Сад нашей памяти

Мэри Эллен Тейлор, 2020

Там, где пересекаются прошлое и настоящее, нередко можно найти будущее. Мэри Эллен Тейлор рассказывает историю о глубокой утрате, горькой правде и заросшей оранжерее, полной старых секретов. Истории женщин разных эпох, чьи судьбы связаны с оранжереей, которая хранит секреты поколений. Либби пригласили в качестве свадебного фотографа в старое поместье Вудмонт. Его владелица, Элейн Грант, планирует привести в порядок зимний сад и заброшенную оранжерею, которая с первых минут поражает Либби своей красотой. Либби с радостью соглашается сделать памятные фотографии. Она переживает нелегкие времена, и работа помогает ей отвлечься от недавних потрясений. Старое поместье хранит тайны поколений. Когда-то в этих краях жила Сэйди. Она вдыхала сладкий аромат цветущей жимолости и не знала, что уготовила ей судьба. В этом окутанном тайной месте Либби познакомится с молодым вдовцом Колтоном, а позже найдет письмо, которое навсегда изменит ее жизнь. Впервые на русском. Для любителей увлекательных историй, действие которых происходит в нескольких временных пластах. Мэри Эллен Тейлор рассказывает историю о глубокой утрате, горькой правде и заросшей оранжерее, полной старых секретов. Герои американской писательницы Мэри Эллен Тейлор, как и реальные люди, пытаются найти свое место в мире, исследуя темы семьи, дома, любви и своего происхождения. Ее истории неизбежно переплетаются с удивительными событиями мест, в которых они происходят, а тайны, лежащие в их основе, охватывают прошлое и настоящее. Мэри Эллен Тейлор входит в списки лучших авторов по версиям New York Times и USA Today. «Сад нашей памяти» – абсолютный бестселлер Amazon Charts. Для любителей увлекательных историй, действие которых происходит в нескольких временных пластах. «Эта запоминающаяся история обязательно заденет читателей за живое». – Publishers Weekly «Очаровательная и очень увлекательная история о природе семьи и значении любви». – Seattle Post-Intelligencer «Мэри Эллен Тейлор пишет романы, наполненные глубиной… Если вы ищете чтение для отдыха, это история для вас». – Steph and Chris’s Book Review

Глава 5

Сэйди

Среда, 24 декабря 1941 г.

г. Блюстоун, штат Вирджиния

Когда грузовик одного из ее старших братьев, Джонни, въехал в Блюстоун, который представлял собою не более чем горстку разбросанных под горой деревянных домов, пятнадцатилетняя Сэйди сдвинулась на самый краешек потертого пассажирского сиденья. Тихонько громыхая, их машина направилась к городскому универсальному магазину, принадлежавшему господину Салливану.

Поездка к магазину мистера Салливана всегда была для нее удовольствием. И хотя Сэйди не могла себе позволить большую часть того, что там продавалось, ей все равно очень нравилось ходить по нему, разглядывать ткани, всевозможные безделушки и журналы, изобилующие фотографиями красивых и богато одетых людей, живущих где-то в дальних, экзотических краях. Порой, когда мистер Салливан бывал в благодушном настроении, он приберегал для Сэйди несколько старых журналов. И сейчас она надеялась, что в преддверии праздников хозяин магазина будет особенно щедрым.

Переключившись на пониженную передачу, Джонни сбавил ход у тротуара перед магазином. Городок их, конечно, не был таким большим, как Шарлоттсвилль, однако там все же имелись церковь, универсальный магазин, лавка с кормами и семенами, городской клуб, медицинская приемная доктора Картера, работавшая два раза в неделю, небольшой придорожный ресторанчик, что был единственным местом на тридцать миль окрест, где подавали спиртное, и, разумеется, тюрьма. С тех пор как девять лет назад закрыли талькохлоритовый завод, ни одно из местных заведений — за исключением забегаловки и кутузки — не могло похвастаться особым людским потоком.

Широкое витринное окно универсама Салливана было украшено большим зеленым рождественским венком с новеньким, упругим красным бантом. Под венком лежали несколько перевязанных ленточкой подарочных упаковок. Зайдя в магазин две недели назад, Сэйди, привлеченная ярко-красной упаковкой, подобрала самую маленькую из коробочек. Подняв ее и потряся, девушка почувствовала, что упаковка легкая как перышко, и через весь магазин закричала мистеру Салливану, интересуясь, что же там внутри. Тот нахмурился, стал что-то бормотать насчет того, что там ничего нет и сделаны они лишь как украшение. Тогда Сэйди перетрясла все сложенные на витрине нарядные коробочки и с грустью обнаружила, что все они и впрямь пустые.

— Только помни: ничего не трогать, — предупредил еще раз Джонни. — Мистеру Салливану совсем не нравится, когда ты трясешь коробки одну за другой и орешь на весь магазин, что в них ничего нет.

— Но ведь это сколько времени впустую — просто для вида оборачивать коробки в красивую бумагу!

— Это вовсе не впустую, Сэйди, если пытаешься продать эту самую оберточную бумагу или же как следует настроить людей на рождественские покупки.

Сэйди поглядела на обвязанные ленточками коробки в витрине, решив для себя представить, будто в них лежит какой-нибудь красивый наряд.

— Я ведь ничего не испорчу, если просто посмотрю.

— Глазами смотри — это бесплатно, — усмехнулся Джонни.

— Небось новой миссис Картер господин Салливан позволяет брать в руки у себя в магазине что угодно. — С тех пор как эта женщина приехала в Блюстоун, Сэйди видела ее всего один раз. Тихая и миниатюрная, молодая жена доктора Картера напомнила ей мышь.

— Ты не хуже меня знаешь, что в Вудмонте совершенно другой мир, где живут по своим правилам, — приглушенно, едва не шепотом сказал брат.

— Это же несправедливо.

— При чем тут справедливость? Я просто говорю то, что есть.

Джонни было всего девятнадцать, но выглядел он лет на десять старше. С тех пор как два года назад умер их отец, а старший брат Дэнни отправился на войну, Джонни стал работать на их ферме от рассвета до заката. А в те промежутки времени, когда он не тратил все время и силы на выращивание пшеницы, Джонни подрабатывал на мебельной фабрике в Уэйнсборо. Недели, когда брат отсутствовал, были для Сэйди самыми трудными, поскольку и работа на ферме, и перегонка бражки целиком ложились на нее. Минувшей осенью она почти не показывалась в школе и понимала, что сильно отстала в учебе от своих одноклассников.

«Сухой закон» закончился уже много лет назад, и самый расцвет продаж самогона давно остался позади. Однако находились люди — включая и тех же живущих с шиком Картеров, — которые, однажды распробовав, предпочитали всем другим напиток по томпсоновскому рецепту с ароматом цветков жимолости. Да и, честно говоря, все домашнее, считала Сэйди, всегда вкуснее купленного в магазине.

В этот отрезок года продажи самогона, как правило, возрастали. Однако в нынешнем году декабрь выдался особенно беспокойным. Президент Рузвельт объявил на всю страну по радио о внезапном нападении Японии на Перл-Харбор, и все в их городке, включая и Джонни, уже горели желанием отомстить. Теперь их мать, которая и так переживала из-за Дэнни, совсем лишилась сна и ночами беспокойно мерила шагами их скрипучий деревянный пол. Ей довелось пережить Первую мировую войну, и она не хотела, чтобы в подобных кровопролитиях участвовали двое ее сыновей.

Сэйди соскочила с подножки грузовика и тут же сунула руки в перчатках в карманы шерстяной серой куртки Дэнни. Она торопливо подошла к задней части кузова, готовая вытянуть оттуда несколько завинчивающихся банок с самогоном. На Рождество мистер Салливан всегда брал для себя самого три банки и на эту сумму пополнял их счет в своем магазине.

Напротив, через улицу, неспешно вышел из дверей местной каталажки шериф Бойд. Темная рубашка натянулась на его заметно округлившемся животе и, старательно заправленная под выцветшие джинсы, в паре мест все ж таки вылезла наружу. К груди его был приколот жетон со звездой, который никогда как следует не блестел, сколько бы Бойд его ни натирал. Шериф, естественно, узнал грузовик Джонни, и в прищуренных глазках Бойда тут же загорелся интерес.

— От шерифа Бойда у нас будут неприятности? — спросила брата Сэйди.

— Нет, у нас с ним уговор. — Из ящика для молочной тары Джонни достал две самые большие банки.

— Что за уговор?

— Я даю ему две банки нашего жимолостного самогона — и он глядит в другую сторону.

Сэйди быстро подсчитала в уме.

— Но ведь это два доллара, Джонни!

Брат покрепче ухватился за горлышки банок, и морщинки возле его рта сделались глубже.

— Он пригрозил вызвать полицию штата и сообщить о моем нелегальном самогонном аппарате. А мне этого совсем не надо.

Курт Бойд не был таким высоким, как Джонни, однако он был на пару десятков лет старше и весил как минимум на двадцать кило больше. За должность шерифа в их городке платили немного, однако Бойд нашел верные способы получить с нее дополнительную выгоду, дабы увеличить свой скромный доход.

Бойд одернул на животе ремень и заправил под джинсы выпустившуюся рубашку. Поглядев налево и направо, шериф двинулся через улицу, явно направляясь к грузовику.

— Почему бы тебе не пойти уже в магазин и не вручить мистеру Салливану его заказ? — предложил Джонни. — Посмотришь пока журнальчики.

— Я там все обложки видела еще две недели назад. Вряд ли там что-то изменилось. А поскольку смотреть мне можно, только не беря в руки, то мне никак не узнать, что там интересного внутри.

Джонни поднял, прижав к себе, банки.

— Сэйди, ступай в магазин. Ничего хорошего не будет, если ты перехлестнешься с Бойдом.

— Я буду умницей.

— Нет, не выйдет. Иди давай в магазин.

Сэйди разгладила на себе джинсовый полукомбинезон, добытый некогда из церковного ящика с обносками. Хотя он и был очень старым, но ткань за долгие годы сделалась мягкой и приятно ощущалась на коже. В прошлом году полукомбинезон висел на худенькой фигурке Сэйди, но теперь ее бедра и грудь прекрасно заполнили в нем пустовавшие места. Она надеялась однажды найти в том же ящике и платье и пойти в нем в кино в Шарлоттсвилле или в Роаноке.

— Я хочу остаться с тобой, Джонни, — упрямо сказала она.

— Делай, что я говорю, Сэйди. — В голосе у Джонни смешались апатия усталости и тревога. — Дома будем препираться, но не сейчас! — приглушенно прошипел он, следя глазами за Бойдом.

Шериф Бойд уже однажды арестовал их брата Дэнни при развозке самогона и посадил его в кутузку. Суд предложил на выбор Дэнни два варианта: три года тюрьмы или армия. Рассудив, что в армии все же кормят куда лучше, Дэнни выбрал второе. Но в глубине души Сэйди подозревала, что Дэнни только рад был хоть такой возможности уехать из Блюстоуна.

— Быстро дуй в магазин! — скомандовал Джонни. — Я сам отнесу ящик с банками.

Нахмурившись, Сэйди сжала кулаки.

— Все равно буду глядеть из окна.

Джонни между тем расплылся в улыбке:

— Рад вас видеть, шериф Бойд!

Оглянувшись по пути к магазину, Сэйди поймала мрачно изучающий ее взгляд Бойда. Вскинув в доказательство своей храбрости подбородок, она зашла в заведение господина Салливана. Над головой тут же зазвенели колокольчики, заглушив то, что сказал шериф ее брату.

Из витринного окна Сэйди видела, как Джонни протянул Бойду ладонь, и они пожали друг другу руки. В ее брате всегда сидела этакая прагматическая жилка, позволявшая ему улыбаться, даже когда он бывал сердит.

— Куда ты там глазеешь? — спросил мистер Салливан.

Сэйди нехотя отвернулась от витрины, украшенной фальшивыми подарками. Мистер Салливан был некогда высоким, широкоплечим мужчиной, однако фигура его с возрастом заметно обмякла, а плечи ссутулились. Свои черные, с сильной проседью волосы он смазывал бриолином и зачесывал назад, разделяя прямым пробором, отчего напоминал Сэйди некий мультяшный персонаж.

— Ничего я не глазею, — возразила она.

— Вечно ты суешь свой нос в то, что тебя не касается.

— Мой брат меня касается.

Даже витавшие по магазину насыщенные ароматы специй и духов или пестрое разнообразие ярких этикеток на консервных банках не могли сейчас отвлечь Сэйди. Она снова угрюмо повернулась к окну.

Шериф тем временем поднял повыше банку, доверху налитую прозрачной жидкостью, и стал внимательно ее разглядывать. Потом сказал что-то Джонни, отчего тот нахмурился еще сильнее. Наконец Джонни кивнул и передал Бойду третью банку.

— Вот же мерзавец, — пробормотала Сэйди.

Брат в последние двое суток почти не спал, допоздна гоня эту последнюю партию самогона — и это после того, как он целый день пас на поле скот, а потом еще и подрабатывал в саду у семьи МакКензи.

Наконец Бойд отправился назад к себе, в кабинет шерифа, неся в руках три полные банки самогона. По пути он оглянулся на магазин, как будто выискивал глазами Сэйди. И когда их взгляды встретились, Бойд самодовольно ухмыльнулся, после чего повернулся и исчез у себя в конторе.

— Ворюга, — пробурчала Сэйди.

— А Джонни привез мне мой заказ? — осведомился мистер Салливан.

— Да, сэр, — отозвалась Сэйди. — Сейчас брат принесет. С ароматом жимолости, как вы любите. Эту партию Джонни сделал с особой крепостью, так что имейте в виду.

Посмотрев в окно, мистер Салливан увидел, как Джонни шагает к магазину, неся перед собой ящик из-под молочной тары.

— Только помни: ни миссис Салливан, ни моя дочь Рут не должны знать о нашей сделке.

— Да, сэр. От меня они ни слова не услышат. А мне нельзя хоть глазком заглянуть в ноябрьский выпуск «Life» с Джин Тирни на обложке? Голова у меня тогда будет занята, а рот закрыт.

Мистер Салливан мгновение поколебался, глядя на нее, потом подвинул к Сэйди журнал.

— Смотри только странички не помни. Не то я не смогу его продать, коли попортишь.

— Я буду так с ним аккуратна, что никто даже не заметит, что я его смотрела. — Сэйди торопливо стянула вязаные перчатки и сунула в карман.

Взгляд Джин Тирни на обложке был устремлен куда-то вдаль. Темные волосы обрамляли ее безмятежное лицо, ниспадая на темное платье с V-образным вырезом. Тонкая, как паутинка, двухцветная вуаль спускалась на бледные изящные плечи. Позади актрисы простирался океан, и казалось, будто легкий ветерок ласково овевает ей лицо.

Сэйди ни разу в жизни не была на океанском пляже, но слышала, что воздух там на вкус соленый, а вода денно и нощно разбивается о берег. Девочка копила деньги, и на сегодняшний день у нее уже имелись один доллар и десять центов. Когда наберется достаточно, Сэйди собиралась отправиться на побережье океана — в точности как Джин Тирни. Вот только сперва смотается в кино, что в Шарлоттсвилле.

Перелистнув журнал к странице с содержанием, Сэйди нацелилась было просмотреть заметку о мисс Джин, однако застыла, заметив заголовок «Реальные боевые действия». В статье говорилось, президент Рузвельт официально заявил, что американские военные корабли разбиты и потоплены, что погибло более 2300 человек. И что Америка почти вступила в войну с Японией и Германией. Сэйди сразу же подумала о Дэнни. Тот бросил школу после пятого класса и не умел толком писать. Потому-то, как она подозревала, он и не слал вестей домой в течение последнего года.

Колокольчики на входе зазвенели, одновременно послышалось звяканье стеклянных банок друг о друга. Обернувшись, Сэйди увидела входящего в магазин Джонни. Прошагав через зал, он водрузил ящик с банками на прилавок.

— Доброе утро, мистер Салливан, — кивнул он хозяину. — Как нынче поживаете?

— Да не жалуюсь, Джонни. — При виде банок взгляд мистера Салливана сразу перестал быть томно-кислым.

— Спасибо за заказ, сэр.

— Ваш напиток неизменно скрашивает мне праздники, когда к нам приезжает погостить теща. Запишу два доллара на ваш счет.

— Благодарю.

Мистер Салливан поднял банку, поглядел прозрачную жидкость на свет, после чего поставил обратно в ящик.

— Чудесненько, — обронил он.

Сэйди поспешно перевернула страничку журнала, понимая, что если Джонни увидит военные снимки, это его сильно встревожит. Его и так уже распаляла ярость в отношении Японии, а новости из Европы это могли порядком усугубить.

Она пролистнула до страницы, являвшей Розалинд Рассел в день ее свадьбы. Замуж она выходила за некоего парня по имени Фредерик Бриссон. Сэйди и понятия не имела, кем является жених, однако за спиной у новобрачных она узнала Кэри Гранта и Лоретту Янг. Все четверо сияли лучезарными улыбками.

— Вас не заинтересует возможность взять у меня еще пять банок? — спросил Джонни. — Я в этом году сделал дополнительную партию.

— Я не могу отнести на ваш кредит больше, чем уже зачислил, — ответил мистер Салливан. — Если я чересчур заиграюсь с бухгалтерией, то недостача выплывет наружу.

— Да я вот подумал: вы же можете их продать. А выручку поделим пополам.

Задумавшись, мистер Салливан заглянул в ящик.

— Брать немножко для себя — это одно. А продавать — совсем другое. Что насчет этого скажет Бойд?

— Я дал ему на банку больше, так что в ближайшие дни шериф будет глядеть в другую сторону. Впереди праздники, так что наверняка найдутся желающие пропустить стопочку-другую.

Салливан еще раз посмотрел на банки. Он был достаточно сметливым, чтобы согласиться, что в праздники народ и вправду ищет, где бы лишний раз принять на грудь.

— Тогда по рукам, Джонни, — протянул он ладонь. — Загляни ко мне через несколько дней, чтоб забрать свою половину.

Джонни пожал ему руку:

— Хорошо, сэр.

Мистер Салливан расставил банки подальше в стороне, чтобы их не видно было с улицы через витринное окно, но так, чтобы их сразу заметили постоянные покупатели, которые знали, куда смотреть.

Затем Джонни вытащил из кармана помятую бумажку и, прищурившись, вгляделся в темные каракули записки.

— Матушке понадобятся три мешка муки, банка топленого жира и соль.

— И все?

— На сей раз — да.

Хозяин перевел взгляд на Сэйди:

— Полегче там со страничками, Сэйди Томпсон.

— Да, сэр.

— Нет ли каких-либо новостей насчет войны? — спросил Джонни. — Я слышал, Национальная гвардия вовсю активизировала учения. Похоже, их в любой день могут призвать.

— Не стоило бы торопиться, — заметил Салливан. — Я был во Франции в 1918 году.

— Но мы же тогда выиграли, — вскинулся Джонни.

Мистер Салливан неспешно выставил на прилавок небольшие мешки с мукой.

— Никто тогда не выиграл, Джонни.

— Вы так говорите, будто вы проиграли, мистер Салливан, — подала голос Сэйди.

— Это была кровавая баня, Сэйди. И победа в войне никогда не дается так легко, как это пытаются нам внушить политики, — тихо сказал хозяин.

— Не так уж и трудно взять в руки оружие и стрелять по врагу, — возразил Джонни. — Я вон с восьми лет белок стрелял.

— Человека застрелить совсем не так просто, Джонни.

Когда, наконец, их разговор перешел на стоимость зерна и последний урожай пшеницы, Сэйди вновь стала разглядывать мягкие локоны Джин Тирни и ее темные глаза с густыми ресницами. И хотя фотография была черно-белой, девушка готова была поспорить, что ногти у актрисы выкрашены в красивый и яркий красный тон.

— Мне, кстати, вот что вспомнилось, — сказал вдруг мистер Салливан. — У Картеров сегодня вечеринка, и молодой доктор Картер просил передать, если я тебя увижу, чтобы ты заглянул к ним в Вудмонт. Они празднуют нынче женитьбу мистера Эдварда и чествуют его заморскую невесту. Так что у них там, надо думать, довольно шумная пирушка.

— И просили передать, что им понадобится мой самогон? — уточнил Джонни.

— Во всяком случае, он пожелал видеть именно тебя. Возможно даже, захотят взять побольше. Сдается мне, у молодого доктора Картера нынче самое настроение тряхнуть мошной. — Он положил поверх муки банку с топленым жиром.

— Будем надеяться, — кивнул Джонни.

Сэйди подтолкнула брата локтем:

— Мама же сегодня устраивает большой ужин. Она уже несколько недель выдерживает на праздник окорок.

— Ужин подождет, — отрезал Джонни. — Мы не можем себе позволить отказываться от дополнительных денег. Особенно теперь.

— Почему «особенно теперь»? — переспросила Сэйди.

Морщинки на озабоченном лице Джонни пролегли глубже.

— Потому что никто не знает, что случится завтра.

Сэйди закрыла журнал.

— Война и так увела от нас Дэнни. И по-моему, с Томпсонов этой дани уже достаточно.

Но Джонни помотал головой:

— Это совсем не так работает, Сэйди.