Смерть на винограднике

Мэри Лу Лонгворт, 2013

Новое запутанное дело Верлака и Бонне – дело о загадочном убийстве Полин д’Аррас, супруги одного из самых богатых и знатных людей Прованса, чье тело было обнаружено на винограднике, принадлежащем известному виноделу Оливье Боннару. Интересно, что этому преступлению предшествовали два странных происшествия: похищение из погребов Боннара нескольких бутылок раритетных вин и вроде бы ничем не мотивированный нервный срыв мадам д’Аррас, с рыданиями блуждавшей по улицам городка в домашней одежде. Совпадения? Верлак и Бонне уверены: таких совпадений не бывает и эти события как-то связаны с убийством. Но как?..

Глава 8

Я есть, она есть

Марин Бонне переступила с ноги на ногу, злясь, что приходится стоять в очереди на почту в единственный свободный от занятий день. Большой плотный конверт она приготовила заранее, но оба автомата, которые взвешивали и штемпелевали бандероли, оказались неисправными. Марин была довольна своим очерком о том, какие отношения связывали Оноре Мирабо, знаменитого политика и литератора из Экс-ан-Прованса, с Томасом Джефферсоном и как они восхищались друг другом. Ей даже казалось, что этот очерк достоин стать главой в задуманной ею новой, современной и чрезвычайно необходимой биографии Мирабо. Биографии были ее излюбленным литературным жанром, чем Антуан Верлак постоянно поддразнивал ее. «Вуайеристка» — так он ее назвал недавно, застав читающей в постели биографию Алиеноры Аквитанской.

— Дело не в том, что мне нравится заглядывать в чужую жизнь, — ответила Марин. — Хотя, конечно, нравится. Но я люблю биографии потому, что этот жанр охватывает множество дисциплин — политику, историю, искусство, науку, религию, гендерную политику и так далее, и так далее.

— Понял, — отозвался Верлак, укладываясь в постель с книгой и очками на носу.

— А тебя разве не интересует жизнь поэтов? — спросила она, заметив, что в кои-то веки Верлак читает не антологию Филипа Ларкина, а сборник Чеслава Милоша.

Верлак засмеялся:

— Нисколько. Пожалуй, их жизнь только разочаровала бы меня.

— Очень жаль, — заметила Марин. — А мне кажется, она помогла бы тебе понять их стихи.

— Не думаю, что жизнь человека имеет хоть сколько-нибудь заметное отношение к его творчеству.

Марин положила свою книгу на колени.

— Насчет этого не уверена. Возьмем, к примеру, того английского поэта, который сочинял стихи, гуляя по Озерному краю вместе с сестрой…

— А-а, Вордсворт.

— Разве тот факт, что он постоянно гулял среди гор, никак не отразился в его поэзии?

Верлак придвинулся к Марин и поцеловал ее.

— Ты права, отразился. А сама не хочешь рискнуть?

Марин рассмеялась:

— Надеюсь, ты имеешь в виду не прогулки в горах и сочинение стихов?

— Нет! — со смехом возразил Верлак. — Написание биографии.

— При моем-то преподавательском графике?

— Энтони Троллоп писал рано утром, перед уходом на почту, где он работал.

— Ну, в таком случае твой мистер Троллоп был гораздо талантливее, чем я когда-либо могу рассчитывать стать.

— Марин, — продолжал Верлак, — каждый год ты примерно пять месяцев отдыхаешь от занятий в университете.

— Да, — подтвердила она. — Именно в это время я веду исследования и пишу статьи.

— Так забудь про статьи и вместо них напиши книгу. Устрой себе творческий отпуск.

Конец ознакомительного фрагмента.