Нина и Арка Света

Муни Витчер, 2017

Нина Де Нобили продолжает борьбу с могущественными силами Зла, пытающимися разрушить Золотое Число – 1,618, обеспечивающее жизнь, красоту и гармонию планеты Ксоракс. В книгах «Нина и Золотое Число» и «Нина и сила Абсинтиума» юная алхимичка уже спасла три цифры Числа. Осталось найти лишь последнюю – 8. Нине придется собрать все свое мужество, ведь сейчас от девочки зависит будущее – ее, ее друзей и семьи, планеты, Вселенной… Какие еще нечеловеческие испытания придется вынести этой хрупкой алхимичке и ее друзьям? В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава вторая

Талдом Этэрэи

Зеленая лампа в Зале Дожа неожиданно погасла, а затем вспыхнула и замигала. Ребята восприняли это как сигнал, извещающий о грозящей им опасности. Ческо и Рокси быстро достали свои Талдомы и приготовились действовать. Фьоре и Додо прижались к шкафам. Только Нина не сводила глаз с плавающих под самым потолком черепов в ожидании неведомой магии.

Внезапно в пустых глазницах вновь вспыхнул огонь, челюсти пришли в движение, и их пронзительные голоса заставили ребят вздрогнуть:

Космический полет подходит к концу.

Гонцы прибывают усталые, но счастливые.

Они удивят вас.

— К…к…кто при…при…прибывает? — спросил, дрожа и заикаясь сильнее обычного, Додо.

— Призраки, посланные Этэрэей! — обрадовалась Нина, хлопая его по плечу.

Откуда-то подул теплый ветер, книги, расставленные в шкафах в определенном порядке, все одновременно подпрыгнули с гулким шумом.

— Странная реакция, — насторожился Ческо. — Такое впечатление, что книги испугались.

Напряжение нарастало. Ребята замерли, затаив дыхание.

Черепа опустились до середины комнаты. Огонь в глазницах погас, челюсти сжались.

Секунду спустя послышался звук падения, сопровождаемый ударившей из потолка молнией. Из голубого облачка, возникшего рядом с потайной дверцей в лабораторию, появился сначала небольшой красный баул, и тотчас следом — две фигуры, постепенно обретающие форму.

Одна — высокая и худая, другая — низкая и коренастая.

Нина почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Но вовсе не от страха. Наоборот! Восторг охватил девочку при виде посланцев Этэрэи! Предчувствие не обмануло ее!

— Дедушка!!

Худой высокий призрак в самом деле оказался профессором Михаилом Мезинским. Откинув пурпурный плащ, он широко расставил руки:

— Ниночка! Малышка моя! Иди ко мне!

Нина бросилась в его объятия.

Так они стояли, обнявшись, приведя в изумление Нининых друзей.

Здесь, на Земле, тело деда было совсем не таким, как на Ксораксе. Там оно состояло из твердого света. Сейчас Нина могла реально слышать, как бьется его сердце, и ощущать тепло его рук, с любовью обнимающих ее. И слышать его нормальный, а не телепатический голос, ласковый и ободряющий. Слова обрели свое истинное звучание и передавали все оттенки сильных эмоций. Их счастье было безмерным!

— Ты здесь… здесь со мной!.. Скажи, что это не сон! — произнесла наконец девочка, гладя длинную седую бороду старого алхимика.

Подняв голову, она увидела свое отражение в таких же голубых, как и у нее, глазах деда.

Профессор с нежной улыбкой наблюдал за изумлением юной внучки. Погладив девочку по голове, он крепче прижал ее к себе: его Ниночка была для него самым ценным сокровищем во всей Вселенной.

Не произнося ни слова, ребята восхищенно смотрели на легендарного деда своей подруги: невозможно было поверить в то, что перед ними был во плоти сам профессор Михаил Мезинский!

Негромкое покашливание напомнило всем о присутствии еще одного посланца Этэрэи.

— Приветствую всех! — сказал низенький коренастый человечек. — Должен признаться, путешествие оказалось не столь уж легким. — Он прижал к груди толстую книгу и сверкающий Талдом Люкс.

— Это же Бириан Биров!!! — в один голос выкрикнули ребята, сразу догадавшись, кто перед ними.

Фьоре и Рокси повисли на плечах знаменитого русского писателя и алхимика, который от неожиданности едва не выронил книгу.

Только Ческо, все еще сжимающий Талдом, не отрывал глаз от деда Нины. Оценив ситуацию, он произнес:

— Очень здорово, что вы здесь, с нами! Это огромный подарок! Браво, алхимия Шестой Луны!

Додо пробормотал что-то совсем непонятное, настолько он был взволнован.

— Дед… дорогой мой дедушка… — повторяла Нина, с восторгом оглядывая его необычное одеяние, пурпурный плащ и длинную белую тунику, и пытаясь убедить себя в том, что все это не сон. Не галлюцинация.

Профессор тоже не скрывал радости:

— Я уже и не мечтал о том, чтобы еще раз побывать на вилле «Эспасия» и увидеться с тобой… со всеми вами…

Он приветливо оглядел юных алхимиков, почтительно склонивших перед ним головы.

Тем временем, стряхивая звездную пыль со своего бирюзового камзола и панталон, Бириан Биров объяснил, что прибытием на Землю они обязаны неожиданным для них решением Этэрэи.

— Для нас это бо…бо…большая честь… при…при…принимать вас здесь, — наконец-то смог понятно выразить свою мысль Додо.

— Это прекрасно, что вы здесь! — подтвердила Нина. — Но как так случилось, что Этэрэя послала на Землю именно вас? Кто сейчас помогает ей на Ксораксе? Я поняла, что она слабеет без своего Красного Сердца, а мы все еще не отыскали цифру 8. И потом, как без вас работает Мирабилис Фантазио…

— Успокойся, моя девочка, — прервал ее дед. — На Шестой Луне и без нас много великолепных алхимиков, которые способны помочь Этэрэе. Ты знаешь многих из них. А сейчас мы должны обсудить с тобой кое-что. Черная Мгла — это только первый сигнал, говорящий о том, что Каркон затевает против нас что-то серьезное.

— Ты уже знаешь о Черной Мгле! — удивилась девочка. — Да, это большая проблема. Скоро все венецианцы обратят внимание на темное облако, скрывшее из глаз дворец Ка д’Оро, и начнется паника, — сказала Нина.

Слушавшие разговор ребята понимали, что на этот раз для борьбы со Злом им потребуется еще больше сил и отваги. Мрачная атмосфера и прибытие двух авторитетных призраков-алхимиков служили доказательством того, что им предстоят тяжелые и опасные дни.

Пока профессор беседовал с внучкой, русский алхимик поднял Талдом к потолку, и черепа мгновенно спланировали ему на плечи.

Фьоре испуганно переглянулась с Рокси.

— Черепа будут сопровождать нас какое-то время. Так что привыкайте, — заметив это, улыбнулся девочкам Биров.

Нина опешила:

— Вы серьезно? Этэрэя сказала мне, что здесь, в Зале Дожа, я найду какую-то нужную для вас вещь… но я и представить себе не могла, что речь идет о черепах…

— Вы, мои юные друзья, должны с большим уважением относиться к этим черепам. Скоро узнаете почему, — строго сказал профессор.

Ребята смущенно переглянулись, а Нина, согласно кивнув, сказала коротко:

— Обещаем!

Дед показал на вход в лабораторию:

— Ты приготовила Джиролуму?

— Да, у меня ее много, — ответила девочка.

Быстро достав Стеклянный шар, Нина вставила его в углубление над потайной дверцей. Вбежав в лабораторию, она взяла с полки склянку с драгоценным препаратом, изобретенным Фило Морганте. Профессор, стоявший на пороге, первым выпил препарат и передал склянку Бириану.

Препарат мгновенно наполнил энергией и жизненной силой посланцев Этэрэи.

— Дорогие ребята! — Профессор повернулся к юным алхимикам. — Сейчас мне нужно поговорить с Ниной с глазу на глаз. Бириан останется здесь с вами и расскажет, что мы предпримем против князя Каркона. Ситуация очень серьезная, но, если вы будете следовать нашим указаниям, все решится в нашу пользу. — Профессор щелкнул пальцами, и красный баул заскользил по полу к его ногам. — Мы с Ниной побеседуем в лаборатории, — добавил он, переступая порог.

Баул, все так же скользя по полу, последовал за ним, позвякивая содержимым, будто внутри у него находились какие-то металлические предметы и кухонная утварь. Ребята с любопытством уставились на баул, способный передвигаться самостоятельно, гадая, что на самом деле может в нем находиться.

Профессор бросил взгляд на старинные часы, висящие в лаборатории: они показывали ровно полдень.

— Увидимся чуть позже, дорогой Бириан, — сказал он русскому другу. — Ровно в четырнадцать ноль-ноль все собираемся в Апельсиновом Зале. Нам будет что обсудить.

Ческо поднял руку:

— Нет, в Апельсиновом Зале нельзя. По-моему, там наш мэр.

Бириан что-то буркнул, а профессор улыбнулся:

— Очень хорошо. Буду рад познакомиться с Людовико Сестьери.

— Нет, мэр в Зале Розовых Углов, — поправила Ческо Рокси.

— Дед, — встревожилась Нина, — но ты и Бириан — призраки. Как ты собираешься объяснять ему это?

Профессор положил руку ей на плечо:

— Не беспокойся, девочка. Увидишь сама, мэр с удовольствием побеседует со мной, а в Бириане он несомненно найдет еще одного любителя сладких лакомств. Верно, Бириан?

Биров потряс толстенной книгой, которую до сих пор не выпускал из рук:

— Сообщаю, это «Кондитимус» — самый полный в мире атлас отборных рецептов сладостей. Можете не сомневаться, что в нем полно вкусных аргументов, которые позволят мне легко найти общий язык с синьором Людовико.

Рокси рассмеялась, а вслед за ней рассмеялись и остальные.

— Значит, договорились: встречаемся ровно в два, — повторил профессор и исчез в лаборатории, закрыв за собой дверь.

Бириан с черепами на плечах положил книгу рядом с зеленой лампой и вежливо попросил ребят сесть на пол в самом центре комнаты:

— Пока есть время, расслабьтесь и послушайте, что я вам скажу.

Четверка юных алхимиков подчинилась, готовая выслушать авторитетного старшего товарища, прибывшего с Ксоракса специально, чтобы оказать им помощь.

Едва дверь лаборатории закрылась, аромат находящихся в ней специй опьянил профессора Мишу.

— Ах, как я люблю этот запах постоянно кипящей в котле смеси сапфира и золота! Не знаю почему, но мне кажется, он сильно отличается от того, чем пахнет та же смесь, кипящая в огромном тигле Мирабилис Фантазио. Может быть, секрет в том, что именно здесь, в этой лаборатории, я сделал свои самые важные алхимические открытия. На Ксораксе все прекрасно, но я очень скучаю по жизни на вилле «Эспасия».

Легкая тень грусти пробежала по лицу профессора. Он обвел взглядом лабораторию: все было в том же порядке, в каком он ее оставил. Все те же ампулы, колбы, перегонные кубы, Пирамида Дракона, чертежи, формулы и таблицы, висящие на стенах.

— Сколько прекрасных лет провел я в этой лаборатории! — улыбнулся профессор Миша.

Он сел и положил руки на лабораторный стол. В этот момент проснулась мисочка Соль Морская и вскрикнула, испугавшись:

— Нина, кто этот бородатый старик в пурпурном плаще?

— Мой дедушка, — рассмеялась Нина. — Тот, кто создал эту лабораторию.

Она поднесла мисочку на уровень лица деда.

— Милейшая Соль Морская, я в курсе того, на что ты способна. — Профессор пожал лапку мисочки. — Но сейчас нам твоя помощь не понадобится. Так что продолжай спокойно спать.

— Спокойно спать? Да разве здесь может быть когда-либо спокойно! — ответила печально мисочка, после чего умолкла и слушала их разговор, не произнося больше ни слова.

Профессор взял руку Нины и посмотрел на кольцо:

— Красивое колечко. Если не ошибаюсь, это подарок Ческо.

— Да. Это Кольцо Вечной Любви. Он нашел его, когда мы были в Афинах… — Щеки девочки налились краской.

— Можешь не продолжать, мне все известно, моя дорогая. И о твоих кошмарах. И о красных розах Ливио. И о том, что твое сердце и твой разум иногда приходят в противоречие. Я прав? — Профессор почувствовал, как напряглась Нина.

— Я люблю Ческо. Но Ливио постоянно вторгается в мои сны, и я повсюду нахожу его розы. Я хотела бы покончить со всем этим, но у меня не получается.

Профессор погладил руку девочки:

— Любовь — это очень сильное чувство. И она приносит с собой не только счастье. Любящему человеку приходится переживать боль, сомнения, разочарования. Они тоже составляют часть жизни. В твоем возрасте все кажется сложным и трудным. Я не имею права навязывать тебе свое решение, я могу лишь дать совет: всегда слушай свое сердце.

— Я люблю Ческо! — повторила она. — Но при этом испытываю противоречивые чувства к Ливио. Хотя знаю, что он мой враг, он вызывает у меня нежность. Я не чувствую к нему любви, но и ненависти тоже. Я не знаю, как это объяснить… прости, дед… я тебя разочаровываю… — И из глаз девочки потекли крупные слезы.

— Твоя сила в твоей слабости. Все встанет на свои места, если ты позволишь судьбе подарить тебе настоящую и искреннюю любовь. Ливио нет среди нас. И он теперь даже не призрак. Он — твои мысли о нем. Это они являются к тебе с розами и кошмарами. Они заняли место Голоса Убеждения. Ты должна научиться противостоять этому. Чем закончится история с Ливио — загадка, которую сможет отгадать только твое сердце. В этом тайна любви. — Дед замолчал и поцеловал в лоб свою любимую внучку.

— Я рискую быть перетянутой на сторону Зла? У Ливио получится увести меня за собой в магму Двери Каоса? — Глубокое отчаяние было написано на бледном лице девочки Шестой Луны.

— Уверен, что нет. Ческо этого не допустит. Он всегда рядом с тобой, и уже столько раз рисковал жизнью ради тебя! — Слова деда больно кололи ее словно стрелы.

— Да, он любит меня. Но и Ливио пожертвовал жизнью ради меня. Ради меня он предал Каркона. Разве это ничего не значит? — Сомнения продолжали терзать ее сердце.

— Ты права. Но разве это повод любить его? То есть ты его любишь только за то, что он совершил благородный поступок? — В голосе деда послышался какой-то холодок.

— Нет… это не так… я не знаю… Но мне очень жаль, что он погиб внутри раскаленной Двери Каоса… И потом, я же убила его отца! — Нина готова была разрыдаться.

— Ты сделала это, защищая свою жизнь. Ведь ты тоже могла погибнуть. Ты сама много раз рисковала жизнью. И Фьоре и Рокси тоже рисковали. И Додо с Ческо сражались храбро и самоотверженно. Это непрерывная борьба со Злом, которая оставляет долго не заживающие шрамы в душе каждого, кто борется за справедливость. Ни одна битва не обходится без жертв. Но любовь — это другое дело. Это другое лицо жизни. И хватит об этом! Теперь, моя дорогая, думай только о том, что всем нам предстоит жесточайшая схватка с безжалостным Карконом. — Он дотронулся до ее перевязанной руки. — Я вижу, твоя звезда истекает кровью…

— Да, и ее не может остановить даже твой Крем Синий. Вероятно, на этот раз нам грозит неслыханная опасность, с какой мы еще не встречались. И Этэрэя предупреждала меня об этом. Еще и поэтому я так рада видеть тебя здесь, зная, что тебя и Бириана прислали помочь нам. Это еще одно подтверждение, что ситуация правда очень серьезная. Может быть, катастрофическая. — Нина не скрывала тревоги.

— Так оно и есть. Но на этот раз Каркону придется иметь дело со мной. Тебе нечего бояться. — Профессор прижал к груди перевязанную руку Нины, чтобы дать ей почувствовать всю силу его любви.

— Страх, отвага, красота, справедливость… что значит все это и многое другое, ты объяснил мне в своих письмах. Ты и Этэрэя стали моими учителями и проводниками по жизни. Я многому научилась у вас, но, быть может, того, что я сейчас знаю, недостаточно? — Этот вопрос давно мучил ее.

— В твоих венах течет алхимическая сила. Распорядись ею разумно, и у тебя все получится. У нас все получится, — поправил сам себя профессор. — Даже если… — Он не закончил фразу.

— Если… что?.. — Нина вопросительно посмотрела прямо в глаза деда.

— Нас ждет жесточайшее испытание, девочка моя. Весьма болезненное. Это все, что я могу сказать. — Глаза профессора заблестели.

— Дед, ты чем-то расстроен? С нами в самом деле случится что-то трагическое? Мы не отыщем цифру 8? — Сердце Нины сильно сжалось.

— Это будет самый трудный вызов судьбы. И он будет последним. Останемся либо мы… либо Каркон! — Ответ прозвучал хлестко, словно выстрел.

Внезапно наступившую тишину разорвал звук трубы. Из жидкой страницы говорящей Книги к потолку поднялись маленькие брильянтовые облачка, и зазвучал глухой голос:

Профессор, я вся всегда в твоем распоряжении.

Я безмерно рада твоему возвращению.

Преклоняюсь перед твоим могуществом.

Для меня большая честь исполнять все твои желания.

Профессор подошел к Книге:

— Я тоже рад видеть тебя, мою дорогую и незаменимую подругу. Да, у меня есть желание, которое тебе по силам исполнить. Доставь мне две ампулы Сливок Исцеляющих. Они мне нужны как можно скорее.

Поверхность жидкой страницы подернулась рябью, и спустя три секунды на поверхности уже плавали две нужные ампулы.

Я мгновенно нашла то, что тебе нужно,

И рада тому, что ты рад.

Я догадалась, зачем тебе потребовались эти ампулы.

Ты хочешь вылечить руку Нины от действия Зла.

— Какая ты догадливая! — улыбнулся профессор, осторожно снимая окровавленный бинт с Нининой руки. — Звезда сейчас заживет, но красной станет не сразу. Как и звезда на моей ладони, она останется черной, — сказал он девочке, показывая ей свою правую ладонь.

Изменивший цвет алхимический знак на его руке подтверждал, что происходит что-то серьезное. Очень серьезное.

— Может ли означать то, что обе звезды почернели, что Каркон где-то близко? — спросила Нина с тревогой в голосе.

— Нет, сюда он не заявится. Но то, что он что-то затевает против тебя, против нас, безусловно. Мы должны быть готовыми ко всему. А сейчас успокойся, нужно остановить кровь.

С этими словами профессор взял с поверхности жидкой страницы ампулы, открыл одну и под настороженным взглядом внучки вылил на кровоточащую звезду содержащуюся в ней тягучую субстанцию серо-жемчужного цвета.

Нина ощутила сильное жжение и сжала зубы, чтобы не закричать от боли.

Несколькими секундами позже профессор проделал то же самое со второй ампулой, и кровь перестала течь. Теперь звезда была просто черной. Черной как мрак.

— Ну вот, одно дело сделали. Сливки Исцеляющие — это препарат моментального и эффективного действия, содержащий в себе Слюну Китайского Дракона и Росу Античную, собранную в лугах Ксоракса, — объяснил дед, вставая с табурета.

Его пурпурный плащ распахнулся, и Нина увидела какой-то сияющий предмет, торчащий из большого внутреннего кармана.

Девочка с любопытством уставилась на него.

— Вижу, тебе хочется узнать, что это такое? — улыбнулся дед, которому самому не терпелось продемонстрировать внучке содержимое кармана.

— Да еще как! — воскликнула Нина.

Когда дед вынул из кармана сверкающий Талдом Люкс, лаборатория осветилась, как будто в нее проник солнечный свет. Соль Морская в испуге спряталась за стопкой книг.

— Это Талдом самой Этэрэи, — уважительно проговорил профессор.

Своей формой этот Талдом как две капли воды походил на все остальные жезлы Ксоракса, лезвие которых заканчивалось головой Гуги с ее гоасиловыми глазами, но в отличие от них он был изготовлен из Золота Философского. А оно, в свою очередь, было сделано из твердого света, из которого были созданы все существа Шестой Луны. Включая Этэрэю.

— Он великолепен! А материал, из которого он изготовлен, сияет ярче солнца! — Нина была восхищена такой красотой.

— Мать Алхимии доверила его мне, отправляя сюда. Он мощнее всех Талдомов, вместе взятых, — объяснил профессор.

— И что он способен делать? — полюбопытствовала Нина.

— Все. Или почти все. Например, поднимать тревогу, предупреждая о степени грозящей опасности яркой вспышкой. Чем она ярче, тем угроза серьезнее, — ответил профессор.

Девочка Шестой Луны, зачарованная Талдомом, гордилась своим дедом, который, видя ярчайшее сияние жезла, не терял присутствия духа.

— Четыре Тайны, которые ты нашла, спасли Ксоракс. Ласточки снова начали приносить на крыльях мысли детей, а киты возобновили свое пение.

— Я знаю это. Поверь, было очень нелегко отыскать все Тайны.

— Но теперь мы должны вернуть недостающую цифру Золотого Числа, пока Зло не разрушило Вселенную. Для этого нам и понадобится Талдом Этэрэи. В нем заключена сущность всех Четырех Тайн, и он генерирует неистощимую энергию. В нем содержится Все сущее.

— Что значит Все сущее? — спросила Нина.

— Все то, что существует, и то, что еще нам не открыто. Это Все — внутри Талдома. К тому же этот алхимический инструмент, как никакой другой, способен материализовать мысли. В нужный момент он может создать то, что тебе необходимо.

— Как здорово, что Талдом может материализовать мысли! Еще бы понять, как он это делает, и научиться обращаться с ним! — Нина потянулась к жезлу Матери Алхимии, но дед успел перехватить ее руку.

— Пока тебе нельзя притрагиваться к нему. Еще не время. Ты нечаянно можешь натворить много бед. Не исключено, что ты им воспользуешься, но не сейчас. Я знаю, ты горишь желанием увидеть, на какие магии он способен. Тебе это откроется, когда придет время, — сказал профессор.

— Ладно, дед, наберусь терпения. И все-таки трудно вообразить, как это в Талдоме может содержаться сущность всех Четырех Тайн, — призналась Нина, и сияние жезла отразилось в ее голубых глазах.

— Смотри сама. — Профессор слегка повернул жезл и произнес: — Атанор 6065513.

Из золотого клюва Гуги вырвался маленький язычок пламени.

Нина подскочила на табурете:

— Огонь! Первая Тайна!

Дед еще немного повернул жезл и сказал:

— Хауа 6065514.

Из глаз Гуги вылетели два светящихся газообразных шара, белый и голубой, которые спустя мгновение исчезли.

— Воздух! Вторая Тайна! — Нина всплеснула руками.

Третий поворот жезла — и голос деда прозвучал громче:

— Хумус 6065512.

Клюв Гуги выстрелил черным камнем, который упал на пол и разбился на мельчайшие кусочки.

— Земля! Третья Тайна! — Девочка Шестой Луны была восхищена магическими эффектами.

Последний поворот — и последняя фраза деда завершила демонстрацию:

— Шанда 6065511.

Из глаз и клюва Золотой птицы брызнули прозрачные голубоватые капли.

— Вода! Четвертая Тайна! — Нина с трудом подавила желание взять жезл в руки.

— Ну вот, теперь ты получила ответ на твой вопрос. Но это только маленькая часть того, на что способен Талдом Этэрэи. Против Каркона можно использовать не только силу всех элементов природы, но и всю мощь алхимической энергии и других магических секретов, содержащихся в жезле.

Нина достала из кармана комбинезона свой Талдом:

— Дед, а вот твой Талдом, который Люба отдала мне, когда нашла тебя мертвым в Каминном Зале. Она сказала, что ты прижимал его к груди. Она не знала, для чего он служит, и принесла его мне. Так что у тебя целых два жезла.

— Все было так, как сказала Люба. Когда я произнес Финальную Фразу и Каркон убил меня, я успел прижать Талдом к груди и прикрыть его руками. Так что князь его не заметил и не унес с собой. Отправляясь на Ксоракс, я оставил жезл здесь. Там он мне был ни к чему.

Профессор вернул Талдом Этэрэи туда, где он был, — во внутренний карман плаща. Затем склонился над баулом, лежащим у его ног, и приказал:

— Акабар!

Баул мгновенно открылся.

Нина с интересом принялась разглядывать его содержимое: десятки предметов необычайной формы из переливающихся цветами материалов, книги разных размеров, маленькие металлические палочки, издающие звуки шары, серебряные столовые приборы, треугольные коробки.

— Рабака! — приказал громко дед.

Баул тотчас закрылся.

Нина рассмеялась:

— Рабака — это антоним Акабара! Отличный способ приказывать баулу открываться и закрываться! Если не знаешь команды, ни за что не откроешь его.

— Да. Теперь и ты знаешь, как это делается. Быть может, тебе пригодится, — сказал дед.

— А для чего все эти предметы?

— Поймешь, когда наступит нужный момент. — Профессор сложил руки на груди и прикрыл глаза. — Осталось недолго ждать, — сказал он через мгновение.

Нина оперлась локтями о лабораторный стол и наклонилась к деду:

— Прошу тебя, дед, скажи, что нас ждет? Я уже знаю о Черной Мгле, о том, что оживет Крылатый Лев… Что еще должно произойти?

— Когда все мы, старые алхимики, вместе с Этэрэей работали в Мирабилис Фантазио, мы получили предсказание, и волна боли сжала наши сердца. Она пришла из Темного мира князя Каркона. Тогда Мать Алхимии и приняла решение послать меня и Бирова к тебе на помощь, потому что стало ясно: с Карконом тебе и твоим друзьям без нас не справиться. Это было трудное решение, потому что, как ты знаешь, мы напряженно работаем над тем, чтобы блокировать дисгармонию, порожденную разрушением Золотого Числа. Но нам стало ясно, что, хотя Дверь Каоса и потеряла свою мощь, Каркон собирает все оставшиеся силы, чтобы нанести тебе, а стало быть, и всем нам решающее поражение, задумав какую-то дьявольскую каверзу.

Девочка Шестой луны, замерев, слушала деда.

— У тебя есть Нити Своевременные? — неожиданно спросил он.

— Да, вот они, — ответила Нина, доставая их из кармана.

— Отлично. Береги их, они тебе понадобятся. А сейчас нам надо сохранять спокойствие и ждать момента, когда придет тревожная весть. Не бойся, я буду рядом с тобой.

Профессор встал и начал искать что-то на полках среди разнообразных колб и склянок. Наконец он нашел небольшой пузырек с желтоватой жидкостью, так густо покрытый пылью, что надпись на этикетке невозможно было прочесть.

Сдунув с пузырька пыль, он пояснил:

— Это Утешитель Лирический, препарат против душевной боли, который я изобрел, когда умерла твоя бабушка Эспасия. Я не мог ни спать, ни есть. Мысль о том, что ее больше никогда не будет рядом, была невыносима. Вера, твоя мама, только что родилась, а я был в полной прострации, так что всю заботу о ней взяла на себя Люба. Мне удалось выжить исключительно благодаря этому алхимическому препарату, который глушит печальные мысли.

Нина с волнением слушала рассказ деда. Особенно ее встревожило, когда он, странно запнувшись, произнес имя ее матери, Веры. Но тут же ее внимание переключилось на новый алхимический препарат.

— Мне никогда не попадался этот пузырек. Ни в твоей Черной тетради, ни в одной из множества книг в нашей библиотеке я ни разу не встречала упоминания об Утешителе Лирическом.

— Я не посчитал нужным записать его формулу, поскольку готовил этот препарат исключительно для себя. Хотя его можешь принимать и ты, и твои друзья. Он действует в течение нескольких часов. Не убирает боль окончательно, но на время помогает.

Озноб сотряс тело девочки Шестой Луны:

— Кто-то из нас может погибнуть?! Значит, это имела в виду говорящая Книга, когда сказала о смерти! И эти черепа… да-да… они же символы смерти!..

Дед Миша покатал пузырек в ладонях:

— Все может быть. Надеюсь, все останутся живы. Но мы должны быть готовы к худшему. Я и Биров сделаем все, чтобы дать достойный отпор Каркону.

— И значит, если с кем-то из нас… случится худшее, нам предстоит выпить Утешитель Лирический, чтобы меньше страдать? — не унималась испуганная девочка.

— Да, — ответил коротко профессор и, наклонившись к баулу, приказал:

— Акабар!

Баул распахнулся, и дед положил в него пузырек.

Опережая его, Нина скомандовала:

— Рабака!

Баул захлопнулся на глазах довольного профессора:

— Молодец! Теперь препарат в надежном месте. Мы примем его… если понадобится.

— Но ты до сих пор так мне и не сказал, что должно случиться, — настаивала на своем Нина.

— Если предсказание, которое мы получили на Ксораксе, верно, тогда мы узнаем это очень скоро, — ответил дед, поглаживая длинную седую бороду.

Часы в лаборатории показывали 13:32. Профессор встал и подошел к люку.

— Давай спустимся в Акуэо Профундис. Перед тем как я встречусь с Бирианом, хочу перекинуться парой слов с Максом.

— Он будет счастлив видеть тебя. И очень интересно посмотреть на реакцию Андоры. — Нина была рада тому, что она отправится в подводную лабораторию вместе с горячо любимым дедом.

Ступеньки, туннель, рычаг скоростной тележки — и Кольцо Дыма, открывающее тяжелую каменную дверь. Дед любовался уверенными действиями внучки, которая уже знала множество алхимических секретов и, что важнее, прониклась необычайной красотой Алхимии Света.

Когда они вошли в лабораторию, андроид Макс 10-п1 подпрыгнул от радости, увидев их, отчего его уши-колокольчики бешено завращались, а кнопка в центре металлической груди начала переливаться тысячей оттенков.

— Пгофессог! Мой догогой пгофессог! Это фантастика! Это великолепно! — кричал он, неуклюже скача вокруг деда.

— Привет, умная железяка! Мне тебя не хватало! Как поживаешь? — Профессор обнял верного робота.

Со скромно опущенными глазами к профессору подошла Андора и поклонилась:

— Для меня большая честь видеть вас! — тихо произнесла она.

Макс вдруг остановился, восторг сменился тревогой.

— А что, нам ггозит конец света? Иначе зачем тебя сюда пгислали? — спросил он, настороженно глядя на профессора.

— Не только меня. Еще и Бириана Бирова. Он наверху с ребятами. Нам предстоит серьезная схватка с Карконом, а для этого нужно собрать все силы и мозги. Наша задача — быть рядом с Ниной.

— Мы с Андогой все вгемя гядом с ней, — сказал Макс. — Это наш долг.

Слушая их разговор, Нина снова подумала, что в этой решающей схватке с подлым врагом их может ждать все что угодно: боль, кровь, смерть и, что хуже всего, ужасное и унизительное поражение.

Профессор достал из кармана Талдом Этэрэи, и его сияние залило светом всю лабораторию. Макс, уже видевший его на Ксораксе, вздрогнул:

— Ситуация и пгавда сегьезная, газ Мать Алхимии дала его тебе, мой пгрофессог!

— Да, Макс. Тебе хорошо известно, какая мощь заключена в этом жезле, и мы используем ее, чтобы уничтожить проклятого Каркона, — подтвердил профессор.

— Стало быть, мы действительно подошли к роковому пределу, — тихо проговорила Андора, обняв себя руками. — Каркон готов уничтожить нас всех!

— Только безграничное Добро знает, чем все закончится. Нам остается лишь верить в него. — Профессор повернулся к стеклянной стене лаборатории и некоторое время смотрел на дно венецианской лагуны, скрывающей от посторонних взглядов это священное для него помещение. Затем он перевел взгляд на кресло — стартовую площадку для полетов на Шестую Луну. Убедился, что атлас «Дороги Мира» с его сияющей рубиновым цветом обложкой на своем обычном месте и готов к использованию.

Закрыв глаза, он крепко сжал рукоятку Талдома Этэрэи, моля ее дать ему достаточно сил, чтобы сразиться с Карконом.

Пришло время возвращаться на виллу и ждать новостей. Профессор знал, что новости будут плохими и ждать их осталось недолго.

— Нам пора! — сказал он.

— Мы ского увидим Этэгэю, не пгавда ли? — спросил Макс.

— Ее мысль всегда с нами. И ее жезл поможет нам в нашей борьбе, — сказал профессор, направляясь к выходу.

Нина последовала за ним.

— Ты еще вегнешься?! — крикнул ему вслед Макс. — Вы вегнетесь? Не бгосайте нас здесь одних!

— Мы обязательно вернемся, — заверил его профессор, выходя вместе с Ниной из Акуэ Профундис.

Поездка по подземному туннелю на тележке, которая неслась, все убыстряясь, длилась всего несколько секунд. Весь обратный путь до лаборатории виллы погруженная в раздумья Нина преодолела молча, не произнеся ни слова. И только войдя в лабораторию, она решилась спросить:

— Дед, я умру?

Профессор крепко обнял ее:

— Нет, моя девочка, с тобой ничего не случится. Если кому-то и грозит опасность, то не тебе. По крайней мере, не сейчас.

— Тебе уже все известно? Так почему ты не поделишься своим знанием со мной?

— Так надо. Ты должна узнать все сама. Правила алхимии запрещают открыть тебе то, что содержалось в предсказании. Они часто загадочны и суровы. Они по-своему являются испытанием чувств, отваги и способности бороться и преодолевать трудности.

Дед подошел к лабораторному столу и открыл верхний ящик.

Прозрачная полоска последнего Нумеромага номер 8 лежала рядом с третьей Священной Слезой — деревянной каплей с золотым ободком. Профессор покрутил Нумеромаг в пальцах, молясь о том, чтобы поиски цифры 8 прошли быстро и без жертв.

— Магия Убеждения позволила Каркону изменить математику. Следует признать, он очень неглуп и очень хитер, но и я не глупее. Это я придумал технику превращения отрицательных Нумеромагов в положительные. — Профессор погладил бороду, явно довольный собой.

— Да, знакомство с Нумеромагией и Механогеометрией оказалось увлекательным делом. Кроме того, прозрачные полоски действительно творят чудеса с цифрами Золотого Числа.

Нине вспомнилось множество приключений, связанных с ними, которые она пережила вместе со своими друзьями и прежде всего с Ческо.

Дед достал из ящика деревянную слезу:

— Возьми Нумеромаг и эту слезу и спрячь их в один из твоих карманов. Тебе предстоит их использовать.

— Значит, мы сейчас отправимся в Секретузию? Ты тоже пойдешь со мной на поиски цифры 8? — спросила девочка, укладывая слезу и Нумеромаг в тайный кармашек комбинезона.

Профессор отрицательно покачал головой:

— Нет. Время идти в Секретузию еще не пришло. Эти предметы пригодятся тебе позже. Пока нам остается только ждать…

— Ждать чего?! Объясни мне, наконец! — почти крикнула Нина.

Профессор показал на часы: до 14:00 оставалась одна минута. Пора было уходить.

Внезапно яркий луч вырвался из-под его пурпурного плаща! Это вспыхнул Талдом Этэрэи, лежащий у него во внутреннем кармане.

Лицо профессора помрачнело.

— Ну вот, очень скоро ты получишь ответы на все твои вопросы. Это — сигнал, которого мы ждали! — бросил профессор, исчезая на глазах, как это могут делать только призраки.

За ним исчез и красный баул.

— Сигнал о чем?! — крикнула вослед деду Нина. — Его подал Талдом?

Ее вопросы остались без ответа.

Взволнованная, она побежала в Апельсиновый Зал.

Там Бириан Биров только что закончил рассказ об ужасном предсказании, полученном на Ксораксе. И без того напуганные юные алхимики, сидевшие вокруг него на полу, испугались еще больше при виде внезапно возникшего в комнате профессора.

Додо широко раскрыл глаза и с трудом вымолвил:

— Смо…смо…смотрите, про…про…профессор вошел в ко…ко…комнату через за…за… закрытую дверь…

Бириан Биров покачал головой:

— Чему тут удивляться! Мы же призраки! Я тоже способен на такое.

В комнату, запыхавшись, вбежала Нина.

Ческо поднялся с пола и поспешил к ней навстречу:

— Ты уже все знаешь? Слышала о предсказании?

Нина отвела взгляд, ничего не ответив.

— А где бинт? Твоя рана зажила? — обрадовался Ческо.

— Препарат деда остановил кровь, но звезда так и осталась черной, — ответила она, показывая ему ладонь.

Свою ладонь продемонстрировал присутствующим и профессор:

— Как и моя. Пришло время сразиться с Карконом! Вы готовы?

Ребята вскочили на ноги и подняли вверх руки, сжимавшие Талдомы. Бириан с двумя молчащими черепами на плечах расправил широкую грудь и с гордостью произнес:

— Когда мы едины, мы непобедимы!

— Абакар! — приказал профессор.

Баул открылся, вызвав изумление ребят.

Профессор порылся в нем, достал пузырек с Утешителем Лирическим и подбросил его к потолку. Несколько раз кувыркнувшись в воздухе, пузырек повис в метре от пола, пробка вылетела и стала плавать в нескольких сантиметрах от горлышка пузырька.

Даже Биров с удивлением смотрел на эту неожиданную магию. Принюхавшись, он определил, что желтоватая жидкость, содержащаяся в открытом пузырьке, источает цветочные запахи:

— Мимоза и… и цикламены! Что это за формула? — спросил он друга. — Мне она незнакома. Ее нет даже в «Книге Березы»!

— В этот препарат входят вытяжки из разных цветов и… другие ценные компоненты. Какие, знаю только я, — ответил профессор и, зажмурившись, произнес фразу: — Пачичинс инфундо экзит го мара!

Пузырек вместе с пробкой подлетел к Нине и завис перед ее лицом.

— Но это же… это препарат против душевной боли и отчаяния! Дед, мы должны принять его уже сейчас?

Дед кивнул:

— Да. Достаточно выпить по две капли.

Нина выпила первой, спрашивая себя, что за беда может случиться и с кем.

Пузырек перелетел к Ческо, который, не задавая вопросов, выпил свою дозу. То же самое сделали Фьоре, Рокси и Додо.

Биров также приложился к пузырьку, зная, что сигнал опасности уже поступил, как и предупреждало предсказание.

Последним из полупустой склянки выпил профессор.

— Классный вкус, — сказала Рокси, облизывая губы.

— Ага… сладкий, — согласилась Фьоре.

— Сейчас ваши души наполнит спокойствие. Не знаю, достаточно ли этого, чтобы окончательно блокировать действие Зла. Но тревожные ощущения точно притупятся.

Профессор взмахнул рукой, и пузырек мгновенно исчез, оставив за собой маленькие желтые искорки, еще некоторое время плававшие в воздухе. Вторая яркая вспышка пронзила плащ профессора.

— Ну вот и пришел этот момент! — констатировал Биров.

Ребята с любопытством смотрели на сияющий Талдом, который профессор достал из кармана плаща.

— Это Талдом Этэрэи, — пояснила Нина.

В эту минуту в холле раздался звонок телефона, заставив всех вздрогнуть.

Дед посмотрел на Нину:

— Не бойся, я рядом. Иди и возьми трубку. Ты же знаешь, что Любы в доме нет.

Уже через секунду девочка, с трубкой у уха, почувствовала, как у нее подламываются ноги и сжимается сердце:

— Да, я дочь… Как исчезли?.. С острова в Карибском море?.. Антигуа? Когда это случилось?.. — Лицо девочки посерело, глаза наполнились слезами. — Да, синьор капитан, это ужасно… Шторм, молнии и они исчезли?.. Да-да, конечно, я буду ждать новостей от вас.

Нина повернулась к двери Апельсинового Зала. Дед стоял на пороге, глядя на нее блестящими глазами.

— Теперь ты все знаешь, — сказал он. — Я чувствовал, что Вере и Джакомо грозит серьезная опасность, но не мог сказать тебе этого, потому что предсказание не объясняло, что точно произойдет. Что же, пришло время действовать. Мы должны отыскать их.

Нина бросилась в объятия деда, дрожа как лист на ветру.

— Капитан сказал, что был шторм и молнии… Это Каркон выкрал их под покровом грозы… Они ведь живы, правда?..

— Не знаю. И не хочу думать о худшем.

Отчаянный лай Красавчика и пронзительное мяуканье Платона добавили ситуации драматичности. Животные словно почувствовали серьезность момента.

Ческо с силой ударил кулаком о стену, яростно крича:

— Проклятый Каркон!! Это его рук дело!!

Фьоре и Рокси подошли и обняли Нину за плечи. Додо пробормотал что-то бессмысленное.

— Что случилось? Что за шум? — послышался неожиданный голос мэра.

Первый гражданин Венеции появился на пороге Апельсинового Зала с толстой книжкой в руках. При виде Нины, стоящей возле бородатого старика в странной одежде, у мэра отвалилась челюсть.

Ческо среагировал моментально:

— Синьор мэр, только не волнуйтесь… но у нас неприятности!..

— Уважаемый мэр… — Профессор посмотрел на Людовико Сестьери. — Позвольте предста…

Только благодаря действию Утешителя Лирического Нине удавалось сдерживаться, чтобы не разрыдаться. Решившись сказать мэру правду, она прервала представление деда градоначальнику:

— Случилась ужасная вещь. Мои родители совершали круиз по Карибскому морю и внезапно пропали.

— Пропали? В каком смысле? — Выпучивший глаза от удивления, Людовико стал похож на жабу.

— Это дело рук Каркона! В этом нет никакого сомнения! — выкрикнул Ческо.

— Каркон в Карибском море?! Тогда кто же находится во дворце Ка д’Оро? — спросил в замешательстве мэр.

Рокси взвилась:

— Вы не поняли, что произошло, или прикидываетесь дурачком?!

Фьоре встряхнула подругу за плечо:

— Успокойся! Утешитель на тебя не подействовал?

— Дорогой мэр, — вмешался профессор. — Я сейчас вам все объясню.

Людовико Сестьери смотрел на него, задрав голову. Высокий старик с длинной седой бородой в белой тунике и пурпурном плаще казался ему участником карнавала.

— По-моему, вы поспешили с нарядом. Карнавал будет очень не скоро, — с нескрываемым ехидством заметил он.

— Мой наряд действительно может показаться вам, скажем так, необычным. Но это не карнавальный костюм. Это моя одежда с тех пор, как… как я умер… — начал было профессор.

В эту минуту красный баул скользнул к его ногам.

Людовико швырнул на пол книгу и взревел:

— Все! Хватит! Вы тут все сумасшедшие в этом доме! Я ухожу! И чтобы впредь никто не показывался мне на глаза!

— Стоять! — рявкнул профессор, поднимая книгу.

Мэр с ужасом уставился на странного старика. Тон, каким был отдан приказ, заставил его замереть на месте.

Профессор, коротко представившись, объяснил мэру, что его явление из потустороннего мира вызвано обстоятельствами исключительной важности.

— Вы… призрак?! То есть вы утверждаете, что вы… не живой человек? — пролепетал Людовико Сестьери.

— Да. И мой друг и коллега тоже, — сказал профессор, указывая на Бирова с двумя черепами на плечах, стоявшего посреди комнаты.

Русский алхимик кивнул.

— Мое почтение, дорогой мэр, — широко улыбнулся он. — Я Бириан Биров, русский алхимик и писатель.

Похоже, что у мэра голова пошла кругом. Он оперся о стену и застонал:

— Призраки… черепа… магия… колдовство… Кажется, я тоже схожу с ума.

Взяв мэра под руки, Рокси и Фьоре отвели его в Апельсиновый Зал и усадили на диван.

— Вот так, отдохните. Выпейте немного воды. С вами все в порядке.

Додо и Ческо уселись возле мэра, тогда как профессор, Нина и Биров встали перед ним.

— Послушайте, уважаемый мэр, мы должны действовать, не теряя ни минуты. Мы убеждены, что именно князь Каркон приложил руку к исчезновению Веры и ее мужа Джакомо. Речь идет о родителях Нины, моей внучки, с которой вы знакомы, — торопливо объяснил профессор.

— Не понимаю… я правда уже ничего не понимаю… — плаксиво затянул мэр, потея, словно на дворе был жаркий августовский день.

Нина, сохраняя контроль над собой благодаря Утешителю Лирическому, коротко изложила ему суть происходящего:

— Каркон создал Черную Мглу, чтобы помешать кому бы то ни было проникнуть во дворец Ка д’Оро и скрыть от любопытных глаз подлости, которые там затеваются. А похищение им моих родителей — прямое объявление войны мне, моему деду и моим друзьям. Это вы понимаете?

— Я устал слушать весь этот бред, — проныл мэр. — Я хочу уйти отсюда… сбежать из Венеции… я умру, если меня не оставят в покое…

Пот смешался со слезами, ливнем хлынувшими по его пухлым щекам.

— Вы нам нужны, — вставил слово Бириан Биров.

Людовико с недоумением посмотрел на этого странного низенького человечка с черепами на плечах. В своем причудливом, давным-давно вышедшем из моды зеленом камзоле он показался ему персонажем, сошедшим со страниц комикса.

— Но что я могу для вас сделать? Венецианцы готовы оторвать мне голову из-за моего Указа о дворце Ка д’Оро. Вы представляете, что они думают обо мне, видя черное облако, Черную Мглу, как вы это называете? Они наверняка потребуют моей отставки. Я уж не говорю о советниках и судьях! Венеция под властью колдовства! И вы сами — доказательство этого. Дети делают с городом черт знает что, а тут еще вы… пара призраков!.. Не могу поверить, что все это мне не снится. — Мэр еще больше ослабил узел галстука, чтобы было легче дышать.

— Следуйте моим указаниям, и все будет в порядке, — сказал профессор, кладя книгу на полку. — Я понимаю, что во все это трудно поверить, потому что это вполне нормально — считать призраков несуществующими. Но мы вот они, здесь, у вас перед глазами!

— А если я не на вашей стороне? Вы меня убьете? — спросил мэр испуганно.

— Не городите глупости! Если вы не согласитесь помогать нам, вы станете соучастником похищения Веры и Джакомо, соучастником гибели Венеции и всего мира. Каркон — могущественный алхимик, и только мы сможем остановить его! — Голос профессора прозвучал твердо и безапелляционно.

Людовико вгляделся в его бледное лицо.

— Какой смысл во всем том, что делает Каркон? Почему он ведет себя таким злодейским образом?

— У всего существующего есть светлая сторона и темная, — начал профессор. — Каркон представляет Тьму, которая противостоит Свету. История человечества, как вам, синьор мэр, хорошо известно, поскольку вы ее долго изучали и преподавали, полна трагических событий: войн, преступлений, несправедливости и жутких тайн. Алхимия тоже имеет свою темную сторону. Каркон — главное ее воплощение. Я, Бириан Биров, моя внучка и ее друзья, мы защищаем светлую, добротворящую часть алхимии.

— Мне очень трудно поверить в призраков, в магию, — признался мэр. — Ваши малопонятные объяснения ни о чем не говорят мне. Однако…

— Однако, — перебил его профессор, — я прошу вас все же поверить. Сейчас не время читать вам подробную лекцию об алхимии. Моя голова занята другим. Я беспокоюсь о судьбе моей дочери Веры и ее мужа. Если я вернулся на Землю, то именно для того, чтобы помочь Нине в ее борьбе с Карконом. Не заморачивайтесь ненужными вопросами, просто примите мои слова на веру. И доверьтесь нам. Тем более что у вас нет другого достойного выбора, — закончил профессор Мезинский.

— Хорошо, я готов вам помогать. Только не требуйте от меня геройских поступков. Я не боец… и не маг… — тихо проговорил мэр.

— Вот и отлично. А теперь расслабьтесь. Вам надо отдохнуть, — улыбнулся ему Биров, поглаживая черепа.

— Да-да… вы правы, мне необходимо отдохнуть. Я слишком потрясен всем этим. — Мэр сжал голову руками.

Профессор многозначительно посмотрел на Бирова. Тот сразу понял, что от него требуется.

— Я посижу с вами, — обратился Биров к мэру. — Я хочу показать вам одну книгу, которая наверняка вас заинтересует. А черепов не бойтесь, — добавил он с усмешкой, — они добрые.

Едва Биров уселся рядом с мэром и открыл книгу «Кондитимус», запах жареного цыпленка распространился по всей комнате.

Людовико Сестьери повел носом:

— Какой вкусный запах!

— Вы предпочитаете цыпленка или шоколадный торт? — Биров был готов выполнить любое желание мэра.

— Разумеется, торт! — откликнулся тот, с изумлением разглядывая аппетитную фотографию торта на открывшейся странице волшебной книги.

— Отлично. В таком случае прикоснитесь к фотографии пальцем, — попросил Биров.

Как только Людовико приложил указательный палец к странице с фотографией, из ниоткуда перед ним возникла изящная тарелочка с желанным тортом.

Потрясенный происшедшим, первый гражданин Венеции, истекая слюной, не отрывал взгляда от торта. В это мгновение он походил на ребенка в кондитерской лавке.

— Возьмите, — протянул ему книгу Бириан. — Я дарю вам ее. Здесь лучшие кондитерские рецепты. Вы вольны выбрать любой по своему вкусу.

Мэр сиял. Бириан Биров был доволен тем, что ему удалось успокоить мэра, сыграв на его слабости — любви вкусно поесть.

— Спасибо! Этому подарку нет цены!

Больше о настроении Людовико Сестьери можно было не беспокоиться.

Хотя действие Утешителя еще не закончилось, Нина испытывала некоторую тревогу.

— Дед, давай что-то поскорее делать! — подергала она за рукав профессора.

— Давай, — согласился он. — Ты и Ческо отправляетесь в лабораторию, а Фьоре останется здесь, с мэром.

— И что мне с ним делать? — не смогла скрыть досаду Фьоре.

Профессор не ответил. Нагнулся над баулом и, чтобы опять не смутить магией Людовико, прикрыл его плащом и тихо приказал:

— Акабар!

Баул открылся. Профессор достал из него маленькую кварцевую коробочку и длинную стеклянную ампулу, наполненную позолоченной пылью.

— Это для меня? Я не ошибаюсь? — спросил Бириан.

— Не ошибаешься. Только ты знаешь, как этим пользоваться. Мы должны быть готовы к любым поворотам ситуации.

— Ты прав. Хотя надеюсь, что нам не придется использовать это, — сказал русский алхимик, увидев вопрос в глазах ребят, не знавших назначения этих предметов.

С загадочным выражением лица Биров спрятал их в карман своего камзола.

Профессор снова засунул руку в баул и вынул оттуда большие песочные часы с голубым песком. Протянув их Фьоре, он сказал, четко выговаривая каждое слово:

— Прежде чем вам с мэром начать действовать, ты должна перевернуть их десять раз.

— В каком смысле перевернуть? — спросила удивленно Фьоре.

— Ты должна переворачивать их всякий раз, как только песок из верхней части полностью пересыплется в нижнюю. Когда это произойдет в десятый раз, ты с часами и с мэром отправишься на площадь Сан-Марко. Там вы остановитесь у подножия колонны с Крылатым Львом…

— Что?! Мы пойдем к Крылатому Льву?! — воскликнула Фьоре, почувствовав, как озноб пробежал у нее по коже.

— Ничего страшного. Когда окажешься у подножия колонны, подбрось часы вверх.

— Высоко? — уточнила девочка.

— Как можно выше. Часы исчезнут, рассыпав голубой песок. На этом твоя функция исчерпана.

— А что случится дальше?

— Что бы ни случилось, не пугайся. Тебе ничто не угрожает. Просто появлюсь я, и Лев взлетит.

Профессор улыбнулся и подал знак Додо и Рокси подойти к нему поближе.

— Что касается вас, то вы пойдете с Бировым ко дворцу Ка д’Оро.

Приказ заставил ребят вздрогнуть.

Тем не менее Рокси согласно кивнула. Не задал лишних вопросов и Додо.

— Тогда вперед, мои юные друзья! — Биров первым направился к выходу.

— А черепа? Ты же не можешь разгуливать по улицам в таком виде, — сказала Рокси.

— А меня никто не увидит. Включая вас. Я буду рядом, и вы будете только слышать мой голос.

И Биров исчез, оставив на том месте, где он только что был, легкий дымок.

Додо обреченно поплелся следом за Рокси, и скоро они уже шагали по улицам города в сторону убежища князя Каркона.

— Зачем ты отправил моих друзей прямо в логово врага?! — выкрикнула Нина.

— Я объясню тебе позже, — ответил дед и приказал баулу: — Рабака!

После чего он вышел из комнаты, сопровождаемый верным баулом.

Мэр, с головой погруженный в изучение подаренной книги, не обращал никакого внимания на то, что происходило вокруг него. Сияя от счастья, он листал «Кондитимус», извлекая на свет разные сласти.

Девочка Шестой Луны прильнула к Ческо:

— Будем надеяться, что у нас все получится. Я так хочу вернуть своих родителей!.. Если с ними случится что-то серьезное… если Каркон их…

Ческо поймал ее руки в свои:

— Даже и не думай об этом! С твоим дедом, у которого в руках Талдом Этэрэи, и с огромным опытом Бирова мы не можем не победить князя!

Нина посмотрела прямо в его глаза:

— Вместе мы все преодолеем, ведь правда?

— Правда. Ты же слышала: любовь превращает мечты в реальность. Мы должны верить в это. Любовь поможет нам победить Каркона и вернуть твоих родителей. И цифра 8 будет нашей. И нашим будет будущее, которое нас ждет. — Ческо нежно поцеловал ее.