Регрессия. Гори!

Н. М. Фишер, 2022

Я открыла глаза и увидела больничную палату. Что приключилось со мной? Кто этот человек в черном плаще, без труда убедивший медиков впустить его? Почему я чувствую его как себя? У меня нет воспоминаний, я не помню даже собственного имени. И почему все мое существо цепляется за один единственный проблеск света – неизвестного француза, любовь к которому сильнее небытия?

Глава 5.

— Что все это значит? — выплюнула я в лицо Иоганну, как только мы сели в машину. — Как ты это сделал? Почему на меня не действует?

— Хотел, чтобы ты увидела, — ровно ответил он, лишь усмехнувшись уголком тонких губ. — Считай, проверял тебя.

— Но что это за дар убеждения или магия? Даже не знаю, как правильнее назвать.

— Не думал, что и это ты забудешь, — буркнул он. — Что ж, когда-то я уже рассказывал тебе все, и сначала ты сочла меня сумасшедшим, даже дослушать не пожелала. В этот раз я решил пойти от обратного — начать с демонстрации. А теперь — слушай.

Как это странно — видеть родных, но не узнавать их. Внушать себе, что любишь этих людей — ведь копошится что-то там, внутри, только слишком смутное, чтобы дать этому чувству имя. Забыть людей, события, себя — в это я могла поверить. В конце концов, моя жизнь обратилась в темный полог, прикрывающий истину, и в чужие рассказы, приподнимающие его для меня. Но вот поверить в то, что современная девушка не вела никаких социальных сетей, ни с кем не переписывалась и не выкладывала фотографий, я наотрез отказывалась. Память моя стерлась до противного избирательно — оставила всякие глупости вроде сюжетов сериалов и забрала все самое дорогое и значимое. Но я прекрасно помнила, как я с кем-то… вот только с кем, с какой-то девушкой… фотографировалась, корча смешные рожицы, а потом выкладывала получившиеся шедевры не куда-нибудь, а в Инстаграм, дублируя во все остальные мыслимые и немыслимые социальные сети. Это озарение пришло ровно в тот момент, когда полицейский решил, что моя социальная жизнь напрочь отсутствовала.

Нет, товарищ капитан, все не так очевидно, как вам бы хотелось. Были социальные сети, и фотографии были, и переписки. Похоже, что память, как и всю мою жизнь, подчистили не просто так, а преследуя определенные цели. Только как докопаться до истины девушке с амнезией, которая даже не помнит, любит ли она своего парня?

Иоганн собрался с духом и, не отрывая глаз от дороги, начал свой рассказ завораживающе сладким голосом:

— Анна, мы познакомились с тобой не случайно. Нас связывает не одна лишь любовь, но и колдовство. Скажи, ты ведь почувствовала тогда в больнице, что я иду?

Так вот, что это было — то странное ощущение. До того, как услышать незнакомый мужской голос, властно требующий его впустить, несколько минут, что пробыла в сознании, я ощущала необъяснимое притяжение. Оно словно вытаскивало меня из сумрака забытья, из горько-сладкого сна, похожего на быль, и возвращало в суровую реальность, где я потерялась, как только открыла глаза. Тогда я не могла понять, кто я такая, и жива ли я вообще, и уж точно не была в состоянии анализировать мимолетные чувства. Но это не делало нашу необъяснимую связь менее значимой. Скорее — наоборот.

Но говорить об этом Иоганну я почему-то не стала, а только сдержанно кивнула в ответ. Кажется, мне уже приходилось использовать такую тактику.

— Вот видишь. — Его лицо озарилось ласковой и как будто влюбленной улыбкой. — Мы многое пережили вместе в настоящем, но еще больше — в пятнадцатом веке.

— В каком веке? — Я почувствовала, как на голове зашевелились волосы. Но не от страха перед услышанной сказкой, небылицей, а от нахлынувших воспоминаний. Нет, я не увидела лиц, не воскресила событий, но ухнула в пучину отчаяния и паники, вожделения и любви, боли и свободы. Еще секунда — и мыльный пузырь с воспоминаниями лопнул бы, изливая на меня всю тяжесть бремени, которое веками мне приходилось тащить. Иоганн заметил, как на моем лице проявляется спасительная мысль, за которую я всеми силами хваталась, и оборвал ее одним хлестким словом.

— Ты — ведьма, Анна! А я — колдун! — Мои ощущения, скрученные в плотный спутанный клубок, снова канули во тьму. — Мы не первый век вместе: мы горели в огне и перерождались, но всегда находили друг друга. Только ты и я. Больше никто нам не нужен.

— И что, я тоже могу так убеждать людей? — я пропустила мимо ушей пафосное признание, переходя сразу к сути.

— Можешь, только надо немного оправиться, накопить сил, и тогда никто не встанет у нас на пути! — Языки пламени так и рвались наружу из его глаз, и от этого холодок пробегал по коже, а душа словно сгорала в колдовском огне.

— И что же мы такого должны сделать, что нам придется сметать с пути конкурентов?

— Я, наверное, напугал тебя, — смягчился Иоганн. — Я ничего такого не имел в виду. Просто мы — очень сильный тандем, только и всего. А ты подозрительно спокойно реагируешь, совсем не как в прошлый раз.

— Может быть, потому что уже все это знаю, где-то внутри.

— Вероятно… — Моя очевидная мысль заставила Иоганна задуматься.

И все же, чувствуя нашу странную потустороннюю связь, я не ощущала главного — любви. Того, что веками держало нас вместе. Быть может, я просто глупая молодая девчонка, которая к тому же сильно ударилась головой, но не живут люди веками друг с другом без любви. Это глупо и невозможно.

— Иоганн, скажи, — я невидящим взглядом следила за дорогой, погруженная в себя, — почему родители себя так странно вели? Не заступались за меня в полиции, не требовали разбирательств. Я же знаю маму — она не такая, она бы не дала меня в обиду! Я этого не помню, но знаю. А тут она просто сидела и молчала, и папа молчал… Это ты сделал, да?

— Не в чем тут разбираться, — невнятно буркнул Иоганн, — все и так ясно. Они бы только лишнюю панику навели, а тебе вредно нервничать и рыться в голове — слишком болезненными могут стать воспоминания.

— А может, я хочу этого, — произнесла я, но под леденящим душу взглядом не решилась продолжать. — Кстати, Иоганн — все же ненастоящее имя, да? Как по паспорту — Игорь…

— Вот зачем ты запоминаешь совсем не то, что нужно! Опять! — со злобой прошипел он и повернулся ко мне. Голос его вдруг начал звучать со всех сторон, был он и в переливах классической музыки, и в шуршании колес, и в завывании ветра, влетающего сквозь приоткрытое пассажирское окно. И весь мир хором твердил: «Забудь!»

Что забыть? Какая-то мысль была в голове, какая-то находка, но она таяла и растворялась в мутном воздухе. А когда туман рассеялся, я помнила только, что хотела Иоганна о чем-то спросить, но отвлеклась. Вроде бы про родителей говорили…

Сам он с ровной спиной и доброжелательным взглядом смотрел на дорогу, словно не замечая моего замешательства. Дурацкие последствия моего полета!

— Куда мы теперь? — спросила я, заметив, что едем уже гораздо дольше, чем добирались до отделения полиции.

— В аэропорт, а по дороге купим тебе новый телефон. Должна же ты с моря звонить родителям и всегда быть со мной на связи.

— В аэропорт? С моря? Мы куда-то летим? А почему я узнаю об этом уже по дороге? Я ни вещей не собрала, ни родителям не сказала. Может быть, я вообще никуда не хочу!

— А ты не хочешь? — он ехидно взглянул на меня.

— Я не знаю… — честно ответила я. — Я еще не понимаю, чего хочу.

— Это был сюрприз. Твои родители в курсе, и идею они поддержали. Мама, конечно, бунтовала, что совсем мало тебя видит, но я объяснил, что тебе со мной лучше. И проще. Со мной ты вернешься к себе. Думаю, свежие впечатления, не связанные с домом, освежат память и всколыхнут чувства.

— И куда же мы отправимся? — удивительно легко приняла я свою участь. Вообще сложно сопротивляться хоть чему-то, когда белое не отличается от черного, а любимое от ненавистного. — В Париж?

— Почему ты так решила? — Иоганн заметно напрягся.

— Не знаю. Первое, что пришло в голову. Мне кажется, я недавно туда летала. Помню, как ехала в аэропорт, почему-то слишком быстро, как сидела в самолете… И как меня встречал… — Я осеклась, виновато взглянув на своего парня.

— Ты не летала туда, — отчеканил слова Иоганн, — это игры твоего расстроенного подсознания. Там мы еще побываем, но не теперь. В этот раз все гораздо прозаичнее — всего лишь Сочи. Море подлатает душевные раны. Мне это путешествие тоже пойдет на пользу.

Париж. Аэропорт. Откуда взялось все это в моей голове? Возникший перед глазами образ мужчины с букетом роз, медовыми ласковыми глазами и трепетными руками, сжимавшими меня в объятиях, оказался таким реалистичным, что я почти могла дотронуться до фантома, призрачно зависшего передо мной. Кто он? Откуда я его знаю и почему именно он, неизвестный и далекий, был со мной всю неделю забытья, а не Иоганн, уверявший в вечной любви? И почему от одного взгляда таинственного мужчины в душе поднимается сладкая волна, в которой хочется захлебнуться?