Нити судьбы

Н. Ланг, 2021

Задумывались ли вы над тем, что незримыми нитями связывает людей воедино? Сколько разных и неповторимых историй порой сплетаются между собой, образуя причудливый узор. Волею случая, попав в хоспис, начинающий писатель Арсений вникает в хитросплетения судеб его постояльцев и сам становится частью их жизни. Это рассказ о том, что каждая человеческая судьба уникальна и достойна внимания; рассказ о том, что действительно важно; рассказ о том, что останется после нас.

10. Аделина

Утро раскрасило разноцветными бликами потолок в репетиционном зале. Солнце отражалось в зеркалах, отбрасывая озорных зайчиков на пол. Два часа я разминалась, как и всегда в это время. Я первая, кто пришёл на репетиции. Стрелки часов лениво ползли к девяти. Тело запоминает все движения, поэтому я повторяю каждое па многократно. Танец станет настоящим откровением.

В гримёрной пахло парфюмерией. На столике разложены расчёски и разные коробочки с тенями, тушью — всем тем, что помогает создавать новый образ. После эксерсиса я сидела и сосредоточенно вглядывалась в своё отражение, пытаясь понять ощущение, которое родилось в моём сердце. Предчувствие чего-то большого и важного, что произойдёт совсем скоро. За спиной тихо скрипнула дверь, я обернулась и увидела Генриха. Он выглядел уверенно, даже слегка самодовольно. И если я не знала его столь долго, то подумала бы, что он заносчив. Но я верила, что друг обладает чистой душой и мягким сердцем.

— Как дела? Мы редко видимся, ты занята репетициями, — посетовал Павлов.

— Не хватает времени, — я расшнуровывала пуанты. Ноги гудели, но я почти не ощущала усталости.

— Скоро твой дебют в качестве примы. Нервничаешь?

Генрих всегда тонко улавливал моё настроение. Ведь мы были знакомы уже больше десяти лет. Я старалась спрятать глаза, чтобы он не видел их выражения. Генрих поймал слезу ладонью и сжал в кулаке.

— Ты что плачешь? — удивился он.

— И вовсе нет, — я отвернулась и украдкой вытерла подступившие слёзы. — Каждая слезинка — новая морщинка.

— Вот и правильно, возрадуйся. Улыбка тебе к лицу. Ты получила долгожданную роль, чем не повод для праздника?

— Повод значительный, с этим не поспоришь, но сегодня я не могу составить тебе компанию.

— Отчего же?

— Во-первых, я приступаю к обязательной работе, там я проведу полдня, а после буду репетировать.

— Удели полчаса, — взмолился Генрих.

— Конечно, тебе невозможно отказать, — я улыбнулась. — А теперь мне пора. Меня дожидается метла.

***

"Дирекция по эксплуатации служебных зданий", похожая на заброшенный барак, располагалась в промышленной зоне города. На вывеске было написано"закрыто", но я толкнула дверь и вошла в подсобное помещение. За столом, листая глянцевый журнал, восседала женщина. Она была круглолицей, румяной и дородной, такой, какими обычно изображали крестьянок, работавших в поле на сборе урожая. Бриджи и фуфайка, надетая на футболку, придавали неизвестной современный вид. Увидев меня, женщина икнула и зловеще усмехнулась. Наверное, дворники не задерживались на этом участке. Мне несказанно повезло очутиться в её крепких руках.

— Доброе утро, голубушка, — она широко улыбнулась. Её карие глаза озорно сверкнули.

— Здравствуйте, — проронила я и украдкой окинула хозяйственную комнату взглядом.

В каморке было чисто. Дневной свет струился сквозь недавно вымытые стёкла. Из мебели в наличии только ветхий стол и стулья, на которые без страха не сядешь.

— Не стесняйся, присаживайся, — женщина указала на стул. — Хотя садиться в твоей ситуации чревато.

Я усмехнулась уголками губ её нелепой шутке и осторожно присела на краешек стула. Она неторопливо ушла в соседнее помещение, и оттуда послышался шум. Падали железные склянки и мётлы. Дворничиха негромко ругалась, забыв о моём присутствии.

За окном мирская суета не утихала ни на минуту. Не до конца скинувшие оковы сна, люди спешили на работу в офисы и крупные компании, коих в городе насчитывались тысячи. Прохожие на ходу глотали кофе и закусывали снедью, купленной в придорожных закусочных, думали о своих заботах, и не замечали, что их век проносится стремительней скоростного поезда. Напоминание о быстротечности времени было для них раздражителем посильнее шума — вечного спутника мегаполисов. По тротуарам сновали голуби, подбиравшие крошки. Вот уж кто радуется любой малости.

Не прошло и пяти минут, как дворничиха вернулась с нехитрым оборудованием в руках. Она объявила, что помело, лопата и дряхлая тележка отныне мои сокровища. Я должна беречь их как зеницу ока.

— Ты хоть раз полы в доме подметала? — высокомерно спросила дворничиха и оглядела меня.

— Доводилось, — с вызовом ответила я.

Она вручила мне униформу, метлу и остальной инвентарь.

— Поглядим, как ты справишься, — проговорила она, наблюдая, как я облачаюсь в комбинезон и куртку.

Я едва не показала ей язык. Ощущая себя арестанткой, сопровождаемой бдительным конвоем, я шла к отведённому участку. Дворничиха изредка оборачивалась, как будто боялась, что я сбегу. Признаться, такие мысли посещали меня. Ведь я была уверена в том, что права и не заслуживаю взыскания.

Мне показали вверенную площадку. Медлить было ни к чему, и я принялась за работу. Дородная дворничиха ушла, но спиной я чувствовала, что за мной наблюдают. Похоже, она была приставлена ко мне в качестве дуэньи. Всё-таки мести улицы оказалось не так легко. Продержаться бы несколько проклятых часов. Метла весила, наверное, больше пяти килограммов. Мои руки быстро устали, но сдаваться я не собиралась.