Замужем за врагом

Мишель Смарт, 2017

Елена Риччи становится женой Габриеля Мантенья, который угрожает разоблачить преступления ее родного отца. Ради спасения семьи она подписывает брачный контракт, согласно которому должна родить ребенка своему врагу. Проходит некоторое время, и Елена влюбляется в Габриеля, чьи чувства, похоже, взаимны…

Глава 3

Габриель видел, как кровь отхлынула от лица Елены, и оно стало мертвенно-бледным. Он испугался, чтобы она не потеряла сознание еще раз, особенно теперь, когда он не успеет подхватить ее. Но вместо того, чтобы свалиться на пол, она громко захохотала. Ее тело сотрясалось от смеха, а на лице снова заиграл румянец.

— Никогда не слышала ничего более смешного, — сказала Елена, вытирая слезы, катившиеся из ее глаз. — Ты хочешь жениться на мне?

Он сложил руки на груди, уставившись на нее безжалостным взглядом, и Елена вдруг резко остановилась.

— Ты ведь пошутил? Не так ли? Или ты на самом деле хочешь жениться на мне?

— Выйдешь за меня, и у твоего отца не будет никаких проблем, ни финансовых, ни юридических.

— Но… это безумие. Скажи, чего ты хочешь на самом деле.

— Я уже сказал. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж и родила мне ребенка.

— Ребенка? Ты хочешь, чтобы я родила тебе ребенка? Да ты и в самом деле ненормальный…

— Это мои условия. Если только ты не желаешь, чтобы твой отец и вся твоя семья оказались на скамье подсудимых.

Елена покачала головой. Было заметно, что ей стоило немалого труда прийти в себя. Она отошла от перил и, снова присев за стол, допила свой кофе и налила себе еще одну чашку.

— Если не говорить о том, что твое предложение самое глупое в истории человечества, а идея о том, чтобы завести совместного ребенка, вообще чистой воды безумие, мне хотелось бы знать, чего ты хочешь. Унизить меня? Добиться, чтобы я покорилась тебе? Чего ты добиваешься?

— У меня только одна цель в жизни — уничтожить твоего отца. Если ты выйдешь за меня замуж, — Габриель потешил себя мыслью о том, какой будет реакция Иньяцио, когда он узнает обо всем из газет, — его хватит удар. Ты его принцесса, свет его жизни. Если он узнает, что ты принадлежишь мне, это будет словно нож в то, что осталось от его сердца.

— Я никогда не буду принадлежать тебе, — с ненавистью сказала она. — И я не собираюсь рожать тебе ребенка.

— Если ты примешь мое предложение, ты возьмешь мое имя. У тебя будет мой ребенок. Риччи станет Мантенья. Вместе мы построим новую жизнь. — Габриель наклонился вперед и положил руки на стол так, что они почти касались ее рук. — Твой отец, твои братья и весь остальной мир поверят, что ты влюбилась в меня, и то, что ты носишь под сердцем, принадлежит мне.

— Я не могу пойти на это, — в панике ответила Елена. — Никто ни на секунду не поверит, что мы любим друг друга.

— Ты должна будешь сделать так, чтобы они поверили, — пожал плечами Габриель.

Она потерла глаза, но он не увидел в них ни слезинки. Несмотря на кукольную внешность и привычку падать в обмороки, Елена оказалась крепким орешком. Почему-то такая мысль не расстроила его, а, наоборот, порадовала.

Габриель знал, что она равная ему по силам, и это смягчало чувство вины, грозившее поглотить его.

Он не собирался чувствовать себя виноватым. После того, что сделал ее отец, в жизни Габриеля не было места ни состраданию, ни самоосуждению.

Его отец тяжело работал всю свою жизнь, был верным и преданным мужем, отцом, начальником и другом. Габриель чувствовал невыносимую боль, когда вспоминал, как отец тяжело переживал предательство того, кого считал своим братом…

— Хотеть причинить вред моему отцу — это одно, но зачем втягивать меня в это дело? Я ничего не сделала тебе. Я даже не знаю тебя.

— Даже если ты не была его соучастницей, ты не сделала ничего, чтобы остановить его. Твой отец — настоящее чудовище, но ты ведешь себя так, словно он какое-то божество. Ты должна считать, что тебе крупно повезло, что я даю тебе этот шанс. Не сомневайся, ФБР найдет доказательства и твоей вины, и твоих братьев тоже. — Габриель поднялся из-за стола. — Думаю, мое предложение немного потрясло тебя, поэтому я дам тебе время обдумать все как следует.

— И сколько у меня есть времени, черт бы тебя побрал?

— Ты дашь ответ, когда мы прибудем в залив Тампа.

— Я не могу… — Елена тяжело сглотнула и в ярости посмотрела на Габриеля. — Я не могу. Это невозможно.

— Можешь. Выбор за тобой. Просто не забывай: если ты примешь неправильное решение, остаток своей несчастной жизни твой отец проведет за решеткой. Возможно, в тюрьме будет камера и с твоим именем тоже.

Габриель развернулся и пошел внутрь, чувствуя на себе исполненный ненависти взгляд Елены.

Горячий душ смыл грязь, но не улучшил ее настроения.

Елена просидела на палубе почти час, пытаясь собраться с мыслями, но ее смятение было слишком сильным.

Ей не следовало брать такой длинный выходной.

Но за последний год она почти ни разу толком не отдохнула, а все благодаря кампании, которую развернул против ее отца Габриель.

Две недели назад Елена простудилась, и с каждым днем ее силы таяли на глазах. Ей стоило неимоверных усилий, чтобы утром подняться с кровати. Потом, во вторник, ей пришлось лететь в Осло, чтобы посетить совещание директоров компании, а ночью ей приснился их остров в Карибском море. Когда Елена проснулась, она поняла, что ей необходима передышка, чтобы избежать полного выгорания.

Она не стала предупреждать домашнюю прислугу о своем визите, потому что ей хотелось уединения. Ее ждали целых три дня одиночества и жаркого карибского солнца…

Елена прибыла на остров поздно вечером. Она забросила чемодан в дом и решила заняться тем, чего не делала с тех пор, как была ребенком. Елена направилась на южное побережье острова, чтобы наловить рыбы для ужина.

У нее заурчало в животе, когда она вспомнила, что ей так и не пришлось отведать рыбку-барракуду, которую она поймала.

Солнце скрылось за горизонтом, и Елена разожгла небольшой костер. Ее рыба почти дожарилась, когда она услышала какие-то выстрелы.

Она подумала, что один из охранников случайно поранил себя, и помчалась через лес на помощь.

Удача оказалась не на ее стороне. Стоило ей шагнуть на главную подъездную дорожку, когда из дома вышел какой-то мужчина, и она не смогла остаться незамеченной.

Елена застыла на месте, не в силах пошевелиться, словно ее разум отказывался принять, что перед ней находится незнакомец, который представляет угрозу для ее жизни.

Она развернулась, чтобы бежать, но было слишком поздно: мужчина позвал на помощь и бросился ей наперерез. Поэтому она сделала единственное, что ей оставалось, — она открыла рот и закричала во все горло.

Слава богу, Габриель услышал ее крик. Она боялась подумать, что могло случиться, если бы его не оказалось поблизости или он не стал бы обращать внимания на ее призыв о помощи.

Она посмотрела на красные отметины на своих руках. Бандиту, который связывал ее, было абсолютно все равно, что он причинял ей боль, это, судя по всему, только подзадоривало его.

А Габриель подвергался смертельному риску, чтобы спасти ее. Когда он забросил ее себе на плечо, в его жесте было только нетерпение, но никак не жестокость.

Елена горько рассмеялась. Она могла побиться об заклад, что Габриель не стал бы спешить на помощь, если бы знал, кто оказался в беде.

Хотя, спасая ее, он получал возможность, за которую тут же ухватился своими громадными ручищами.

Елене казалось, что в ее мозг впилась тысяча иголок.

Она не могла выйти за него замуж. Елена в жизни не слышала более смехотворного предложения. Стать женой человека, которого она едва знала и который намеревался уничтожить всю ее семью?

И родить ему ребенка? Чтобы малыш жил в доме, полном ненависти?

Но только так можно было спасти своих родных. Эти поддельные документы имели силу разрушить ее семью, и никто, кроме нее, не мог предотвратить беду.

Не удивительно, что ее сердце разрывалось на куски от боли.

Пытаясь собраться с мыслями, Елена оглянулась вокруг в поисках чистой одежды, поскольку горничная унесла ее пропахшие дымом вещи. В шкафу висело белое шелковое платье, приятное на ощупь, но практически прозрачное.

Горничная принесла еще некоторые вещи, чтобы Елена могла переодеться, но, судя по размерам, они принадлежали Габриелю.

С большой неохотой Елена надела черную футболку, которая доходила ей до колен и выглядела как мешок. Но она хранила слабый аромат туалетной воды Габриеля, который показался Елене волнующим, что очень сердило ее.

Поскольку ее нижнее белье тоже унесли, Елена примерила лежавшие рядом с футболкой шорты и практически утонула в них.

Придерживая шорты и стараясь не думать о том, что ее кожа пропитается ароматом Габриеля, она отправилась на его поиски.

Выйдя на палубу, она огляделась по сторонам и заметила, что в бассейне кто-то плавает.

Ее сердце почему-то учащенно забилось, и Елена крепче ухватилась за поручни.

Она с восхищением смотрела на плавные движения Габриеля и стальные мышцы его спины.

Он вдруг обернулся и посмотрел наверх. Елена чуть не отпрянула в страхе из-за того, что он перехватил ее взгляд и понял, что она… любуется им, но вовремя остановилась. Иначе Габриель подумает, что она подглядывала за ним.

Елена глубоко вдохнула и с высоко поднятой головой спустилась к бассейну. Когда она шагнула на последнюю ступеньку, Габриель как раз вылез из воды и вытирал полотенцем свое лицо.

О Небеса…

Затаив дыхание, она смотрела, как вода струйками стекала по загорелой коже Габриеля. На нем ничего не было, кроме обтягивающих плавок…

Елена густо покраснела и поспешно заняла место у стола, на котором стоял кувшин с водой и пара стаканов.

— Как я понимаю, твое появление означает, что ты приняла какое-то решение? — подошел к ней Габриель.

— Не совсем. — Елена сделала глоток холодной воды, вытерлась и шумно вздохнула. — Для начала нам нужно обсудить кое-что.

— Например?

— Если я соглашусь выйти за тебя, я хочу, чтобы ты подписал соглашение, что все так называемые доказательства вины моего отца будут уничтожены.

— Я указал это в черновом варианте брачного контракта.

— Ты уже пишешь черновой вариант соглашения?

— Да. Там будет четко прописан каждый пункт, чтобы не возникло никаких недоразумений.

— Мне кажется, твои действия слишком поспешны. Я ведь еще не согласилась.

— А куда ты денешься? — надменно спросил Габриель.

Она стиснула зубы, чтобы не огрызнуться.

— От твоего выбора зависит свобода твоего отца, — добавил он.

— Мне придется уйти с работы? — после длительной паузы спросила она.

— Нет, но ты должна будешь пересмотреть свой рабочий график. То же самое сделаю я. Чтобы в наш брак поверили, мы должны поженить также и наши расписания.

— Это тоже будет прописано в контракте?

— Да. Что-нибудь еще?

— Твое требование родить тебе ребенка омерзительно, и я не могу согласиться с ним.

— Позволь разъяснить тебе парочку вещей. Единственная причина, по которой я хочу жениться на тебе, — это причинить вред твоему отцу. Если он узнает, что ты носишь под сердцем ребенка Мантенья, это будет ударом для него.

— Но как можно рожать ребенка в таком браке, как этот? — горячо возразила Елена. — Это безнравственно.

— Человек из клана Риччи читает мне лекции о морали? — наигранно удивился Габриель.

— Но почему ты хочешь ребенка именно от меня? Ты ведь ненавидишь меня? Ты можешь заполучить его, от кого угодно.

— Но я не хочу кого угодно. Я хочу тебя.

— Но почему? — вскипела Елена.

— Когда нас с отцом арестовали четыре года назад, я был помолвлен и собирался жениться. Я признал вину, чтобы спасти отца, но София, моя невеста, не поверила мне. Она не смогла справиться с натиском журналистов и позором, который они навлекли на ее имя, поэтому порвала со мной. Поверь мне, я больше никогда не доверюсь ни одной женщине. А после того, что сделал твой отец, я вообще никому не буду доверять. Я последний из рода Мантенья. Если ты родишь мне ребенка, наш род не прекратится.

Его глаза засверкали от злости, когда он подумал о Софии. Она разорвала их помолвку так, словно разрезала ее скальпелем, и Габриель не испытал никакого опустошения из-за того, что потерял ее любовь. Он пришел в ярость, потому что был готов связать свою жизнь с такой вероломной и бесхребетной особой. К счастью, ему некогда было предаваться горестным размышлениям, потому что его заботили намного более важные вещи. Следовало остановить падение акций концерна «Мантенья Авто» и защитить своих родителей.

— А ты сможешь любить ребенка, в котором будет течь кровь Риччи? — с вызовом бросила Елена.

— Он будет наполовину Мантенья. Так что ничего страшного, — пожал плечами Габриель.

— Ты говоришь отвратительные вещи.

— Я просто откровенен с тобой. Если ты согласишься выйти за меня, я не хочу, чтобы между нами возникли какие-то недоразумения. Любой ребенок, который родится в нашем браке, будет неповинным во всем этом, а я не причиняю боль невинным.

— Но ты причиняешь боль мне.

— Ты не невинный младенец.

Елена вздрогнула и зажмурилась, но Габриель не стал обращать внимания на ее боль. Не будь она любимой дочерью Иньяцио, он пожалел бы ее. Но, с другой стороны, если бы на ее месте был кто-то иной, Габриель никогда бы не предпринял подобные шаги.

Елена была особым случаем.

Она видела, как осудили его отца за преступления, в которых был виноват ее собственный отец. Видела, как Габриель принял на себя удар, как его посадили за решетку, а несколько дней спустя прочитала в газетах о том, что великодушное сердце Альфредо Мантенья подвело его. И, видя все это, она не сказала ни слова.

Габриель считал Елену такой же виноватой в смерти своего отца, как и Иньяцио, и он не успокоится, пока не заставит всех до единого Риччи заплатить цену за их ложь и предательство.

Если ей так хочется узнать, что такое настоящая боль, пусть побудет в его шкуре хотя бы один час.

— Наш брак будет длиться, пока ты не забеременеешь, а потом наши пути разойдутся.

На ее лице разлилась мертвенная бледность.

— Ты отберешь ребенка у его родной матери? — с ужасом спросила Елена.

— Я не такое уж чудовище. Мы оформим совместную опеку, но при условии, что ни один из членов твоей семьи не сможет подойти к ребенку.

— Нет, ты чудовище. Как ты можешь думать о рождении ребенка при таких условиях…

— Тем не менее условия будут именно такими. Прими или откажись. Я хочу ребенка, и я хочу отомстить. Как только ты забеременеешь, ты перестанешь быть мне полезной, и я отпущу тебя на свободу. Тебе решать. Или ты можешь попытать счастья на скамье подсудимых.

— Давай представим, что я согласилась, — в отчаянии бросила Елена. — Но как ты собираешься… спать с женщиной, которую ненавидишь?

— Ты и в самом деле такая наивная? — насмешливо спросил Габриель. — Наше либидо мало зависит от наших мозгов. Ты далеко не страшненькая, так что делать ребенка с тобой не составит такого уж большого труда.

Он видел, что Елена прямо-таки задыхалась от ярости, не в силах произнести ни слова.

— Лучше, чтобы все было в открытую, — сказал Габриель. — Теперь, когда ты знаешь, что тебя ждет, ты согласишься выйти за меня замуж?

— Если только в контракте будет прописано, что ты не отберешь у меня ребенка, уничтожишь доказательства вины отца и прекратишь кампанию, которую ведешь против моей семьи.

На его лице расцвела довольная улыбка.

Но Елена еще не закончила.

— Но тебе придется купить два дома. Один во Флоренции, а другой в Нью-Йорке, поблизости от твоего дома, — сжав руки в кулаки, добавила она.

— Это еще зачем?

— Если мы оформим совместную опеку, я смогу находиться неподалеку от ребенка, когда он будет с тобой. А еще я хочу, чтобы ты предоставил гарантию, что никогда не будешь плохо отзываться обо мне или членах моей семьи перед нашим ребенком.

Судя по выражению ее лица, это было главным условием сделки. Габриеля не могла не привести в восторг ее сила духа.

— Ладно, — лениво пожал плечами он. — Согласен.

— Я хочу, чтобы все мои условия были прописаны в контракте.

— Считай, что уже сделано.

— Замечательно. И просто, чтобы ты знал: ты не единственный, кто может затаить обиду и жить жаждой мести. — Елена поднялась с места и наклонилась вперед так, что ее сверкающие от ярости глаза находились в сантиметрах от его глаз. — Когда все закончится, я лично прослежу, чтобы ты заплатил за все сполна. Не будет ни одной минуты, когда бы ты не пожалел о том, что сделал со мной. Я постараюсь сделать так, чтобы ты горел в аду за свой поступок.

— Я уже в аду, — горько сказал Габриель. — Благодаря твоему отцу.

— В таком случае я сделаю все для того, чтобы ты там и остался.