Последний сон

Мёрфи Кларк, 2023

По настоянию сестры Делайла Адиссон отправляется навестить свою соседку – учительницу, которая вышла на пенсию. Одинокая женщина демонстрирует гостье самое ценное, что у неё есть – семейный фотоальбом, где запечатлены счастливые моменты её некогда большой семьи. Делайла сбита с толку – у её семьи нет ни одной фотографии, а истории о прошлом никогда не звучали в стенах её дома. Почему же у них нет того, что является столь обыденным для других людей? И что важнее: почему после визита к соседке стало сложнее отличить сон от реальности?

Глава 7 — Леланд Дархам

— Здесь нет конкретики, — говорит детектив, демонстрируя папку с историей болезни.

Двое его коллег — судмедэксперт Энджи Кавамура и полицейский, который ездил на вызов — сидят напротив, изучая документы.

— Если у Кеннета Адиссона была затяжная депрессия, он вполне мог покончить с собой, но это лишь одна из версий. Никаких серьёзных внешних повреждений нет, — он бросает папку на стол и поворачивается к судмедэксперту. — Проведи вскрытие как можно скорее, у нас ещё много дел, а я не хочу тратить время на самоубийц.

— Вскрытие не проводится, если гибели предшествовала длительная болезнь, Леланд, — говорит судмедэксперт, кладёт бумаги на стол и аккуратно их поправляет, — это засвидетельствовано в его истории болезни.

— О какой болезни идёт речь? Ни один диагноз не был подтверждён, я просидел с этой папкой всю ночь и знаю, о чём говорю!

— Я не вижу здесь насильственной смерти, Леланд.

— Не видишь? Я могу тебе напомнить: его рука была привязана к спинке кровати, а сын буквально разнес дверь в щепки кухонным топором!

— Одна? Почему не обе руки? К тому же, никаких повреждений на нём нет. В отчёте написано, что Приам Адиссон сломал замок, потому что его отец заперся, не открывал и не отзывался.

— Я что-то не понимаю… а как часто людей, которые умерли своей смертью находили связанными?

— Он вполне мог сделать это сам. Может, он был не в себе!

— Прощу прощения, — говорит секретарь, просунув голову в дверной проём. — Шеф просил передать, что в возбуждении дела о расследовании смерти Кеннета Адиссона отказано. Он ждёт отчёт о вчерашних грабежах, всё, что успели найти.

Дверь за секретарем закрывается, а Леланд со вздохом опускается в кресло. Цокнув, он качает головой:

— Меня это уже начинает утомлять.

— А зачем рассматривать заведомо мертвые дела? — говорит полицейский, — сейчас главное серийники, из-за них весь штат как на иголках. Трезвонят каждый день, просят патрулировать улицы — боятся, что они будут прыгать из города в город. Вызов был на дебошира, а не на труп, они понятия не имели, что он мёртв. По документам видно — они таскали его по больницам. Я здесь побольше вас работаю, видел многое, даже смену трёх начальств. И с уверенностью могу сказать, что там ловить нечего.

— Ты так любишь всё упрощать, старина. Может, тебе пора на пенсию? — спрашивает детектив и, прищурившись, смотрит на него в упор.

Полицейский меняется в лице. После недолгой паузы он бросает рапорт на стол и уходит.

— В чём-то он прав, Леланд, — вздыхает судмедэксперт. — Нельзя видеть подвох во всем.

— У нас работа такая — всех подозревать. Мы не сажаем за решетку всех подряд, но подозревать можем каждого. Разве не так? Люди не так просты, как всем кажется. Если бы мы не работали по такому принципу, ни одно преступление не было бы раскрыто.

Судмедэксперт складывает руки на груди и кивает:

— Думаешь, его кто-то убил?

— Этого мы уже не узнаем.