Влюблен по чужому желанию

Анна Антонова, 2014

Нина и Женька были знакомы тысячу лет, но никак не могли определиться в своих отношениях. Вот и в школьный тур по Праге они отправились то ли влюбленными, то ли просто друзьями… Нине надоела эта неопределенность, и она решила наконец выяснить все до конца. Но Женька каждый раз увиливал от серьезного разговора и вообще вел себя странно. А как известно, нет лучшего способа понравиться девчонке, чем не обращать на нее внимания! Нина поняла, что не хочет быть Женьке просто другом, и стала изо всех сил стараться его завоевать. Но все карты спутала подруга Ленка, которая на самом деле преследовала какие-то свои тайные цели…

Глава 1. Дырявые колготки

— Румянцева! — раздался бодрый окрик. — Ты чего как на Северный полюс?

— Зима на дворе, не заметил? — вяло огрызнулась я, даже не оглянувшись на нашего штатного классного шутника Цветкова.

— Знаю, что не лето, — не отставал он. — Но мы-то в Европу едем!

Я невольно втянулась в глупый спор:

— И что?

— Там зимы намного мягче и теплее, — пояснил он нравоучительным тоном тетеньки, объявляющей прогноз погоды.

— Посмотрим, — бросила я и отвернулась.

Интересно, почему в нашем классе всех так волнует, не слишком ли тепло ты одета? Стоит осенью первой натянуть на уши шапку, как в школьном дворе обязательно услышишь в спину издевательский вопрос:

— Румянцева, тебе не холодно?

И ничего не приходит в голову в ответ, кроме такого же тупого:

— А тебе не жарко?

Раньше я здорово стеснялась, что обычно одета теплее всех, и всеми силами боролась с бабушкой, благодаря которой это и происходило. Однажды дело дошло до маразма: собираясь в школу первого сентября, я наотрез отказывалась надевать теплую куртку, желая щеголять в легкой ветровке. Утро выдалось очень холодным, и по дороге я продрогла как суслик. Заметив это, провожавшая меня бабушка поинтересовалась:

— Не жалеешь, что в теплой куртке не пошла?

Ответ я выдала шедевральный:

— А почему ты не настояла?

Этот случай доказал мою полную некомпетентность в вопросах выбора одежды и подарил бабушке прекрасный аргумент, которым она успешно пользовалась — стоило мне отказаться от очередного утепления, как она немедленно вспоминала:

— А помнишь, ты сказала?..

И крыть мне было нечем.

В этот раз я даже особенно не сопротивлялась дубленке и меховой шапке — хотя мы ехали в Европу, зиму никто не отменял, к тому же нам предстояло много гулять, а это тоже не располагало к легким курткам и осенним ботинкам.

— Высокие у тебя отношения с одноклассниками, — прокомментировал незаметно оказавшийся рядом Женька.

— Не выше твоих, — отозвалась я, заведенная перепалкой с Цветковым.

— Меня не волнует, как одеты одноклассницы!

— Да ладно! — не поверила я. — Если ты им об этом не говоришь, это еще ничего не значит!

— Думать и говорить — разные вещи, — не согласился он.

Поняв, что и этот ненужный спор может затянуться, я предпочла не отвечать.

Ну и день сегодня! Казалось бы, сплошной восторг и упоение — мы с классом едем на зимние каникулы в Прагу, там же будем встречать Новый год, первый раз за границу без родителей… Но парни, как обычно, умудрились испортить настроение. И если к приколам Цветкова, да и к нему самому, я была, по большому счету, равнодушна, споры с Женькой, хоть и стали давно привычными, все же оставляли на душе неприятный осадок.

Вообще-то, до недавнего времени Женька не являлся моим одноклассником. Мы с ним друзья с младенчества: познакомились в детском саду и до сих пор не раздружились — конечно, в основном благодаря крепкой дружбе наших мам. А вот в школы мы пошли разные, где и проучились до девятого класса. В десятом наш класс неожиданно стал гимназическим, и Женькина мама недолго думая перевела его к нам, благо жили они в том же районе.

Я бы удивилась, как здоровенного парня можно куда-то перевести, если бы плохо знала Женьку — полного пофигиста во всем, что касалось учебы. Я подозревала, он даже до сих пор не определился, куда будет поступать, — всего лишь подозревала, ибо мы с ним никогда эту тему не обсуждали. Стоило мне завести такой разговор, Женька отмахивался:

— Там видно будет, ближе к делу решим.

— Куда уж ближе, — втолковывала я. — Десятый класс!

— Какая ты зануда, мамочка, — морщился он.

И я прекращала просветительские беседы — становиться «мамочкой» мне совершенно не хотелось. И без этого в наших с Женькой отношениях было много запутанного.

Мы уже два раза путешествовали вместе: прошлым летом катались с мамами по Скандинавии, а в июле этого года ездили в Ирландию в гости к Женькиной тете. И в обе эти поездки с нами приключалось что-то вроде солнечного удара, как в рассказе Бунина.

В Норвегии у нас едва не завязался роман, который после возвращения домой увял, толком не начавшись. Лишь в редкие моменты, когда мне хотелось отвлечься от унылой действительности и мысленно перенестись куда-нибудь подальше, память услужливо подсовывала до боли яркую картинку — наш единственный поцелуй на ветреной набережной Осло^[1]. Я так измусолила это воспоминание, что теперь мне уже казалось — ничего такого и не было, все произошло только в моих фантазиях.

А в Ирландии случилась романтическая история с Женькиным троюродным братом Максимом — да, признаю, у меня на две недели снесло крышу, и потом она долго не хотела возвращаться на место. Женька жутко ревновал, и это не могло не радовать, хотя я подозревала, что причиной послужили чисто собственнические чувства: как это я посмела кому-то понадобиться, кроме него, любимого?^[2] Но и эта история не имела продолжения: после нашего возвращения мы с Женькой, словно сговорившись, обходили эту тему молчанием. С Максимом тоже с тех пор не общались — координатами мы не обменивались, но узнать их было легко, вот только никто почему-то не желал делать первый шаг…

— Так! — энергично воскликнула Ириша — так мы по-свойски привыкли называть нашу классную Ирину Владимировну, даму невредную и непридирчивую, но слишком уж суетливую и заполошную. — Все на месте, так что сейчас организованно идем регистрироваться на рейс и сдавать багаж!

«Все на месте» — как будто кто-то мог потеряться по дороге, словно несмышленый первоклассник, или передумать лететь в Прагу и с полдороги вернуться домой!

Пройдя все необходимые процедуры, мы дружным стадом прошли паспортный контроль. Впереди было самое интересное — досмотр личных вещей с легкими элементами стриптиза.

— И что с этим делать? — моя подружка и соседка по парте Ленка растерянно смотрела, как все вдруг начали раздеваться и разуваться.

За границей она еще не бывала и на самолетах не летала, и я уже собиралась провести для нее разъяснительную работу, когда инициативу неожиданно перехватил Женька.

— Берешь вон там корзинку и кладешь туда обувь, а на ноги надеваешь бахилы, — принялся пояснять он. — А в другую корзинку кладешь верхнюю одежду, сумку, ремень не забудь снять…

— Зачем? — поинтересовалась Ленка.

— Положено так, — снисходительно пояснил Женька. — Через рамку надо проходить, поэтому металлических предметов быть не должно.

Ленка начала нехотя расстегивать ремень на джинсах, а я смотрела и не верила своим глазам — мама дорогая, что это вдруг случилось с дорогим другом Женечкой? С начала года едва обращал внимание на новых одноклассников, даже имена до сих пор путал, периодически переспрашивая, о ком я говорю. А тут вдруг такой всплеск общительности и дружелюбия. Может, он мне назло любезничает с моей подружкой? Кажется, нечто подобное мы уже проходили… Как ни странно, любовные страсти начинают одолевать Женьку, исключительно когда он собирается покинуть границы любимой родины. У него отключаются внутренние тормоза? Ну и ну…

— Румянцева, что застыла? — привел меня в чувство ехидный голос Цветкова. — А, понял, у тебя колготки с дырками!

— Сам ты с дырками! — опомнившись, я опустилась на стул и на радость всем желающим нарочито медленно стянула сапог с вытянутой ноги.

Показать мне было что — чем-чем, а длинными стройными ногами я могла только гордиться. Я с удовольствием отметила, как Цветков подобрал челюсть и смущенно отвернулся, а Женька мигом забыл про Ленку и, наоборот, уставился на меня во все глаза.

Правда, я была тут же наказана за тщеславие — оказалось, что я осталась последняя и дальше разоблачалась уже безо всяких понтов, в темпе быстрого вальса.

Пройдя рамку контроля — наши вещи в корзинках в это время проехали через рентгеновский аппарат, — мы начали надевать все снятое обратно. Я уселась на диванчик рядом с Женькой и стала застегивать сапоги.

— Теперь понятно, почему тебя не интересует, как одеты одноклассницы, — задушевно начала я. — Ведь гораздо интереснее, как они раздеваются!

Женька невнятно хрюкнул и едва не ткнулся носом в шнурки ботинок, а вокруг внезапно стало очень тихо. Подняв глаза от «молнии», я поняла, что сказала это слишком громко — на нас смотрела не только женская, но и мужская половина класса, пересмеиваясь и перешептываясь.

Смутившись, я опустила глаза и стала с преувеличенным вниманием изучать «молнию» на втором сапоге. В классе мы с Женькой держались на расстоянии, ничем не выдавая, что давно знакомы. Даже не знаю, почему так произошло, мы ни о чем не договаривались, просто, видимо, интуитивно решили — это будет явно ни к чему. И вот теперь так глупо себя выдать!

— Побыстрее, скоро посадку объявят! — на мое счастье, поторопила Ирина Владимировна, отвлекая от нас внимание.

Одевалась я уже спокойно и так же неспешно размышляла о сцене, которой совсем недавно стала свидетелем. С чего Женька вдруг начал ухаживать за Ленкой? Неужели заметил мою перепалку с Цветковым и из вредности прицепился к моей соседке по парте? Но с какого перепугу с ним вдруг случился приступ ревности?

С Ленкой я дружила и в коварстве ее не подозревала: только она была в курсе моих непростых взаимоотношений с Женькой и ни за что не стала бы в них встревать. Кроме того, я знала ее как девчонку хоть и шебутную, но честную, в интрижках не замеченную. Уж тем более странно было бы подозревать ее в тайном желании увести чужого парня… которым, впрочем, Женька и не являлся!

А по поводу его самого… Я уже много раз убеждалась: пытаться понять, что в голове у представителей мужского пола, бесполезно, там сам черт ногу сломит.

Ничего себе, хорошо начинается поездочка! Надо срочно выкинуть из головы эту чушь, иначе все будет испорчено. Вместо красот Праги моя голова будет занята ревностью, переживаниями и еще бог знает какой ерундой. Курортным романам объявляется решительное «нет»!

В самолете мне досталось место у окна. Может быть, те, кто летает часто, воспринимают полеты как нечто вроде поездки на автобусе, но я путешествовала по воздуху всего второй раз в жизни, и для меня это было отдельным приключением. Атмосфера аэропорта, волнующая и многообещающая, интерьер самолета, приветливые стюардессы — все это казалось мне не менее интересным, чем сама поездка.

Правда, мое настроение несколько омрачилось, когда Женька проследовал мимо, даже не задержав на мне взгляда — а ведь я было решила, что он окончательно решил наплевать на наше инкогнито. Теперь же получалось, что в аэропорту я банально выставила себя дурой, бегающей за парнем, который и слышать обо мне не хочет…

В проходе показался Цветков, и я мысленно поморщилась — только бы он не захотел составить мне компанию! Надеюсь, после перепалки в аэропорту он не решил, что может запросто усесться со мной рядом и продолжить общение?

Цветков, как и Женька, равнодушно проследовал мимо, и я неожиданно почувствовала разочарование — никому я не нужна, даже двоечнику и балбесу Цветкову!

— Вот ты где, — обрадованно плюхнулась рядом со мной Ленка, но, вглядевшись в мое кислое лицо, обеспокоенно переспросила: — Ты чего?

— Все нормально, — дежурно отозвалась я.

И тут же от моего показного спокойствия не осталось и следа — рядом с Ленкой уселся вернувшийся Женька!

— Можно? — деловито поинтересовался он.

Ленка пожала плечами, не глядя в мою сторону. Я даже ее пожалела — встревать между нами она явно не собиралась, а в итоге оказалась между двух огней.

Оказалось, лететь до Праги всего ничего — мы поднялись, набрали высоту, отстегнули ремни, попили-поели, сходили помыть руки, и пожалуйста — снова «пристегните ремни, самолет начинает снижение». Полет прошел на удивление мирно — никто не спорил, не пререкался, не пытался произвести друг на друга впечатление. Мы с Ленкой обменивались новостями, а Женька вообще всю дорогу спал — или делал вид, кто его поймет.

Проделав в аэропорту те же процедуры в обратном порядке — только что носки не снимали, — мы в радостном возбуждении вывалились на улицу, но, ясное дело, в тот день ничего интересного не увидели, кроме автобуса и гостиницы, до которой добрались уже затемно.

— В номерах не расслабляемся, — напутствовала нас Ирина Владимировна. — Оставляем вещи, собираемся в холле и идем на ужин.

Примечания

1

Подробнее читайте об этом в книге Анны Антоновой «Девушка лучшего друга».

2

Об этом рассказывается в книге Анны Антоновой «Мой ирландский хулиган».