Ледяной демон

Мишель Пейвер, 2021

Посреди зимы, во Время Темноты, на Лес обрушивается страшное бедствие. Медведи покидают берлоги и разбредаются по утонувшим в сумраке долинам. Племена в отчаянии борются за выживание. Только демоны торжествуют, охотясь на опустошенных землях. Торака, Ренн и Волка ждут невероятно суровые испытания. Чтобы спасти все, что ему дорого, Торак должен поставить на кон свой рассудок и даже саму душу… Спустя пять лет после публикации шестого романа «Хроники темных времен», который Мишель Пейвер считала заключительным, она все же решила вернуться к любимым героям! Впервые на русском!

Глава 5

Ренн с факелом в руке нашла дорогу до озера и увидела, как из укрытия Камешка вышла Темная Шерсть. Едва различимая в темноте черная волчица шла к озеру попить воды, за ней, поскуливая при каждом шаге и поджав хвост от страха, шел Камешек.

Это был первый раз, когда молодой волк покинул укрытие, и Ренн замерла, чтобы его не спугнуть.

Дарк стоял на коленях возле озера и, пытаясь приободрить молодого волка, что-то тихо ему говорил.

Ренн почувствовала, что вот-вот чихнет, и зажала нос пальцами. Не помогло. Чих эхом прогремел в пещере. Камешек до смерти перепугался и метнулся обратно в укрытие.

— Прости! — крикнула ему вслед Ренн.

Дарк встал, сжал кулаки и, не отрываясь, смотрел на озеро.

Ренн удивилась — он ведь никогда не злился.

— Ты нужен нам в лагере, — с напором сказала она.

— Скоро приду, — не оборачиваясь, ответил Дарк.

Он достал из-за пазухи молодого ежа с опаленными иголками и поставил возле воды, чтобы тот напился. Потом потер лоб, как будто татуировка, которую ему сделали прошлой осенью, начала беспокоить.

Ренн подумала, что он похож на худого, изнуренного призрака. Но эта мысль ее только разозлила: «Ну и что? Я тоже устала».

Они с Тораком добрались до лагеря пять дней назад, и с тех пор она почти не спала. Выжившие тонкими ручейками просочились в лагерь, и теперь их было больше шести десятков. Многие страдали от ожогов или получили увечья от летающих камней и обломков деревьев, а некоторые были настолько потрясены, что не могли ничего делать, только постоянно тряслись.

И все задавались вопросом: почему больше никто не приходит?

Зимой Горные племена спускаются в Лес следом за благородными оленями. Морские племена уходят в Лес от штормов, которые зимой обрушиваются на побережье. Когда ударила Звезда-Молния, все искали убежища под деревьями.

С общего согласия вождем лагеря выбрали Фин-Кединна. Он был неутомим: улаживал споры, распределял припасы, одним своим видом приободрял упавших духом.

Когда вождь сказал, что пришло время для встречи племен, все воодушевились. Последняя встреча племен проходила до удара Звезды-Молнии.

— Пришли еще выжившие, — сказала Ренн.

— Знаю.

— Дарк, мне нужна твоя помощь…

— Сказал же — скоро приду.

Они зло смотрели друг другу в глаза.

Ренн хотелось закричать: «Мне тоже худо от всего этого! Я беспокоюсь за Фин-Кединна, он себя совсем не щадит! Я уже несколько дней Торака не видела! И я постоянно думаю — вдруг весь Лес исчез?»

При одной только мысли, что Лес мог исчезнуть навсегда, у Ренн перехватило дыхание, а потом ее чуть не вырвало. Лес давал убежище, давал огонь, чтобы согреться, кору, из которой люди плели веревки и сети, давал орехи и ягоды, для еды и исцеления от болезней. Он всегда был с ними, всегда протягивал руку помощи. Как он мог исчезнуть?

— Сюда кто-то идет, — сказал Дарк.

— О нет, — пробормотала Ренн.

К ним подошла женщина из племени Водорослей с какой-то склизкой, воняющей рыбой массой в руках.

— Иди отсюда, — одновременно сказали Ренн с Дарком.

— Это кожа селедки, принесла для волка, — просто, без выражения сказала Халут. — Помогает от ожогов.

— Это мы и без тебя знаем, мы — колдуны, — грубо и даже зло сказала Ренн. — Почему ты припасла селедку, а не отдала ее в общий котел?

— Это только кожа, мы ее сушим, у нее целебная сила. Эту я размочила. Волк здесь?

— Он тебя не подпустит, — сказал Дарк. — Не терпит чужаков.

— Тогда вы это сделайте, — сказала Халут и, сунув кожу селедки Ренн в ладони, повернулась, чтобы уйти. Но, сделав полшага, остановилась и спросила: — У волков правда желтые глаза?

Ренн растерялась:

— Ты никогда не видела волков?

— На нашем острове их не было, — с тоской сказала Халут. Она нахмурилась, и слой из «крови земли» на лице пошел трещинами. — Вы не должны называть его Камешком, волки — священные. — Халут прикоснулась указательным пальцем к передним, острым, как клыки, зубам. — Поэтому мы их обтачиваем.

— Это его имя, не тебе судить, — буркнула Ренн.

Но когда Халут ушла, ей стало худо. Неудивительно, что Водоросли такие ершистые, ведь все племена настроены против них.

— Это все потому, что они выглядят не так, как мы, — сказала Ренн.

— Я тоже странно выгляжу, — хмыкнул Дарк.

Ренн не ответила. Она вдруг поняла, почему Дарк здесь, под землей, и не хочет видеть последних выживших, которые пришли в лагерь. У этих выживших на лбу красовались татуировки — тринадцать красных точек. Такая же татуировка была у Дарка.

— Лебеди, — пробормотала Ренн. — О Дарк, мне так жаль.

Дарк пожал плечами:

— Не важно.

«Конечно важно», — подумала Ренн.

Когда Дарк был маленьким мальчиком, отец отвел его в горы и там оставил. Семь зим Дарк выживал как мог. Ренн не могла даже представить, каково это — встретиться с людьми из племени, которое бросило тебя умирать.

— Как думаешь, кожа селедки волкам помогает? — спросил Дарк, и Ренн по голосу поняла, что он не хочет говорить о своем племени и о том, что его бросили.

— Честно сказать, сомневаюсь. Но это их хоть как-то отвлечет.

После удара Звезды казалось, что Камешек отчаянно хочет снова стать маленьким волчонком и поэтому не выходит из укрытия, где чувствует себя в безопасности. Его мать осипла, оплакивая мертвых волчат, и, когда нашелся Камешек, забота о нем придала смысл ее, казалось бы, рухнувшей жизни. Она наловчилась избегать ненужных стычек с собаками людей и приносила Камешку любую еду, которую могла найти на окружавших пещеры холмах.

Теперь, когда Темная Шерсть воссоединилась с Камешком, в его пещере стало совсем тесно. Ренн протиснулась внутрь, а Дарк с факелом в руке сидел на корточках у входа. Пока Ренн обматывала рыбьей шкурой лапы Камешка, волки следили за каждым ее движением. Закончив, она не могла не улыбнуться — Камешек уже вылизывал перевязанную переднюю лапу, а его мать вылизывала задние.

— Да уж, теперь видно, что Халут ничего не знает о волках, — сказала Ренн и с любовью почесала бок волчицы, а та от удовольствия завиляла хвостом. — Но я все равно думаю, что это может помочь…

Она осеклась.

— Что там такое? — насторожился Дарк.

— Отодвинься, я вылезаю. Нашла кое-что у нее в шерсти.

В это время какой-то мальчишка закричал у входа в пещеру:

— Разведчики вернулись! Встреча племен сейчас начнется!

Ренн с Тораком пропустили крики мимо ушей, они смотрели на то, что лежало на ладони у Ренн.

Маленькая еловая веточка… Иголки свежие, ярко-зеленые.

* * *

Ренн перехватила Фин-Кединна, когда он выходил из убежища Воронов на встречу племен.

Фин-Кединн повертел еловую веточку между пальцами и, вернув ее Ренн, вполголоса сказал:

— Никому не говори.

— Но ведь… — изумилась Ренн.

— Ты думаешь одно, а это может значить совсем другое. Веточка могла застрять в шерсти еще до падения Звезды.

— Или это значит, что где-то остались живые деревья! Если расскажем, подарим людям надежду!

— Да, Ренн, только надежда может разбиться вдребезги. Мы никому об этом не расскажем, пока не будем знать наверняка.

— Но…

— Все, хватит! Пора на встречу племен.

Лицо у Фин-Кединна было словно высечено из песчаника, а голос такой, что никто бы не стал спорить. И Ренн не стала.

Все собрались у длинного костра.

Небо в ту ночь затянуло тучами. Пламя костра освещало темных от сажи собравшихся у костра людей. Ренн сразу увидела среди вернувшихся разведчиков Торака. Он хмуро смотрел на небо, и она не смогла встретиться с ним взглядом.

Дарк протиснулся мимо Ренн ближе к костру, и в этот миг его заметил кто-то из недавно пришедших. Высокий мужчина с острыми чертами лица увидел Дарка и открыл рот от удивления. Потом быстро взял себя в руки, вымученно улыбнулся и попробовал прикоснуться к его плечу. То, что произошло дальше, немало удивило Ренн. Дарк зарычал и резким движением плеча отбросил руку мужчины, а тот так и остался с открытым ртом.

У мужчины были каштановые волосы, но Ренн, глядя на острый подбородок и впалые щеки, заметила их сходство.

— Этот человек, он?.. — тихо спросила Дарка Ренн.

— Мой отец, — сквозь зубы ответил Дарк.

И уже в следующее мгновение уверенным голосом, который никак не выдавал его состояние, приказал нескольким охотникам разойтись и охранять лагерь по периметру.

Фин-Кединн объявил о начале встречи племен. Все притихли — люди хотели услышать новости от вернувшихся разведчиков.

Дающая право голоса ветка передавалась от одного к другому.

— Никаких следов стойбища племени Кабана…

— И Выдр тоже. Утесы к востоку от озера Голова Топора обрушились, там никто не мог уцелеть…

— Охотники из племени Рябины говорят, что Звезда-Молния ударила по Горам и разбила вершину…

— Я слышал, что она разрушила пещеру, где спит солнце! Солнца больше нет!

— Говорят, после ее удара закипела вода в озере. А потом высохли болота, и теперь из них выползают твари, у которых нет души. Люди называют их… Сдирающие Кожу. Эти твари охотятся на мертвых и умирающих.

— Долина у реки Воронья Вода затоплена. — Ренн узнала голос Торака. — Из-за оползней я не смог понять почему.

— Я знаю почему.

Торака перебил не разведчик, голос подал охотник из племени Лосося, он только что пришел в лагерь выживших с маленькой дочкой. Девочке было лет восемь, она цеплялась за лишенную кисти руку отца, но культя к этому времени уже зажила.

Фин-Кединн кивком дал понять Тораку, чтобы передал ветку права голоса охотнику из племени Лосося.

— Меня зовут Гауп, — сказал тот. — Воронья Вода перекрыта, потому что впадает в Широкую Воду, а Широкая тоже перекрыта. Половина Выгнутой Спины обрушилась, обвал заблокировал реку вверх от Гремящих Водопадов.

Люди сидели с разинутыми ртами и не могли поверить собственным ушам. Широкая Вода была самой большой рекой в Лесу, и в ней водилось больше лосося, чем в других. Если к весне течение реки не восстановится, лосось не сможет подняться с Моря. Племена зависели от нереста лосося, и река никогда их не подводила.

Сайэлот вскочил на ноги:

— Какой смысл волноваться о том, что будет весной? Надо думать о том, что мы имеем сейчас! Как охотиться, если не осталось добычи? Как рыбачить, если реки отравлены? И еще — зачем кормить чужаков, если самим еды не хватает?

Люди одобрительно загудели и стали недовольно поглядывать на Гаупа.

— Я не против делиться с теми, кто способен охотиться, — продолжил Сайэлот. — Но мы не должны тратить припасы на тех, кто и на ногах-то еле стоит!

Ни Гауп, ни его дочь никак не отозвались на намеки Сайэлота, а вот Шамик прижала усохшую руку к груди. Дарк приобнял ее за плечи и зло глянул на Сайэлота.

— Вы все забываете о главном! — срывающимся на визг голосом крикнула женщина из племени Ивы. — Это все наша вина! Мы разозлили Всемирный Дух, поэтому он наслал на нас эту Звезду-Молнию!

— Мы не виноваты, это все Водоросли! — выкрикнул мужчина из племени Гадюки. — Все знают, что Морские племена ненавидят Лес!

— А Лесные племена оскверняют Море! — огрызнулась Халут. — Это все ваша вина, не наша!

— А колдуны? — закричала девушка из племени Кита. — Почему они не смогли предсказать беду?

Фин-Кединн все это время стоял и наблюдал за обозленными, испуганными людьми. Выслушав достаточно, взял у Гаупа дающую право голоса ветку, и люди постепенно притихли.

— Вы выбрали меня главным, — спокойно сказал он, — так что послушайте меня. Да, мы все разные, но одно связывает нас. Мы все из разных мест, кто-то из Леса, кто-то пришел с Моря, кто-то с Гор, кто-то со Льда, но мы все — охотники. И как все охотники, убивая добычу, мы соблюдаем Договор, который наши предки заключили с Всемирным Духом, — мы ничего не выбрасываем и все пускаем в дело. Как все охотники, мы знали плохие времена — время болезней, время демона-медведя. Тогда мы собрались вместе и выжили. Так мы поступим и сейчас.

Судя по тому, как тихо загудели и закачали головой люди, Фин-Кединну не удалось перетянуть их на свою сторону.

— То, что солнце умерло, — неправда, — продолжил вождь Воронов. — Ложный рассвет с каждым днем становится дольше, и вы это знаете! Вы все знаете, что это означает! Это значит — скоро мы увидим солнце. И то, что все реки отравлены, тоже неправда! Подземное озеро не отравлено, а вчера Талл нашел хорошую воду к юго-западу от лагеря. И то, что вся добыча погибла, тоже неправда! Люди из племени Лебедя видели свежие следы благородного оленя. Если один олень выжил — и волки с воронами тоже, — значит и другие звери могли выжить. И кто знает… — Фин-Кединн посмотрел в сторону Ренн. — Могли остаться и долины, где Лес все еще жив. И мы их найдем.

Вождь Воронов выдержал паузу, чтобы его слова лучше дошли до людей, и продолжил:

— Завтра одни из нас займутся подледным ловом, другие пойдут по следу того оленя. А сегодня вечером мы закончим то, что собирались сделать до удара Звезды-Молнии, — устроим Праздник Искр и будем приветствовать приход солнца.

* * *

Ренн с Дарком речитативом приветствовали приход солнца, и, когда все отвлеклись на еду, она показала Тораку еловую веточку. Торак с виду не особо воодушевился, но пошел в пещеры, чтобы узнать у Темной Шерсти, где к ней могла прицепиться веточка.

Пробыл он в пещерах недолго, а когда вернулся, устало покачал головой:

— Много прыжков — это все, что она сказала. Волки не различают, где север, а где юг.

— И все равно я считаю — это хороший знак, — сказала Ренн.

Торак сидел, скрестив ноги, и перебрасывал с ладони на ладонь зеленый янтарь. Ренн спросила, где он его взял, Торак ответил, что у одной женщины из племени Водорослей.

Где-то неподалеку началась перепалка.

— О, ну что теперь? — проворчала Ренн.

В лагере питались горькой кашицей из обожженных сосновых шишек, желудями и грибами, которые называли «уши зубра», но для Праздника каждый принес все, что смог припасти после падения Звезды-Молнии. Вороны — сушеные лепешки из лосося, Ивы — несколько засоленных лап бобра, Морские Орлы — копченые языки трески. Лебеди принесли кусочки сушеной печени лося, Водоросли — мешочек икры селедки в тюленьем жире.

Перепалка случилась из-за того, что кому-то показалось неправильным смешивать еду Леса с едой Моря.

Фин-Кединн встал и поднял дающую право голоса ветку.

— Я вижу, кое-кто забыл историю, которую из уст в уста передавали наши предки, — начал он, когда спорящие наконец притихли. — Послушайте и вспомните. — Тут пошел снег, крупные пушистые снежинки мягко опускались на усталые лица людей. — В те времена, когда даже звезды были черными, начало расти Самое Первое Дерево. Его ветки раздвинули небо, а корни сотворили землю. Из его семян вырос Лес.

Голос Фин-Кединна, подобно лучу света во мраке, уводил людей от кошмара настоящего в окрашенное в зеленый цвет прошлое.

— Всемирный Дух взял горсть листьев и подул на них. Они превратились в охотников и добычу. И какое-то время все было хорошо. — Фин-Кединн немного помолчал и продолжил: — А потом на землю обрушилась Великая Волна, и все живые существа испугались, что могут утонуть. Тогда они собрались, чтобы сделать плот. Бобры валили деревья, наши предки плели из конских хвостов веревки, лягушки взбивали грязь и смешивали ее с подшерстком оленей и волков, чтобы потом замазывать щели в плоту. Птицы выщипывали у себя пух и отдавали людям, чтобы те могли согреться. Лосось откладывал икру на водоросли, чтобы у тех, кто плывет на плоту, была пища. А когда последняя вода ушла, охотники и добыча вернулись в Лес, и все уцелели.

Люди ловили каждое обращенное к ним слово вождя племени Воронов, а Ренн смотрела на него, и сердце переполняла любовь. Фин-Кединн заботился о ней с тех пор, как убили ее отца. А теперь он заботился обо всех выживших.

Снегопад усилился и укрыл черный от гари лагерь сверкающим белым покрывалом.

Люди из племен Льда верили, что снегопад — это время, когда луна надевает новую, выточенную из клыков моржа маску и выметает стружку из своего убежища. Ренн не видела луну, но знала, что она там, в небе, не бросила их, а значит, и надежда еще жива.

Она повернулась к Тораку. Друг тоже смотрел на небо. Лицо у него было изможденным.

— Ты ничего не ешь, — тихо сказала Ренн.

— Я не голоден. Когда ты в последний раз видела Первое Дерево?

— Что? Снег ведь идет, сейчас его не увидеть.

Торак хмуро посмотрел на зеленый янтарь у себя на ладони.

— Что не так? — встревоженно спросила Ренн. — О чем ты недоговариваешь?

Торак посмотрел на Ренн. Она увидела татуировки его племени — два ряда точек на скулах и шрам на левой щеке. И вытатуированный на лбу круг, разделенный на четыре части. Посмотрела в светло-серые, налившиеся кровью от усталости глаза… И чуть не задохнулась.

Зеленые крапинки, которые она так любила… Они исчезли.

— Что с тобой случилось? — шепотом спросила Ренн.

— Идем со мной. — Торак взял ее за руку и рывком поставил на ноги. — Ты должна кое-что увидеть.