Мэриан: Начало

Мора оф Кримс, 2023

Есть много способов стать в тринадцать лет изгоем общества и нелюбимым ребёнком в семье. Можно, например, отчаянно прогуливать уроки, стать самой унижаемой ученицей в классе, завалить очередные экзамены, а можно убить человека. Так и сделала, вернее, пришлось сделать тринадцатилетней школьнице Мэриан О'Коннор, когда в их машину, набитую покупками и рождественскими подарками, стал ломиться грабитель. Неосторожное превышение самообороны, и ты уже испачкан чужой кровью. А дальше – ещё хуже. Вместо поддержки – осуждение, вместо сочувствия – презрение. Жизнь словно рождественский стеклянный шарик разбилась и её не собрать. Как заставить родных полюбить тебя снова? Как вернуть свою первую любовь, которая от тебя отвернулась? Как понять, кто ты на самом деле? И как смыть с себя эту чужую кровь, которая на руках, на твоём лице и в твоих снах?

Глава II

Вечерело. В окна били последние лучи закатного солнца, заползающего за горизонт. Малиновый сок разлился по всему небосводу, оставляя светило желтоватым кружком, скрывающимся за линией земли. По заасфальтированным дорогам продолжали гудеть машины: люди возвращались домой с работы, заезжали за детьми в учебные учреждения.

— Мэриан, почему ты ничего не ешь? Тебе не понравилась жареная индейка? — немного разочарованно спросила Марджери, наблюдая за тем, как её старшая дочь ковыряется вилкой в блюде, перекладывая кусочки еды с одной стороны тарелки на другую.

— Мне не хочется есть, — кисло ответила она, обмакивая кусочек индейки в медово-горчичный соус.

— Что за вздор! — возмутилась мама. — Человек хочет есть всегда, если он давно не ел, если он не болеет и если он не лежит в гробу. А ты больна или лежишь в гробу? — поинтересовалась мама с улыбкой, обнажая зубы.

— Ну… нет, — покачала головой Мэриан.

— Ешь, — почти приказала Марджери. — Не испытывай моё терпение.

— Да. Или тебе не нравится мамино блюдо? Хотя, возможно, на самом деле ты просто ненавидишь то, как готовит твоя мама, просто не показываешь этого, — подколол дочь Серж. — И ты устала скрывать свою неприязнь к маминой готовке, вот и капризничаешь.

— Что? В каком смысле? О чём ты говоришь, папа, мне всегда нравилась мамина еда и продолжает нравиться, но сейчас я не в состоянии что-то есть.

— А если тебе сейчас предложили бы твои любимые креветки или любую другую пищу на твой вкус, ты бы согласилась поесть? Разве сейчас ты бы отказалась от малинового тарта? Или бутербродов с красной рыбой? Не думаю… — фыркнула Марджери, отправляя кусочек картофелины в рот.

— Отказалась бы, — неловко произнесла Мэриан, отпивая апельсиновый сок из стеклянного стакана.

— М-да. Марджери, я думаю, у нас слишком разбалованные дети, — низким голосом заявил Серж.

— Вот что, Мэриан, отправляйся в свою комнату, ты сегодня без ужина, раз уж не собираешься есть. Тебе здесь делать нечего, — хмыкнула Марджери, кивком головы указав дочери на выход из столовой.

— Вы так говорите, будто сегодня ничего ужасного не происходило. Словно ваша старшая дочь никого не убивала, никакая полиция не вызывала нас в полицейский участок, никакой Эллингтон вовсе не мёртв, а тебя, папа, никакой Бауэрман не ждёт завтра в участке, — с болью во взгляде и голосе произнесла Мэриан. Обычно девочка говорила быстро и уверенно, но сейчас она почти шептала и заикалась от волнения.

— Не есть — это ненормально, — Марджери демонстративно наколола маленький зелёный горошек на зубчик вилки.

— Если бы вы видели и делали то, что видела и делала я, вы бы тоже не ели, — попыталась отстоять свою позицию Мэриан, стараясь встретиться взглядом с мамой и добиться понимания хотя бы от неё. Но женщина даже не обращала внимания на дочь. Словно за столом не сидела никакая Мэриан и никто вовсе не заглядывал Марджери в глаза, как наивный щенок.

— Хорошо, я иду спать. Спокойной ночи, — голос Мэриан дрогнул. От апельсинового сока в груди стало прохладно. Медленно кивнув головой в знак прощания суровым родителям, она вышла из столовой.

— Спокойной, — послышалось вслед отцовское сухое пожелание добрых снов.

«Мама, папа, я думаю, что вы неправильно отнеслись к Мэриан…», «не вмешивайся, Мишель», «тебе не стоит вникать в это» — слышала Мэриан за своей спиной. «Сестра беспокоится за меня», — успела подумать она. Голоса затихали по мере отдаления девочки от столовой. Она поднялась по лестнице на второй этаж, хватаясь за перила так, словно это был спасательный круг.

Оказавшись на втором этаже, Мэриан прислушалась. Из столовой доносился смех Мишель и громкие голоса родителей. «Похоже, им весело. Без меня…» — пронеслось в голове у неё. Её глаза словно потускнели. Печатая шаг, она прошла в свою комнату, заперевшись на ключ. «До утра не выйду отсюда. В любом случае, по ним не скажешь, что они рады моей компании. Когда вообще последний раз они по-настоящему хотели о чём-то поговорить со мной? Не извлекая выгоды из разговоров со мной, просто потому, что они любят меня и хотят послушать что-нибудь от меня только из-за того, что это говорю я?» — думала Мэриан, любуясь тёмно-розовым закатом.

«Почему папа так кричал на меня сегодня? Почему он вообще не верит мне? Я же сказала правду в полицейском участке. И Мишель может подтвердить мои слова. Вот только сегодня они даже не спрашивали её. Они опровергают то, что им говорю я, они утверждают, что это я во всём виновата. Что, я виновата даже в том, что просто существую? А я должна была сидеть молча и ничего не делать, когда Джексон стал пытаться открыть машину и вламываться? Я должна была сидеть сложа ручки? Мне нужно было открыть машину? Но если бы я открыла машину, папа бы тоже кричал на меня. И мама. Я люблю их, но почему они так относятся ко мне? Я сделала что-то не так? Если бы я спросила это у них, они бы сказали что-то типа „да, конечно, ты всё делаешь не так“. И Мишель как будто боится. Обычно она всегда так тепло относится ко мне, лезет обниматься и смешит меня, строя забавные рожицы. Что случилось сейчас? Неужели теперь так будет всегда? Папа всегда будет кричать на меня по делу и без дела просто так? Он продолжит срываться? А мама? Я пока так и не поняла ещё — на чьей она стороне…» — Мэриан завязла в своих мыслях, словно пчела в сладком липком варенье или муравей в тягучей смоле. Она уже не видела перед собой ни заката, ни окна, ни розовых штор, так идеально подходящих по оттенку к обивке милого розового диванчика и изголовья кровати. Печаль плавала словно парусник в серо-голубых океанах глаз Мэриан. Она так и застыла, оставшись держать край шторы в руках. Девочка видела перед собой кромешную темноту, в которой яркими кляксами всплывали отрывки сегодняшнего дня. Вот показалось испуганное лицо мамы, выходящей с папой из банка. А вот и гневное выражение отца, который кипел словно чайник в тот момент, когда Мэриан ляпнула, что не помнит ничего об убийстве Джексона. Визжащая Мишель. Любопытствующий бобби. Широко раскрытые глаза Джексона и его полуоткрытый рот с желтоватыми зубами. Когда в «темноте» всплыло лицо Эллингтона, Мэриан дёрнулась и ударилась локтем об стену. Прошипев что-то нечленораздельное, она потёрла ушибленное место и задёрнула шторы, скрыв за плотной тканью уже тёмное небо, на котором показались первые звёзды и желтый полумесяц.

— Думаю, я никогда не пойму, почему папа так отнёсся сегодня ко мне. Никакого тебе понимания, Мэриан, поддержки, заботы, сочувствия и моральной помощи, — констатировала она, уже вслух озвучивая свои мысли.

«Но отношение родителей ко мне — ещё полбеды. Как мне теперь жить с мыслью, что я убийца… Ну вот, опять я возвращаюсь к мысли о том, что я убила этого человека. Стоило ещё за ужином или по дороге домой, когда мы ехали на такси, спросить о том, как называются люди, которые ненамеренно кого-то убили». Отдёрнув штору и снова задёрнув, она подытожила: «Сейчас уже ночь, да и я прослыву непостоянной леди, которая отправилась спать, но при этом вернулась обратно и ещё кого-то о чём-то спрашивает».

— Всё-таки, сейчас уже действительно пора спать, — заключила девочка, отходя от окна.

Мэриан очень любила читать, у неё была даже собственная маленькая библиотека. Её книжные полки делились на две категории: полка с обычными книжками и полка с её любимыми произведениями. У неё была традиция, которую она соблюдала уже как минимум три года: перед сном обязательно читать хотя бы одну страницу какой-либо любимой книги. Мэриан взяла книжку с полки и плюхнулась на кровать, скинув мягкие тапочки и падая на пушистое одеяло. Ей сейчас жизненно необходимо почитать, ведь только это могло отвлечь от нудных рассуждений и самокопания.

Мэриан не знала, сколько раз уже зевнула. Она читала и читала, зачитываясь и отвлекая себя от грустных мыслей. Сама не заметила, как уснула, уткнувшись лицом в книгу.

Послышался стук в дверь. Чем-то маленьким стучали по двери. А, это был всего лишь кулачок Мишель.

— Мэриан, просыпайся, доброе утро, папа сказал, что тебе нужно собрать меня в школу! Мэриан! Мэриан, вставай, иначе я опоздаю в школу! Сестра-а-а! — кричала она, не переставая стучать.

Вздрогнув, Мэриан резко открыла глаза. На мгновение ей показалось, что ещё ночь, и глупая младшая сестричка зря бьёт тревогу. С удовлетворением и спокойствием она откинулась обратно на подушку. Приоткрыв один глаз, она с тяжестью на сердце поняла, что ей вчера просто приспичило задёрнуть шторы. Сев на кровати, Мэриан свесила босые ноги на пол и подняла с пола упавшую книгу. Шлёпая ступнями по светлому паркету, она дошла до полки и поставила книжку на своё место, впихнув её между другими, расставленными по алфавиту. Мэриан совершенно не смущало то, что сестра продолжает упорно стучать и вопить, стараясь разбудить старшую.

Дойдя до выхода из комнаты, она повернула защёлку и распахнула дверь, встречая сестру.

— Ну, чего тебе, Вермишель? — Мэриан подавила смешок.

— Папа сказал, что тебе нужно собрать меня в школу. А ты на занятия не идёшь. И прекрати меня уже так называть, ладно? Ты же знаешь, что мне не нравится, когда ты говоришь мне, что я какая-то лапша.

— Так на то и расчёт, что тебе не должно это нравиться. Это как обидное прозвище в школе.

Мишель посмотрела на Мэриан как на какое-то смешное животное в цирке или зоопарке.

— Ты учишься в школе и никогда не слышала о таком? Хочешь сказать, тебя никогда не обзывали, не издевались над тобой, не смеялись? — Мэриан задумчиво почесала голову.

— Нет, — пожала плечами Мишель.

— Так, ладно, Вермишель, про это мы с тобой ещё потом поговорим, — пообещала Мэриан, наблюдая то, как Мишель грозно смотрит на неё. — Но теперь скажи мне, почему ты сама не можешь собрать себя в школу? Ты такая уже взрослая девочка. Тебе целых восемь лет, а ты не можешь самостоятельно сложить учебники и тетради, — заметила Мэриан, отходя от Мишель и надевая тапочки.

— Знаешь, сестрёнка, я тоже думаю, что об этом мы с тобой ещё потом поговорим, а сейчас тебе не кажется, что мне действительно пора в школу? — съязвила Мишель, взглянув на Мэриан снизу вверх.

— Вот так, значит, ты со мной разговариваешь… — хмыкнула Мэриан, недовольно потирая ладони. — Ладно, ладно, тогда собирайся в школу сама. Складывай учебники, заплетай косички, переодевайся в школьную форму. Всё делай са-ма, — отчеканила она, закрывая перед самым носом Мишель дверь.

— Вообще-то это твоя обязанность, — раздался возмущённый писк с той стороны.

— Ничего подобного, — отрезала Мэриан, поворачивая защёлку на двери.

— Тогда я маме расскажу, что ты мне помогать не хочешь. А мама тебя за это накажет.

— Смотрю, уже шантаж в дело пошёл. А если ты маме расскажешь, что я тебе помогать не хочу, то я расскажу про те… — замолчала она. Мэриан напряглась, пытаясь вспомнить что-то, за что родители точно оставят без сладкого эту малявку. Или обеспечат ей домашний арест, на крайняк. Правда, этот «домашний арест» никогда не длился дольше одного дня, потому что в конце целых суток наказания — хоть эти двадцать четыре часа никак существенно не повлияли на жизнь Мишель, которая даже и не заметила, как они проходили — она обязательно как-нибудь старалась разжалобить родителей, чтобы те сняли наказание. И это у неё успешно получалось.

— Ага! Вот видишь, я ничего плохого не делаю. В отличие от тебя, — прибавила она, понижая голос. Дверь, что разделяла сестёр, существенно скрадывала громкость и выразительность речи Мишель, но в последней фразе всё равно был хорошо слышен надменный тон. — И меня не за что наказывать. А всё потому, что я хорошая дочь.

— Замолчи уже, — огрызнулась Мэриан, внезапно открывая дверь, тем самым напугав зевающую Мишель. — Пойдём собирать тебя в школу.

Закрыв дверь за родителями и Мишель, Мэриан тяжело выдохнула и ещё раз попыталась вспомнить что-то из того, что рассказывала ей Мишель во время сборов в школу. Младшая сестричка без умолку щебетала о своих одноклассницах, но вместо того, чтобы проникаться россказнями, Мэриан вспоминала вчерашний день в деталях, проматывая в голове минувшие события словно киноплёнку.

«Раскройные ножницы то легко входили во что-то мягкое, почти как нож в тёплое масло, то ударялись обо что-то твёрдое и не проходили дальше. Она наносила удар за ударом, пока не поняла, что незнакомец перестал нападать…»

У Мэриан задрожала нижняя губа, а в уголках глаз собрались слёзы. Она обхватила голову руками и медленно сползла по входной двери на пол. Всхлипнув, девочка вдохнула воздух и закашлялась, роняя солёные капли с подбородка на пол, содрогалась в немом плаче, опустив голову на колени. Сжимая руки в кулачки, она ногтями оставляла на ладонях полумесяцы, продавливая кожу. Беспомощно жмурясь, Мэриан вытирала слёзы с лица и снова плакала. Ресницы намокли, лицо покраснело, а глаза опухли от безостановочных рыданий.

Когда уже не осталось сил плакать, Мэриан на ватных ногах поднялась с пола и, пошатываясь, дошла до кухни. Бегло оглядев полки, она достала чистый стеклянный стакан. Прозрачное стекло блестело на солнце, через грани стакана проходили солнечные лучи. Бежеватая кухня, полностью оформленная в тёплых оттенках рыжевато-коричневого и персикового цветов, отлично гармонировала с мебелью в столовой. Кухня и столовая в доме словно переходили друг в друга; чёткой грани между этими комнатами не было.

Наполнив стакан питьевой водой из литровой бутылки, Мэриан неспешно поднесла краешек к губам и сделала долгий глоток. Прикрыв глаза и смакуя воду во рту, она опустошила стакан наполовину.

Неожиданно раздался стук в главную входную дверь. Словно очнувшись от лёгкого забвения, Мэриан вздрогнула и быстро поставила стакан на стойку, едва не расплескав воду.

Только открыв рот, чтобы выкрикнуть «иду», девочка тут же его закрыла. «А где же „Мэриан, мы дома“?» — напряглась она, прислушиваясь к звукам извне. Опасливо сделав шаг тише, она дошла до коридора. Стук повторился. Мэриан осторожно заглянула в глазок. Увидев в маленьком стёклышке искажённое изображение старосты класса, в котором она училась, она отбросила страх.

Повернув защёлку, Мэриан открыла дверь, заранее делая извиняющееся выражение лица.

— Привет, Мэриан, — поздоровалась староста, приседая в коротком реверансе.

— Здравствуй, Грейс, — прокартавила Мэриан, делая реверанс в ответ. На самом деле она не выговорила букву «р» в имени пришедшей не потому, что хотела её как-то обидеть. Маленькая О’Коннор действительно картавила, и вместо привычной всем англичанам мягкой «р» у неё получалось что-то наподобие «в».

— Почему тебя сегодня не было в школе? Занятия уже закончились, и я с разрешения классной руководительницы отправилась навестить тебя и выяснить причину твоего отсутствия, — строго проговорила Грейс, скрещивая руки на груди.

— Грейс, ты ничего не путаешь? Занятия не могли закончиться, поскольку прошло ещё не так много времени с их начала… — Мэриан озадаченно посмотрела на только что пришедшую к ней девочку, которая была чуть выше неё и выглядела более серьёзной.

— Гвейс, ты ничего не путаешь? — передразнила её староста класса. — Нет, не путаю.

— Как староста ты могла бы и не дразнить меня. Будто я виновата в том, что картавлю, — откликнулась Мэриан, оперевшись о дверной косяк. — Словно ты первый раз слышишь мою речь, и поэтому тебе так непривычно слышать то, что я не выговариваю эту букву. Я знакома с тобой с пяти лет, а мне уже тринадцать. Сама посчитаешь, сколько лет тебе известно о моей картавости, или мне тебе помочь?

— Ближе к делу, — внезапно посерьёзнела Грейс. На её лице исчезла насмешливая улыбка, и она оценивающе оглядела стоящую перед ней девочку.

— Ты прекрасно знаешь, почему меня сегодня не было. И ты так говоришь, будто не читала новостей, — ответила Мэриан, нервно хрустя костяшками пальцев.

— Читала, — уступила Грейс, поджимая губы. — Да, ты убила человека. Но в полицейском участке тебе по идее не должны были запретить посещать школу, во всяком случае, пока ведётся следствие. Я права, так ведь?

— Права, — нехотя согласилась Мэриан.

— И твоё лицо слишком розовое. Ты плакала?

Мэриан молча кивнула, хмурясь.

— Так я и думала, — легко пожала плечами Грейс.

— Слушай, Моррисон… — начала Мэриан, стараясь спокойно смотреть в глаза Грейс.

— Ну да, с твоей «р», которую ты даже сказать не можешь нормально, только мою фамилию произносить. Очень смешно, — выплюнула староста класса, аплодируя девочке. — Гвейс Моввисон… С твоим произношением даже мои прекрасные имя и фамилия звучат ужасно. Впрочем, твои ничуть не лучше, Мэвиан О’Конноу, — продолжила насмехаться Грейс.

— А ты считаешь прикольным издеваться надо мной, если картавость — даже не моя вина? Будь умнее, чем ты есть на самом деле, ладно? — шмыгнув носом, произнесла Мэриан, смерив Грейс недовольным взглядом.

— А так как ты недавно плакала, то настроение, соответственно, у тебя не очень хорошее. Можно даже сказать, ужасное. Поэтому ты не можешь спокойно реагировать на то, что я тебе говорю, и пытаешься не давать спуску.

— Свои дедуктивные способности будешь проявлять в другом месте, а сейчас говори то, что хотела сказать, — процедила она.

— Так когда ты на занятиях появишься? Ты ещё успеешь побыть без одноклассников, когда тебя посадят.

— Если это вообще случится, — хмыкнула Мэриан.

— Что ты имеешь в виду?

— Меня могут и не посадить.

— Очень зря, что ты так думаешь. Ты либо оптимист, либо просто глупышка, — фыркнула Грейс. — Даже не знаю, что хуже.

— О, так ты даже не подумала о том, что благодаря связям и деньгам моего отца всё может легко решиться?

— Снова кичишься своим богатством, — закатила глаза Грейс. — Я это уже проходила. И да, не забывай, что за обучение твой папочка платил, а ты пропускаешь занятия. Таким образом, можно сказать, что он просто выбросил деньги за те уроки, которые у нас сегодня были.

— Вижу, тебе очень не нравятся разговоры о том, что О’Конноры богаче Моррисонов. И, кстати, классная руководительница выбрала тебя в старосты из-за того, что ты беднее всех девочек в нашем классе. Поэтому она сжалилась над тобой и сделала тебя старостой, чтобы хоть в чём-то ты превосходила нас.

— Неправда! И вообще, я староста класса, почему ты разговариваешь со мной в таком тоне? Ты не имеешь права! — вспылила Грейс. — И почему ты говоришь так, словно наш класс когда-то любил или любит тебя? Будто тебя уважают, тобой дорожат, с тобой дружат. Ты никогда не была нам родной. Тебя никто не любит. Мы никогда не берём тебя на наши собрания и маленькие девичники, потому что ты нам не нравишься. А после убийства того человека, с тобой вообще никто и никогда не будет разговаривать. Ты — изгой, — с нажимом проговорила Грейс, наблюдая за реакцией Мэриан.

Лицо Мэриан перестало что-либо выражать, и она, поджав губы, отошла вглубь коридора и закрыла перед Грейс дверь, поворачивая защёлку.

— Что, обидно стало, да? Обидно? А потому что это правда. А правда всегда бьёт больнее обычных оскорблений. И ты закрыла дверь, потому что тебе не понравилась эта правда, — ухмыльнулась Грейс. — Так когда придёшь на занятия?

— Вообще теперь не хочу приходить, — прошептала Мэриан чуть слышно. Грейс, конечно же, ничего не услышала. Её вопрос остался без ответа. Вскоре Мэриан услышала удаляющиеся от двери шаги.

Она немного постояла ещё, всматриваясь в закрытую перед собой дверь, а потом поднялась на второй этаж дома со стремлением выбрать себе книжку, которую хотелось бы перечитать.

— Мэриан, мы пришли! — послышался тоненький голосок младшей сестры. Она обогнала родителей и первая забежала в коридор, радостно озираясь по сторонам в поиске старшей сестры. — Мэриан, где ты?

— Здесь я, — отозвалась старшая, махнув сестре рукой. Она сидела на диване за маленьким столом в гостиной и играла сама с собой в шашки.

— О, привет, — поприветствовала ту Мишель, снимая и вешая школьный пиджак на маленькую вешалку в коридоре, сделанную специально для неё, потому что до обычных она ещё не доставала.

— Как успехи в школе? — безэмоционально спросила Мэриан. «На самом деле мне всё равно, но для приличия спрошу», — решила она, перескочив белую шашку чёрной.

— Как мило, что тебе это интересно! — искренне порадовалась Мишель. — У меня всё хорошо. Сегодня учительница по арифметике похвалила меня. Я решила задания быстрее всех. Нам раздали листочки с примерами и задачами, я самая первая сдала работу, — похвасталась она, плюхаясь на диван рядом с сестрой. — А с кем ты играешь?

— Ни с кем, очевидно же.

— Поня-я-ятно. А как у тебя дела? Что новенького?

— Ко мне приходила Грейс, она спрашивала, когда я в школу пойду.

— Ну, и когда пойдёшь?

— Вы как будто сговорились. Нет, серьёзно, Грейс хотелось меня подколоть, обидеть, но ты-то что?

Мишель непонимающе уставилась на Мэриан. На лице старшей девочки проступила неприятная улыбка.

— Хватит делать вид, будто вчера ничего не случилось. Ты с родителями и Грейс словно заодно. Что же ты так визжала, когда я… убивала Джексона, если сейчас ты ведёшь себя так, будто ничего не случилось, — уголки рта Мэриан опустились, говорила она быстро, проглатывая буквы.

По Мишель было видно, что она что-то хочет сказать, но промолчала.

— Ты меня боишься? — спросила Мэриан. Её левый глаз дёрнулся, а сама она напряглась, ожидая положительного ответа от Мишель.

— Сутки назад ты заколола человека ножницами, а теперь спрашиваешь, боюсь ли я тебя? Что ты хочешь услышать?

— Ты права, — сказала она, стараясь не поддаваться порыву эмоций. — Но ты думаешь, что я собираюсь убить тебя, что я заколю тебя так однажды чем-нибудь в порыве гнева?

— Кто знает, кто знает, — выдохнула младшая.

— Я знаю, — заявила Мэриан, закидывая ногу на ногу.

— Ты бьёшь меня, — напомнила Мишель.

— Не бью, а шлёпаю.

— Это одно и то же.

— А вот и нет. Но, в любом случае, это случается довольно редко и только потому, что ты выводишь меня.

— А тебе не нужно поддаваться на провокации. Я всего лишь хочу привлечь твоё внимание, вот и всё, — кисло сказала младшая, обиженно взглянув на Мэриан.

— Если ты считаешь, что привлечь моё внимание может то, что ты оскорбляешь меня и мои интересы, то ты очень глупа. Конечно, ты привлекаешь моё внимание, но каким образом… Да и ты неплохо получаешь от меня за такое.

— Ты ещё и обзываешься, — оскорбилась Мишель, вскакивая с дивана. — Маме расскажу.

— Маме расскажу, — передразнила её Мэриан. Тут же ей на ум пришла мысль, что однажды она себе пообещала, что никогда не будет такой мерзкой, как Грейс, а только что воспользовалась главной её фишкой. — Ты постоянно жалуешься маме. Сама за себя постоять не можешь?

— Нет, — наконец ответила Мишель. — Не могу. А вот ты можешь за себя постоять так, что в итоге оставляешь мне синяки.

— Ты заслуживаешь их.

— А мама сказала тебе, что вообще нельзя меня бить. Ты вон какая высокая, а я маленькая. И разница у нас в возрасте четыре с половиной года.

— Ты говоришь, что ты маленькая, а нарываешься как большая.

— Папа говорит, что я всему учусь у тебя, что это ты меня плохому учишь, — не уступала Мишель.

— Так ты не учись! — возмутилась Мэриан.

— А ты не учи меня плохому.

— Плохому? И что же «плохого» я делаю? — поинтересовалась Мэриан, едва сдерживаясь, чтобы не шлёпнуть Мишель по коленке.

— Ты споришь с родителями.

— И всё?

— Я думаю, что этого достаточно.

— Нет, а всё-таки?

— Недавно ты поехала кататься со мной на велике, при том, что ты кататься-то и не умеешь, а потому призвала меня тебя страховать, хотя я на голову ниже тебя.

— Тупица ты и примеры у тебя тупые! — не выдержала Мэриан.

— Сама ты тупица! — выкрикнула Мишель, пиная сестру.

— Ах так, значит! — зашипела Мэриан, пнув в ответ ту.

Мишель зажмурилась и начала плакать, потирая место чуть выше колена.

— Тише, а ну-ка замолчи, сейчас родители придут, — испугалась старшая, вскакивая с дивана и хватая сестру за плечи. — Успокойся и не плачь.

На всхлипы Мишель из коридора выбежали родители.

— Опять ты за своё. Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты не обижала Мишель. И я же слышала, у вас всё хорошо началось, ты спросила у неё про дела в школе. Вот что я называю: «начинали за здравие, закончили за упокой», — прокомментировала Марджери.

— Ну, это как в фильмах ужасов, — заметила Мэриан.

— Перешла на оскорбления ты, значит, ты, Мэриан, и виновата, — подытожил Серж.

— Что?! Но рукоприкладничать-то начала она! — возмутилась старшая дочь. — Или, вернее, ногоприкладничать.

— Несомненно, я люблю твоё чувство юмора, но ты будешь наказана. Тебе вообще не надоело? У тебя только закончится одно наказание, как ты тут же зарабатываешь себе ещё одно.

— Опять без сладкого буду, да?

— Да.

— Очень интересно, что когда мне пакостит Мишель, то ты и папа говорите мне, чтобы я прощала её, потому что Господь велит всем всех прощать, а когда в переделки попадаю я, то вы меня не прощаете.

— Это другое. И иди в свою комнату, ты на неделю без сладкого. Я слышала ваш разговор с Мишель и то, что приходила твоя одноклассница. Завтра ты идёшь в школу, — тоном, не терпящим возражений, продиктовала Марджери, поглаживая заплаканную Мишель по голове.