финансист, а как Председатель Совета Координаторов?! — взвился Ховрин.

— Пытался отдавать те же самые распоряжения, что и Вы сейчас, — с невозмутимой иронией ответствовал Бюллер. — К сожалению, я не мог подкрепить их Вашими весомыми аргументами, — он с усмешкой кивнул на приемную. — Но позвольте мне закончить. Господа! Уясните себе раз и навсегда. Наше благополучие, да что там благополучие — сама наша жизнь намертво связана с Городом. Все мы давно распрощались со своими владениями на поверхности. Смерть Города — это наша смерть, господа! Не понимать это может только, простите, круглый дурак, а дураку среди управленцев не место. Это я для нашего"смельчака"говорю. Мы сейчас должны лезть из кожи вон, наизнанку должны вывернуться, но доказать комтам, что Город есть объективная реальность, с которой они должны считаться.

— Нравится им это, или нет? — с вызовом спросил все тот же упрямый голос.

— Именно так, — подтвердил Бюллер. — Будем считать, что нами организован Антикризисный комитет, председателем которого единогласно избран Координатор Ховрин… несогласных, я полагаю, нет, потому что буде такие тут вдруг окажутся, я первый отдам их в руки мальчиков из приемной. Я временно слагаю с себя полномочия Председателя Совета Координаторов — вполне добровольно, господа, можете мне поверить, вполне добровольно — и вхожу в Антикризисный Комитет на правах рядового члена, ответственного за банковскую и биржевую сферы и вообще за финансы.

— Не выйдет, дорогой мой. Свою долю ответственности Вы-таки огребете. Вы будете Заместителем Председателя, — желчно прервал его Ховрин.

— Нет-нет, — с улыбкой сказал Бюллер, — на этом посту, поверьте моему опыту, Вам рациональнее будет иметь господина генерала.

— У меня будет два заместителя, — не терпящим возражений тоном сказал Ховрин. Внутренними делами и санацией займется господин генерал. А на Вас я дополнительно возложу все вопросы внешних сношений. Переговоры с Гнездом будут нелегкими, и они за Вами. Вы на подобных делах не одну собаку съели, и лучше Вас их никто не проведет. Главная задача — предотвратить оккупацию и уничтожение Города. Мы все должны на нее работать. Все, что угодно, любые уступки, экология там, налоги на восстановление поверхности, очистительные сооружения и переработка отходов, но только не уничтожение Города, только не это… Господа Информанты! По всем средствам коммуникаций, в том числе по инфорам жилых ячеек и телетаксерным программам объявить о всеобщей мобилизации. Цель… ну, словом, для ликвидации последствий. Предупредить, что с уклонистами будем поступать по всей строгости, так сказать… Чрезвычайное положение объявите. А силовую поддержку обеспечит господин Генерал, хотя его основной задачей будут, конечно, скрыплы. Здесь, я думаю, нам окажет помощь Гнездо.

Упрямый голос никак не желал угомониться.

— Ага, Старая Дама так и бросится помогать. И таракану ясно, она сама их нам сюда и подкинула.

— Может ты, кретин, пойдешь в Гнездо, да ей это в лицо и скажешь? — взъярился вдруг Бюллер.

— А вот нам она пару ласковых точно скажет, когда банды люмпов, которые наш бравый генерал вышвырнул из Города на поверхность, начнут шарашить возвращенцев с Райны, — неугомонный"смельчак"никак не желал утихомириться. — Возвращенцы будут счастливые и размагниченные, и главное — безоружные, а люмпы организованные, вооруженные и злые.

— Все, господа, дебаты закончены. — Ховрин встал и завис над столом, упершись в столешницу обеими руками. — Рапорты от вас о реальном состоянии дел жду через пять часов. К работе, считайте, вы уже приступили. А за этим, за говорливым, Вы, господин генерал, присмотрите лично. Насчет поверхности он почти прав, в смысле — до наоборот. Сразу видно, что не коренной азерец. Это возвращенцы люмпам вломят по первое число, те кинутся назад в Город, вот вы и поручите нашему говоруну этим делом заниматься. И если не управится в кратчайшие сроки, упеките его в санаторный карцер. Мне можете даже не докладывать. Смелость хороша, когда подкреплена деловыми качествами, знаете ли. Идите, господа, идите. Работайте.

Расходились тихо, без обычного в такие моменты шума и гомона. Опять-таки, в отличие от привычных порядков, ни одна живая душа не забыла выключить на трансформере опространственное для себя рабочее место. Стулья и пульты инфоров исчезли как по мановению волшебной палочки.

Сквозь спешащую к выходу толпу к столу Ховрина протиснулся генерал, щелкнул каблуками и громовым шепотом попросил несколько минут для конфиденциального разговора по делу, требующему незамедлительного решения. Бюллер, дожидавшийся ухода остальных, чтобы узнать хоть что-нибудь о судьбе сына, досадливо сморщился. Генерал истолковал эту гримасу превратно и поспешно добавил: — Вы тоже, конечно, можете присутствовать, господин Бюллер. Вам, как Заместителю, совсем не помешает быть в курсе.

— Я говорил Вам уже, что весь этот мятеж смердит, — возбужденно заговорил генерал, как только за последним"совещантом"захлопнулась дверь, — так вот вам и доказательства…

— Минуточку, генерал, — прервал его Бюллер. — Пока Вы не начали. Я хочу задать господину Ховрину один маленький вопрос личного характера…

— Дорогой Карл Степанович, ничего утешительного я Вам сказать не могу, — Ховрин покачал головой, сочувственно глядя на Бюллера. — В последний раз я видел Виктора на путепроводе Центральной шахты. Он тогда… как бы это сказать… выказал очень решительно желание пойти с отрядом курсантов в погоню за грузопоездом. Никаких сведений о нем мы с тех пор не имеем. Пока.

— Что за напасть, господи прости, на мое семейство, — грустно сказал Бюллер. — Сначала пропала старшая дочь — бунтарка. Теперь вот сын.

— Война, дорогой, война, — сказал генерал рассеянно и потрепал его по плечу со специфически военным равнодушным сочувствием. — Радуйтесь, что их никто не видел мертвыми, так что вполне могут еще и объявиться, если повезет.

Бюллер вскинул на него сумасшедшие глаза и что-то сдавленно пискнул, а генерал, уже не обращая на него никакого внимания, весьма решительно опространствил трехмерную голографическую карту северной части Города и, тыча пальцем в соответствующие ее участки, заговорил.

— Вот, извольте взглянуть, господа. Известие о грузопоезде застало вашу колонну, господин Председатель Комитета, примерно здесь.

Ховрин присмотрелся и согласно кивнул головой.

— Как доложил мне командир колонны… Вы, сударь, сделали прекрасный выбор, поздравляю, очень способный молодой человек… Так вот, как он мне доложил, флаттер появился вот отсюда, был обстрелян, совершил классический противозенитный маневр… на чем, кстати сказать, мальчики могли бы его и подловить, но не будем к ним слишком строги. Для необстрелянных юнцов парни действовали вполне, я бы сказал, на уровне. Так вот, ушел флаттер обратно, в этот же тоннель, из чего ваш Гронкс сделал в условиях недостатка информации вполне логичный вывод, и направил отряд преследования именно туда, вдогонку. Преследование велось достаточно грамотно: флаттерный дозор, передовой отряд на бронекаре, а основные силы и отряд прикрытия — на открытых платформах, что делать, бронекар у них был единственный, и распорядились они им правильно. Вашим курсантам не повезло. Против них действовал очень опытный противник, просчитавший все варианты заранее, и имевший время как следует подготовиться. Появление флаттера было отвлекающим маневром, и имело целью заманить преследователей в ловушку. Расчет был на их молодость и неопытность, я думаю. Штольня, вы видите, выходит в большую каверну естественного происхождения. Их здесь две такие. Одна приспособлена под склад и вестибюль, другая под транспортную развязку, говорят, что какая-то подсанационная управленка так умно этими кавернами распорядилась, я бы ей за это даже срок скостил. От обеих каверн отходят эскалаторные штреки. А в каверне у развязки уже дожидался наших парней горнопроходческий комбайн — андроид с расфокусированным лучом. Страшная штука, доложу я вам, такие же блокировали шмон-тоннели на седьмом уровне и держали нас взаперти, пока Ваши мальчики нас не разблокировали. Операцию планировал блестящий тактик, утверждаю как профессионал. Здесь я опять должен отметить грамотные действия ваших парней. Они вовремя обнаружили засаду. Если бы вся колонна втянулась на склад… А так потери оказались минимальными для условий, в которые они попали. Уцелел весь арьергард и приличная часть основных сил.

Бюллер хотел что-то сказать, но голос изменил ему и он лишь горестно замотал головой.

— Да не отчаивайтесь Вы так, — генерал с предельно философским видом пожал плечами. — Засаду обнаружил именно флаттерный дозор, причем не в развязке находясь, а еще на складе. Так что у парней был шанс. Флаттер о-очень маневренная и быстрая машина. Будем надеяться. Ну а пока парнишки гонялись за приманкой, грузопоезд во всю прыть чесал по Северной шахте, и это доказывает, что похитители совсем не собирались уходить через Урученскую базу, как мы все думали. Их наверняка ждал где-то в окрестностях Северной никому не известный грузовой посадочный модуль. Дальше — дело техники. Погрузка, старт, стыковка в космосе с каким-нибудь конвертопланом, а там — бай, адью и всяческий оревуар пополам с чао.

— Но вблизи-то, насколько нам известно, находилась только"Лиловая Звезда"… — осторожно сказал Ховрин.

Генерал пристально посмотрел на обоих Координаторов и сказал медленно, тщательно взвешивая слова:

— Я никого и ни в чем не обвиняю, господа. И уж конечно не хочу ни в чем таком… так сказать, руководство имперской санации, и вообще… Однако участие санаторов регионального уровня в порядке самодеятельности не исключено. Более того, такая частная акция весьма вероятна. Только вот суть дела в том, что грузопоезд не смог выйти на поверхность. Во время боевых действий портал Северной шахты подвергся огромной силы термическому удару и был полностью разрушен. Там плавились камни, господа. Выход из шахты на поверхность оказался замурован намертво.

— Вы хотите сказать…

— Именно, так господа. Грузопоезд остался на Азере и находится, скорее всего, где-то вот тут, в верхних уровнях Северного шахтоквартала.

— Но там скрыплы.

Генерал снова с величественной небрежностью пожал плечами.

— Думаете, это кого-нибудь остановит, когда на кону такие деньги?

— Все сопровождавшие его люди, должно быть, уже мертвы.

— Господин комт, как уверяют, дважды прошел всю Северную насквозь, причем безо всякого снаряжения. Конечно, господин… э… вице-король личность неординарная, но эти люди, повторяю, готовились весьма тщательно. Весьма.

Генерал помолчал, давая собеседникам возможность осознать все значение сообщенных фактов. Ховрин и Бюллер как по команде посмотрели друг на друга, потом на генерала и снова друг на друга.

— На этот поезд есть какие-нибудь документы? — спросил Ховрин у Бюллера.

— Городу о нем ничего не известно.

— Проверьте архивы компаний.

— Уже сделано, — сказал генерал. — Там тоже ничего нет.

— Интересно, как в телетаксере. Прямо детективчик какой-то. — Ховрин задумчиво посмотрел на собеседников. — Значит, что именно вез грузопоезд, мы доподлинно не знаем?

— Нет, — ответил Бюллер, а генерал пожал плечами и добавил с бесконечно философским видом:

— Но догадываться можем.

Каждому из собеседников все было предельно ясно, но понимать — это одно, а озвучить, да так, чтобы не навести на себя лично ни малейших подозрений — это нечто совсем иное. Каждому из-за собственной спины мерещилась тень человека, которому достаточно лишь пальцем пошевелить, чтобы от господ и позначительнее координаторов местного разлива тут осталось лишь мокрое место. И каждый, пряча от собеседников глаза, говорил осторожно, взвешенно и с оглядкой.

— Речь у нас с вами шла об огромных ценностях, — Ховрин искоса глянул на Бюллера и снова отвел глаза, — алмазы, золото, нет?..

— Вначале я так и думал. Но размах операции…"Лиловая Звезда"… — Бюллер покосился на генерала. — Вы прикиньте расходы, возможности реализации товара, размер риска. Нет, господа, тут должно быть что-нибудь покруче, чем брюлики с золотишком. Это попахивает чем-то из стабильных трансурановых… а если уж вообще не ходить вокруг и около — ингланий это, господа.

— Похоже на то, — вздохнул Ховрин, слово было произнесено и, что существенно, не им. — Вот только сколько-нибудь значительные запасы инглания находятся преимущественно во владениях Старой Дамы. По крайней мере, разведанные.

Бюллер хмыкнул.

— Вот именно. Но стоит сделать такое предположение, как все сразу встает на свои места. Стоимость товара запредельная. Никаких затруднений со сбытом, только предложи, оторвут с руками, и вопросов лишних не зададут. Ингланий — это височные контакторы, господа.

— Получается, что Компании за нашей спиной потихонечку грабили госпожу комтессу?

— Компании, там, или кто другой, но шарапили Старую Даму почем зря. Где-то в Северной шахте, скорее всего, именно в районе Пульсарки — там под землей здоровенный лабиринт из карстовых пещер — заложили горизонтальный штрек, всего и, как говорится, делов.

— Да-да-да, — подхватил подачу генерал, — прошли под Пульсаркой, и где-то тут, — генерал ткнул пальцем в соответствующее место на голограмме, — забрались во владения комтов. Разработки велись, я почти уверен.

— Но ведь от Рекса такое не скроешь, — картинно ужаснулся Ховрин. — М-да, господа, а ведь что мы тут ни при чем, Рекс вряд ли поверит.

В руме повисло тяжелое молчание.

— И устроители этой акции нам действительно толком неизвестны?.. А?.. Господа Координаторы? — генерал, отмежевываясь, смотрел теперь испытующе и выражение на физиономии имел крайне недоверчивое. — Эта задачка, как я понимаю, за мной? Или почему? Сразу хочу предупредить, что от его величества вице-короля ее не спрячешь, я даже и пытаться не стану. Проблемка будет потяжелее скрыплов, тут помощи у Гнезда не попросишь.

— Так точно! — со всей возможной ядовитостью сказал Бюллер.

— Что"так точно", — рявкнул генерал.

— А все. По всем трем, как я понимаю, вопросам."Так точно" — не известно,"Так точно" — за Вами и"Так точно" — не попросишь.

Ховрин насупился и сердито засопел.

— Мы в дерьме по самые уши. И нам придется основательно потрудиться, чтобы вернуть груз и убедить Гнездо, что воры не мы.

— Одно несомненно, — задумчиво сказал Генерал, искоса взглянув на Бюллера. — За этой авантюрой деньги стоят запредельные. Я вообще плохо себе представляю, кому в Городе она по карману.

Бюллер рванулся вперед как загнанная в угол крыса.

— Если одному — то никому, — сказал он со всей возможной ядовитостью. — А на паях в сием малопочтенном предприятии может участвовать кто угодно. Все от размера пая зависит.

— Мне нужна хоть какая-нибудь зацепка, черт побери! — взорвался генерал. — Никому из старослужащих санации я это дело доверить не могу. Придется посылать туда Вашего Гронкса с его ребятами, а с чем они там столкнутся? Это не считая скрыплов!

— Не нервничайте, генерал, — брюзгливо сморщился Ховрин. — Мы специальным распоряжением объявим зону Северной шахты закрытой. Благо предлог имеется, скажем, применение против скрыплов какого-нибудь жуткого оружия, придумайте, какого именно. Тогда ваши ребята просто будут шмалять в любого встречного. Как во врага. Соответствующий опыт у них уже имеется.

— Это все правильно, — ядовито ответил генерал. — Вот только этот самый"встречный"тоже будет в них шмалять, и у него соответствующего опыта имеется уж точно побольше. Я должен понимать, с кем там мальчики столкнутся. Вам ясно? Не только с чем, но и с кем. И если, как вы говорите, вгроханы в это дело жуткие деньги, то за этим стоят очень серьезные люди.

— Ну, вы как ребенок, генерал, право слово, — вздохнул Бюллер. — Не знаем мы, кто за этим стоит. И если Вы на что-то намекаете, то это точно не я. Как это там у вас по уставу полагается говорить — "совсем нет!"

— Никак нет! Не"совсем", а"никак", шпаки чертовы! — взъярился генерал.

— Как бы там ни было, мои следы там не сыщутся, хоть обройтесь. Чего никак не скажешь о ваших коллегах, генерал. Ясно пока, что замешаны высшие офицеры санации, то есть, для Азеры высшие. И отчаянно хотелось бы надеяться, что это сугубо их частное дело. То есть, ну, очень хотелось бы на это надеяться.

Генерал оглядел обоих координаторов фирменным сыскным взглядом вприщур и, зафиксировав его на Бюллере, непреклонным тоном заявил:

— Во всяком случае, мне потребуется письменный приказ с грамотно поставленной задачей и четко очерченными полномочиями. И никаких вмешательств в мои действия ни с чьей стороны.

— Ну не знаю я, кто за этим стоит, что Вы на меня пялитесь подозрительно? — взвыл Бюллер дурным голосом. — Рехнулись, что ли? Да, для такого дела нужны очень большие деньги, но они не мои, и чьи они я не знаю. Понимаете? Не-зна-ю!

— Господа, господа, прекратите, — Ховрин тонко улыбнулся и укоризненно покачал головой. — Успокойтесь, Карл Степанович. У меня таких денег просто нет, а Вас никто ни в чем не обвиняет, что Вы дергаетесь? Я, господа, предлагаю обсудить один аспект проблемы, который, думаю, послужит косвенным доказательством нашей невиновности в глазах… так сказать… заинтересованных сторон. Если мы отыщем груз и вернем его законному владельцу, я полагаю, Город сможет ходатайствовать… даже, пожалуй, претендовать на известное вознаграждение. Ну и каждый, кто в этом деле окажет помощь, может смело рассчитывать на некоторую толику материальных благ. Что касается Ваших мальчиков, господин генерал, у них есть личные счеты с похитителями. Они будут рады поквитаться. Кроме того, мы можем смело гарантировать им в случае успеха весьма и весьма солидное вознаграждение. По азерским меркам, конечно. Месть за погибших товарищей вещь прекрасная и святая, но разумная толика личной заинтересованности еще никогда ничему не мешала.

2

Что-то ломилось сквозь сон, взламывая барьеры, отделяющие сознание от реальности, хотя барьеры эти были очень мощными. Рекс был буквально напичкан снотворным, и его одурманенный мозг изо всех сил старался вырваться из цепких объятий химического сна.

Сигнал, вызвавший такую бурную реакцию, был очень слабым, но в нем было такое отчаяние, такая беспомощность и тоска, что не воспринять его как импульс к действию Рекс просто не мог.

Строго говоря, это не был призыв о помощи. Где-то рядом подходила к концу человеческая жизнь. Человек умирал, он знал, что умирает, и, более того, человек почему-то был твердо уверен, что умрет ровно через сорок шесть минут, секунда в секунду — откуда такая точность, черт возьми? — и… человек не ждал спасения, не имел надежды, в его эманации не было страха, только бесконечное одиночество и тоска.

Рекс открыл глаза и рывком сел в постели. В комнате было темно, тихо и противно пахло лекарствами. Некоторое время он мучительно соображал, где он?.. что он тут делает?.. и даже кто он, собственно такой? Но тут же воспоминания накрыли его будто приливная волна Пульсарки. Он вспомнил и бой, все случившееся после боя и накатившую на него тогда жуткую, даже небывалую боль в спине. Да, он действительно был основательно одурманен лекарствами. Тетушка в неуемной заботе о здоровье племянника напичкала его лошадиными дозами снотворного и обезболивающих. Как сказали бы сподвижники Рекса по эскападе топарей — скрыплы отдыхают!

Вопрос, что делать, для него не стоял. Надо было отправляться на помощь, причем самому и одному, потому что все окружающие, разумеется, дружно воспротивились бы его желанию идти куда бы то ни было. Пока настоишь, пока объяснишь, время будет упущено наверняка.

Было еще одно смутно беспокоившее его обстоятельство, правда, на периферии сознания. Сейчас спина у него не болела. То есть, она не только совершенно не болела, но и не беспокоила, не ощущалась даже. У него вообще ничего не болело, и это наводило на неприятные мысли: что же, под действием лекарств снова отказал интуитивизм? Как тогда, в городе, когда его тяпнули скрыплы? Впрочем, Рекс тут же сообразил, что в этом случае он не принял бы сигнала вообще, а не только не определил бы своими локаторами место, где находится умирающий (излучина Пульсарки у подножья Ошбы). Тем не менее, ему было тревожно и неприятно от совершенно ясно осознаваемой иррациональности этой тревоги.

Рекс торопливо оделся, сунул в карман походную аптечку, привычно накинул на шею ремень конвертора и… недоуменно захлопал глазами. Очевидно, он на какое-то время отключился — потерял сознание, заснул, какое это имеет значение? — во всяком случае, Рекс стоял уже в предбаннике Гнезда, и перед ним была открытая дверь во внешний мир… Как он умудрился сюда попасть? Когда открыл двери? В сомнамбулическом припадке, как лунатик, что ли? Что это с ним такое происходит, и что за дрянью напичкала его дорогая тетушка? Впрочем, вопрос был никчемушный, поскольку человек у подножья Ошбы умирал, и надо было спешить.

Появление Рекса в нужном месте — на узком карнизе, нависающем над руслом Пульсарки — сопровождалось новым провалом в сознании. Если судить по собственным ощущениям, Рекс оказался здесь, что называется, в мгновенье ока. Однако, судя по состоянию организма, это, мягко говоря, не соответствовало действительности — таким усталым, да нет, совершенно обессиленным и разбитым он себя чувствовал. Он плюхнулся на камень, чтобы перевести дух, обвел террасу глазами, но ничего, кроме вдребезги разбитого штурмового бота, не обнаружил. Обломки бота были слишком искорежены, да и слишком малы, чтобы уцелевшие люди могли среди них находиться. Тем не менее, эманация исходила от обломка, более всего напоминавшего бренные останки электронного блока управления. Рекс со вздохом поднялся с камня, подковылял ближе к блоку, присел на корточки, вгляделся и… провалился в темноту.

Пространство вокруг более всего напоминало космос. Так же, как и космос, оно было заполнено светящимися… не точками, не звездами, — артефактами всех оттенков красного цвета и странных форм, отдельными и сгруппированными в некое подобие созвездий, которые на краткие доли секунды стремительно и хаотично соединялись друг с другом странными подобиями светящихся пульсирующих трасс. Занимавшее центральное положение большое тусклобордовое пятно было окружено дрожащим ореолом той же цветовой гаммы. Совершенно очевидно, это"нечто"стремительно теряло энергию.

"Кто ты?" — спросила тьма.

"Здешний комт", — ответил Рекс.

"Азерски? Ты пришел добить меня?.. нет, ты хочешь помочь. Но почему? Я был твой враг… Впрочем, меж вами, высоколобыми, полно блаженных чудаков. Когда-то мою жизнь черт знает, почему, спас Грот, теперь вот ты туда же?

"Ты ведь киборг, каким-то чудом сохранивший человеческую личность, правильно? Помолчи, ты быстро теряешь энергию. Сейчас я сниму боль и посмотрю, что для тебя можно сделать".

"Спасибо, — сказал обломок. — Мне легче. Мне уже не больно. Почти. Ты прав, но я не вполне киборг. И не фантом. В смысле, не фант, управляющий боевой машиной… да, были и такие разработки, но в Компаниях их забраковали… ты спросишь, почему? Они действовали только на базе формальной логики, не были способны на нетривиальные решения и, значит, их действия были предсказуемы. Все боевые машины, напавшие на тебя, управлялись такими, как я… что, однако же, Компаниям совсем не помогло".

"Кто такой Грот?" — спросил Рекс.

"Очень неплохой ученый, — совершенно неожиданно в разговор вмешался Серж Кулакофф. — Да, я приехал, я здесь, только меня к тебе не пускали. А Грот мой коллега, человек исключительной порядочности, и очень талантливый. Ты сможешь помочь этому парню, Рекс? Продержись хотя бы четверть часа, мы уже в пути и везем все необходимое".

"Он теряет энергию, и долго возмещать ее я ему не смогу, сил не хватит, так что поспешите. Что-то ты заволновался при имени Грот, Сережа. Что с ним такое? В чем дело?"

"Какое-то время назад Грот исчез, как и многие другие. Теперь-то понятно, как и куда. Влип точно так же, как я, и как все прочие. Очень не хочется верить, что он с какого-нибудь боку причастен ко всем этим безобразиям".

"А он и не причастен, — вмешался киборг. — Он всего-навсего пытался найти способ с помощью компьютера сохранять людям жизнь после смерти тела. Я понял Грота так, что он хотел научиться инсталлировать фант человека, у которого тело не работает, в другое тело, у которого не работают мозги. Мы были смертельно раненными солдатами, и должны были быть первыми такими. Но Компаниям нужны были не спасенные солдаты, а киборги с человеческими мозгами для управления штурмовыми ботами. Так что Грота с этой работы тут же и вышвырнули. Под машины нас приспосабливал уже не он. Есть в его лаборатории такой молодой петушок, ходил у него в заведующих теоретическим отделом. У него их два таких, о первом ничего не знаю, а вот второй — первостатейная сволочь. Откуда только они вылезают, такие?.."

"Где находится лаборатория? На какой планете?"

"Планету называют Темная, а координаты ее я не знаю. Знаю только, что хозяйничают там не люди Компаний, а колониалисты".

Мысли киборга, очевидно, путались, сбивались, понимать его становилось все труднее. Центральное пятно стремительно чернело, ореол вокруг него истончался и вот-вот мог исчезнуть совсем. Силы Рекса были на исходе, подпитывать погибающий мозг ему, похоже, тоже было уже нечем, он сам держался из последних сил. И в это время, раздирая в клочья выстроенную им вокруг киборга защитную сферу, в нее ярким солнечным светом, шипением флаттеров и возбужденными голосами друзей ворвался внешний мир. Обессиленный Рекс, шатаясь, поднялся на ноги — здесь был Кулакофф, и теперь он, Рекс, мог бы себе позволить даже и отключиться на какое-то время… если бы не был, как выражалась тетушка, первым среди равных. Положение обязывает, знаете ли.

Карниз и раньше не отличался особой шириной, а после взрыва штурмового бота он вообще более всего на свете напоминал скрабью тропу. Но за штурвалом головной машины сидел, как оказалось, лично Шульц. Машина зарылась носом в осыпь, а колпак кабины начал откидываться еще до ее остановки. Во всяком случае, флаттер умудрялся каким-то чудом держаться на карнизе в двух шагах от разбитого бота, и это было главное.

Из кабины выскочил Шульц в сопровождении своих ребят, тащивших носилки и аккумуляторные батареи. Подскочив к Рексу, парни завертелись на месте, не понимая, кого им следует укладывать на носилки, и на кой черт здесь кому-нибудь могли понадобиться аккумуляторы.

Остальные флаттеры плюхнулись внизу, ближе к Пульсарке, и по осыпи к Рексу карабкались люди, тащившие на себе еще какую-то аппаратуру, среди этих людей мелькала косматая шевелюра Сержа и парочка белых халатов. Впереди всей этой галдящей возбужденной толпы штурмовым танком пер Черный Барон. С первого взгляда оценив обстановку, Айно мощными руками схватил Кулакоффа за бока с воплем:"Шульц, держи!"подбросил его высоко в воздух, пожалуй, на целых полметра выше карниза. Серж не успел даже испугаться, как оказался перед блоком управления.

— Куда подключать? — орал Шульц, и аккумуляторные провода в его руках извивались, как готовые к укусу змеи.

— Сначала надо отправить его величество, — заявил Айно непреклонным и предельно официальным тоном. — Ваше величество, прекратите качаться как былинка на ветру и извольте лечь на носилки… Ваше величество, я исполняю строжайшее повеление госпожи комтессы, и если, как Вами неоднократно декларировалось, Вы всего лишь временный управляющий до… как бы сказать… окончательного излечения госпожи комтессы, извольте выполнять ее недвусмысленную волю.

— Подключайте сюда, сюда и сюда, — командовал Кулакофф, отправив с рекордной скоростью созданный фант внутрь блока и ориентируясь по онлайн контакту. — Здесь нужна изоляция. И здесь… Скорее, скорее, и тащите блок в лабораторию, тут у меня нет ни одного шанса спасти этот… эту жизнь.

Рекс, шипя и ругаясь, рухнул на подставленные носилки. Шульцевы спецназовцы сноровисто разделились на три группы. Одна быстро и с какой-то изящной аккуратностью поместила блок управления во флаттер, вторая подхватила носилки с Рексом, а двое последних ловко ухватили Кулакоффа под локотки, и не успел он опомниться, как оказался внутри флаттера рядом с Шульцем и по соседству с блоком управления.

— Дайте же мне возможность взглянуть на Рекса, — орал возмущенный Кулакофф, но флаттер уже мчался к Гнезду.

— Да не волнуйтесь Вы, — увещевал его Шульц. — Все будет в порядке. То есть, все и есть в порядке, — поправился он.

— Вижу я, в каком все порядке. Что это за новости, извините? Как Рекс сюда попал?

— Ногами, — рассмеялся Шульц.

— Еще один остряк — самоучка на мою голову, — взвыл Кулакофф дурным голосом, — близнецов, стервецов рыжих, мне мало, и этот туда же! Заперт он был. Понял? Заперт на замок, причем не электронный, а механический. На механический, понял, чудило?

— Ну и что, — флегматичничал Шульц. — Тоже мне, проблема. Значит, он и механические замки умеет открывать, только и всего.

— Ну, умники кругом, до сил нет! — вздохнул вдруг успокоившийся Кулакофф. — Ага. Конечно. Научился. Не только открывать без ключа, но и закрывать тоже. Потому что, мне докладывают, замок, как был закрытый, так закрытый и есть. И что его кто-нибудь открывал-закрывал для любимого предводителя, вождя и сюзерена, так ведь никто не сознаётся.

— И не сознается, даже не надейся.

3

"Лиловая Звезда"представляла собой вполне серьезный боевой корабль класса трасформер — корвет, вооруженный ракетами, лазерными и гравипушками и даже аннпгпляционным орудием, способным на счет"два"превратить в облачко раскаленных газов приличный астероид, но то, к чему она приближалась… Флагман эскадры гроссадмирала Хилтибранта дредноут"Разрушитель солнц", на сооружение которого наверняка были полностью угроханы материальные ресурсы не одной планеты, а может, и не одной планетной системы, просто потрясал воображение чудовищными размерами, грубостью, какой-то неопрятной корявостью форм и исходившим от него ощущением необоримой тупой мощи.

"Разрушитель солнц"пер вперед, на полной мощности взламывая пространство и разбрызгивая вокруг целые фонтаны гравитационных и темпоральных полей и линз такой безудержной внутренней энергии, что даже прочие дредноуты эскадры адмирала Хилтибранта считали за благо держаться от него подальше, не говоря уже о всяческой крейсерско-фрегатно-корветной мелочи."Шелупони", как любил говаривать сам адмирал.

Где-то там, далеко позади, осталась мятежная Азера со своим несговорчивым комтом, а здесь…

Энергетические установки"Звезды"были давно уже переведены в холостой режим работы, поскольку управлять шипом все равно не было никакой возможности."Лиловая Звезда"была захвачена"Разрушителем"гравитационным полем, и подтягивалась сейчас этим полем к себе."Разрушитель", понятно, ни с экипажем, ни с пассажирами корвета, ни в какие такие разговоры — переговоры вступать не собирался. Со"Звездой"поступали точно так же, как поступают в космосе с любым захватываемым кораблем: перехватили управление, обездвижили, да и волокли к уже трансформированному в абордажный режим ближайшему из своих сегментов захвата, где и собирались — это тоже всем было совершенно очевидно — "обшмонать"по полной программе. Поведение было вполне бесцеремонное, профессиональное и адекватное приказу: велено представить пред руководящие очи — вас и волокут, как щенка, за шкирку. Было бы велено уничтожить — прихлопнули бы походя, как муху, никто на"Разрушителе"и внимания бы на инцидент не обратил, да и сами исполнители уже через пять минут о нем забыли бы.

Вся разношерстная публика, собравшаяся в рубке"Лиловой Звезды", притихнув, смотрела, как надвигается, наваливается, заполняет все экраны эта чудовищная коряво уродливая громада — воплощение, олицетворение, апофеоз всеподавляющей имперской мощи.

Впрочем, процесс означенного, так сказать, созерцания длился весьма недолго. Экраны на мгновение погасли, а когда они вновь загорелись, на всех без исключения высветилась пучеглазая физиономия, судя по всему, весьма нехилого начальства, очень усталого и даже изможденного человека… а вот это было уже серьезно — его симбиозные никелевые контакторы были запиленными до невозможности.

Начальство изволило держаться в свободной манере, делало все подчеркнуто неторопливо, а по бесстрастности своей физиономии могло бы дать сто очков вперед даже мумии Фароаноса из телетаксерного сериала"Планета пирамид". Тем не менее, с его появлением на экранах инфоров время вдруг утратило былую неторопливую монотонность и помчалось вперед с совершенно противоестественной скоростью.

Все сколько-нибудь значительные лица из числа пассажиров и команды не успели охнуть, как оказались сидящими каждый у персонального инфора и подробнейшим образом отвечающими на вопросы своей же персональной ипостаси до омерзения дотошного фантом-начальства.

Не у дел пока оставались только Эни Боди, с которой сэр Начальник был подчеркнуто почтителен, подсанационная хакерша да командор-санатор, коему предписано было"наблюдать за маневром стыковки"… чего там наблюдать?.. будто от него что-нибудь зависело!"Вами займутся… После… Обязательно…" — многообещающе сообщил сэру Юргену Начальник, гнусно улыбаясь одним только своим тонкогубым жабьим ртом, выпученные глаза его оставались по-рыбьи бесстрастными. Обрадовал, сволочь. А борт"Разрушителя", заботливо трансформированный, причем, отнюдь не в варианте встречи дорогих и обожаемых гостей, надвигался с неотвратимостью судьбы. А транс-сегмент захвата ощерился абордажными палубами со всеми их милыми сюрпризами вроде гравипушек, лазерных ножей для вскрытия корпусов, штурмовых ботов, роившихся в классическом брейк-дансе… ну и так далее. Все вокруг происходящее весьма мало походило на благостные картины, что совсем недавно рисовала тут чванливая хакерша.

Впрочем, и сама хакерша сейчас вид имела отнюдь не такой самонадеянный и самодовольный, как раньше. Рожицей была бледна, губками дрожлива, и с рожицы своей высоколобой то и дело вытирала пот дрожащей же лапкой — Эни Боди, похоже, единственный человек на борту шипа не имевшая оснований для беспокойства за свою дальнейшую судьбу, воспользовалась вынужденным бездельем, чтобы поплотнее познакомиться со своею новой"сервомисской". И что оная"сервомисс"самоуверенно недооценила свою"феодалшу", выяснилось очень быстро. Что называется, в мгновение ока.

Феодалша потребовала от Аны вывернуться наизнанку. Ей, стерве, видите ли, от своих сервов нужен полный и совершенный душевный стриптиз. Она, видите ли, должна знать, чем дышит, о чем мечтает и даже в какой позиции предпочитает с мужиками трахаться ее доверенная сотрудница. И вот тут-то Ана совершила непростительную ошибку, принявшись, что говорится,"вешать новоиспеченной хозяйке лапшу на уши", да еще и распустивши при этом павлиний хвост. Разумеется, многое в ее прошлом хозяйке знать было противопоказано, но уж небрежно лихачить, пыль в глаза пускать и всячески демонстрировать, что и мы тут, извините,"не пальцем деланные", совсем не следовало. Оказалось, что вопросы, которые ей задавались, по видимости бессистемные, сугубо"бабские"и даже, вроде бы, бестолковые, на самом деле не так уж и глупы.

Очень скоро Ана почувствовала себя крайне неуютно. Вопросы все больше и больше группировались вокруг ее сексуальных привычек и предпочтений, все ближе и ближе подбирались к ее главной, так тщательно оберегаемой тайне. С двойным донцем оказались вопросики. Бабец ее новоиспеченная феодалша и сеньориха была, как оказалась, явно та еще, ушлая, во всякого рода извращенных сексуалиях еще как поднаторевшая… а по внешности — да, ой! — просто домашняя кисейная девочка, которая и вибратора-то ни разу в глаза не видела. Интом шефиня оказалась тоже очень даже хоть куда, ложь просекала слету, врать — чем дальше, тем больше — становилось все труднее, а времени продумать линию поведения не было вовсе. Феодалиха явно насторожилась, подобралась, взгляд ее сделался колючим и острым. Сердце Аны снова дало сильный сбой, правда, теперь уже совсем не сладкий. От эйфории, в которой она пребывала после столь удачно начавшегося дня, не осталось и следа. Ей вдруг стало ясно, что взлетела она явно слишком уж высоко, что судьба ее по-прежнему висит на волоске, и что вся ее одиссея может окончиться совсем не так жизнерадостно, как это ей только что рисовалось. Спину Аны крутило невыносимой болью, на глаза наворачивались слезы, и орать хотелось от этой боли в полный голос. Но тут она неожиданно получила столь необходимую ей передышку. Взгляд у Эни стал вдруг рассеянным, лицо озадаченным, а вопросы вдруг потеряли жесткость и остроту. Можно было хотя бы перевести дух и собраться с мыслями.

А Эни, с садистским удовольствием наблюдавшая, как, растеряв всю свою самоуверенность и наглость, ужом извивается ее новая прислуга — было, явно было, что скрывать поганке! — вдруг оказалась в этот момент в состоянии фантом-контакта лично с самим Его Имперским Сиятельством сэром Который Всегда Прав.

Эни никогда еще до сих пор не функционировала в фантоме"онлайн". С несказанным потрясением она обнаружила себя одновременно в уже привычной, и даже намозолившей глаза рубке"Лиловой Звезды", и еще некоем огромном совершенно незнакомом помещении.

Раздвоение было таким резким, таким внезапным, что привело ее в болезненное, почти шоковое состояние. Конечно не так, как когда-то, в период раздвоения личности на Эни и Лайзу, но все-таки, чтобы придти в себя, ей пришлось приложить немалые усилия. Наконец, Эни удалось взять себя в руки. Она огляделась. В глубине рума, обставленного с неприятной, вызывающей и даже пошлой роскошью, в огромном и глубоченном кресле восседал ее"Всегда Правый"покровитель."Ну-с, — сказал он. — Здравствуй. Как дела?", и одновременно с ним — но совершенно отдельно, вот в чем фокус! — ее вниманием умудрился завладеть сэр Макрослип. Заслонив собою хакершу, он истерически вопил, брызжа слюной:"Это неправильно! Это нечестно! Я Вас спас! В конце концов, я человек маленький!"

Оказаться сразу в двух румах, раздвоиться настолько, чтобы говорить одновременно с двумя собеседниками, все понимать, все осознавать, использовать в одном разговоре сведения, только что полученные из другого — это было совершенно ошеломительно, мозги сносило, можно сказать, и ехала крыша."Здравствуй, милый, — говорила она Координатору здесь, вверху, — я очень рада тебя видеть"… и в то же самое время здесь, внизу, в рубке, презрительно цедила через губу бедолаге коммандор-санатору, остро наслаждаясь тем, как он из белого на глазах становится уже просто зеленым:"Перестаньте дергаться, уважаемый, я ведь могу подумать, что у вас, и в самом деле, совесть нечиста…"

— Этот тип… — обратилась она к Координатору, кивая головой на командор-санатора и не отдавая себе отчета, что голос ее звучит в одном руме, а кивает она совсем в другом, — …этот тип, он что-то темнит…

— Какой? — удивился Координатор.

Эни несколько секунд пялилась на него, пока вдруг с ужасом не поняла, что Всегда Правый, в отличие от нее, есть самый обыкновенный неоконтакторенный горожанин, физически хилый, старый, даже дряхлый, к тому же тугодум, что многое из того, что просто и естественно для нее, ему абсолютно недоступно и не понятно… и что показывать ему это категорически не рекомендуется.

— Я о капитане"Лиловой Звезды". Не верю я, что у Азеры он оказался случайно. Врет, сволочь.

— Так ты не знаешь, что там делал корабль санации?

— Откуда? — удивилась Эни. — Это тонет во мраке неизвестности… — она внутренне хихикнула, фраза получилась хороша, не позабыть бы ее, еще пригодится.

— Это один из двух вопросов, на которые я хотел бы получить ответ без свидетелей. Что же он там делал?

— Я полагаю, ждал какой-то груз, — сказала Эни, проявляя чудеса сообразительности. — Когда мы прибыли, он находился в режиме трансформера, причем в фазе приема, что характерно. Я уж подумала, не промышляет ли почтенный капитан контрабандой? — И Эни тут же весьма подробно рассказала Всегда Правому все обстоятельства своего чудесного спасения.

— Так-так-так… — Координатор жизнерадостно потер руки. — То-то уважаемый сэр Заместитель Санатора так задергался, как только услышал про"Лиловую Звезду". Значит, наша санация потихонечку грабит наши же Объединенные Компании? Интересно…

— А с этим Макрослипом как быть?

Координатор изволил отмахнуться с видом величественным и даже, она бы сказала, напыщенным.

— Наплюй. Им займутся. И воздадут ему по грехам его. Впрочем, нет. Его надо сохранить. Непременно и категорически. Он еще ой-как пригодится.

— Зачем? — удивилась Эни.

— Например, мне может понадобиться кое-кого между собою столкнуть лбами, — пояснил Координатор и вызвал на экране инфора секретаря. — Немедленно озаботься, чтобы референции о капитане"Лиловой"были выше всяческих похвал. Его нужно сохранить на прежнем месте, но так, чтобы он понимал, что мне все известно. Ты свободен. Впрочем, подожди. Капитан должен думать, что его жизнь спасла леди Боди, и твердо знать, что эту услугу ему придется отработать. У меня все.

Секретарь скользнул взглядом по Эни, почтительно кивнул головой и отключился. Координатор наклонился вперед и впился в Эни снизу вверх пронзительным взглядом. — А теперь ответь мне на второй вопрос, девочка. Мне тут доносят, что Азерски проник в терминал старнета на Азере под твоей, так сказать, крышей. Как это? Объяснись.

Эни отчаянно покраснела и принялась путано и сбивчиво оправдываться, пытаясь выставить свою азерскую одиссею не то, чтобы в выгодном, но хотя бы в мало-мальски приемлемом свете.

— Ну-ну, — задумчиво сказал Координатор, когда она, совершенно запутавшись, окончательно умолкла. — Он и тут всех обвел вокруг пальца. Восхищаюсь. Вот так, шутя, переиграть всех и вся. Ты, наверное, не знаешь, Старая Дама создала ему в помощь в Городе настоящее подполье. Так это подполье нашпиговали агентурой все, кому не лень. Даже мои люди там были, не говоря уж о людях Компаний или всяческих санаторах, имперских и местных. Все ждали появления… э-э… необыкновенного существа с паранормальными способностями, и все такое. Готовились черт знает, к чему. А пришел — вот уж чего не ждали — самый, так сказать, обыкновенный рядовой супермен с кулаками. Как из боевика телетаксерного, право-слово. Простой, как кувалда. Р-раз по морде, два по морде, три… Грубо, просто, эффективно. Не-ет, я им определенно восхищаюсь. Это не человек, это бог. Так что ты не расстраивайся. Ты была обречена. Его нельзя победить. Его можно только убить. Чем ты у меня в дальнейшем и займешься.

Что-то было такое в его рассуждениях… вернее, чего-то в них не было… такого…"Если уж я не смогла его победить, то как же я его убью?" — мелькнула в ней мысль, показавшаяся Эни поначалу вполне себе здравой. Но тут она вспомнила"зверюгу", беззастенчиво использовавшего ее для своих собственных целей, да так и не расплатившегося с нею, нагло пренебрегшего ее"главной физиологической системой", и даже внутренне передернулась от стыда и злости. Все мысли, как повышенной, так и пониженной здравости, из ее головы тут же и улетучились, осталась одна холодная ярость."Ничего, я постараюсь. Подожди немножко, дорогой Рекс. За мной не заржавеет"…"Вот именно", — услышала она голос Координатора и подняла голову.

Всегда Правый смотрел на нее со снисходительной насмешкой, и явно демонстрировал, что читает в ней, как в раскрытой книге."Контакторов у него, конечно, нет, и мыслит он на порядок медленнее, но сбрасывать его со счета, пожалуй что, рановато. Умный, сукин сын, эк он меня…" — подумала Эни самокритично и тут же, гордясь собой, ловко увела разговор в сторону.

— А почему ты не стал говорить со мной по сети, а вытащил в фантоме, да еще в онлайн-контакт? — спросила она его, откровенно подставляясь. Ответ был очевиден, но разве она не дурочка — блондинка?

— Ты думаешь, что одна только твоя девица такая шустрая? — усмехнулся Координатор, — Отнюдь. В сети никогда нельзя быть уверенным в конфиденциальности контактов. Если бы ты только знала, сколько хлопот доставляют хакеры спецслужбам. Их ловят, давят, как мух, пора бы уж и усвоить… э-э… поучения, так нет же. Стоит передавить одних, как появляются другие. Может, и твою тоже для верности взять к ногтю? Если, конечно, не жалко. А то шустра больно.

Эни досадливо сморщилась.

— Разве в жалости дело? Она может еще очень даже пригодиться. У сволочи Рекса нету более лютого врага, чем она, даже считая нас с тобой. Не знаю, что уж он ей такого сделал? Не иначе, как трахнуть отказался, да еще в этой своей гнусной вежливой манере. Она аж вся трясется от ненависти. Грозит ему контакторы из головы выковырять. И знаешь, как? Вилкой! И выковыряет при первой возможности, можешь не сомневаться.

— Понимаешь ее? — хмыкнул Координатор.

"Еще как!" — подумала Эни и подняла было руку, чтобы почесать себе нос, но спохватилась, вспыхнула и с торопливой неаккуратностью плюхнула ее на подлокотник кресла.

— Ты чувствуешь себя в фантоме неловко? — удивился Координатор.

— Как раз наоборот, — сморщилась Эни. — Я знаю, что я в фантоме, но ничего не чувствую… то есть, опять же все наоборот, я чувствую, как будто я в теле… но я же знаю, что на самом деле я ничего не чувствую, а знаю!

Координатор со вкусом рассмеялся.

— Ну вот. — Эни с комическим огорчением схватилась обеими руками за голову. — Совсем ты меня запутал. А я просто хочу разобраться с нашей хакершей, которая много о себе понимает, быдло. Свысока так это еще, знаешь… А истина-то об ней опять же тонет во мраке неизвестности, — с удовольствием выговорила она и, взглянув на Всегда Правого, торопливо добавила: — Пока, я думаю, ей можно устроить, как это там у твоих называется,"расспрос с пристрастием?"Под наркозом, или как это делается? Она, сволочь, ужом извивается и что-то важное скрывает, нюхом чую. Можно?

— С моей-то аппаратурой? — усмехнулся Координатор, — Никаких проблем, и без всякого наркоза.

Вальяжно развалясь, Всегда Правый раздувался от важности, и это в сочетании с хилой фигурой и огромным креслом производило эффект бесконечно комический. Ей нестерпимо захотелось сделать ему козу и заблеять"бе-е" — атавизм какой-то безмерно глупый и недальновидный до дикости, с Лайзиных времен не появлялось в ней подобных желаний. И тут Эни вдруг громко ойкнула и подскочила на месте. На"Лиловой Звезде", или, как это она ощущала,"здесь, внизу", тряхнуло, дернуло и снова тряхнуло с такой силой, что, стой обитатели рубки шипа на ногах, они просто покатились бы по полу как сбитые кегли."Лиловая Звезда"вошла в соприкосновение с абордажным сегментом"Разрушителя". Эни разговор с Аной поневоле пришлось прервать, и та очень постаралась, чтобы вырвавшийся у нее невольный вздох облегчения сошел для шефини за сильный испуг… этакий наив, а еще контакторы на висках у стервочки, тьфу.

Абордажная команда дредноута работала предельно небрежно и неуважительно. Можно сказать, по-хамски.

Из коммуникаторов шипа бездушный и, вместе с тем наглый — уметь надо! — голос командовал, повелевал, погонял:"Экипажу оставаться на штатных местах! Капитану шипа с судовыми документами проследовать в центральный шлюз, сектор"Си". Суперкарго с документами на груз проследовать в центральный шлюз, сектор"Би"! Пассажирам шипа проследовать в центральный шлюз, сектор"Си", имея при себе документы и подготовленное к сдаче личное оружие!.. Да пошевеливайтесь, вы, крысы беременные! Старпому предъявить шип к досмотру! Зондеркомандам работать шип. Вперед!"

Грохот, который подняли в"Лиловой Звезде""зондера"своими магнитными подошвами, был слышен даже в рубке. Сэр Макрослип, лицо которого было белее собственного комбинезона, неверными шагами поспешил выполнять приказание. Следом за ним потянулись остальные.

4

Стратег вел скример с предельной осторожностью: кусок флаттерного обтекателя, который курсанты с помощью все тех же дюбелей присобачили к корпусу вместо языка гондолы — что за извращенец так изуродовал бедную машину и, главное, зачем? — так вот этот кусок, являвшийся теперь фактически ее днищем, держался просто на честном слове. Тем не менее, машина была способна хоть как-то передвигаться, и это было самое главное. Впрочем, дырявое днище вполне устраивало парней. То есть, не то чтобы устраивало, но нет, как говорится, худа без добра. Дырки позволили Дюбелю, совершенно оборзевшему с обретением прозвища, приладить под днищем скримера"клизму" — двухзарядный гранатомет ИКГ-2 из запасов в бозе почившего флаттера, оружие, крайне популярное среди санаторной молодежи всех миров. Предназначался гранатомет для применения именно в Городах. Одна граната несла кумулятивный заряд, разносивший вдребезги — как говорилось на лекциях,"с дивной избирательностью и без повреждения инфраструктуры" — любую баррикаду, вторая взрывалась сущим фейерверком разлетающихся во все стороны вторичных зарядов, которые, взрываясь в свою очередь, выбрасывали в воздух одно за другим облака ядовитых игл. Стрелять можно было не целясь, чувствительные инфракрасные датчики сами находили живые мишени.

За то время, что парни провозились с ремонтом скримера, грузопоезда уже и след простыл. Впрочем, Стратег, на которого Виктор с облегчением возложил бремя руководства… естественно, вместе с ответственностью… так вот, Стратег о преследовании грузопоезда и не помышлял. Скример решительно свернул в сторону от центрального путепровода и через разлом в шлюзе пылесборника втиснулся в воздуховод.

— Ты куда? — всполошился Дюбель. — Воздуховод почти вертикальный, да еще и ветер навстречу. Мы ж не улитки.

Голова Стратега была задрана кверху, взгляд не отрывался от терявшегося в темноте просвета воздуховода. Пальцы, судорожно вцепившиеся в пульт управления, выдавали нешуточное душевное напряжение: вести машину вверх в узком воздуховоде было невероятно трудно. То ли из-за гранаты, то ли из-за обтекателя, то ли из-за всего разом, скример все время тянуло влево. Просвет воздуховода сравнительно с габаритами машины был относительно невелик, так что удерживать ее на нужном курсе было совсем не просто. Тем не менее, вопли Дюбеля не остались без ответа.

— Тише едешь — дальше будешь, — наставительно изрек Стратег. — Эти суки уж точно почесали по спиральному путепроводу. И за дорогой смотрят в оба, что спереди, что сзади, будь спокоен. С разницей в вооружении надо считаться. Напоремся на грузопоезд, нас разделают как мясник кролика, пукнуть не успеем.

— Да что они могут сделать! — горячился Коля-Дюбель, косясь на Виктора, глаза у парня были шалые, с сумасшедшинкой, голос напористый, агрессивный. В каком-то смысле оба парня, что называется, работали"на публику", в качестве которой он, Виктор, естественно, и выступал. — Это мы их сделаем! Не то, что Корн или Комар, Снайпер в нас ни в жисть не попадет при нашей-то непредсказуемости хода. А вот я им клизму поставлю, это точно!

— Не факт. Снайпер стрелок от бога. Да ему и не надо в нас попадать. Шмальнет в стену возле скримера парой корпускул, взрывная волна снесет нас в шахту, что твою пушинку.

— Вдоль дороги энергетический барьер!

— Вот как раз через него-то и будем кувыркаться, это я тебе гарантирую. Да еще и энерговоды он нам перекорежит. А шахта — она глубо-окая!

— А в воздуховод ты чего полез? Мало того, что вертикальная скорость у нас улиточья, тут еще, говорят, пауки с элефанта ростом. И скорпионы.

— Не боись, паря, где наша не пропадала! Подумаешь, пауки. Ты их сам-то видел, пауков? Вот и я не видел. А что Снайпер с лазеркой вытворяет, мы оба видели. И паукам этим сейчас, я так думаю, тоже не до нас. Им, я так думаю, сейчас со скрыплами бы разобраться. А вот мы себе путь сократим насколько?.. То-то и оно. Мы еще и обгоним этих падл. Да и вообще, нам сейчас нужен не Корн, а комт, — Стратег заржал, крайне довольный собственным каламбуром. — И кончай обсуждать мои действия, Дюбель. Я тебе сейчас не кореш, я тебе сейчас командир.

Чем больше Виктор присматривался к Стратегу, тем больше этот парень ему нравился. Он был собран, внимателен, насторожен и, в то же время, выглядел абсолютно спокойным. От него исходила такая несокрушимая уверенность в своих силах, такая бризантная энергия, такая готовность к мгновенной — и, без сомнения, абсолютно адекватной! — реакции на малейшую угрозу, что Виктор впервые не умозрительно, а всей, так сказать, кожей почувствовал, что значит в критической ситуации ощущать себя"как за каменной стеной".

Стратег выжимал из растерзанного скримера все возможное и даже больше, отчего запасы энергии таяли на глазах. Нормальный для машин такого типа еле слышный шелест двигателей перешел в пронзительный свист. Красные искры на концах энерговодов превратились уже чуть ли не в факелы фиолетового цвета и совершенно противоестественной длины. Но своего Стратег все-таки добился. Скример на вполне приличной для этих условий скорости упрямо лез вверх.

Воздуховод, по всей видимости, был сугубо технологический, временный, и обеспечивал техническим неочищенным воздухом шахтные разработки. С одной стороны, это было даже и неплохо, поскольку на пути не возникало никаких препятствий в виде очистных сооружений, всяких там энергетических силовых захватов для крупного мусора и фильтров тонкой очистки воздуха. Построен он был крайне неряшливо, вкривь и вкось, с использованием выработок и всяческих заброшенных тоннелей. К тому же, он сильно пострадал в инциденте — где-то тут подорвались ракеты, которые хотели запустить по Гнезду, и именно на Северный шахтоквартал дождем валились сбитые боевые машины гвардейцев. Можно было представить, что творилось на верхних, предназначенных под жилье, уровнях шахтоквартала, если даже здесь, в магистральном воздуховоде, из раздрызганных мощных когда-то стен во все стороны торчали здоровенные обломки бетонных плит. Стратегу то и дело приходилось менять направление движения, а машина управления слушалась плохо, вести ее приходилось не вперед, а вверх, она шаталась и раскачивалась из стороны в сторону как пьяный люмп на гидропонном Бродвее. Стратег начал заметно нервничать, дергаться и ругаться сквозь зубы, что отнюдь не способствовало спокойствию Виктора. Корявые бетонные плиты скользили вниз, иногда придвигаясь так близко к энерговодам, что у Виктора замирало сердце. Фары скримера, направленные не в сторону движения, а в стену воздуховода — как только Стратег умудрялся управляться с чертовой колымагой в таком диком положении? — на мгновение выхватывали из темноты длинные овальные нашлепки на его грязных и даже на вид омерзительно липких стенах. Нашлепки были похожи на волдыри или опухоли и покрыты шевелящимися перепутанными волосами, если за таковые можно было считать нитевидные образования в палец толщиной. Местами нити образовывали между двумя нашлепками что-то вроде обрывков настоящих паучьих сетей. Вот только сеточка такая, существуй она на самом деле, увеличена была бы сравнительно с привычной не в одну тысячу раз. И тут Виктор вспомнил, что о пауках — мутантах в воздуховодах он как-то раз уже слышал еще в доконфликтные времена, совершенно случайно оказавшись на совещании у Ховрина. Ростом они были, разумеется, не с элефанта, но питались крысами, так что тесное общение с этими очаровашками вряд ли могло кому-нибудь доставить удовольствие.

Слышал он и объяснение этой удивительной мутации, причем из первых уст, от наимудрейших азерских высоколобых. Все дело было, вроде бы, в скорости воздуха. У насекомых легких нету, вместо легких какая-то хрень, названия которой Виктор не помнил, какое-то производное от слов"ахинея"и"трахать", трахинея, что ли, какая-то или трахтея. Очень, кстати сказать, это словечко всех совещантов тогда развеселило… Так что дышат букашки весьма хитроумно, можно сказать, телом дышат, потому и не вырастают в нормальных условиях, что кислород внутрь тела пролезает с трудом. Называется это у яйцеголовых премудрым словом"диффузия". Но в воздуховодах-то совсем другое дело. Скорость движения воздуха там сумасшедшая, диффузия многократно ускоряется, а если просто по человечески, то ветер в воздуховодах буквально загоняет им в тело кислород. Вот они и растут. Как на дрожжах.

Тогда, на совещании, обсуждалось резкое падение воздухообмена в нескольких шахтокварталах Западного сектора. Чтобы люди стали задыхаться, до этого дело, естественно, не дошло. А вот промышленность и особенно гидропоника, которая воздух жрет тысячами кубометров на ферму в день, просто взвыли. Сперва-то грешили на Старую Даму, а когда разобрались, то оказалось, что это как раз мутанты — пауки просто-напросто перекрывали воздуховоды своими сетями. Сети собирали на себя всю дрянь, которую засасывало в воздуховод, и, в конце концов, затыкали его чуть ли не как пробки.

Представить себе паука, пищей которому служат не мухи, а крысы и прочая подобная живность, было жутковато. Слава богу, эти пауки жить могли только в воздуховодах. Совершенно не понятно было, кстати, как это они охотятся на крыс? Крысы в воздуховод не полезут, дуры они, туда лезть, да и что бы им там делать? А для пауков выходить в обычные штольни, что для людей нырять… нырять?.. а почему бы и нет? Вон, дельфины всякие еще как ныряют за рыбой, жрать захочешь — нырнешь. Правда, если охотясь на крыс, пауки"ныряют"во всякие там штреки и штольни, нахрена им тогда сети? Кого они в эти самые сети станут в воздуховоде ловить? Скорпионов, что ли?

За несколько часов движения они забрались уже довольно высоко и находились, как понял Виктор из разговора парней, уже где-то близко к выходу. Похоже, именно эта, верхняя часть шахтоквартала, уже отстроенная и практически подготовленная к заселению, больше всего пострадала при конфликте. Cтены воздуховода были покрыты трещинами, в них зияли огромные щели, местами плиты выпирали внутрь вовсе уже безобразно и кошмарным образом, а в одном месте в воздуховоде зияла преогромная дырища, в которую их машина при всей своей расхлябности могла бы проехать безо всякого труда. Двигались они быстро, дыру проскочили за какую-то секунду, но хаос и дикие разрушения, которые Виктор успел за это время рассмотреть, прямо скажем, выглядели более чем убедительно.

Скример затормозил так резко, что Виктор с размаху впечатался лицом в твердую, как кирпичная стена, спину Дюбеля. Наверное, он на какое-то время просто отключился, потому что когда способность соображать к нему вернулась, Дюбеля на сидении перед ним уже не было. Скример, потрескивая разрядами энерговодов, замер в неподвижности, Дюбель чуть ли не висел на плечах у Стратега, головы у обоих парней были задраны кверху, и оба они напряженно вглядывались в темноту воздуховода.

–… оно конечно, только это всем хреням хрень! — сдавленным голосом говорил Дюбель. Виктор, как и парни, задрал голову и тоже увидел это. Нет, — сказал он себе, — такого не может быть. Пауки живут поодиночке. Одна штука на паутину. Так пауки не живут.

Огромный мешок из паутины — гнездо, что ли? — когда-то, очевидно, был растянут от стены до стены. Но одна из плит, к которой он был прикреплен, вылетела из воздуховода к чертовой матери, так что сейчас мешок висел вдоль другой стены буквально на честном слове. Взрывом, небось, шарахнуло, а может, уже и после обвалилось. Мешок был весь облеплен многоногими тварями настолько кошмарного облика, что принимать их за пауков сознание отказывалось. Напрочь. Твари торопливо вытаскивали из мешка большущие белые шары, наверное, яйца, и куда-то волокли их, а на смену тут же являлись новые твари, и тоже лезли в мешок за шарами. Процесс шел непрерывно и очень быстро.

— Стратег, живее, рвем когти, пока не засекли! — возбужденно прошипел Дюбель.

— Поздно! — в полный голос проорал Стратег.

Пауки с яйцами вдруг куда-то пропали. Твари забегали по мешку, потом сбились в кучу, будто советуясь, и стремительно разбежались по стенам, как бы окружая… при этом они — казалось Виктору — поблескивали на скример маленькими, злющими, красными глазами… хотя как бы это он разглядел на таком расстоянии? И тут вдруг один из пауков прыгнул на скример. Энергия, хлеставшая с энерговодов, разорвала его в клочья, но он успел плюнуть… ну да, иначе это и не назовешь, именно плюнуть в скример сгустком какой-то дряни с витаминный шарик величиной. Сгусток смачно шлепнулся на прозрачный обтекатель скримера, и Виктор с ужасом увидел, что обтекатель в этом месте тут же потемнел и подернулся сеткой мелких трещин.

Как будто по сигналу, пауки набросились на скример со всех сторон — сверху, с боков и даже снизу… когда они успели там оказаться? Они гибли десятками, но плевки их градом сыпались на машину. Обтекатель на глазах терял прозрачность и, казалось, вот-вот должен был рассыпаться к чертовой матери.

— Дюбель, гранаты, — орал Стратег истошным голосом. Дюбель, не заботясь о прицеле — какой тут, к чертовой матери, прицел? — шарахнул игольчатой в божий свет, как в копеечку. От раскатистой череды взрывов у Виктора заложило уши, и на мгновение ему показалось, что от мельтешения мириадов игл померк свет.

— Кумулятивной, быстро, — скомандовал Стратег, — влево, над трещиной, держись, братва!

И вот тут-то вокруг началось сущее светопреставление. Слева на стене вздулся до нестерпимости яркий огненный шар, а стена воздуховода, и без того державшаяся на честном слове, рухнула, к счастью, в основном, наружу. Взрывная волна подхватила скример как пушинку, и со страшной силой шмякнула его о стену, сокрушая стержни энерговодов и корежа гондолу. Неконтролируемый поток энергии хлынул из разломанных энерговодов с такой силой, что скример, будто ракета, а точнее, как проткнутый иголкой воздушный шарик рванулся в противоположную сторону, и через свежеобразовавшийся пролом вылетел из воздуховода наружу.

— Бюллера, Бюллера страхуй, — орал Стратег, терзая бесполезный пульт управления.

5

В центральном шлюзе Разрушителя беглецы предстали пред светлые очи того же самого вездесущего пучеглазого начальства, пребывание, впрочем, изволившего иметь по-прежнему не в истинном теле, а в фантоме. Начальство находилось в окружении весьма высоких флотских чинов, включая шип-коммодоров первого ранга, и мордатых громил в штатском, обладавших на редкость скверной внешностью, манерами и мерзким взглядом вприщур. Пост, который занимало пучеглазое начальство, был, видимо, просто запредельным. Шип-коммодоры пританцовывали вокруг него на пуантах, готовые лететь (исполняя) и исполнять (летя) на лету же подхвативши руководящее указание. Пучеглазое начальство, безошибочно выделив в толпе Эни, тихим голосом сказало, будто бы видело ее впервые в жизни:

— Леди Боди, я Ответственный Секретарь Верховного Координатора по делам колоний. Его Имперское Сиятельство ждут Вас. Пройдемте со мной… О ваших телохранителях позаботятся, — добавил Секретарь, увидев, как Эни бросила нерешительный взгляд на своих гвардейцев, после чего перевел глаза, ставшие вдруг жесткими и неприязненными, на Ану. — Эй, Вы, э-э… как там Вас… Вы тоже следуйте за мной.

Макрослип встрепенулся.

— Простите, а я?

— Вами займутся. Его Имперское Сиятельство полностью в курсе Ваших дел, — не оглядываясь, буркнул сэр Ответственный секретарь и двинулся к выходу из шлюза. Макрослип пискнул ему вслед что-то невнятное, но тут один из шип-коммодоров, одетый, по счастью, не в черный мундир санации — были тут к его ужасу и такие — а в голубой летный, цыкнул зубом и, глядя на сэра Макрослипа как скрыпл на крысу, поманил его к себе пальцем.

Палуба под ногами Аны неприятно подергивалась, идти с непривычки было непросто. То с одной, то с другой стороны наваливались перегрузки, небольшие, но неприятные своей неожиданностью и резким ускорением. Видимо, абордажный сегмент совершал обратную трансформацию, встраиваясь вместе с захваченной им"Лиловой Звездой"в гигантское тело"Разрушителя".

Место, в которое они вышли, совсем не походило на рум космического корабля. Оно напоминало, скорее, какую-нибудь оживленную развилку городского путепровода. А вот транспорт, на котором им предстояло передвигаться, вообще не походил ни на что на свете… разве что вот если бы флаттер был обстоятельно изнасилован скримером, тогда, конечно, могло бы появиться на свет что-нибудь подобное.

Машин на стоянке было три. Две из них — первая и третья — более всего напоминали перевернутые вверх тормашками и утыканные иголками ботинки с торчащим из каблука гвоздем. Ботинки стояли каблуками в разные стороны, а между их носками находилась третья машина, маленькая и очень похожая на свернувшегося клубком ежа… есть на Азере такой смешной колючий зверек.

Пучеглазый секретарь вместе с Эни Боди уселись в гондолу средней машины. Ану биопы охранники, не церемонясь, зашвырнули в заднюю — на месте подошвы в"башмаках"был глубокий… как бы это сказать… кузов, что ли, а в нем сиденья для охранников со всякими явно смертоубийственными приспособлениями, даже названий которых Ана не знала. Каблук при ближайшем рассмотрении оказался орудийной башенкой, а торчащий из него гвоздь лазерной пушкой.

Кортеж с огромной скоростью мчался внутри дредноута. Пассажиров немилосердно швыряло и дергало в разные стороны. Ана оказалась насмерть зажата между двумя охранниками, мужиками зверски мускулистыми и твердыми, как доски. Несмотря на то, что Ана всегда была неравнодушна к таким парням, она не чувствовала ни малейшего сексуального возбуждения. Вся ее интуиция подсказывала, что — увы — и на этот раз ей повезло вляпаться в нечто, не сулящее ничего хорошего. И что же это за судьба досталась такая? Жизнь перла, будто по спирали какой раскручивающейся. Что бы она ни делала, после краткого мига счастливой надежды неизбежно приходило сокрушительное падение, и чем слаще была надежда, тем больнее было падать. Это не случайность, говорила она себе, нет. Это следствие решений, принятых при остром недостатке информации. А как же интуитивизм твой этот самый, пресловутый, ни при чем, что ли?.. А вот так вот как раз и ни при чем! Чем он тебе поможет, если влезаешь в игру, где твои противники играют краплеными картами, да еще и по правилам, которые сами в процессе игры устанавливают и меняют? Где все игроки, кроме тебя, связаны круговой порукой? Где законы если и действуют, то всегда сверху вниз, и никогда снизу вверх? Нет, в принципе-то, Ана ничего против этого не имела, просто она сама хотела находиться среди тех, а не среди этих. Вот только те этого ее желания разделить категорически, так сказать, не разделяли.

Путешествие закончилось так же стремительно, как началось. Когда Ана выбралась из башмака, секретарь с леди Боди уже исчезли. Ана беспомощно оглянулась, но тут один из охранников со ставшей ей уже привычной бесцеремонностью тутошних"официальных лиц"ухватил ее за плечо и подтолкнул к диафрагме маленького портала в темном углу ангара с обратной стороны башмака. Прорезь для карты доступа перемигивалась красным и фиолетовым огоньками — для входа требовался ключ серьезней некуда.

— Туда, — прорычал биоп, засовывая в прорезь карту аж с двумя нулями на идентификаторе, и, поскольку Ана испуганно медлила, толкнул ее в раскрывшийся портал с такой силой, что, влетевши внутрь, она еле удержалась на ногах.

Биоп протащил Ану по нескольким пустынным коридорам, над входными порталами в которых перемигивались исключительно красно-фиолетовые огоньки, и затолкал ее в небольшое отделение, сплошь уставленное аппаратурой самого зловещего вида. Весь центр рума занимало огромное кресло для ментоскопирования.

— Нет… нет… — забормотала Ана в ужасе, но биоп сгреб ее огромной лапищей и швырнул в кресло. Кресло, несмотря на свою массивность, жалобно застонало.

Из-за кресла вывернулся маленький косоглазый человечек в кипенно-белом халате.

— Не надо пугаться, — пропищал он, жизнерадостно потирая руки. — Идиотку из тебя пока делать не планируется. То есть, специально мы этого делать не будем, я хочу сказать. Разве что, ты сама. Если ей, — человечек любовно погладил аппаратуру своими цыплячьими лапками, — не понравятся твои ответы, она ведь переспрашивать не будет. Она тебе тут же устроит глубинное ментоскопирование принудительно. Так что сожжешь свои мозги сама, собственными своими красивыми ручками, точнее бабским брехливым языком… Ах, какая прелесть, — человечек еще больше прищурил свои и без того узенькие глазки, — какая прелесть, да мы, оказывается, оконтакторенные! Тем лучше, цыпочка, тем лучше, возни меньше.

В мгновенье ока Ана оказалась распята в кресле в самой унизительной позе, какую только можно себе представить, всюду утыкана датчиками и подключена к ментоскопу. Боль в позвоночнике, не оставлявшая ее с момента начала памятного разговора с новоявленной хозяйкой, стала совершенно нестерпимой. От этой боли, хотелось выть в голос, она почти теряла сознание. Между тем, коротышка властным движением руки отослал биопа прочь и еще раз внимательно проверил все соединения. Потом он издевательски потрепал ее цыплячьей лапкой по щеке, вздел кверху указующий перст и выкрикнул с издевательским же пафосом в голосе набивший оскомину всей Империи слоган Старых Миров:"наше будущее в наших руках", после чего вышел в соседний рум, лязгнув запорами толстого стального люка. Ана осталась одна на растерзание боли и страху. И тут в ее мозгу зазвучал голос Эни Боди."Я говорю тебе"прощай", а не до свидания, милочка, — сказал голос, — поскольку ты у нас, я заметила, особа, не расположенная откровенничать со своими хозяевами, а напротив того, стремишься утопить истину во мраке неизвестности. Впрочем, ты можешь еще попытаться исправиться". Голос хихикнул и отключился.

Шок, который испытала Ана при звуках этого голоса, был чудовищным. Переживаний подобной силы еще не выпадало на ее долю за всю многогрешную неправедную жизнь. Ужас, который до сих пор ей, пусть и на пределе сил, но все же как-то удавалось сдерживать, разом вырвался наружу. Даже когда перед отправкой в санаторий пьяные биопы-санаторы насиловали ее прямо на металлическом полу, раздирая в кровь беззащитное тело и вдавливая рубчатые металлические прутья настила в ее голую спину, даже тогда она не чувствовала такой беспомощности и такого всепоглощающего страха. В уши Аны ворвался истошный визг, и ей не сразу удалось понять, что это визжит она сама. Она пыталась просить пощады, умоляла помочь, пыталась объяснить, что не виновата, что до вживления контакторов была самой обыкновенной девушкой, даже невинной… почти… Что садизм, жажда убивать появились в ней только потом, только после операции, что она больше не будет, но изо рта ее вырывался только хриплый невнятный рев. Потом ее мозг заволокло душным вязким туманом — будто тяжелое ватное одеяло навалилось — и сознание покинуло ее окончательно.

–… все? — спросил Координатор.

— Так точно, Ваше Имперское Сиятельство, — полуобморочно прошелестел кипенный халат.

— Это радует, — задумчиво пробормотал Координатор, рассматривая на экранах инфора данные ментоскопирования. Потом медленно повернулся к Эни, и некоторое время разглядывал уже ее с выражением подчеркнуто снисходительного удивления на лице. Впрочем, снисходительность эта выглядела явно нарочитой, и потому имела, как невольно отметила Эни, несколько комический оттенок.

— Браво, — сказал он, наконец, и беззвучно похлопал в ладоши. — Эк ты ее просекла. Безо всякой аппаратуры, без… э-э… что значит — контакторы. Браво, браво! Ты делаешь большие успехи, девочка. Это, как бы сказать, весьма…

Эни, скромничая, потупила глазки. Впрочем, ее скромности хватило ненадолго.

— Ну, так и что, берем крыску к ногтю? — деловито спросила она.

— Почему? — удивился Координатор.

— Но не лечить же ее, в самом деле?

— Зачем лечить? — еще больше удивился Координатор. — С какой стати? Да ей цены нет. О-о, ты мне сделала отменный подарок, это радует. Из нее выйдет прекрасный исполнитель для… э-э… в особых случаях. За примером не надо далеко ходить. Взять, хотя бы, Рекса Азерски. С ним надо разобраться в ближайшем будущем, причем кардинально. Попробуем подвести ее к нему.

— Но Рекс, как я это понимаю, уже отверг девку один раз. Почему ты думаешь… он такую и на десять шагов к себе не подпустит, а чтобы улечься с нею в постель? Да никогда!

— В ее собственном теле, конечно же, не подпустит, — Координатор согласно покивал головой. — Когда я говорю — нет цены, я имею в виду ее фант, тело мне без надобности, тело у нее — тьфу. А если мы подведем ее к Рексу вот в этом теле? — Он пробежался пальцами по клавиатуре и с победительным видом ткнул пальцем в экран инфора.

На экране возникло изображение коридора, как две капли воды похожего на тот, в котором Эни, еще будучи старой перечницей Лайзой, некогда через прозрачную стену выбирала себе донорское тело. Изображение развернулось, укрупнилось, наезжая на экран, стена исчезла, и… Эни невольно вскрикнула. В камере, вжавшись в угол и обхватив руками прижатые к груди колени, прямо на полу сидела Сурия Бюллер, уставившись в противоположный угол камеры неподвижными огромными глазами.

— Перед самой своей смертью там, на Азере, твой камердинер выполнил совет, который ты ему дала, и украл-таки эту девку. Впрочем, он и до твоего совета к ней приглядывался. Роскошное тело, да еще и контакторы. Полезный был тип, твой камердинер. У меня в чистилище сидит его фант. Вот, подумываю, не подарить ли ему шанс на еще одну жизнь?

— Где-где сидит?

— Э-э… Не бери в голову. Потом разберешься в хитросплетениях нашего здешнего существования.

— Я не поэтому ему советовала, — возразила Эни. — Подумаешь, тело… контакторы… Эта сволочь была любовницей Рекса. Потом-то между ними черная кошка пробежала, но у каждого на морде было написано, что у них — чуйства.

— Ревнуешь? — усмехнулся Координатор.

–Я?! — с горячностью чуть ли не заорала Эни, но, наткнувшись на его иронический взгляд, улыбнулась смущенно и призналась: — ну, может быть, самую малость. Он, видишь ли…

— Не смущайся. Я все понимаю. Эти твои гвардейцы неплохи, но, естественно, я полагаю, с Рексом никакого сравнения не выдерживают даже вместе. Отменное тело. Впрочем, перефразируя одного древнего приматского философа, можно сказать, что секс есть смысл, цель и способ существования белковых тел, — Координатор извернулся в кресле и потрепал Эни по колену, — так что под этим телом ты еще, пожалуй, имеешь шанс оказаться. Даже, пожалуй, наверняка окажешься.

— Под Рексом?!

— Кто говорит о Рексе? — удивился Координатор. — Я говорю о теле, а не о Рексе.

— Ах, вот оно что, — протянула Эни.

— Именно, — улыбнулся Координатор, и вдруг спросил: — Кстати, давно хотел полюбопытствовать, вот ты Ольгерда пустила в расход. Тебе его ни капли не было жалко?

— Кого? — поразилась Эни. — Ольгерда? С какой стати мне жалеть этого болвана? Ах, вот ты о чем… так не я же его рожала, его произвело на свет тело старой перечницы Лайзы, а не мое. Сыночек, прости господи!

Координатор с задумчивым видом покивал головой.

— И вот еще. Ты получила тело готового инта. Ты долго привыкала к этому телу, или сразу же заделалась интуитивисткой хоть куда? И насчет боли в позвоночнике, сильно она тебя мучила?

— Интом я стала, конечно же, не сразу. Я долго просто не понимала, что со всем этим делать, с контакторами и вообще. Нет-нет, понимание и особенно умение пришло не мгновенно. Что до боли, это очень специфическая вещь. Тому, кто не испытал, не объяснишь, ты уж извини. К ней привыкаешь. Ее даже ждешь. Это как бы сигнал, что ты развиваешься, совершенствуешься. Это как месячные… впрочем, ты мужик, ты этого тоже не поймешь. Когда боли долго нет, даже нервничать начинаешь.

— Терпеть боли не могу, — пробормотал Координатор себе под нос. — С детства.

Эни удивилась.

— Да нет в ней ничего такого уж особенного. Рожать куда больней. Ну а не можешь… не хочешь терпеть, — поправилась она, — так и не терпи. Вели высоколобым придумать обезболивающее. А нельзя лекарство, так аппаратуру какую-нибудь.

Координатор оживился. Видимо, он так свыкся с мыслью, что интуитивизм неотделим от боли, что мысль об аппапратуре просто не приходила ему в голову.

— Может быть, может быть. Почему бы и нет? Но вернемся к нашим баранам. Да. Вот в теле этой самой Сурии мы Рексу фант твоей стервочки и подсунем.

— А натаскать-то ее сумеем? Сурия — та еще штучка. Интеллектуалка, и даже того хуже. Причем, заметь, несмотря на весь свой зеленый демократизм, аристократка высокомерная надменная из нее так и прет.

— Не знаешь ты мужиков, дорогая, при всем твоем немалом опыте, — покровительственно усмехнулся Координатор. — Что ли она Рексу нужна для прогулок и бесед философской заумности? Для этого у него есть разные Кулакоффы и прочие профессора. Нормальная мужская реакция на эту стервочку такая: насадить ее на кол, да так, чтобы кончик оного изо рта высунулся. Как только Рекс ее увидит, сразу же потащит в постель. Чтобы трахать, трахать и трахать во все дырки. Вот во время оргазма она его и прикончит.

Эни изо всех сил старалась не показать, насколько ее покоробила вульгарность человека, которого она как-то уже привыкла полагать Правым Всегда.

— Я их обоих прекрасно знаю. Ей один на один Рекса никогда не прикончить, даже если свяжет его или к койке наручниками прикует. Сам подумай, сможет ли какая соплячка прирезать элефанта, пусть и связанного? А Рекс еще и инт. Оргазм, фигазм! Он будет знать про это ее желание убить раньше, чем она сама его осознает, уверяю тебя.

Координатор картинно вздернул бровь.

— Ну, что ж. Работы по созданию киллера для Азерски ведет мой Советник от Науки. Отправляйся к нему, проведи… э-э… ревизию. Заодно передай фант твоей хакерши, пусть использует. Вот тебе, кстати сказать, прекрасный случай проверить дар твоего собственного предвидения. Устрой соответствующий эксперимент. Так сказать, полевые испытания киллера — клона этой девки Бюллер с инсталлированным в него фантом хакерши. Научнику скажешь, я распорядился клонбоди не жалеть и биопов на роль Рекса подобрать покрепче. Результаты доложишь.

Эни встала.

— Нет-нет, не спеши. Я хочу с тобой обсудить еще один вопрос. Я хочу знать, всем ли ты довольна в своем новом теле.

Эни на секунду замялась, но тут же поспешно зачастила:

— Да, о, да, конечно! Я даже не сказала тебе спасибо, кажется? Так это я одурела от счастья. Это я просто от одурения, а не от…

–Я тебя ни в чем не обвиняю, тем более что ты меня благодарила, и очень даже пылко. Просто мой ментоскопист говорит, что тело, которое я тебе дал, имеет в твоих глазах один существенный недостаток. Твои конечности биомеханические, так что в тебе наличествует некая доля… э-э… транслюдии. Конечно, не как в киборге, которые киборги есть крайняя степень, поскольку органического тела не имеют вообще. Но в твоих конечностях нет органических нервов, одни электронные цепи. Они лишены эрогенных зон, и это, конечно, недостаток, причем не только в твоих глазах. Отнюдь. Да и волосы вот тоже…

Эни криво усмехнулась.

— Нельзя иметь все. Ты дал мне молодость, красоту, здоровье, новую личность.

— Прекрати болтать глупости, — нетерпеливо перебил ее Координатор. — Ты хотела бы вернуть себе эрогенные зоны на конечностях, в кожу под волосы, ну, и все такое? Да или нет?

— Да, — тихо прошептала она.

— Зайди к моему ментоскописту. Велишь ему обследовать себя и взять кровь для клонирования. Быстро не обещаю, но для следующего воплощения прикажу изготовить для тебя полноценную копию с этого твоего тела. Полноценного клона, сама понимаешь, можно изготовить с любого инвалида, даже если он не чуточку биомех, как ты, а на сколько угодно процентов. Транслюдия это все-таки не постлюдия.

— Чего-чего?

— Не чего, а что. Чего — это родительный падеж от слова что. И употребляется, главным образом, с отрицанием:"ни чего", поняла?

— Да-да, конечно. Но причем здесь постлюдия? Постлюдия — это же что-то из музыкального шоу-бизнеса, ну там, прелюдия, интерлюдия… когда фьютят всякую музыку и вообще.

— Ну, приматы, ну… это что то! Никакого представления о собственной культуре, и вообще! Разве словами транс и постлюдия… э-э… используют только лабухи? Это термины из науки. Из эволюции. Транслюдия — это когда эволюционные изменения накапливаются в отдельных, так сказать, персоналиях, но еще окончательно, как бы это, не у всех, словом. А постлюдия… Здесь тонкая игра слов, поскольку слово означает следующий за транслюдией этап, когда изменения уже на генетическом уровне. По наследству, понимаешь? Хотел бы я уверенно знать, что представляет собой ваш Рекс — транс или уже постчеловека? Очень может быть, что и пост…

Эни озадаченно похлопала ресницами и покопалась пальцем в затылке… что-то тут было, воля ваша…

— А дальше? — спросила она, чтобы просто не молчать. — Какой будет следующий этот самый этап этой самой эволюции?

— Следующий этап — это Бог. Бог! Но мы отвлеклись. Иди прямо сейчас, ментоскопист получил все необходимые распоряжения. Но учти, хотя твое новое клонбоди не будет иметь сегодняшних недостатков, оно, естественно, окажется лишено и всех достоинств биомеха, хотя бы, к примеру, твоей теперешней физической силы и неутомимости.

Эни вскочила и, не прощаясь, опрометью помчалась к диафрагме портала.

— Стой, стой, подожди минутку.

Эни, будто споткнувшись, замерла на месте и медленно повернулась.

— На Азере тебе, похоже, сильно досталось. Когда раскрутишь с ревизией у научника, можешь отдохнуть на Земле. Я предоставляю в твое распоряжение одно из своих земных поместий. Лайвадию. Располагайся со всем… э-э… с максимальными комфортностями. И, как ты выражаешься, оттягивайся на всю катушку. Попутно сделаешь для меня еще одно дело. Попробуй разобраться, как Рекс Азерски сумел провернуть с разгромом тамошней лаборатории. Он способен и дальше… боюсь, что именно он подсунул мне Шульца. Мои люди в Корпусе докладывают, что между ними, я имею в виду Азерски и этого Шульца, отношения чуть ли не сплошной вась-вась. А тут, как на грех, и еще один их общий дружок прорезался, некий Кулакофф. Такая гремучая смесь, знаешь ли, сделает как детей приматов и покруче Фукса. Я распорядился, чтобы всю необходимую информацию тебе предоставляли по первому требованию, каким бы индексом секретности она ни обладала.

Эни кивнула головой и пулей вылетела из рума.

Координатор с ленивой, чуть презрительной улыбкой проводил ее глазами и, не успела диафрагма схлопнуться за нею, вызвал по инфору ментоскописта.

— Встречай. Ты помнишь, что обязан сделать? Любовь должна не просто проявиться или, там, усилиться. Она у нее должна быть стойкая, слепая и абсолютно… э-э… без рассуждений. Все мыслимые блоки поставь.

— А как насчет страха? Другим Ваше Сиятельство приказывали поставить еще и страх ослушания.

— Если бы мне нужно было, чтобы она боялась, я бы тебе сказал. Я тебе говорил про страх?

Ментоскопист испуганно сжался, но все-таки нашел в себе силы продолжить.

— Она сильная интуитивистка, ваше Имперское Сиятельство. Она может понять, в конце концов, что любовь эта инсталлированная.

— Чтобы у нее и мыслей таких не появлялось. Не приведи тебе господь… тем более, что господь — это я. Шкуру спущу.

6

В кабинете с грохотом распахнулась дверь, и чья-то всунувшаяся рыжая физиономия — с головой ушедшая в работу девушка даже не сумела сразу разобрать, чья именно — возбужденно заорала:

— Лайза, кончай возиться с заумными предуростями, нашла время! Тут из Города приперлись какие-то, требуют комта, ни с кем другим разговаривать не желают, а он, хоть и болен и напичкан снотворным, все равно куда-то пропал прямо из-под замка. Госпожу комтессу Малыш… тьфу, черт, опять, никак не привыкну… господин комт, тьфу, в смысле — вице-король-его-величество, беспокоить запретил категорически и под угрозой. Кулакофф, Айно и Шульц куда-то рванули на флаттерах, связи с ними нет. Брат пытается защитить люмпов от астраханцев с туляками, которые их рвут в мелкие клочки и загоняют в болота к гамадрилам. Мне надо в Космопорт, он весь покореженный, а кораблей на орбите прорва, все срочно хотят выгрузить пассажиров. Прочие наши тоже в разгоне, иди к этим городским и раскрути их, не то придется искать Малыша — опять же тебе, потому что меня здесь уже нету. И учти, комтесса с Кулакоффом в него снотворного велели нашпандорить лошадиную дозу, и уж тут твоя мамаша постаралась. Городские в каминном зале дожидаются. Ребята мученные, драные, битые и злые. Пешедралом притрюхали от самой Северной шахты, а как умудрились переправиться через Пульсарку — ума не приложу, поинтересуйся, а?.. любопытно, все-таки. И дело у них важное, нюхом чую.

Проорав все это чуть ли не на одном дыхании, голова исчезла, и только тогда Лайза сообразила, что был это один из братьев близнецов, черт их разберет, который именно. Отсюда следовало, что дело было действительно важное, нюх братцы, и в самом деле, имели отменный. Надо было идти. Лайза со вздохом принялась отключать компьютеры.

Дела ее в новой жизни складывались… непонятно. И ладно какие-нибудь внешние факторы были бы тому причиной. Так нет же. Причина была в ней самой.

После той памятной ночи, взорвавшей всю ее жизнь, развитие новой личности шло в ней на редкость стремительно. Она уже не ощущала свое новое тело как нечто чужеродное, она и была этим телом, то есть, точнее, и им тоже. Она отчетливо видела все перемены, в ней происходящие, она видела, что Старая Лайза размывается, уходит куда-то, ей было этого безумно жаль… и вообще, какой она, новая Лайза еще получится? Пример пресловутой Эни Боди стоял перед ее глазами и день, и ночь, пугая до колик в животе.

Было еще одно обстоятельство, доставлявшее ей немало мучений. Обстоятельство это носило вполне конкретное имя — Серж Кулакофф. По мере развития новой личности, она с ужасом начала понимать, что то чувство, которым она жила, будучи отложенным фантомом, уходит куда-то, тает и вот-вот сойдет на нет вместе с фантом Старой Лайзы. Старая Лайза, которую она теперь упорно называла матерью, сказала ей, что Серж об этой любви знает и, похоже, ее разделяет.

"Но Сержа любила не я, а она, — думала Лайза в смятении. — И кто из нас, дур эдаких, отверг Рекса?"

Рекс ничего не понимал и весело улыбался. Серж все понимал и улыбался грустно.

Сама Лайза, пытаясь удержать гаснущее чувство, со всем пылом, унаследованным от"матери", с головой окунулась в научные проблемы, занимавшие Сержа, чтобы разделить его интересы, и… неожиданно лихорадочно ими увлеклась. Успехи, которых ей за весьма короткий срок удалось добиться, поражали даже Кулакоффа.

Однако доставшаяся ей в наследство от Старой Лайзы пылкость научным направлением исчерпываться не желала. По мере того, как личность ее обретала цельность, осваивала молодость как непреложный факт и собственное органичное свойство, Лайза с паническим ужасом почувствовала, что ее тянет к мужчинам. Не к кому-то одному, конкретному, определенному, а к мужчинам вообще, к мужчинам как… философской категории! Причем она не желала ограничиваться абстракцией, пусть и философской. Она желала иметь их, так сказать, как объективную реальность, всенепременно данную ей в ощущении… во всей полноте физических ощущений.

Чтобы преодолеть это, она еще больше уходила в работу, доводя себя, свой мозг до изнеможения. Она даже была рада постоянно терзавшей ее боли в позвоночнике, благо боль эта, разыгравшись, мгновенно вышибала из головы все посторонние докучные мысли и желания. Привело это, однако, к результату, совершенно противоположному желаемому, поскольку, вкупе с интуитивизмом, ударными темпами в ней принялась развиваться новая личность, окончательно добивая милую старую Лайзу.

Рекс качал головой в веселом изумлении. Серж, который, кажется, уже смирился с ситуацией, качал головой в изумлении унылом. Сама Лайза воспринимала это как"подлянку"со стороны судьбы и готова была кусаться и царапаться. Выход из сложившейся ситуации отыскиваться не желал. Надежды на Рекса не было никакой, поскольку честен он был до идиотизма, копаться в головах своих друзей ему и в голову не приходило.

Троица в каминном зале была живописна до… словом, обхохочешься, даже если у тебя юмор беременной самки гамадрила. Двое, что живописно драпировались в обрывки форменных мундиров, были еще ничего, даже при том, что выглядели проигравшими схватку со стаей крыс. Но вот третий… его она даже не сразу узнала — представьте себе человека, одетого во фрачную пару от Мулен Руж, которой только что вымыли пол на гидропонной ферме! И притом, когда она вошла, это пугало, которое она знала еще в пеленках, сделало на нее стойку. Чисто рефлекторно, понятно, но все равно смешно.

Сделав над собой чудовищное усилие, Лайза сдержала смех и бесконечно серьезным тоном сказала:

— Вот что, ребята, вы, естественно, видите, что я не Рекс Азерски. Я также, понятно, и не госпожа комтесса. И неча корчить понимающие рожи, любезные мои, любовницей господина комта… черт, вице-короля, я тоже не являюсь. Я всего лишь одна из его доверенных сотрудников. У нас тут все просто и даже патриархально. Никаких сервов, лакеев, никаких"исполнителей". Мы все сотрудники господина вице-короля… смешно звучит?.. это еще что, мы считаем себя к тому же и его товарищами и друзьями, да и он нас тоже. Вы отказались представиться и изложить свое дело…

— И представимся, и изложим свое дело только лично господину комту, — твердо и даже с вызовом сказало пугало.

— Да бросьте Вы, Виктор, в самом деле, — блефуя, сказала Лайза подчеркнуто усталым голосом. Стала бы я отрываться от своих, уж Вы мне поверьте, достаточно важных дел, если бы не знала, кого я тут буду жизнерадостно приветствовать? Сын Председателя Совета Координаторов Бюллера и посланец Антикризисного комитета…

— Я не посланец, — перебил ее покрасневший Бюллер. — Просто я не знаю, кому из своих… доверенных сотрудников господин вице-король решится доверить принесенные нами сведения.

— Всем. Он доверит их всем нам. Потому что своекорыстными прихлебателями Гнездо обзавестись еще не успело. Парни! Если ваше дело срочное, мы теряем время. Не станете рассказывать мне, я буду вынуждена пойти будить Рекса. А он очень устал. И, будем откровенны, напичкан снотворным. Так что у меня может и не получиться.

На лицах парней отражалась целая буря чувств. Один из них, здоровенный верзила с добродушным улыбчивым лицом, в сомнении покачал головой.

— Лучше бы разбудить.

— Погоди, Дюбель, дамочка права, — сказал второй сопровождающий. — Они и в самом деле доказали и преданность, и вообще. А пока мы тут кочевряжимся… груз, понятно, никуда не денется, а вот Корн, сволочь, и подонки эти, Снайпер с Комаром, уж точно смоются. Как узнаем организаторов? Все ниточки оборвутся. А без очень крупных шишек не ниже, чем из самой Экономической комиссии, тут точно не обошлось.

— Позвольте, позвольте, — перебила Лайза, — это какой Корн, начальник училища санации?

— Он, сволочь. Конечно, Виктор, Вам решать, но я бы ей доверился…

— Ладно, — решился Виктор. — Слушайте.

Едва уяснив суть вопроса и оставив подробности на потом, Лайза немедленно связалась с близнецами.

— Который из Вас в космопорте? — возбужденно орала она в коммуникатор. — Хватит зубоскалить, некогда, это ты, Алексей? Немедленно прими все меры, чтобы коммодор Корн не покинул Азеру! На него разрешение Рекса о свободе перемещений не распространяется, немедленно арестуй его и сопровождаюших лиц! Что?.. а перехватить нельзя? Как это"как?"Запрети старт конвертоплана! Поздно?..

Лайза чертыхнулась.

— Вот так, мальчики. Тю-тю. Смылись, мерзавцы. Всегда я знала, что Корн сукин сын и негодяй, но чтобы элементарный жулик, это уж я даже и не знаю!

— Вы его знали лично? — удивился Виктор.

— Имела счастье, — буркнула Лайза.

— Ну, вот, — махнул рукой Виктор. — Дела, хуже некуда. Как теперь докажешь, что ни отец, ни Стас Ховрин, да и все мы тут ни сном, ни духом?

— Вы что это говорите? — возмутился добродушный верзила. — Ваш папаша и навел Гронкса на грузопоезд. А преследование кто организовал, как не координатор Ховрин?

— Тебе скажут, что это все мы следы заметали, наводили тень на ясный день, — возразил второй, явно более сообразительный курсант. — Одна надежда, говорят, господин вице-король умеет у людей мысли читать, не знаю, правда ли. Хорошо бы, если так.

— Простите, сударыня, не знаю, как Вас зовут, — предельно официально обратился Виктор к Лайзе, — мы должны считать себя арестованными?

— С какой стати? — удивилась Лайза. — Вы совершенно свободны, господа. Более того. Я намерена немедленно отправиться в Город на встречу с координаторами Ховриным и Бюллером. Если хотите, могу захватить вас с собой.

Она поглядела на Виктора. Нет, парень был все-таки очень хорош. Да и второй, сообразительный, был тоже, пожалуй, не хуже. Лайза улыбнулась и добавила:

— А зовут меня… Лиза. Лиза Дуна.

И тут же сама поняла, что — да, именно таким и будет отныне ее имя.