Плейлист волонтера

Мршавко Штапич, 2020

Роман-true story от участника поисковых миссий известного отряда “ЛизаАлерт”. Принято много и подробно говорить о потерянных людях и жертвах, которых находят поисковые отряды. Но мало кто писал и пишет о людях, которые в эти поисковые отряды входит. Штапич четыре года занимался поисками пропавших людей. В этой книге он рассказывает о том, как ищут, где ищут, и, самое главное – кто они, эти добрые благородные поисковики. Кто-то, надевая оранжевые спецовки, убегает от собственных проблем: от алкоголя и наркотиков, от нелюбимых и не любящих. От самих себя. Но именно эти несовершенные люди спасают чужие жизни. Каждый день. Книга содержит ненормативную лексику.

12. Владимир Маркин: «Сиреневый туман»

Я уехал в Сибирь, в заповедник посреди Кемеровской области. Глушь такая, что забрасывают группы туда только вертолетом, всего 2 раза за сезон. Впрочем, ученые, которые не попали в «партию», идут пешком, 3–4 дня вдоль горной речки, только чтобы попасть на кордон, откуда уже предпринимаются вылазки в окрестные горы.

Дикие леса, которые гораздо лучше подмосковных, смоленских, тверских, рязанских. В тайге — высокие травы, но мало валежника, нет никаких рвов, бывших дорог, заросших просек и полей, следов войны в виде приболоченных окопов и провалившихся блиндажей. Кайф. Чистый и невероятный кайф от гор, ледников, оленей, медведей (мы встретили штук 8–10), кайф от нового для меня жанра жизни — «Особенностей русской национальной охоты». Жанр воплощается во всём: в водке, ящик которой мы приперли на кордон, в ловле хариуса, в купании в горном озере, в бане, где мы паримся с бельгийским лесником Кристофом, в соревновании — кто попадет в подброшенную водочную бутылку из «сайги». Кайф в медведице Машеньке, которая приходит в гости и может внезапно выйти из кустов, — и кайф в том, что стрелять в нее нельзя, но можно прогнать, кидая в нее дрова. Кайф — курить анашу, пока биологи травят байки об одиночных походах, а Кристоф читает мантры и сыпет в костер ароматные травки. Кайф — подняться в гору вместе с парнем, который ходил на Эверест. Кайф — пройти большой маршрут в поисках стада оленей. Кайф — научиться отличать «борец Пасько» от «борца байкальского».

Это — настоящее. Развлечения, которые обогащают кровь кислородом. Пик путешествия — когда внезапно прилетает внеочередной вертолет, из которого выпрыгивают местный олигарх с еще одним ящиком водки и совковый полузабытый певец. Олигарх — с какой-то юной девой. Совковый певец поет «Сиреневый туман» под гитару.

В это же время отряд — в страшном напряжении. Произошла Крымская трагедия. Жора договаривается с МЧС, как отправлять людей, транспорт, гуманитарку их «Илами» из Раменского. Ребята собираются, летят, разбирают завалы, выносят трупы домашних животных, чинят заборы и приводят в порядок жилье. Они — в пекле, там, где пахнет смертью в прямом, а не переносном смысле: трупы собак, кошек и — реже — людей смердят повсюду. Ребята видят, как погибших загружают в фуры торговой сети, помогают местным искать своих близких по больницам и холодным подвалам моргов. После прилета я страшно жалел, что не смог присоединиться к ним.

Еще одна веская причина моего сожаления — Loop, Кукла.

Мы встречаемся в бургерной, где я пялюсь — только на нее, сидящую наискосок, через 4 человек. Жоре интересно, что я делал в Сибири, ведь про Крымск он знает более-менее всё. Я пыжусь превратить свою историю в интересный рассказ и разукрашиваю, как могу. Loop посмеивается, это приободряет, я рассказываю про охоту на медведя с поленьями, это вызывает хохот. Ей нравится, боже, ей нравится, что я мелю.

Она снится мне, я открываю ее страничку VK раз в 15 минут, пока пишу сценарий фильма о заповеднике. Это становится помешательством. Как это бывает, когда всё по-настоящему, я не решаюсь ей позвонить.

Конец ознакомительного фрагмента.