Вселенная в кармане

Муля Каракуля, 2023

Если в один непрекрасный день вдруг абсолютно всё в жизни пошло кувырком, надо не мелочиться и поменять разом работу, жениха, ну и заодно мир. Магия, королевство, волшебный дворец и его неприступный страж – в новом мире всё не как у людей. Но что такое дворцовые интриги для опытного менеджера, закаленного долгими годами офисной работы. И вообще, что главное для девушки из любой Вселенной? Конечно, любовь!

Глава 1

«День будет очень долгим», — устало подумала Оля, входя в рабочий кабинет. Бросив сумку на стол, она опустилась в кресло, откинулась на спинку и прикрыла глаза. Голова гудела после бессонной тревожной ночи. На работу она сегодня ужасно опоздала и пропустила утреннюю планёрку, ну и наплевать, всё меркло на фоне того, что вчера её любимый Рудик, Рудольф, её нежный рождественский оленёнок, не пришёл ночевать.

Все попытки сходящей с ума от беспокойства девушки установить местонахождение любимого мужчины с треском провалились. Телефон отвечал короткими гудками. Направленные известным друзьям сообщения были проигнорированы. А его мать, которой с утра Ольга скрепя сердце нанесла визит, с привычно брезгливым выражением, но с видимым удовольствием сообщила, что молодым людям свойственно терять чувство времени, предаваясь естественным для юности утехам, каковым всякие временно проживающие с ними особы не должны мешать. Не оставляя гостье ни малейшей возможности для ответа, эта достойная женщина торжественно захлопнула перед ней дверь.

После неприятного разговора Ольга ещё некоторое время сидела в своей крохотной машине, пытаясь унять дрожь от всё возрастающей тревоги. В действительности в отношении к ней матери Рудольфа не было ничего нового, та никогда и не пыталась скрывать свою неприязнь к его случайной, как она считала, связи, терпеливо ожидая, когда сыночек наиграется в простого парня и создаст настоящую семью с девушкой «своего» круга из хорошей семьи.

«Социальные слои не смешиваются», — любила повторять Мирослава Артуровна, позвякивая маленькой серебряной ложечкой в изящной кофейной чашечке производства старых китайских мастеров, и погружалась в длинные рассказы о родословной Рудика, восходившей непосредственно к Ивану Грозному, о недооцененном творчестве его почившего отца-художника и о своей миссии музы гения.

«Нынешнюю» Рудика с её мамой — школьной учительницей, к тому же родом из небольшого провинциального городка, к своему кругу дама, конечно, не относила. Избраннице сына не добавляло авторитета даже экономическое образование, полученное в одном из лучших ВУЗов страны, поскольку, по мнению Мирославы Артуровны, было бы трудно найти специальность более приземлённую и бездушную.

Зная страсть родительницы своего избранника к роскоши и антикварным вещам, Оля ни на грамм не верила высокопарным речам про святость духовных ценностей и бренность всего материального, однако во время продолжительных монологов Мирославы Артуровны обычно молча кивала головой, как китайский болванчик, в попытке наладить контакт и завоевать хоть завалящие крохи симпатии. Попытке тщетной и бесплодной, как показал сегодняшний разговор.

Оля познакомилась с Рудольфом четыре года назад на новогоднем корпоративе. Молодой человек был нанят в качестве ведущего щедрым руководством, уставшим от ежегодного лицезрения пары из безымянного двухметрового программиста и фигуристой девицы из бухгалтерии в качестве Деда Мороза и Снегурочки.

Она влюбилась в Рудика с первого же взмаха его фантастических ресниц, скрывавших сумрачный блеск больших тёмных, почти черных глаз. В роли организатора новогоднего веселья мрачный тип выглядел почти комично, но Олю это не волновало. В ней зародилась и окрепла готовность прямо здесь и сейчас своими тренированными руками перворазрядницы по толканию ядра нежно прижать к груди третьего с половиной размера этого изящного юношу с оленьими глазами, чтобы навсегда изгнать из них тоску и поселить веру в светлое совместное будущее.

В школьные Олины годы толкание ядра оказалось единственной бесплатной спортивной секцией в районе, что и определило выбор столь странного для юной девушки вида спорта. Тренировки были заброшены ещё в выпускном классе и за время, прошедшее после выпуска, она обзавелась приятными мужскому взору округлостями, сохранив по-девичьи тонкую гибкую талию, однако оставшийся ощутимый рельеф мышц являлся предметом Олиной тайной гордости, позволяя легко обходиться без мужской помощи при открывании банок с консервами и бутылок шампанского.

Хотя те самые приятные округлости вкупе с выразительными светло-карими глазами и каштановыми локонами не оставляли Олю без мужского внимания, до встречи с Рудольфом никто из поклонников не мог найти путь к девичьему сердцу.

Когда празднующий коллектив паровозиком запрыгал на танцполе под вечный хит «Ждать уже недолго, скоро будет ёлка», стало понятно, что о существовании ведущего на празднике дальше вряд ли кто вспомнит. И уже пламенно влюбленная Ольга, обнаружив предмет своей страсти направляющимся к выходу с номерком, зажатым в длинных нервных пальцах, скоренько двинулась навстречу своему счастью.

На корпоративы она всегда приезжала за рулём, принципиально оставаясь трезвой, так как планировала блистательную карьеру и не желала рисковать возможными пьяными порывами, которые могли бы не понравиться начальству. После короткого непринужденного разговора в гардеробе о последних погодных тенденциях молодой человек согласился на предложение подвезти его по нужному адресу и как-то незаметно этим нужным адресом оказалась Олина съёмная квартира.

Они проговорили до утра, читали по очереди стихи, он — подходящие случаю, она — что вспомнила из школьной программы, запивая их терпким красным вином и закусывая упоительно сладкими поцелуями. Утром он съездил за вещами, окончательно перебравшись жить к новой возлюбленной.

Первое время Оля существовала в абсолютной эйфории поглотившей её влюблённости, смотрела в завораживающую темноту любимых глаз и наслаждалась накрывающей с головой нежностью. Когда она узнала, что парня зовут Рудольф, как оленя Санта-Клауса, долго умильно хихикала в кулачок, чтобы он не увидел и не обиделся, а про себя начала называть его не иначе как оленёнок. На момент знакомства Рудику, который оказался начинающим художником, было двадцать, и он был на два года младше своей возлюбленной.

Молодой художник творил много и с душой, но денег картины пока не приносили. От матери помощи он принципиально не принимал, поэтому подрабатывал как мог. Вёл художественные мастер-классы для скучающих домохозяек, летом не гнушался ездить вожатым по детским лагерям, а в остальное время предлагал услуги ведущего семейных и корпоративных праздников по крайне скромной цене.

С появлением Лёлечки, как он называл обретённую подругу жизни, Рудик по её требованию «перестал разбрасываться талантом», сосредоточившись исключительно на живописи. Поначалу Оля немного раздражалась от неуместно детсадовской, по её мнению, трансформации своего имени, но таяла от протяжной мягкости, с которой произносил его любимый, и довольно быстро смирилась.

На работе она пахала по двенадцать часов в сутки, консультируя параллельно собственных клиентов, чтобы оплачивать съемное жильё, еду, совместный отдых, светские выходы на городские культурные события, а также приобретение Рудольфу одежды в соответствии с самыми последними тенденциями мужской моды. Каковые тенденции тщательно Олей отслеживались, ведь любимому нужно было производить благоприятное впечатление и заводить полезные знакомства, чтобы продвигать своё творчество.

В свободное время счастливая, тихо и почти не дыша, она часами смотрела, как создаёт свои шедевры её оленёнок, сидя за его спиной. Он смеялся и говорил, что никому, кроме неё, не позволил бы этого делать, потому что только она умеет так долго не дышать и быть такой незаметной, что он забывает о постороннем присутствии.

В прошлом году Рудольф получил должность помощника управляющего небольшой, но популярной в городе арт-галереи, в связи с чем обрел не заоблачный, но вполне приличный заработок. Работа ему нравилась, в круге общения появились значимые и даже высокопоставленные люди, считающие себя ценителями искусства, о чем парень с воодушевлением рассказывал Оле в редкие совместные вечера. Она радовалась, глядя как сияют в тени веера длинных ресниц глаза любимого, тьма в которых уже не казалась беспросветной и плескала мириадами золотистых искорок.

И вот теперь этот человек исчез, пропал, и даже картины, развешанные по стенам единственной жилой комнаты в съёмной квартире, не оставляли иллюзии его присутствия в Олиной жизни. Несмотря на некоторую восторженность и веру в чудеса, дурой она не была, а потому прекрасно понимала, что короткие гудки по набранному номеру означают включение абонента в черный список, а олимпийское спокойствие матери при известии об исчезновении единственного сына говорит о том, что пропал он не для всех и кое-кто о месте его нахождения прекрасно осведомлён.

Оля наконец решила включить компьютер для создания видимости вовлечения в рабочий процесс, но вместо экрана компьютера уставилась на тёмный экран своего телефона. Тот имел вид точно такой же, как и большую часть ночи, за которую хозяйка изучила его во всех подробностях, гипнотизируя сквозь набегающие слёзы.

«Больше не буду реветь», — стиснув зубы, пообещала себе она и в сотый раз набрала знакомый номер. В трубке неожиданно раздались длинные гудки, следом за которыми до боли родной голос произнёс:

— Алло.

Она попыталась что-то сказать, однако горло сдавил такой мощный спазм, что не удалось произнести ни звука. Позже, по здравому размышлению, Оля была благодарна этому нежданному выступлению организма, так как звуки, которые она могла бы тогда из себя выдавить, выдали б её состояние с головой. А она, хоть сейчас в это трудно поверить, была девушкой гордой и жалкой выглядеть не хотела.

Голос в трубке, торопливо глотая слова, продолжил разговор без её участия:

— Прости меня, Лёль, я понимаю, что ты не заслуживаешь этого, и такого прощания ты не заслужила точно. Я сволочь и подлец, что говорю всё по телефону, но не могу сказать тебе это в глаза. Ты очень хорошая, правда. Твоя любовь меня согрела и очень помогла. С тобой я раскрыл себя, понял, кто я есть, чего хочу от жизни. И даже, может, я тебя любил.

Но пойми, я больше не могу, ты меня душишь. Ничто в моей жизни не проходит без твоего участия, ты во всё вмешиваешься, тебе кажется, что ты обязана оберегать меня, решать мои проблемы. Ты всё время чем-то для меня благородно жертвуешь, ущемляешь, обделяешь себя для моей пользы, я это вижу и не хочу этого, но не могу отказаться, ведь ты же так старалась. А я взрослый, я мужчина, я самостоятельный человек, чёрт возьми, я хочу быть собой, а не комнатной собачонкой, преданной за сахарную косточку, и не чемпионским кубком за хорошее поведение. Меня не надо заслуживать, со мной нужно было просто быть. Я долго мучился, думал, что, может, пройдёт, рассосётся. Не рассосалось, прости, я задыхаюсь, тебя слишком много. За вещами как-нибудь заеду.

В трубке давно стояла оглушающая тишина, а Оля всё сидела, не отрывая телефон от уха, и смотрела остановившимся взглядом в стол не в силах пошевелиться. Как будто внезапно навалилась на нее вся тяжесть прошедшей бессонной ночи, часов пролитых слез и совершенного, законченного одиночества.

По большому счёту, ей даже некому позвонить. Об отце она ничего не знала, маму волновать не хочется, та счастлива во втором браке и погружена в воспитание младшего брата, который на полной скорости входил в пубертат. Подруг у Оли практически не было, да и те поверхностные приятельские знакомства, что были, она за последние годы растеряла, растворившись в своей любви.

В висках забился пульс, неровно выстукивая «те-бя мно-го, слиш-ком, слиш-ком мно-го, мно-го те-бя, мно-го» и заставляя Олю вжаться в кресло, рефлекторно втянув в плечи голову, чтобы занимать в пространстве поменьше места.

В дверь постучали, курьер принес документы клиента. Она с трудом поднялась, но попыталась принять беззаботный вид, даже улыбнуться. Однако приподнять удалось только уголок губ и то с одной стороны. От этой кривой приветливости курьер нервно хихикнул и выскочил за дверь, забыв на столе расписку о вручении бандероли.

Растерянно стоя посреди кабинета с пакетом документов в руках, Оля вдруг ощутила во рту такую сухость, что с трудом смогла пошевелить языком. Это была давно знакомая реакция на сильный стресс. Срочно нужна была вода, много воды, и она направилась в коридор к офисному кулеру.

Глава 2.

Широкий полутемный коридор был пуст.

Дело близилось к обеду. Народ, как обычно, невзирая на явно выраженное недовольство начальства, заблаговременно расползался по окрестным кафешкам, чтобы успеть получить свой бизнес-ланч до наплыва основной массы голодного офисного планктона.

У кулера Оля уже в третий раз наполняла стакан прохладной водой, когда из-за угла послышались шаги и мужские голоса. Испугавшись, что придётся отвечать на участливые вопросы относительно красноречиво воспалённых глаз и сопливого носа, она торопливо ретировалась за соседнюю колонну, прикрытую раскидистой пластмассовой пальмой.

— Ну в целом, надо сказать, по кварталу пока всё складывается. Может и на премиальные заработаем, — приятным хорошо поставленным голосом вещал шеф, а это был он.

Сотрудники давно подозревали в своем начальнике задатки неплохого актёра. Голосом, во всяком случае, он пользовался виртуозно. Вот только что гневно рокотал в тональности раскатов приближающейся грозы, распекая начальника отдела за упавшие продажи, и тут же в мгновение ока при виде входящей симпатичной практикантки, рдеющей всеми красками зари от высочайшего внимания, начинал мурлыкать глубокими грудными нотками с лёгким придыханием. Ну кто, скажите на милость, может так быстро перейти с одной эмоции на другую, прямо противоположную? Вариант один — нет на самом деле никаких эмоций, всё это наглая и беспардонная игра. В действительности, директора мало что из окружающего по-настоящему волновало. Лишь бы ничто не нарушало спокойной благополучной жизни его самого, холёного и приятного во всех отношениях мужчины в самом расцвете лет.

Забулькал кулер, указывая, что собеседники тоже остановились около него освежиться.

— Ну да, Дмитрий Александрович, можно сказать, что неплохо.

Зам — определила второго мужчину по голосу их невольная слушательница за колонной. Голос был далеко не так представителен, как предыдущий, и немного даже поскрипывал, как засохшее деревце на ветру. Сам его обладатель, Филипп Филиппович, был высок, сух, жилист, седовлас и в целом, под стать голосу, производил впечатление, сходное с видом ритуального языческого дерева, которое Оля видела по образовательному каналу. Деревце было бесцветным, с опавшей корой, обнажившей сухую древесину, с малочисленными такими же сухими ветками, однако при этом с макушки до основания обвязанным какими-то разноцветными тряпочками и яркими ленточками. Несмотря на почтенный возраст, заместитель директора их филиала был редким щёголем. Вот и сегодня, несмотря на жару, он был облачен в бархатный изумрудный пиджак, чей глубокий цвет оттеняла салатовая рубашка. На шее красовался галстук-бабочка в тон пиджаку, а завершал великолепие замысловатый искусственный цветок, кокетливо торчащий из нагрудного кармана.

— Но для объективности надо сказать, — продолжал зам, — что почти всю цифру сделал один партнёр. В этом квартале, сами знаете, больше на него рассчитывать нечего. Если хотим продолжать в том же духе, надо искать новые ресурсы.

— У меня большие надежды на Алексея, — шумно глотнув, ответил шеф. — У него есть намётки, как нам не сбавить набранный темп. На днях представлю его коллективу как нового начальника отдела продаж.

— Я не знал об этом назначении, — в голосе зама появилась озабоченность, — вопрос уже решёный? Я бы с Алексеем не торопился, выбор неоднозначный. Он порывист, несдержан и чересчур, на мой взгляд, амбициозен. Может наломать нам тут дров, доказывая, что он самый лучший. Ему бы ещё повзрослеть. Мы же обсуждали с вами кандидатуру Ольги Ястребовой, вы её и сами обнадёживали этим повышением.

— А на что мы, старшие товарищи, — лёгкий глухой звук обозначил, видимо, подбадривающее похлопывание шефа по бархатному плечу своего заместителя, — Поддержим, поможем, не дадим оступиться. Потенциал в нём есть, легко сходится с людьми опять же. Сам подумай, большинство наших партнеров — мужики. Что Ольга, не будут они её воспринимать всерьёз. А Алексей наш с ними то да сё, и выпьет, и в баньку с девочками, вот и найдёт общий язык. Да и просили за него, честно говоря, — немного понизил голос Дмитрий Александрович. — Сделаем хорошим людям приятное, и они нам добром отплатят. Ольга то и так работает с полной выкладкой, днюет тут и ночует, это назначение полезности ей не прибавит. А я что, виноват, что для неё нормально так выкладываться за свою зарплату. Почему я должен оценивать работников выше, чем они сами себя. Ты понимаешь, это как в истории про ослика и морковку, пока она впереди маячит, он бежит со всех ног, главное — чтобы не догнал.

— Ну не знаю, не знаю, — судя по интонации Филиппа Филипповича, нарисованный шефом красочный образ его не убедил. — Опасаюсь я Ольгиной реакции на эту новость, качественный она кадр, много у нас на ней завязано, не хотелось бы менять построенную систему.

— Не боись, проходили не раз, я ей такую новую морковку повешу, объедение, бежать будет в два раза быстрее.

Эти слова до оцепеневшей Оли доносились уже издалека, мужчины разошлись по кабинетам, а она на деревянных ногах дошла до своего и тяжело плюхнулась в кресло. Ярость застилала глаза, вытесняя даже горестные мысли о потерянной любви. Сейчас всё затмило то, как ей грязным образом воткнули нож в спину. И кто? Тот, кому она была безмерно благодарна за приглашение когда-то на работу без всякого опыта на ответственную должность в крупную солидную организацию, кто многие годы учил и поддерживал и, казалось, искренне переживал за неё, этот оборотень оказался лживым манипулятором, подлым предателем, врущим прямо в глаза.

Трудно сказать сколько времени она так просидела, перебирая воспоминания обо всех их с Дмитрием Александровичем разговорах по душам. Как он опекал её, вчерашнюю студентку, не давая упасть духом и потерять веру в себя. Как, бывало, допоздна отрабатывали в команде срочные задания и любимый начальник не удалялся в тёплую постель, а оставался вместе со всеми до подготовленного последнего документа, непринужденно, как все, хлопая в финале рюмашку выдержанного коньячка «от стресса». Как можно при этом быть такой циничной сволочью, не укладывалось в голове.

Решительно тряхнув копной каштановых волос, чтобы отогнать бессмысленные вопросы о человеческой морали, Ольга вытащила чистый лист из принтера и каллиграфическим почерком вывела «Директору филиала…». «Прошу уволить меня по собственному желанию с…», посмотрела на календарь, написала сегодняшнюю дату, подписала и, печатая каждый шаг, вышла из кабинета.

Тем же маршем, рассекая ожидающих в приёмной посетителей как ледокол глыбы полярного льда, как горячий нож — застывший кусок сливочного масла, она прошествовала в кабинет директора, пригвоздив пылающим взором обратно к креслу дёрнувшуюся было секретаршу.

Дмитрий Александрович озадаченно взглянул на всклоченное, красное от злости создание, лишь отдалённо напоминавшее его сотрудницу, отложил лежавшие перед ним документы и отослал из кабинета юную бухгалтера-стажёра, после чего указал нежданной визитёрше на кресло у стола. С полной невозмутимостью проигнорировав приглашающий жест, влетевшая к нему фурия обошла директора со спины и через его плечо припечатала к столу лист заявления.

Директор за секунду пробежал глазами рукописный текст, отложил заявление в сторону, привычным жестом сняв и сложив элегантные очки в золотой оправе, некоторое время безуспешно пытался поймать через плечо Олин взгляд, но быстро сдался и самым задушевным грудным голосом из имеющегося арсенала, щедро приправленным отеческими нотками, начал:

— Девочка моя, не пори горячку. Давай поговорим, не нужно кидаться в крайности и принимать скоропалительные решения. Не знаю, что с тобой происходит, но послушай, что я скажу тебе с высоты жизненного опыта…

— Слушайте вы, — перебила его совершенно неблагодарная слушательница, — погонщик ишаков. Всё, что мне от вас нужно — подпись на этом заявлении, больше говорить нам не о чем. — По-прежнему действуя из-за его плеча, она ткнула в документ указательным пальцем и злобно повторила сквозь зубы, делая акцент на каждом слоге: — Ставь-те под-пись!

Уловив на директорском лице легкую виноватую гримасу с примесью раздражения, она поняла, что намёк про погонщика ишаков достиг цели.

Однако начальник был не из тех, кто так просто сдаётся. Добавив голосу металла, он снова попытался договориться со взбешённой сотрудницей:

— Не знаю, кто и в каком виде донёс до тебя сплетни, но я давно хотел с тобой поговорить. Наше головное управление крайне недовольно Филиппом Филипповичем, застоялся он, нюх теряет, есть план перебросить его на другой участок, а на его место поставить молодого энергичного сотрудника, новую кровь. На прошлой неделе со мной на эту тему разговаривал главный и я сразу предложил тебя.

На несколько секунд Ольгу повело, захотелось расслабиться, плюхнуться в уютное кресло. Всё же это был тот самый шеф, к которому она не один раз за рабочий день прибегала за советом или ободряющим словом. И тот же кабинет, знакомый за пять лет работы до последнего завитка на светильниках, где прошло столько жарких дебатов, неожиданных озарений и маленьких корпоративных посиделок в узком кругу. Хотелось выдохнуть, сделать вид, что всё ранее услышанное — какая-то грандиозная ошибка, доверие восстановлено и совсем скоро, уже вот-вот, она заслуженно получит замскую должность и прилагающиеся к ней замский кабинет и зарплату.

И тут вдруг Оле отчётливо послышался звук бубенчиков, нежно вызванивающих: «Динь-динь-динь, динь-динь-динь, колокольчик звени-и-ит», а перед мысленным взором радостно побежал украшенный ими гладенький серый ослик, у носа которого качалась такая шикарная морковка, что загляденье. Не чета прежней.

Взгляд её потяжелел, она рявкнула: «Подпись!» и небрежно повела над директорским ухом тренированным бицепсом перворазрядницы по толканию ядра, едва прикрытым нежным крылышком шифоновой блузки.

Через несколько минут находившиеся в приемной сотрудники наблюдали, как Ястребова вылетела из кабинета директора и, ни на кого не глядя, направилась в отдел кадров, сжимая в руке несколько помятый лист с подписанным заявлением.

Необходимые формальности с оформлением приказа и заполнением обходного листа как раз заняли остаток рабочего дня, поэтому свои вещи Ольга собирала уже в сумерках. В большую картонную коробку были сложены сменные туфли, запасные колготы, хранившиеся на случай аварийной ситуации, ежедневник, дежурная кружка и детская Олина фотография с дедом, неизменно стоявшая на её столе. У деда была лысая голова, большие рыжие усы и ярко голубые глаза. На фотографии он широко улыбался, обнимая за плечи смеющуюся внучку.

Она помнила то летнее утро в гостях у деда. Утро было прохладным и ясным. Мама с фотоаппаратом в руках встречала их с рыбалки у ворот старенького домика, а потом ждала пока они с дедом дружно в четыре руки вытаскивали ведро с уловом из видавшей виды белой Волги с козырным номером «111», бурно обсуждая добычу. Мама смотрела на них и улыбалась. Это было последнее лето, проведённое с дедом. В тот же год его не стало. История была какая-то тёмная, подробностей подростку не рассказывали и на похороны не брали, запомнилась только всё время отворачивающаяся мама, которая прятала заплаканные глаза.

От воспоминаний снова накатила тоска, вот так, за один день, рухнуло всё, что Ольга считала своей жизнью. Надо тащиться в съемную квартиру и думать, что делать дальше. В ушах снова зазвучал голос, столько лет казавшийся родным, который повторял: «Тебя слишком много».

— Я ничтожество, никому ненужное ничтожество, не знающее, что делать со своей жизнью, — вторила она сама этому голосу.

Пожалуй, Рудольф был прав, она всегда слишком старалась, всю жизнь так старалась быть для всех хорошей, тыкалась как слепой котёнок в поисках чужого одобрения. Переехала в большой город и получила образование, которое хотела мама. Устроилась на работу согласно полученной специальности. И тут тоже, не задумываясь о своих желаниях, всё время боялась не соответствовать, старалась угождать, угадывать чужие потребности, оправдывать ожидания.

Коварное чувство жалости к себе затопило душу. Фиг вам. Оля вытерла злые слёзы и сказала громко вслух: «Фиг вам, я не сдамся!». С мстительным выражением на лице добавила к собранным вещам казённый дырокол и покинула кабинет.

Глава 3.

Вечерний офис опустел и затих.

Нарушая тишину, стук Олиных каблуков гулким эхом наполнил пространство коридора, теряясь в дальних углах, уже поглощенных сумерками. Она дошла до лифта и нажала на кнопку вызова. Табло сверху оживилось, засияло огоньками, показывая приближение кабины. Когда двери лифта открылись, Ольга оглядела в последний раз полутёмный коридор с ровными рядами белеющих в сумерках дверей и, прижав к себе картонную коробку с вещами, шагнула в ярко освещённую кабину.

Нажав кнопку «-1», чтобы попасть на подземную парковку, она устало прислонилась спиной к стенке под звук закрывающихся дверей и закрыла глаза, мечтая, как дома скинет всё и залезет в ванну, чтобы хоть на час обо всём забыть. Потом выпьет пару таблеток снотворного и хорошенько выспится. И только потом подумает о том, что же делать дальше с работой, с квартирой, за которую теперь неизвестно как платить, и вообще со всей своей жизнью.

А лифт всё гудел и гудел и бесконечный день всё не желал заканчиваться. Открыв глаза, Оля ужаснулась, огоньки над кнопками этажей выплясывали безумный танец, складываясь в непонятные знаки. По ощущениям, с момента, как она вошла, прошло уже несколько минут. Скоростной лифт с десятого этажа явно не может столько ехать. Кнопка вызова лифтёра, по-видимому, не работала, как и все остальные кнопки, которые Ольга в панике начала поочерёдно нажимать.

По спине пробежал холодок и в голову полезли одновременно все когда-либо слышанные истории, как лифты падали в шахты вместе с находящимися в них людьми. От липкого страха перехватывало дыхание. Только перепуганная девушка решила, что пора переходить к полноценной истерике, как кабина остановилась, двери разъехались и она со вздохом облегчения в обнимку с коробкой вылетела в сырую подвальную прохладу. Судя по звуку за спиной, двери лифта почти сразу закрылись, перекрывая единственный, как оказалось, источник света.

Лишь после этого Оля начала оглядываться, пытаясь оценить обстановку. Глаза постепенно привыкали к темноте, из сумрака начали проступать очертания масштабного помещения с каменным полом и сводчатыми потолками, поддерживаемыми массивными колонными. В чем Ольга была абсолютно уверена, так это в том, что окружающее пространство не имеет никакого отношения к подземной офисной парковке. Вдобавок ко всему, хватившись сумки в поисках телефона, Оля обнаружила, что та, по-видимому, осталась в лифте.

А главный сюрприз ждал, когда стало ясно, что на месте двери лифта, на котором она прибыла, находится высоченная кованная дверь, за которой открывается ведущая наверх крутая лестница. Несколько раз пройдя туда-обратно сквозь дверной проем, но так и не обнаружив никаких признаков лифта, Оля твёрдо уверилась в том, что либо окончательно и бесповоротно свихнулась, либо лежит где-то без сознания, а мозг развлекает её напоследок такими вот извращёнными историями.

Но наяву или во сне, а подвальная сырость начала постепенно наползать на голые девичьи ноги, обутые в лёгкие босоножки. Заледеневшие кончик носа и пальцы, вцепившиеся в коробку, тоже давно сигнализировали о необходимости перемещения в более тёплое и сухое место. Потоптавшись в нерешительности на первой ступеньке лестницы, Оля со вздохом решила начать подъём. Путь наверх, хоть и довольно долгий, оказался не сказать чтобы сильно утомительным и привел в длинный коридор, подходящий больше всего древнему замку. Так Ольга решила, разглядывая каменные стены, закопченный потолок и торчащие из каменных стен факелы, часть из которых продолжала чадить, давая скупой свет.

Пройдя до конца странный коридор, за поворотом она обнаружила другой, покороче. Этот вид имел значительно более современный и совершенно не сочетался с ранее увиденными помещениями, стилистикой оформления напоминая скорее лаконичную суровость сталинского ампира. Второй коридор также перешел в следующий, тот уперся в лестницу, которая снова привела в коридор. Какие-то коридоры были бесконечно прямыми и длинными, другие, тёмные и узкие, резко и хаотично поворачивали то в одну сторону, то в другую каждые несколько метров. Одно было в них неизменно — все встречающиеся редкие двери были заперты и узнать, что за ними находится, не представлялось никакой возможности. Олин мозг еще с подвала погрузился в нирвану и отказывался подвергать происходящее хоть какому-то анализу. Ей оставалось лишь констатировать очевидное: коридор, еще коридор, лестница и снова коридор. Хотелось как герой старого советского фильма сесть на пол и, возведя руки к потолку, кричать: «Кто так строит, ну кто так строит?», однако она на чистом упрямстве продолжала исследовать это фантастическое пространство, которое никак не могло существовать.

Наконец, одна из дверей в очередном коридоре поддалась. За ней оказалась тускло освещённая небольшая комната с зарешеченным узким окном и единственным брошенным на пол матрасом, на который измученная путешественница со стоном опустилась, скинув обувь. Она устроилась на матрасе сидя, прислонившись спиной к стене и вытянув многострадальные ноги, и мгновенно отключилась.

Проснулась Оля от яркого солнечного света, пробившегося сквозь закрытые веки, и сначала, ещё балансируя между сном и реальностью, искренне удивилась тому, что спит сидя. Но, когда через несколько секунд активизировавшийся мозг услужливо подкинул в деталях всю информацию о вчерашних событиях, место удивления занял страх и, как ни странно, любопытство.

«Ну со страхом всё понятно, — рассуждала Оля, пытаясь глубоко дышать, как учили на занятиях по йоге, чтобы привести в порядок скачущие мысли, — нет ни одного логичного объяснения происходящему, а неизвестность всегда пугает. Да и, в принципе, с любопытством тогда тоже. И страшно, и страшно интересно».

Размышления прервало мощное урчание живота. Оля попыталась вспомнить, когда же ела в последний раз, повспоминала-повспоминала, не вспомнила, махнула рукой и легко поднялась с матраса. Очень хотелось пить, есть, а больше всего хотелось жить. Перехватив поудобней коробку, она толкнула легко поддавшуюся дверь и совершенно неожиданно вместо вчерашнего коридора вылетела на залитую солнцем деревянную веранду. За накрытым кружевной скатертью круглым столом, вытянув длинные ноги, сидел прекрасный как греческий бог златокудрый юноша, облачённый в белую футболку и джинсы, и прихлёбывал что-то из дымящейся чашки.

— Доброе утро, — сказал он, — долго спишь, хотел уже идти тебя будить.

За его спиной открывался пейзаж, напоминавший кадры из рекламы молочного шоколада. Радовала глаз своей сочностью изумрудная травка с вкраплениями мелких ярких цветов, над которыми порхали разноцветные бабочки. Уютный дворик ограждал плетень. За ним раскинулся цветущий луг, а ближе к горизонту темнел лесок. Солнце явно недавно поднялось над горизонтом, поскольку всё вокруг дышало свежестью и поблёскивало капельками росы.

Оля перевела ошалевший взгляд обратно на красавчика, оценила выжидательное выражение на скульптурно выточенном лице и решила, что нужно что-то ответить, несколько раз открыла и закрыла рот, так ничего не придумала, поэтому просто присела за стол на свободный стул.

— Чаю? — гостеприимно по-хозяйски поинтересовался юноша. Не услышав возражений, он налил из симпатичного пузатого сосуда напиток, источающий запахи неизвестных трав, и пододвинул к гостье вазочку с печеньем. Оля осторожно взяла на пробу одно печенье, надкусила и сразу же потянулась за вторым. Некоторое время тишина пасторальной картинки прерывалась только хрустом печенья. Когда содержимое вазочки, как свойственно всему хорошему в жизни, закончилось, за столом возникла неловкая пауза. Молодой человек, откинувшийся на стуле в безмятежно расслабленной позе, помогать в поддержании разговора явно не собирался, в связи с чем Оле пришлось брать инициативу в свои руки.

— Ты кто? — задала она главный интересующий её в настоящее время вопрос. Голос от волнения немного сипел и в целом вышло грубовато. Оля смутилась и попыталась исправить ситуацию. — Со мной произошла странная история, я совершенно не понимаю, где я и как это случилось. Как со вчерашнего дня за дверью вместо коридора оказалось вот это вот всё, — она обвела рукой окружающий пейзаж. — А тут ты, и чай этот, и ты как будто меня ждал, а как ты мог ждать, если я сама не знала. Ничего, что я на ты, ты же вроде сам на ты ко мне…

Окончательно сбившись и потеряв надежду внятно сформулировать мысль, Оля уткнулась носом в чашку с ароматной жидкостью. За столом снова повисла тишина. Подняв наконец голову, она встретила искрящийся довольством взгляд серых глаз и невольно улыбнулась в ответ.

— Я — Дом, — ответ, прямо скажем, ошарашил. Поймав отражение крайней степени недоверия на лице гостьи, парень удовлетворенно кивнул и продолжил:

— Как ты понимаешь, не в смысле архитектурного творения из камня и дерева. Название «Дом» крайне условное, но наиболее близкое по сути. Подразумевается нечто, противоположное внешнему миру, другая энергетика, место умиротворения, безопасности, запаса сил. А я — воплощение его сущности, созданное с целью облегчения контакта с гостями.

— Домовой в общем, — немного помолчав, сделала вывод Оля.

— Я то, — задумчиво протянуло загадочное существо, — пожалуй что домовой, да.

— А где я вообще? И ты, может, в курсе, как я сюда попала? — ей хотелось внести хоть какую-то ясность в своё положение.

— Говорю же, ты в Доме. Ааа, в смысле, где находится Дом? — не дожидаясь ответа, юноша продолжил, голос его при этом приобрёл явные лекторские интонации, и вообще чувствовалось, что эта речь сильно заранее подготовлена и неоднократно уже опробована оратором.

— Ты, конечно, слышала о теории Мультивселенной. Так вот, это не теория, а самая что ни на есть правда. Параллельных Вселенных миллионы и каждая в своём роде уникальна, но среди них всех наш мир стоит особняком. В старые времена он носил название Приюта потерянных душ, однако сейчас из принципа толерантности и по Всеобщему договору мы отказались от навешивания ярлыка «потерянные души» на своих одномирников, чтобы случайным образом не оскорбить чувства тех, кто не считает себя потерянными. Сюда попадают души, которые Аисты по ошибке в своё время занесли не в ту Вселенную.

— Аисты? — не удержалась от изумленного возгласа внимательная слушательница, осеклась под укоризненным взглядом и виновато пояснила: — Я ещё домовых то до конца не переварила.

— Да, — снизошёл до объяснений лектор, — Название, опять же, условное, в соответствии с твоим восприятием. Я имею в виду сущности, сопровождающие души при воплощении в предназначенный им мир. Крайне редко, но в их работе случаются сбои, и душа воплощается в непредназначенной ей Вселенной. Такое создание, я не говорю человек, потому что разнообразие живых видов неисчислимо, так вот, такое существо, понимая, что отличается от остальных обитателей, чувствует себя неполноценным, изгоем, чахнет в бесплодных попытках приспособиться к нему. Рано или поздно отчаянный зов страдающей души слышит один из таких Домов как я, и прокладывает ей дорогу сюда. Дома располагаются в точках пространственных аномалий, находящихся одновременно во всех мирах Мультивселенной, поэтому могут обеспечивать своим гостям переход между их и нашим мирами.

— А как может Дом быть живым? — после долгой паузы, потраченной на попытку поверить в услышанное, уточнила Оля.

— Если ты о плоти и крови, то конечно нет, он не живой, — ответил загадочный красавчик, — ни Дом, ни я не можем в полном смысле считаться живыми, но мы как единое целое можем мыслить и чувствовать, делиться и принимать энергию, как и сама планета, частью которой мы являемся, как и в целом мироздание. Всё в Мультивселенной взаимосвязано и существует по определённым нерушимым законам в едином энергетическом поле, и ошибка даже в отношении одной души нарушает существующий баланс. Поэтому есть мы.

Мы, конечно, не можем полностью исправить ситуацию, вернув потерянные души в родные миры, но делаем всё, чтобы этот мир стал для них настоящим домом. Наша планета называется Этихея. Мы поможем тебе найти здесь истинную себя и своё место. Тогда ты покинешь Дом, уйдёшь в свою собственную, самостоятельную счастливую жизнь. А до того располагайся и пользуйся всем, что мы с Домом можем тебе предоставить. В момент твоего появления мы получили твой ментальный отпечаток и теперь у нас есть доступ к твоим воспоминаниям. Поэтому я сразу понял, кто такой домовой, хотя в нашем мире нет такого слова, — улыбаясь, пояснил собеседник, — при всём многообразии обитателей, представители такого вида сюда ещё не попадали.

— Погоди, как это доступ к воспоминаниям, в смысле ко всем?! — всполошилась Оля при мысли о том, что кто-то посторонний может увидеть личные моменты её прошлого. Разыгравшаяся фантазия нарисовала картинку, как этот красавчик сидит перед экраном, на котором идёт трансляция жизни Ольги Ястребовой и на быстрой перемотке выбирает, что бы такое сегодня посмотреть: драму, комедию или, например, любовную мелодраму с элементами эротики.

— Ну-у-у, за кого ты нас принимаешь? Я существо нематериальное и твоя личная жизнь мне без надобности. Я имею в виду только общие сведения о твоём мире и твоей жизни в нём.

— А, ну это пожалуйста, — немного успокоившись насчёт сохранения тайны своих щекотливых воспоминаний, Оля продолжила задавать вопросы о новом мире: — Так значит, у вас вообще нет коренных, как сказать, этихейцев? Только пришельцы?

— Это смотря кого считать коренными. Потомки то пришельцев с начала времён считают эту планету своей, так как здесь родились и выросли. Но вообще, зарождения жизни и эволюции видов как таковых на нашей планете не было. Никакие ящеры не выползали из воды, чтобы осваивать сушу, если ты об этом. Даже животные и растения к нам попадают уже как полноценные представители своего вида. Да, бардак жуткий был бы, если б они попали сюда одновременно, ни одна экосистема бы не выдержала, — домовой даже зажмурился, представив такое безобразие, — но, к счастью, как я говорил, ошибки Аистов крайне редки и наш мир миллионами лет пополняется настолько постепенно, что пришельцы успевают приспособиться к совместному проживанию.

— А динозавры есть? — решила выяснить заинтригованная Оля.

— Нет, динозавры не прижились, — сообщил домовой, — заносило тут к нам представителя одного разумного вида, похожего на вашего тираннозавра, но тираннозавриха впоследствии так и не появилась, с другими видами он оказался не совместим, так и помер от старости бездетным. Положа руку на сердце, никто не расстроился, крайне неприятная была личность. Из разумных вот люди очень распространенный вид, их во всех Вселенных полно. Эльфы тоже есть, орки всякие, гномы, водяные с русалками, оборотни, увидишь, в общем, сама.

После долгой паузы, потраченной на очередную попытку поверить в реальность происходящего, Оля решила отложить обдумывание полученной информации и перейти к практическим вопросам:

— А где я буду жить? В одном из тех коридоров, которые видела ночью?

— Ну что ты! Мы с Домом создадим тебе обстановку согласно потребностям как души, так и тела и в соответствии с твоими вкусами. Например, мой внешний облик и этот пейзаж были выбраны для первой встречи после тщательного анализа твоих предпочтений. Надеюсь, угодили, — сказал домовой хитро с интонацией старого ловеласа и бросил на Олю кокетливый взгляд. — В процессе перехода организм и сознание претерпевают небольшие изменения для адаптации к местным условиям жизни и понимания языка, — продолжил он уже сугубо деловым тоном. — А то, что ты видела ночью, как раз является межмирным переходом. Переход, правда, несколько запутанный, надо бы его упорядочить как-то, указатели что ли повесить, да всё руки не доходят.

— Да уж, что есть, то есть, — вспомнив ночные блуждания, согласилась Оля, — крайне запутано там всё в этом переходе. Ты всё-таки выбери время, а то, знаешь ли, перед гостями неудобно.

Глава 4.

После тепла веранды, пронизанного ароматом нагретого солнцем дерева, Дом встретил Ольгу прохладным полумраком.

Помещение начиналось каменным полом небольшой квадратной прихожей и переходило в просторную гостиную со светлыми стенами и высоким потолком, в нескольким местах пересечённым потемневшими от времени балками. В боковую стену был вмонтирован камин из серого камня, над которым уходила в потолок такая же каменная труба.

Перед камином располагались два объемных плюшевых кресла, разделённых небольшим круглым столиком. Позади кресел стоял покрытый льняной скатертью массивный стол, легко вместивший бы приличных размеров компанию. В углу у входа скромно притулилась кушетка с бархатной обивкой мятного цвета.

У противоположной камину стены находился шкаф с открытыми полками из крашенных досок. Содержимое полок радовало глаз разными милыми мелочами от овального зеркальца в ажурной рамке до стеклянного шара, внутри которого угадывалось серое здание с башенками, подсвеченными разноцветными огнями.

Рядом со шкафом в стене имелся арочный дверной проём, через который виднелась часть помещения, явно оборудованного под кухню. Из прихожей наверх вела винтовая лестница.

В стене напротив входа в гостиную находилось три высоких окна, закрытых практически глухими ставнями с узкими горизонтальными прорезями.

Оставив на потом исследование содержимого шкафа и других деталей, Оля подошла к одному из окон и распахнула ставни. Комната наполнилась ярким солнечным светом погожего летнего дня, заставив гостью зажмуриться. Проморгавшись, она замерла в удивлении, поскольку открывшаяся картина не имела ничего общего с видом с веранды: за окном кипела городская суета. Это с очевидностью не была цивилизация двадцать первого века планеты Земля, но тем не менее ошибиться невозможно, за окном был город.

Малоэтажные каменные здания с большими оконными проёмами не могли похвастать архитектурными изысками, хотя сам строительный материал, из которого они состояли, удивлял. Камни поблёскивали на солнце перламутром, сдержанно переливаясь всеми цветами радуги.

Тротуары заполняло множество прохожих, большей частью выглядящих как люди. Оля лишь отметила, что лишь немногие из них отличались цветом кожи и волос. Особенно выделялись странные особи с землистым цветом лица, низенькие и при этом сутулящиеся, как будто в попытке стать ещё ближе к земле. Резво перебирая короткими ножками, эти примечательные создания мчались с заметно большей по сравнению с основным потоком скоростью, так ловко лавируя между встречными, что не создавали для них никаких неудобств.

Кое-где над толпой возвышались полные достоинства изящные и грациозные мужчины и женщины, с бледной, словно фарфоровой кожей, схожие друг с другом как родственники. Рассмотрев у них абсолютно белые длинные волосы, собранные сверху замысловатым узором из нескольких косичек и дальше свободно рассыпающиеся по плечам, наблюдательница, много раз пересмотревшая «Властелина колец», не сомневалась, что это и есть эльфы. Хотя такую деталь, как форма ушей, распознать с высоты окна никак не удавалось.

Особой разницы со своим миром в одежде она не увидела, разве что разномастные одеяния представляли собой смесь разных эпох, будто в одной толпе соседствовали жители времён от средневековья до современности. Наиболее колоритные персонажи сочетали в своём образе предметы гардероба из нескольких эпох сразу.

По замощённой довольно широкой улице с разной скоростью сновал гужевой и самоходный транспорт самого невообразимого вида. Немногочисленные самоходные конструкции были в основном лишены оригинальности и изящества и состояли из грубо сваренных между собой железных листов либо с полностью закрытой кабиной, либо открытые, наподобие кабриолета. Транспортные же средства на живой тяге с впряжёнными в них тонконогими лошадьми разных цветов, а изредка — страусообразными птицами, казалось, вели друг с другом негласное соревнование в замысловатости форм и пышности украшений. Вот мимо окон проплыла карета в форме рыбы с чешуёй, блистающей в солнечных лучах всеми цветами радуги, украшенная сзади ритмично движущимся из стороны в сторону вертикальным хвостом. Навстречу ей следовал экипаж в виде наковальни с подвешенными по бокам молоточками, которые, ударяясь при движении в металлические бока, перезванивались, вполне успешно воспроизводя звуковой эффект работающей кузни.

Вдруг улицу наполнил мощный трубный звук и весь видимый транспорт начал суетливо жаться к тротуару, а кое-где даже полностью на него забрался, оттесняя пешеходов. По освободившемуся центру улицы пронеслась закрытая золотая карета с вензелями.

— А это явно начальство, — не заметила, как вслух произнесла Оля. Некоторые вещи остаются неизменными в любом мире, как например, волшебная власть сирены над транспортным потоком.

— Да, это Стражемир Сиятельный, первый советник и близкий родственник короля — венценосного Доброслава Перворождённого, — прокомментировал над ухом внезапно возникший за спиной домовой, заставляя Олю подпрыгнуть от неожиданности.

Она медленно развернулась, упёрлась в грудь беспардонному существу и, отодвинув его на расстояние вытянутой руки, медленно произнесла:

— У меня два вопроса: во-первых, скажи, почему для духа ты такой чрезмерно материальный, а во-вторых… Хотя ладно, давай сначала во-первых, а то я что-то не пойму до конца, кто ты такой.

— Нет тут ничего непонятного, — осторожно убирая с груди нехрупкую девичью руку, обиженно возразило загадочное создание, — я же тебе объяснял, я — Дом и Дом — это я. В этом месте я управляю и духом, и материей. Тебя же не удивляет, что я создал всё это вот, — обвел он рукой гостиную, — неужели ты думаешь, для меня проблема принять любую материальную форму.

— Очень бы даже удивляло, я бы сказала, что поражало бы и шокировало, — призналась Оля, — если б у меня способность удивляться еще вчера не заискрила бы и не отключилась от перегрузки.

— Так, а что во-вторых то? — уже добрее поинтересовался дух.

— Во-вторых — это почему у вашего руководства имена такие… земные, старославянские какие-то?

— Нет у нас ничего старославянского, — собеседник вздохнул и с выражением ангельского терпения начал объяснять очевидную, на его взгляд, вещь. — Имена обыкновенные, местные, просто сейчас ты говоришь и думаешь на нашем языке, поэтому и имена воспринимаешь в их буквальном значении. Теперь ясно?

— Это теперь вроде бы ясно, — ответила Ольга, подчеркнув слово «это», — только насчет двух вопросов я поторопилась. Ошиблась на пару сотен в меньшую сторону.

— А давай я тебе на втором этаже библиотеку оборудую с основными трактатами по нашему миру, спокойно и не спеша их изучишь. А если что не поймёшь, тогда и поговорим.

— О! Библиотека — это гениальная идея, — воодушевилась Оля, — давай! И тебе меньше забот, и я получу необходимые знания в систематизированном и подробном виде. А то голова кругом идёт, хочется понять, куда я попала, но вопросов так много, что даже не понимаю, с каких начать. Теперь надо только один ещё вопрос решить: как тебя звать при необходимости?

— Как-как, зовешь и всё, хочешь голосом, хочешь мысленно. В стенах Дома я тебе всегда откликнусь.

— Нет, я не про то. Как к тебе обращаться? Ты же говорил, Домов в вашем мире кроме тебя много, значит, «Дом» не может быть твоим собственным именем. Звать тебя домовым мне как-то не нравится. Недушевно. Совершенно глупо кричать: «Эй, домовой!». Есть у тебя имя? — спросила Оля.

Домовой в явном замешательстве держал паузу.

— Кажется, нет. Раньше как-то не нужно было, — выдал он наконец.

— Ну что ж, не страшно. А мы сейчас тебе подберём самое подходящее, — Оля аж потёрла руки в азарте и начала вспоминать. — Ну значит, смотри, как у нас на Руси вашего брата звали: Домованя, Домосаня, Уютик, Шуршаня, Теплуша, Щедруня. Из мультфильма еще герои были, Кузя и Нафаня. Выбирай.

— Какой я тебе Кузя? И тем более Нафаня, — тряхнул золотистыми кудрями греческий бог.

— Да, прав, всё это не то, какой-то ты неправильный домовой. А хочешь, будешь Тихоном? Ты же тихий, скромный такой, без шума и фанфар делаешь своё великое дело по спасению потерянных душ.

Домовой приосанился и снова задумался. Заметив в его глазах довольный блеск, Оля сделала вывод, что щедро отсыпанная лесть не пропала даром.

— Ну ладно, — махнул рукой теперь уже Тихон, — я согласен. Остальной дом смотреть будем?

Оля быстренько заглянула на такую же светлую небольшую кухоньку, оценила наличие плиты и холодильного шкафа, а также знакомый вид всех кухонных принадлежностей. Поднялась наверх по винтовой лестнице из прихожей на второй этаж, где обнаружился небольшой коридор с двумя дверями тёмного дерева, одна из которых вела в комнату, где стояло несколько стеллажей с книгами и письменный стол с уютным креслом у окна, а другая — в симпатичную спальню, оформленную в пастельно-бежевых тонах. Из мебели в спальне была только широкая кровать под невесомым балдахином. Поймав растерянный взгляд Ольги, притащившей с собой в спальню картонную коробку с вещами из прежнего мира, Тихон пообещал:

— Поставлю тут тумбочку или комод. Ко мне просто раньше с багажом никто не заезжал.

Из спальни вела дверь во вполне себе современный санузел, который вмещал душ и приличных размеров ванну на металлических ножках в виде львиных лап. Придирчиво её осмотрев, Оля подумала, что всегда грезила о такого рода ёмкости для купания, как в фильмах про красивую жизнь, но уж если выбирать из всего, что душа пожелает, то сейчас предпочла бы джакузи. Она уже перешла к осмотру душа, когда краем глаза уловила какое-то движение и, обернувшись, обомлела. На месте, которое только что гордо топтала львиными лапами классическая продолговатая ванна, красовался шедевр сантехнического искусства в виде мини-бассейна с отверстиями для выброса водяных струек, обещающих райское блаженство.

Рай, точно рай. Да нет, не может быть всё так безоблачно. Ага, конечно, благотворительный фонд по спасению потерянных душ. Правило бесплатного сыра никто не отменял.

Спохватившись, что возможности Дома ей до конца не известны и, возможно, они включают чтение мыслей, чтобы не думать лишнего, Оля начала напевать про себя песенку группы лохматых музыкантов из детского мультфильма: «У попа была собака, он её любил, она съела кусок мяса он её убил. В землю закопал, надпись написал, что у попа…». Допевая по второму кругу незамысловатые строчки, она вышла из ванной и обнаружила в спальне задумчивого Тихона. Домовой с подозрением посмотрел на Ольгу и сообщил:

— Я, конечно, не могу дословно слышать твои мысли, но настроение у тебя, кажется, кровожадное.

— Да нет, просто песня привязалась, — беспечно ответила она и напела вслух: «У попа была собака».

После пары повторений печальной собачьей истории домовой высказал крайне пессимистический прогноз в отношении судьбы мира, в котором поют такие песни, и предложил завершить осмотр Дома визитом в гардеробную.

Через арочный проём в спальне Оля попала в небольшое помещение с глухими стенами без окон, подсвеченное мягким светом из невидимого источника. Не дожидаясь вопроса, Тихон любезно пояснил, что всё дело в магических свойствах материала, из которого построены городские здания. Когда темнеет, он автоматически начинает светиться в присутствии любого живого существа. При этом разумные могут управлять интенсивностью освещения силой мысли. А если присутствующий разумный засыпает, свет автоматически гаснет вместе с его мыслительной активностью. Какая-то там корреляция с показателями мозговых волн.

В гардеробной было пустовато, на плечиках висело всего три комплекта одежды: милая пижама из голубой нежной ткани, напоминавшей натуральный шёлк, просторное белое хлопковое платьице с ажурными вставками, и, вишенка на торте, шикарное платье из подобия мерцающего атласа того серебристого оттенка, который изумительно оттенял Олины карие глаза и каштановые волосы, с бретелью на одно плечо и длинной юбкой, переходящей в небольшой шлейф. К платью прилагались столь же роскошные туфли в цвет.

— Это мне? — с благоговейным восхищением в голосе задала она риторический вопрос.

Не посчитав нужным подтверждать очевидный факт, Тихон пояснил:

— Наряд для визита ко двору. Каждый пришелец, как личность редкая и потенциально ценная, обязан быть лично представленным Его величеству венценосному Доброславу Перворождённому. Сообщение во дворец о твоём прибытии уже отправлено, так что в ближайшее время нам поступит известие о времени аудиенции. Я тебе там в библиотеке книги на стол положил самые нужные: «Путеводитель по Этихее для пришельцев» и «Справочник по этикету для представляемых ко двору», если успеешь их изучить, больше шансов произвести на Его Величество благоприятное впечатление.

Поскольку других помещений для осмотра не имелось, домовой оставил гостью с пожеланием приятного отдыха.

Начать новую жизнь Оля решила с посещения ванной, чтобы освежиться и сменить, наконец, изрядно потрёпанный офисный костюм. С сожалением отложив на будущее испытание заманчивых возможностей джакузи, она залезла под душ.

В первый раз с момента попадания в этот мир оставшись наедине с собой, Оля стояла в клубах пара под горячими струями и пыталась осознать происходящее.

— Я в другом мире, — произнесла она вслух, — этого просто не может быть.

Светлый кафель вокруг, обжигающие потоки воды, бьющие по покрасневшей коже, — всё казалось слишком реальным и обыденным, чтобы в это поверить.

Она повторила про себя: «Я в другом мире. Живу в волшебном доме с домовым и собираюсь на приём к сказочному королю. Я сошла с ума. Так совершенно точно не бывает». От произошедшего за последние сутки кружилась голова.

Когда-то маленькая Оля была мечтательницей, обожала фантастические истории и верила в волшебство. По мере взросления, обрастая кучей повседневных обязанностей, она почти поверила, что законы мироздания намного проще и суровей, чем представлялась в детстве, а трудовые офисные будни и отношения с Рудольфом — это и есть вся её жизнь. И вот, когда она меньше всего этого ожидала, внезапно на горизонте возникли её личные алые паруса с капитаном Тихоном, которые из суровой земной реальности унесли её в сказку. «Ага, особенно капитан Тихон прямо воодушевляет», — мрачно думала Оля. Версия с комой казалась всё более вероятной.

Нет, сожалений о своей прошлой жизни она не чувствовала. О чём жалеть? О съёмном жилье? Об оленёнке-Рудике, который сбежал от неё теряя тапки? Или о дрессировщике осликов Дмитрии Александровиче? С каждым часом прежние страсти в её душе утихали и теряли силу, будто истончаясь вместе со связью с прежним миром.

Только вот, если всё происходящее реально, мама будет в панике, когда обнаружит бесследное исчезновение дочурки. Несмотря на их сократившееся в последнее время общение, телефонный разговор обо всём на свете раз в неделю по субботам был священной традицией. Так что через пару дней мама начнёт всерьёз волноваться и поставит на уши все возможные службы спасения в поисках пропажи, если только в этом волшебном мире не найдётся какого-нибудь способа межмирной связи, чтобы дать ей знать, что всё в порядке.

Облачившись в домашнюю пижаму, Оля с твёрдым намерением как можно скорей разобраться в устройстве нового мира направилась в библиотеку, прихватив с собой обнаруженное на кухне блюдо с пирожками. Однако после пары съеденных пирожков на первых же страницах путеводителя она начала так активно клевать носом, что знакомство со справочной литературой пришлось отложить на утро, чтобы не заснуть прямо за столом.

Глава 5.

Утро преподнесло пренеприятнейший сюрприз.

Несмотря на пережитые волнения, Ольга проспала всю ночь как убитая без единого сна и на рассвете как раз перешла в ту фазу, когда ты вроде уже и выспался, но дрёма слишком сладка, чтоб её прерывать.

Сонную утреннюю тишину Дома неожиданно разорвал пронзительный звук такой силы, что стёкла в окнах задребезжали, а стены натурально заходили ходуном. Казалось, в нём слились воедино крики сотни голодных младенцев, первые гаммы юного скрипача, восторженный вой матёрого волка, узревшего новую луну, гудение клаксонов утренней московской пробки и немного скрежета железного ножа о стеклянную бутылку.

Мощной звуковой волной, отзывавшейся дрожью в каждой клеточке тела, Олю вынесло из кровати и понесло на первый этаж в поисках причины столь резкого пробуждения. Источник неповторимого звука нашёлся в гостиной, им оказался стеклянный шар с украшенным башенками зданием внутри, который вчера Оля обнаружила в шкафу на полке. Только сейчас шар помутнел и переливался изнутри огнями всех оттенков красного, выводя зубодробительную мелодию.

— Тихон, Тихон, — позвала она, не особо надеясь на успех, так как голос сразу потонул в окружающем шуме.

Тем не менее, дух мгновенно материализовался и, подойдя к стеклянной сфере, положил на неё руку. Плотная красная дымка внутри заворочалась, начала постепенно светлеть и таять, уступая место изображению смуглого мужчины лет где-то тридцати по земным меркам с правильными жёсткими чертами лица.

Появившийся господин весь, казалось, состоял из углов разной степени заточенности. Чёткий угол образовывали высоко поднятые тёмные брови, сурово сдвинутые у переносицы. Лоб расчерчивали острые пряди чёрных волос. Дополняли образ практически безгубая прорезь рта, острый крючковатый нос, не менее острые скулы, острый подбородок и кадык на жилистой шее.

Когда красный туман окончательно рассеялся, оставив только тень алых всполохов во внимательном взгляде тёмных глазах неизвестного, он голосом, таким же резким и колючим, как и его облик, провозгласил, что особе, известной в своём мире как Ольга Ястребова, надлежит прибыть в главный королевский дворец сегодня в четверть пятого пополудни и привезти с собой для тщательного изучения имеющиеся в её распоряжении иномирные вещи. По окончании короткой речи изображение потухло, сменившись темнотой, сквозь которую вновь начали проступать знакомые башенки серого здания.

— Что это сейчас было? — спросила Оля дрогнувшим голосом, вытирая проступившие на лбу бисеринки пота рукавом голубой пижамы.

— Глава королевского секретариата Келсадрин Лл-аарр, — ответ домового был до крайности лаконичным.

— Так, а вот это приспособление, как я понимаю, ваш способ передачи информации? А звук вызова предназначен для запугивания недругов. Чтобы те из них, кто выживет, до конца жизни содрогались от ужаса при упоминании о королевском дворце.

— Это видошар, — невозмутимо пояснил дух, — одно из устройств для передачи сообщений, созданных по заказу королевского двора тремя высшими магами во главе с главным придворным магом Маэглином Всемогущим. При помощи видошара любое обладающее магией существо может передать сообщение на другое такое же устройство. Для принятия сообщения, кстати, магией обладать не нужно. А звук вызова определяется магией того, кто использует видошар, и да, у демонов он не очень приятный.

— Демон? — переспросила ошарашенная Ольга, — демон-бюрократ во главе секретариата? Разве он не должен ну там пытать грешников в аду, скупать души и совращать невинных.

— Возможно он занимается этим в свободное от работы время, я не в курсе. А теперь иди, изучай справочную литературу, — сказал строго Тихон, — у тебя времени для подготовки осталось шиш да маленько до прибытия дворцового экипажа.

— Перед тем, как я уйду, просвети ещё раз по поводу имён, — попросила она, — демона, как там его, Келсадрин, зовут видимо, по-демонски, поэтому имя и фамилия звучат странно, я поняла. А почему у Маэглина Всемогущего имя такое загадочное, а фамилия абсолютно понятная?

— Эльф он потому что, у них тоже всё не как у людей. А «Всемогущий» — не фамилия, а приставка к должности главного придворного мага. Иди читай.

Перед посещением библиотеки Оля порыскала на кухне и прихватила с собой обнаруженную тарелку с бутербродами, чтобы не отвлекаться от изучения путеводителей для пришельцев.

«Надо обсудить с Тихоном вопросы правильного питания земных девушек, а то на сухомятке одной я тут долго не протяну», — решила она, погружаясь в чтение первого попавшегося под руку справочника.

Планета Этихея, как гласило справочное издание, имеет семь материков-государств, и управляется Советом Семи Глав. Цивилизация планеты сочетает как магию, так и технологии. Большинство жителей планеты в той или иной степени владеют магией. Самыми сильными магами являются эльфы, хотя выдающиеся таланты рождались и среди представителей других рас. Люди считаются не очень одарёнными в этом плане, но даже среди них процент совершенно лишённых магических возможностей невелик. Практически у всех пришельцев в той или иной степени проявлялись способности к магии в первые же дни нахождения на Этихее. Правда одарённые люди магической силой не блистали, обычно её уровень развивается не выше бытовой.

Население всех семи государств состоит из разных видов разумных существ, возглавляют их, конечно же, сильнейшие магические семьи планеты.

В этом месте имелась ссылка на прилагающуюся таблицу с изображением основных разумных рас, из которой Оля узнала, что правильно определила высоких блондинов в толпе прохожих как эльфов, а маленькие шустрые существа предсказуемо оказались гномами.

Почти все житейские проблемы в этом мире решаются при помощи магических артефактов. Немногие технологические достижения большей частью принесены пришельцами из техногенных миров. В среде магически одарённых их применение считается дурным тоном, разрушительным для репутации любого приличного мага как порождающее подозрения в магической беспомощности.

Основные правила сосуществования рас и государств закреплены во Всеобщем договоре. Сведений о глобальных планетарных войнах в справочнике не было, хотя, судя по нему, небольшие вооружённые конфликты между государствами были нередки. Чаще всего их причиной являлись особо редкие и ценные источники магии, которые могли бы значительно усилить тот или иной королевский магический род, давая ему весомые преимущества перед другими правящими династиями.

Страна, в которую волей судьбы занесло земную девушку, была единственной управляемой человеческой династией, и называлась Идиллией. «Ну естественно, сплошное совершенство», — прокомментировала она про себя. Столица королевства именовалась Велеградом. Король считался одним из сильнейших магов государства, поскольку его предки много поколений брали в жёны самых великих волшебниц своего времени. Правда, в чём именно заключались выдающиеся способности монарха, в путеводителе не раскрывалось.

На последних страницах после таблицы с представителями разумных рас имелись подробные карты королевства и его столицы. Ольга рассеянно листала карты, но думала только об одном: «Магия! Почти у всех пришельцев проявляется. В первые дни! Мамочки, я что, волшебница?». Она невольно посмотрела на свои руки, пошевелила пальцами. Направила указательный палец на одну из книг и негромко сказала: «Откройся», но ничего не произошло. Подождав ещё несколько секунд, Оля подождала разочарованно вдохнула и посмотрела на часы. Время визита во дворец неумолимо приближалось, пора было начинать собираться, если она не хотела опоздать к назначенному часу.

Тихон, который взялся помогать гостье подготовиться к поездке во дворец, выглядел едва ли не более взволнованным, чем сама приглашённая, хлопоча вокруг неё, как любящая тётушка. Лёгким касанием дух магически переменил десяток вариантов макияжа и укладки волос до того, как его полностью устроил результат, а потом удовлетворённо созерцал, как Оля в своём роскошном серебристом платье крутится у зеркала.

— Ты то моя фея-крёстная, — сказала она на прощание, в порыве благодарности нежно чмокнув его в щёку перед выходом. А когда серые лошадки покатили по дороге от Дома присланную за ней дворцовую карету, домовой с крыльца долго махал вслед и периодически вздымал кулак в ободряющем жесте, пока полностью не скрылся из глаз.

Нарядная, с причёской из собранных в хвост прядей в обрамлении скрученных локонов, сотворённой при содействии Тихона, в своём переливающемся серебристым блеском платье Ольга, еле дыша от волнения, сидела в карете в обнимку с картонной коробкой с земными вещами. После совещания с домовым к ним решено было добавить одежду и туфли, в которых гостья вчера прибыла, поскольку формально эти вещи тоже подходили под определение иномирных. Оставался ещё один предмет.

Ольга сложила руки поверх коробки и посмотрела на изящное золотое кольцо на безымянном пальце правой руки. Милое украшение с тиснёным узором, подаренное Рудольфом пару лет назад на День Святого Валентина. В глубине души Оля считала его помолвочным и носила не снимая. Поскольку в большой картонной коробке украшение могло запросто затеряться, она решила вручить кольцо будущим исследователям иномирных объектов прямо в руки после прибытия во дворец.

Глава 6.

Дворец выглядел в точности как здание с башенками в стеклянном шаре из шкафа в гостиной.

Дворцовый кучер высадил гостью у распахнутых настежь дверей главного входа, где её встречал смуглый худощавый молодой человек в мешковатом сером костюме. Когда Оля на секунду встретилась с ним взглядом, тёмные глаза полыхнули алыми огненными бликами, но юноша тут же опустил ресницы, вежливо попросил передать ему коробку с вещами, и, получив желаемое, удалился.

В большом холле с высокими потолками иномирянку ждал безликий лакей с неподвижным лицом, который проводил её в довольно скромную приемную, где исчез за громоздкой двустворчатой дверью.

Послышались голоса, спустя короткое время дверь распахнулась, пропуская невысокого круглолицего мужчину средних лет в золотом камзоле с длинными полами до середины икр, упакованных в жёлтые чулки. Ноги его украшали золотистого же цвета туфли с длиннющими загнутыми носами, а на голове красовалась блистающая золотом корона, каждый зубец которой венчал небольшой золотой шарик.

Кляня себя за то, что не успела прочитать брошюру о дворцовом этикете, Оля попыталась было изобразить подобие земного реверанса, но мужчина шустро подбежал к ней вплотную, замахал руками и вскричал:

— Что за глупости, дорогая, давайте без формальностей, пойдёмте, пойдёмте, вы мне всё расскажете, просто не терпится выслушать все подробности о вашем мире. Рассказывайте всё-всё. Какая у вас погода? А что едят на завтрак? Так-так, да что вы говорите, — надо сказать, что она не говорила ничего, совершенно сбитая с толку безостановочным монологом собеседника. А тот мягкой ладонью ласково обнял её за плечи и продолжал говорить, время от времени косясь на собеседницу глазом цвета расплавленного золота:

— А после аудиенции мы с вами выпьем чаю. Вы любите сорбет из лепестков розы? Обязательно, обязательно попробуйте! — Он заглянул гостье в глаза и той на миг показалось, что зрачок в обрамлении золотой радужки вытягивается в вертикальную линию, она вздрогнула, однако при следующем взгляде с облегчением обнаружила совершенно нормальный глаз человеческой формы с круглым зрачком.

Под несмолкающую болтовню гостеприимного хозяина они вошли в небольшой торжественно выглядящий зал с колоннами и витражными окнами, где Ольга была усажена в центре зала на стул, утопающий ножками в густом ворсе ковровой дорожки, а сам хозяин забрался в массивное золочёное кресло на возвышении, установленное напротив входа, продолжая по-сорочьи трещать:

— Это вот у нас малый зал для аудиенций, как вам, а? Сейчас ещё прибудет начальник дворцовой службы охраны. Не представляете, во дворце такой ажиотаж, все хотят с вами познакомиться. И это они ещё не знают, что вы такая красотка. Давненько нас не посещали пришельцы. Уже было прошёл слушок, что Аисты наконец научились делать свою работу, — хохотнул монарх. — Вон, кстати, и наш главный страж, — на этих словах девушка оглянулась на дверь, в которой показался высокий темноволосый коротко стриженный молодой мужчина в сопровождении лакея, несущего её коробку с вещами.

Лакей был так же абсолютно безлик, что девушка затруднилась определить, был ли это тот, кто привёл её сюда, или какой-то другой.

А вот хорошенько рассмотрев второго вошедшего, Ольга с трудом смогла отвести взгляд. Первое, что привлекало в нём внимание — необычно яркий синий цвет глаз, который ещё больше выделялся на контрасте со смуглой кожей. Правильный овал лица, высокие скулы, мужественный подбородок и чётко очерченные губы на Земле гарантированно могли бы обеспечить ему успешную карьеру в качестве модели, рекламные контракты и толпу поклонниц. Но при всём этом конкретно этого мужчину заподозрить в причастности к модельному бизнесу было невозможно. Он шёл мягкой расслабленной походкой человека, в совершенстве владеющего своим телом. Даже свободная тёмная одежда, в несколько слоёв ниспадающая с широких плеч, не могла скрыть рельефа мышц, наводивших на мысли о каждодневных многолетних изнуряющих тренировках. Правая рука привычно лежала на рукояти закреплённого у пояса кинжала. Жёсткая складка между бровями, настороженный взгляд прищуренных глаз и сжатые губы — всё выдавало в нём воина, хищника, в любой момент готового к прыжку.

Несколько раз переведя взгляд с посетительницы на сидящего на троне мужчину и обратно, вошедший недоумённо приподнял бровь.

— Давайте-ка сюда её коробочку, а ты подвинься, Сирин свет батькович, не стой на дороге, — не дав ему сказать ни слова, неутомимый монарх соскочил со своего места, обогнул начальника дворцовой службы охраны, отобрал у лакея коробку, жестом выпроводив того из зала, и начал перебирать содержимое.

В этот момент Оля вспомнила о кольце и сняла его с пальца, чтобы вместе с другими вещами отдать исследователю-энтузиасту.

А монарх, не теряя времени даром, уже распаковывал новые колготы, посмотрел сквозь них на свет, изучил целлофановую упаковку, потом вытащил и примерил на одну ногу туфлю, полистал ежедневник. Офисный костюм, кружку и рамку с фотографией, повертев в руках, сразу бросил обратно в коробку. Больше всего внимания было уделено дыроколу, он даже был отложен в сторону, видимо, для более тщательного изучения, после чего из картонной коробки на свет была извлечена небольшая расписная фарфоровая шкатулка.

Хозяйка коробки недоумённо нахмурилась, уставившись на предмет, который никак не мог находится среди её вещей, потому что она точно видела его впервые. Но в ту же секунду, как она открыла рот, чтобы об этом сообщить, шебутное величество сдвинуло украшенную объёмными цветами крышку, под которой оказалось ярко-зелёное насекомое похожее на таракана.

Дальше, как в замедленной съемке, Оля видела, как крохотное существо выпустило огромное рваное облако тёмного тумана. Как туман, расползаясь, начал обволакивать держащего шкатулку человека, а тот разжал пальцы, уронил её и бессильно обмяк, повалившись кулем на пол. Как рванулся в его сторону тот, кого назвали Сирин, а туман полз ему навстречу. Как только край ядовитого облака коснулся его лица, гордый воин не удержался на ногах, упал на колени и оперся на пол одной рукой, второй цепляясь скрюченными пальцами за ворот в попытке облегчить дыхание. Оля сама не поняла, как оказалась рядом с ними и вскинула руки в защитном жесте, прекрасно осознавая всю глупость своего поступка.

Внезапно ладони окутал жар и над ними возник прозрачный, но вполне видимый купол, который начал медленно опускаться до пола и разрастаться в стороны, оттесняя туман, разрезая его на куски как грязное грубое полотно. Оставшиеся внутри купола клочья серой массы опадали, светлели и в конце концов растворились в воздухе.

В очистившемся пространстве на ковре остались лежать неподвижный хозяин дворца и тяжело дышащий Сирин, над которыми стояла растерянная девушка.

— А что тут происходит? — выводя её из ступора, от двери раздался уверенный мужской голос. Обернувшись, Оля увидела в дверях рослого широкоплечего мужчину с тонкими чертами лица и русыми волосами до плеч. Определить точный возраст она бы затруднилась, по земным меркам где-то в промежутке от немного за тридцать до ухоженных сорока. Лицо его можно было бы назвать красивым, если бы не чересчур пухлые губы, придававшие образу, с Олиной точки зрения, излишнюю сладострастность. Многослойная одежда блистала богатой отделкой шитьем и небольшими сверкающими кристаллами, на украшающих пальцы многочисленных перстнях играли разными цветами драгоценные камни.

За его плечом стоял мужчина примерно того же роста и возраста, немного грузный, с короткими тёмными волосами и выразительным лицом. У него был высокий выпуклый лоб, переходящий в залысины, густые брови, широкие скулы и глубоко посаженные тёмные глаза, в которых светилась настороженность. Одет он был тоже богато, но не столь броско. Вокруг мужчин толпилась дворцовая стража.

— Доктора сюда, быстро, — скомандовал первый мужчина и продолжил утвердительно: — Вы же иномирянка, называющая себя Ольга Ястребова. Я опаздывал к началу нашей встречи и, чтобы вы не скучали, отправил своего шута. Интересно вы развлеклись тут, шут лежит то ли жив, то ли нет, мой начальник дворцовой охраны еле дышит, а меня не пускает в собственный дворцовый зал какой-то купол. Это ваше? Уберите, пожалуйста, будьте любезны.

«Уберите, — думала девушка, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. — Знать бы как».

Шут? Она присела рядом с распластавшимся на полу коронованным типом и только сейчас поняла, что золотые шарики на кончиках зубьев псевдокоролевского венца — это бубенчики. А всё золото на нём, как говорила их старенькая соседка тётя Нюта, самоварное. Поддельное то бишь. Фольга и дешёвая имитация. Каков обманщик. Хотя, если быть до конца честной, он ни разу не представился королём. Это она сама, увидев столько блеска на одном человеке, да в королевском дворце, возвела его в монархи. Вот веселился небось, шут гороховый.

Ольга посмотрела на Сирина, лежащего на спине неподалёку от шута, и заметила, что он наблюдает за ней из-под полуприкрытых век.

— Живой? — спросила она. — Что это за букашка была? Химическое оружие массового поражения.

— Ядовитая панчлора, — хрипло сказал страж, полностью открывая свои нереально синие глаза, — редкое насекомое. Водится на одном необитаемом острове у экватора. От испуга выпускает облако, которое парализует жизнеобеспечивающие системы. Я полвдоха сделал, и дальше сама видела. Ещё пара вдохов и смерть, — он с трудом приподнялся и приложил пальцы к шее соседа, нащупывая пульс, — бедный шут. Если б не его оборотневая регенерация, ушёл бы за Грань. А так через недельку отойдёт.

«Оборотень. Котик, наверное», — подумала Оля, вспомнив привидевшийся вертикальный зрачок в золотом глазу.

— Я должен тебе жизнь, — немного помолчав, сухо сказал Сирин, — у нашего народа долг жизни священен. Я не буду свободен, пока не верну его.

Не найдя что сказать, неожиданная спасительница упёрлась взглядом в ковёр, а в голове проносились возможные варианты погашения долга жизни. Все они, от совершения спасённым подвигов наподобие Геракла в честь своей благодетельницы до пожизненного преследования в ожидании возможности оказать встречную услугу по спасению жизни, несколько пугали. Задумчиво поводив пальцем по ковру, Оля решила перевести тему, чтобы сгладить возникшую неловкость:

— Тут где-то кольцо моё должно быть, хотела отдать на изучение как иномирную вещь, но уронила.

Страж похлопал по сторонам от себя руками по ковру, неожиданно действительно нащупал нечто круглое и металлическое и протянул его Ольге. Она, не глядя, вернула кольцо обратно на безымянный палец, после чего поднялась на ноги.

Защитный купол к этому времени настолько истончился, что прибывшие без труда прошли сквозь него. Зал наполнился людьми. Невысокий лысый человек абсолютно по-земному суетился вокруг шута, приподнимая ему веки и подсовывая под нос открытый пузырёк из тёмного стекла.

Помещение по периметру оказалось полностью оцеплено стражниками. Король со своим спутником и ещё несколькими важными господами с озабоченными лицами осматривали лежащую рядом с троном шкатулку, около которой, устремив к потолку все шесть членистых ног, лежала зелёная букашка.

Вскоре Олю подозвал сопровождающий короля, как она поняла по обращению к нему окружающих, тот самый Стражемир Сиятельный, первый советник и близкий родственник венценосного Доброслава Перворождённого. Буравя её внимательным взглядом маленьких тёмных глаз, он потребовал во всех подробностях описать произошедшее. Особенно всех интересовала личность молодого человека, принявшего у неё коробку на входе. После Олиного детального рассказа, неоднократно прерываемого вопросами важных господ, такому же допросу подвергся Сирин. Ему в порядке исключения позволили давать показания королевским особам лёжа. По окончании беседы полупарализованного начальника службы охраны несколько раз пытались вынести из зала в более удобное для лежания место, но в итоге оставили в покое в связи его решительным отказом покидать место преступления по долгу службы.

Заслушав показания имевшихся очевидцев, король долго обходил зал вместе с первым советником и высоким беловолосым мужчиной совершенно эльфийского вида, видимо, главным придворным магом, как-его-там-звали-то-по-эльфийски. Мужчины, постоянно останавливались, словно к чему-то принюхивались, делали руками пассы и тихо переговаривались между собой.

Через несколько часов, когда усталая землянка готова была прикинуться парализованной и прилечь рядом с Сирином, король поднялся на трон, потребовал тишины и взял слово:

— Верноподданные мои. По итогам тщательной проверки, возглавленной лично моим королевским величеством, стало абсолютно ясно, что сегодня здесь произошло тяжкое преступление, предательство и государственная измена, а именно, покушение на вашего возлюбленного короля.

Об этом Оля тоже думала, злой умысел был с очевидностью налицо. И не для устранения же шута затеяна эта рискованная и тщательно продуманная игра. Тем более оборотня убить, это, видимо, надо ещё постараться.

Король шёпотом что-то коротко обсудил с вставшим справа от трона первым советником и продолжил:

— В результате расследования было выявлено, что к преступлению причастна пробравшаяся к нам иномирянка, именующая себя Ольга Ястребова. Стала она чьим-то слепым орудием или сама породила этот чудовищный план, будут разбираться наши доблестные стражи. Одно могу сказать, виновные в самое ближайшее время понесут справедливое наказание, соответствующее этому тягчайшему злодеянию, и будут публично повешены на главной площади.

— Что?! — гневный вопль Оли, присевшей было недалеко от Сирина, разнёсся, наверное, по самым дальним закоулкам дворца. Она вскочила, чтобы подойти ближе к трону, но была бесцеремонно удержана сзади за талию одним из стражников и после яростной безуспешной попытки освободиться, возмущённо жестикулируя, продолжила протестовать с того же места:

— Вы издеваетесь?! Я вообще-то тоже здесь была, когда этот таракан свой газ выпускал, и самоубийством жизнь кончать не собиралась. Про этот купол защитный я раньше понятия не имела. И это же я спасла вашего начальника стражи, а, может, и шута тоже…

В это время она обнаружила, что его величество вместо того, чтоб внимать весомым аргументам, изумлённо разглядывает её правую руку, для чего даже спустился с трона и сам подошёл к ней поближе. Переведя взгляд на объект пристального королевского внимания, Ольга от неожиданности замолчала на полуслове. На безымянном пальце сиял невероятный красоты перстень с прозрачным камнем в обрамлении полосок чёрного и белого металла, которые складывались в странного вида орнамент, похожий на неизвестные письмена.

Король посмотрел на начальника своей службы охраны, взиравшего на происходящее с пола из положения полулёжа, и задал крайне странный вопрос:

— Сирин, ты помолвлен?

В наступившей тишине было слышно только частое дыхание Сирина, на котором скрестились взгляды всех присутствующих.

А сам главный страж, не сводя с кольца широко открытых глаз и ни слова не говоря, судорожно обшаривал свою шею в попытке что-то найти. Наконец он вытащил из-под ворота обрывок кожаного шнурка, который, по-видимому, пострадал в борьбе с удушьем от ядовитого тумана.

После нескольких отчаянных взглядов то на жалкие обрывки шнурка в своей руке, то на перстень на Олином пальце, мужчина растерянно сказал:

— Но это не может считаться помолвкой. Я не просил девушку стать моей женой. Я вообще вижу её впервые в жизни. Просто нелепое стечение обстоятельств.

— Откуда у вас кольцо? — обратился король к Ольге.

— Сирин мне его дал. Но это недоразумение, правда, мы оба думали, что это моё кольцо, я его тут уронила, — сейчас она и сама не понимала, как можно было перепутать изящный подарок Рудольфа с перстнем Сирина, который был в три раза шире и тяжелее. Происходящее можно было списать только на шок после нападения ядовитой букашки.

— Ты действительно сам передал девушке кольцо? — уточнил монарх у начальника дворцовой охраны.

— Да, — обречённо подтвердил он.

Оля вслушивалась в этот диалог и всё больше подозревала, что произошло нечто непоправимое.

— А давайте я просто верну его хозяину, мы забудем об этом случайном инциденте и вернёмся к вопросу о моей невиновности в предательстве и государственной измене, — она тут же подкрепила свои слова попыткой стянуть злосчастный перстень с пальца, однако тот словно бы прирос. Он не давил, не впивался в кожу, просто сидел идеально, как влитой, и не шевелился ни на миллиметр.

— Сразу видно, как мало вам известно о нашем мире, Ольга, — мелодичным голосом вмешался в разговор подошедший эльф, — ничего случайного с такими вещами, как родовое кольцо, не бывает. Этот перстень, если я не ошибаюсь, переходит в семье Ависов из поколения в поколение и много веков используется для поиска истинной пары старшего наследника рода.

Сирин молча кивнул, подтверждая правоту придворного мага.

Это что такое сейчас получается? Без меня меня женили? Где это видано, чтоб судьбами живых людей распоряжалось какое-то там кольцо? Нет, предлагаемый жених, конечно, красавчик, однако отдавать свою судьбу на откуп неодушевлённому предмету Оля была категорически несогласна. Она глубоко вздохнула, и, стараясь, чтоб голос звучал максимально вежливо, заявила:

— Прошу прощения, но я совершенно не знаю этого мужчину и, скажу больше, он меня немного пугает. А что, если перстень ошибается? Я вообще из другого мира, может, он не всё про меня понял. И разве у разумных существ не должно быть права выбора? Или в этом мире все они — марионетки магии?

Главный страж с пола наблюдал за их с эльфом беседой, но вмешиваться не торопился.

— Вы не поняли, Ольга, — так же мелодично ответил эльф, — выбор всегда за вами. На самом деле настоящей любви между истинными тоже может не случиться. Если, например, они в это время не ищут любви и ставят превыше неё что-то другое, долг, карьеру или богатство. Любовь не проникает в закрытое сердце. Она лишь постучится, но, если сердце не открыть, оно так и не узнает любви. Перстень нельзя снять, пока один из вас не примет окончательное и безоговорочное решение отказаться от другого. Пока у вас обоих будет хоть капля сомнения, снять его невозможно. Но если такое решение будет принято, вы спокойно отдадите кольцо господину Авису и продолжите жить своей жизнью.

Поскольку других возражений у новоявленной невесты не нашлось, придворный маг посчитал тему исчерпанной и обратился к королю:

— Ваше величество, разрешите завтра мне более детально обсудить с госпожой Ястребовой созданный ею купол? Подозреваю, что её способности могут нас ещё удивить. В любом случае, проявленный маг нуждается в наставнике, и я готов им стать.

Вместо ответа магу король внимательно посмотрел на Ольгу и заключил:

— А вы полны сюрпризов. Ну что ж, кто может больше соответствовать должности наставника при начинающем маге, чем мудрейший волшебник королевства. Ждем вас завтра во дворце, — а затем вполголоса добавил, обращаясь уже к первому советнику: — Возможно мы не всё учли при сегодняшнем расследовании. Брачный перстень рода, не способного ко лжи, вряд ли мог выбрать в невесты старшему наследнику врунью и шпионку.

После этого об иномирянке, казалось, все сразу забыли. Присутствующие, негромко беседуя между собой, неспешно двинулись к выходу из зала. Откуда-то появились подтянутые молодые люди в серых костюмах, которые начали слаженно собирать и паковать в отдельные пакеты земные вещи из картонной коробки, а также то, что осталось от зелёного таракана.

Конец ознакомительного фрагмента.