Ночь лазурных сов

Моника Пиц, 2019

Лине с трудом удается вернуться к прежней жизни: как ей забыть Данте, юношу с разноцветными глазами, пленившего ее сердце? Но связь с ним потеряна, а путешествия во времени вызвали необратимые последствия. Злосчастный хронометр, словно яд, разрушает девушке жизнь. Выход один – уничтожить устройство и навсегда забыть о существовании Невидимого города. Лина решает поручить эту миссию Бобби, но та не упускает шанса испытать силу часов и невольно активирует их механизм. Теперь, чтобы спасти лучшую подругу, Лине необходимо отправиться в далекое прошлое, но на этот раз помощи ждать не от кого, и девушка может полагаться лишь на себя…

14

Чародей Кинг

Лина чувствовала себя ужасно. В зеркальном лифте она задумчиво рассматривала собственное лицо. Заметила усталость в глазах. И нерешительный взгляд Йонаса. Впервые с тех пор, как они вместе ездили на велосипеде, они были одни. Неловкость заполнила пространство.

— Давненько с тобой не болтали, — застенчиво сказал Йонас.

Лина поняла, к чему он клонит. Она не ответила ни на одно его сообщение с момента чемпионата. Она просто не знала, действительно ли ей хочется пойти с ним на свидание.

— Нет времени, — уклончиво сказала она.

Запертые в ограниченном пространстве, они не знали, как вести себя друг с другом. Йонас просматривал экран мобильного, Лина пялилась в пустоту. Она с облегчением вздохнула, когда двери на третьем этаже распахнулись. Ее жизнь была достаточно сложной.

Пошатываясь, она вошла в первую комнату, помеченную как «Гостиная семьи Веннингеров 1875 года». Выставка, посвященная быту на третьем этаже городского музея, финансируемая щедрым пожертвованием восьмидесятилетнего Венделина Веннингера, состояла из реконструированных залов, где куклы в натуральную величину таинственного совершенства должны были воплотить максимально достоверную картину жизни прошлых веков. В комнатах была особая атмосфера. Сквозь зарешеченные окна блеклый свет просачивался в отделанную деревянными панелями комнату, служившую одновременно гостиной, столовой и спальней. Вокруг простого деревянного стола, на деревянных стульях рядом с зеленой мерцающей изразцовой печью, были расставлены куклы. Восковые фигуры выглядели как настоящие люди, которых, словно спящих красавиц, после укола веретеном поразило заклинание, погрузившее их в столетний сон.

Йонас молча указал большим пальцем на кровать, устроенную в каком-то шкафу. «Альков», — прочитала Лина на табличке рядом с кроватью. За задернутой занавеской слышалось ровное дыхание человека. Осторожно Лина отодвинула материал немного в сторону. Сквозь крошечный зазор она увидела поразительно светлую шевелюру на пухлой подушке. Одеяло плавно поднималось и опускалось. Лина уставилась на белые волосы, словно парализованная. «Трогать запрещено», — предупреждала еще одна пожелтевшая табличка на стене. Лина осторожно протянула руку, ее пальцы коснулись покрывала, которое было своеобразно шершавым и жестким на ощупь. Она почувствовала, как Йонас шагнул к ней и с любопытством заглянул ей через плечо.

Рывком Лина откинула одеяло. И громко рассмеялась. Безликая восковая голова, водруженная на полуразвалившееся тело без ног и рук, лежала под одеялом. Звуки доносились из магнитной ленты. Механизм куклы, как прочитала Лина, был разработан под вдохновением от работы известного современника: часовщика Станислава Кинга.

Кинга?

Одно только имя вызвало у Лины холодную дрожь.

— По-моему, Веннингер развлекался тем, что пугал людей, — сказал Йонас, глядя на жуткое туловище.

Сначала фотография, потом кукла, похожая на Данте, а теперь намек на Кинга. Как странно! Лина торопливо натянула покрывало на поролонового монстра, словно могла наложить на него заклятие.

— Мне всегда казалось, что фигура на фонтане зловещая, — сказал Йонас.

Пока Йонас продолжал осматриваться, Лина остановилась. Откуда-то до ее уха доносилась тихая музыка. Ошеломленная, она узнала мелодию музыкальной игрушки. Ее музыкальной игрушки. Магические звуки, знакомые ей с детства, буквально тянули ее пройти в соседнюю комнату. Дальше от группы, дальше от Йонаса. Неуверенно ступая, она двинулась туда, навстречу странному чудесному звуку. Откуда доносилась музыка? Вместо того чтобы продолжать следовать вдоль голубой линии, которая вела к быту, она свернула в боковое крыло музея. Зеленая линия провела Лину мимо с любовью оформленных витрин со старыми детскими игрушками. Глиняные животные эпохи Средневековья, деревянные игрушки XVII века, роскошные кукольные домики с мебелью эпохи грюндерства^[6], красиво украшенная лошадка-качалка, домашние мраморные шарики из глины, жестяные игрушки, шары из мочала, даже резные деревянные волчки, лошадки-скакалки, барабаны: Лина не сводила глаз с того, что раньше увлекало детей. Словно кукла с дистанционным управлением, она двигалась все дальше и дальше.

Перед ней появилась раскрытая полукруглая пасть гиганта, обозначавшая проход в темный коридор. Мигающие красные глаза уставились на нее, зубы, вырезанные из войлока, бесшумно двигались. Две огромные руки с движущимися пальцами грозили схватить ее в любой момент. Отслаивающиеся буквы показывали, что помещение, отгороженное досками, когда-то было фасадом выставочного центра. «Чародей Кинг приглашает внутрь». Кинг? Опять? Такое совпадение невозможно. Казалось, что весь музей представляет собой единственную сноску к ее собственной истории.

Внезапно музыка прекратилась. Лишь тихое тиканье измерителя влажности все еще раздавалось в выставочном зале. Она слышала, как где-то далеко ее одноклассники носятся по коридорам. Нерешительно Лина вошла в пасть зловещей фигуры. Великан словно хотел проглотить ее. Одно движение вправо заставило ее вздрогнуть. Ей понадобилась секунда, чтобы осознать, что она увидела только саму себя. Несколько искажающих зеркал отражали ее изображение иногда сжато, иногда вытянуто. Лина облегченно рассмеялась. Изогнутыми зеркалами можно было произвести впечатление на человека, жившего, возможно, лет сто назад, но не на девушку из XXI века.

В конце коридора открылась автоматическая раздвижная дверь в следующее помещение. Едва Лина вышла из коридора, свет погас. За спиной раздался адский крик. Вспыхнул прожектор, осветив украшенный замысловатой резьбой орга́н, который, казалось, едва не разваливался на части от тяжести украшений. Вывеска гласила, что раньше он являлся частью карусели. Каждая свободная часть дерева была покрыта резьбой и отделкой. Вокруг сияли золотые, серебряные и перламутровые украшения. В центре органа, контролируемого толстой картонной полоской с бесчисленными отверстиями, бодро музицировал крошечный военный оркестр. Грохот, раскаты грома, топот, рев и звуки тромбонов были такими оглушительными, что под Линой вибрировал пол. Над миниатюрными музыкантами в такт музыке кивали толстые деревянные фигурки ангелов. Они играли на маленьких деревянных скрипках, перелетая с левой на правую сторону, прежде чем исчезнуть через створчатую дверь. С последним ангелом свет медленно погас. Искусственная луна взошла на вершину изогнутой деревянной конструкции. Вспыхнули блестящие звезды. Скрипнула потайная дверь. Сова, состоящая из тысячи шестеренок, запорхала. Все в сове, казалось, двигалось, как в гигантском часовом механизме.

Лина сразу узнала ее. Похожая сова красовалась на двери заброшенного часового завода, образующего портал между ее миром и Невидимым городом. С появлением птицы снова зазвучала мелодия ее детства. Еще до того, как она успела понять, как все это связано, представление закончилось. Со скрипом сова вернулась назад. Дверь за ней закрылась. Прожектор над органом погас. Единственное, что еще освещало нишу, — это свет от цифровых часов, ведущих обратный отсчет: «Следующая демонстрация ярмарочного орга2на^[7] Кинга через 07.59 минут».

Одновременно в соседней комнате зажегся свет, чтобы посетители могли быстро перейти из одной комнаты в другую. Все еще ошеломленная загадочными происшествиями и дрожащим органом, она двинулась дальше. Обернувшись, Лина заметила, что цифровой индикатор обратного отсчета безумно мигает. Время прыгало туда-сюда. 06.34, 01.18, 07.24.

Лина точно знала, что это означает: она больше не одна.

Примечания

6

Эпоха грюндерства — период в экономическом развитии Германии и Австро-Венгрии в XIX веке до экономического кризиса 1873 года.

7

Ярмарочный орга́н — механический инструмент, близкий оркестриону, для увеселения публики во время катания на карусели и прочих аттракционах.