Танец со зверем

Мэри Влад, 2020

Я трусиха. Мне двадцать четыре года, у меня две работы, полное отсутствие личной жизни, больной отец на моей шее и брат, которому на всё насрать. Жизнь удалась.Думала ли я когда-нибудь, что угожу в лапы Босса одного из мафиозных кланов? Конечно нет.Он не отпустит меня, я ему понравилась. И не только ему. Другой… он ещё хуже своего Босса. Все они здесь озабоченные психи. Но я выживу, чего бы мне это ни стоило. Приму их правила игры, войду в доверие и нанесу удар.Cерия «Дьявольские сети», книга первая.

Глава 4

Что-то не так. Почему я не могу глотать? Почему не могу издать ни звука? Пытаюсь разлепить иссушенные губы. Хочется кашлять, но и этого я сделать не могу. Грудную клетку жжёт огнём. На меня накатывает паника. Наконец мне удаётся открыть рот. Выталкиваю язык наружу, хочу облизать потрескавшиеся губы, но язык только цепляется о них. Мне нужна слюна. Хоть немного. Заставляю себя наклонить голову. Не понимаю, почему я заснула полусидя, но это сейчас неважно. Жду, пока накопится слюна, и сглатываю. Боль пронзает горло. Издаю свистящий звук, снова сглатываю и хриплю.

Голова тяжёлая, соображаю плохо. Наверное, я всё-таки простыла. С трудом приоткрываю глаза. Темно. Очень темно. Видимо, я проснулась раньше будильника, и ещё даже нет пяти утра. Нужно спуститься к отцу, проверить его. Не могу пошевелить руками. Ногами еложу под одеялом. Это не моя кровать, она слишком большая. В сознание медленно врываются обрывки произошедшего. Я не дома. Меня там не было уже… сколько? Папа… Как он без меня? Мне не встать, не попасть к нему. Паника внутри начинает нарастать.

Я полулежу на мягкой постели, спиной чувствую спинку кровати, мои руки привязаны к изголовью. Что это, если не плен? Я попала в рабство? Мафия же торгует людьми? Но это не мой случай. Я — свидетель. А свидетелей они не оставляют. Почему я ещё жива?

Глаза начинают привыкать к темноте. Понимаю, что в комнате есть кто-то ещё. Я слышу его. Поворачиваю голову. Всматриваюсь и вижу очертания человека, сидящего в кресле.

— Норабелль Эмили Паркер, — насмешливо произносит убийца моего брата. — Очнулась наконец. Ты больше суток была в отключке. Дерек немного перестарался. Как себя чувствуешь?

Он знает моё имя. Конечно, чему я удивляюсь, они уже знают обо мне всё.

— За… чем вы при… вязали меня? — мой голос какой-то чужой.

— Чтобы не наделала глупостей.

— Мне нужно… домой. Отпустите… меня. Пожалуйста… Я никому… ничего не скажу. Мне нужно… к отцу.

— За отца не волнуйся, — он встаёт и подходит ко мне. — Его перевезли в хорошую клинику. Круглосуточный уход, квалифицированный персонал. Ему там будет лучше, он быстрее поправится.

Убийца моего брата садится на край кровати. Дёргаюсь. Мне правда очень страшно.

— Зачем вы это сделали?

— Очевидно же. Твоему отцу нужен уход. А ты застряла здесь.

— Так отпустите меня.

— А вот с этим проблемы.

— Я не скажу никому. Я ничего не видела… и не слышала.

— Конечно, не скажешь. Послушай, Нора, — он прикасается к моему лицу, и у меня внутри всё сжимается от страха. — Я не убиваю людей только потому, что они что-то видели или слышали. Невинных мы не трогаем.

— Но… мой брат…

— Вор и лжец получил по заслугам. Он и тебя втянул в это.

— Отпустите… пожалуйста. Я… никому…

— Да. Знаю. И я бы отпустил тебя, но ты мне нравишься, Нора. Есть в тебе что-то.

— Вы… изнасилуете меня?

Он смеётся. Громко смеётся. А мне страшно. Мне до такой степени страшно, что я забыла, как дышать.

— Нет, Нора. Я не трахаю женщин, которые меня не хотят. Это не интересно. Я предлагаю сотрудничество.

— Что?

— Твой брат говорил, что ты хорошо танцуешь. У меня несколько клубов в Нью-Йорке. Поехали со мной. Как тебе такой расклад: ты работаешь на меня, твой отец получает лечение и уход в хорошей клинике. Это не бартер, Нора. Я буду тебе платить.

— Зачем я вам? — спрашиваю и дрожу всем телом.

— Ты мне понравилась, Нора. Мне редко что-то нравится.

— Что-то?

— Что-то, кто-то — какая разница?

— Да уж, для тебя никакой! — выплёвываю я ему в лицо и пугаюсь собственной смелости. Но он же убил моего брата. Убил… Люди для него — вещи. Ничто.

Он снова смеётся, а я начинаю злиться.

— Становится ещё интереснее. Я в тебе не ошибся, у тебя есть потенциал. Давай так, Нора: два года. Два года ты работаешь на меня, а потом сама решишь, остаться или уйти. Сначала ты будешь просто танцевать.

— А потом? Я не могу отказаться, так ведь? Это не предложение и не просьба. Ты всё равно меня заберёшь, если… — догадка врывается в мою голову. — Если уже не забрал. Эта комната не похожа на номер в том отеле, я даже в темноте это вижу. Мы в Нью-Йорке, да?

— Да. Вот видишь, я точно не ошибся в тебе, Нора. Никто не причинит тебе здесь вреда, даю слово. Если я развяжу тебя, обещаешь не делать глупостей?

— Разве у меня есть выбор?

Он придвигается ко мне и расстёгивает ремни. Мои руки безвольно падают на кровать. Я их не чувствую.

— С утра тебя введут в курс дела. А пока отдыхай.

Он встаёт и направляется к выходу.

— Стой. Могу я увидеть отца?

— Сможешь, но не сейчас. Чуть позже. Ещё вопросы?

Я молчу. Он стоит ко мне спиной, ждёт. Затем пожимает плечами и берётся за ручку двери. Свет ослепляет меня.

— Подожди, — останавливаю я мужчину. — Твоё имя…

— Называй меня Босс.

— Нет. Мне нужно имя. Я хочу знать, как зовут того, кто убил моего брата.

Босс медленно поворачивается. Я щурюсь и жду, не отводя взгляда.

— Ты же ничего не видела, — произносит он ледяным тоном.

— Это для других. Мы с тобой знаем, что я видела.

— Ты смелая. Это хорошо.

Он издевается? Я всю жизнь была трусихой. Всю свою чертову жизнь. Я боялась ходить по тёмным улицам. Боялась заводить новые отношения. Боялась потерять отца и брата, которого в итоге потеряла. Я боялась уехать в город своей мечты. И — какая ирония — теперь я здесь. Правильно говорят: «остерегайтесь своих желаний».

— Эдриан. Меня зовут Эдриан. В шкафу есть одежда. В ванной комнате всё необходимое. Еда на столе. И, Нора, — он усмехается. — Не делай глупостей, если не хочешь навлечь проблемы на свою задницу и оставить отца без дочери.

Убийца моего брата выходит и закрывает за собой дверь, оставляя меня наедине с темнотой. Даю глазам привыкнуть. Включаю ночник, снова щурюсь и осторожно встаю с кровати. Осматриваюсь.

Это действительно не номер отеля. Во всяком случае, таких номеров я не видела даже в фильмах. Дорогая мебель, ковры, огромная гардеробная, заполненная одеждой, своя ванная комната. Иду туда и подхожу к большому зеркалу. Я выгляжу очень жалко на фоне этого великолепия: грязные спутанные волосы, осунувшееся лицо, мятая одежда.

Раздеваюсь и встаю под струи тёплой воды. Яростно тру себя мочалкой, но мне уже не отмыться. Перед глазами снова и снова всплывает картина, как Майкл падает на пол в лужу собственной крови, и, наравне с изматывающей болью, во мне вскипает злость.

Мой брат грёбаный придурок! Он сдох из-за своей тупости и жадности. И меня за собой утянул. Этим людям нельзя верить. Я даже не знаю, жив ли ещё мой отец.

Насухо вытираюсь полотенцем, кутаюсь в махровый халат и выхожу из ванной комнаты. На столе стоит поднос с едой. Желудок предательски сжимается, хотя есть не хочется. Но нужно. Я должна быть сильной, если хочу остаться в живых.

Давлюсь, но ем. Плачу. Мне очень страшно. И ещё внутри меня растёт незнакомое до этого чувство. Я всегда хорошо относилась к людям. Пыталась искать в них хорошее. Но сейчас… я ненавижу.

Ненавижу своего брата за то, что сдох по своей же вине. Ненавижу Эдриана за то, что убил Майкла. Ненавижу Дерека за то, что вколол мне какую-то дрянь. И вообще он очень жуткий. Ненавижу себя за то, что я такая трусиха.

Да, я трусиха. Иначе хотя бы попыталась хоть что-то сделать. Но я жива. Я ещё дышу. И я выберусь отсюда, чего бы мне это ни стоило.

Отталкиваюсь от стула и иду к балконным дверям. Открыты. Распахиваю их и выхожу на балкон. Свежий воздух врывается в лёгкие, ветер треплет волосы. Подхожу к перилам и понимаю, что нахожусь в пентхаусе высотного здания. Прыжок отсюда равен смерти. Если не останется другого выхода, я выберу этот.

Но что тогда станет с папой? Нет, я не могу так поступить. Нужно быть хитрее. Бороться. Выжить. Вернуться к отцу. Я приму правила игры, я стану на него работать, войду в доверие, а потом… Потом я нанесу удар.

Невольно замираю, поражённая красотой Манхеттена. Он виден как на ладони. Сверкает и переливается. Мне не сбежать сейчас отсюда, теперь я понимаю это.

Есть в ночи что-то искреннее. Она одновременно пьянит и отрезвляет. Срывает все маски. Темнота видит тебя насквозь. Где-то там притаился зверь. Он всегда настороже. Не смей сворачивать с выбранной тропы, не смей бежать. Зверь учует твой страх. Он пойдёт на запах, возьмёт след. Но зверя можно обмануть. Ты сам решаешь кто ты — жертва или охотник.

Ночь наблюдает, но не вмешивается. Никому нет дела. В этом городе миллионы людей, но никто не придёт на помощь. Никто. Это моя личная битва. Смертельная игра со зверем по имени Эдриан. Я либо выиграю, либо умру.