Волчья погибель

Мишель Пейвер, 2022

Ранняя весна – бурная пора, когда внезапно налетают ураганы, вскрываются реки, по морю дрейфует лед. Волк, убегая от сверхъестественного врага, который охотится за его душой, оказывается на плавучей льдине, вдали от Леса и своей стаи. Но и море изобилует опасностями, и жизнь Волка висит на волоске. Чтобы спасти брата по стае, Торак и Ренн должны вступить в борьбу не только с ледяными волнами и безжалостными течениями… Впервые на русском!

Глава 4

Пока Ренн с Тораком собирали в убежище снаряжение для путешествия по Морю, Фин-Кединн послал Дарка помогать Куджаю заканчивать работу над каноэ.

Парень из племени Морского Орла, не дожидаясь колдуна племени Ворона, ушел в сторону деревьев, и Дарку пришлось его догонять.

— Куда мы идем? — спросил он, поравнявшись с Куджаем.

— К укрытию для лодок, — прорычал в ответ Куджай. — И сколько каноэ ты сделал?

— Нисколько.

— Нисколько? Тогда почему Фин-Кединн решил, что ты способен мне помочь?

— Не знаю. Вообще-то, я неплохо вырезаю по дереву.

— Ха!

Дарк поджал губы и решил, что с Куджаем точно скучно не будет.

Наконец они пришли к пещере в склоне холма, Дарк догадался, что это и есть «укрытие для лодок». У входа в пещеру маленький мальчик поддерживал огонь в костре и присматривал за котлом из кожи. Он робко глянул на Куджая, но Дарк успел заметить в его взгляде неподдельное восхищение. Собака подскочила с подстилки из еловых веток и радостно завиляла хвостом. Арк уселась на сосну и недобро смотрела на собаку. Дарк пригнулся и, войдя в пещеру, обнаружил, что стоит по щиколотку в стружках и вдыхает острый запах свежего древесного сока. Над ним возвышалось каноэ, в котором могло поместиться шесть человек, не меньше. Задняя часть лодки уходила вверх и в конце была вырезана в форме рыбы. А нос — в форме головы волка с остроконечными стоячими ушами. Дарка это впечатлило, в чем он откровенно признался.

Куджай пожал плечами:

— Я учился, глядя, как работает отец. Ни в одном племени нет мастера, который может сделать каноэ лучше, чем он.

— Но с виду лодка уже закончена.

Куджай фыркнул:

— Ну, теперь понятно, что ты ничего не смыслишь в лодках! Я займусь корпусом, а ты промасливай ее изнутри. Начни с распоров^[1].

— Чего? — переспросил Дарк.

Куджай посмотрел ему в глаза:

— Ты шутишь?

— Нет.

— Ты вообще когда-нибудь видел каноэ?

— Конечно видел. У Воронов лодки из оленьих шкур, у племени Кабана — долбёнки, у вашего — из шкур тюленя.

— Их мы используем только летом. А долбёнки племени Кабана вообще не сравнить с нашими лодками!

Дарк разозлился. Всех людей из племени Кабана уничтожил удар Звезды-Молнии, они заслуживали сочувствия, а не насмешек.

— Вот это, — Куджай похлопал по планке, установленной поперек дна каноэ, — распор! А это, — он схватил палку с обмотанным сыромятной кожей концом и опустил его в кожаный котел, — тюлений жир! Втирай хорошенько, а я займусь корпусом. Все понял?

— Да, понял, — пробормотал Дарк.

Работали молча, и от этого Дарку было не по себе. Спустя какое-то время он глянул на Куджая. Тот участок за участком обжигал корпус каноэ факелом, а потом зачищал почерневшие места куском грубой серой шкуры. Это могло занять целый день. Дарк представил, как Торак будет сходить с ума от нетерпения.

— Так, значит, Ренн с Тораком твои друзья, — наконец нарушил молчание Куджай. — Тогда почему ты не поплывешь с ними?

— Я никогда не был в Море и буду им только мешать.

Куджай предплечьем убрал со лба непослушные светлые волосы.

— Они пара?

— Да.

— А у тебя есть подруга?

— Нет. А это пятно у тебя на щеке, откуда оно?

— Не просто пятно, а родимое, — грубовато ответил Куджай. — И до тебя меня уже раз сто о нем спрашивали.

Дарк сделал долгий выдох.

— Кстати, о метках… — Куджай показал на татуировку племени на лбу у Дарка — круг из тринадцати маленьких красных точек. — Что парень из племени Лебедя делает в племени Ворона?

— Живет, — резко ответил Дарк. — Я родился бесцветным, и меня вышвырнули из племени. И до тебя меня уже раз сто об этом спрашивали!

— Я не спрашивал, ты сам рассказал.

— Ладно, теперь ты знаешь.

— Вот и хорошо.

— Да, вот и хорошо.

Время тянулось бесконечно долго. Дарк закончил промасливать внутренности каноэ, и Куджай подбросил ему кусок серой шкуры, при этом назвал ее акульей и велел помогать с корпусом.

Дарк повертел шкуру в руке:

— Акула, она какая?

— Ты что, вообще ничего не знаешь? — прорычал Куджай.

— О Море ничего! — огрызнулся Дарк. — Я вырос в Горах! Почему ты такой злой?

— Потому что я работаю над этим каноэ с прошлой весны!

Арк спорхнула с ветки. Собака убежала в кусты. Мальчишка, который присматривал за кожаным котлом, спрятался за сосной.

— Каноэ — живое существо, — продолжил Куджай, очень стараясь говорить спокойно. — Знаешь, чего стоит сделать одну такую лодку?

Дарк скрестил руки на груди и уставился на костер.

— Сначала ты должен найти липу без единого изъяна и убедиться в том, что она хочет стать каноэ. Потом ты обдираешь ствол и отмачиваешь его в низинном болоте, чтобы стал мягче. Потом месяц за месяцем делаешь по всей длине углубление: выжигаешь ствол раскаленными камнями и выскребаешь угли, снова выжигаешь и снова выскребаешь. И так пока дно не станет толщиной в три пальца, не больше, а борта — в два. После этого растягиваешь дно, снова с помощью раскаленных камней, пара и распоров! Ты по отдельности вырезаешь нос и хвост, закрепляешь их с помощью колышков, чтобы никогда и ни за что не отвалились. Я всю зиму на это потратил! А теперь приходишь ты со своими друзьями и…

— Ладно, понял! — перебил Куджая Дарк. — Но просто чтобы ты знал, Ренн выросла в племени Кита, а Торак учился править лодкой у Тюленей, так что они присмотрят за твоим драгоценным каноэ и вернут его тебе в целости и сохранности!

— Нет, не вернут!

— Вернут, они уже не раз выходили в Море…

— Это было летом! Весна — самое тяжелое время года!

Дарк упер руки в бока:

— И чем мне теперь заняться?

— Втирай жир в хвостовую часть.

Задняя часть каноэ напоминала выпрыгивающую из воды рыбу с короткой, уплощенной сверху головой и высоким спинным плавником. Про себя Дарк вынужден был признать, что Куджай — очень хороший резчик.

Куджай заметил, что Дарк любуется его работой.

— Уверен, ты не знаешь, зачем я их вырезал, — сказал он.

— Могу догадаться, — ответил Дарк. — Волк на носу лодки помогает увидеть, куда вы плывете. Рыба в хвосте отгоняет подкрадывающуюся сзади опасность.

Куджай приподнял брови:

— Ну наконец он хоть что-то понял сам! Только это не рыба, это морской волк.

— Я понятия не имею, что это за существо, — вздохнул Дарк.

Куджай скривил губы:

— Некоторые племена называют их Охотниками, но мы пользуемся старым именем. У них черно-белый окрас, они невероятно быстрые и ничего не боятся.

— Большие?

— Больше дельфина и меньше кита. Хотя зачем я тебе это говорю, ты ведь наверняка ни дельфина, ни кита ни разу в жизни не видел.

Дарк рассмеялся.

— Морские волки священны, — продолжил Куджай. — Только поэтому мой отец и помогает твоим друзьям найти их волка.

— Но наш Волк не морской волк, он просто волк.

— Это одно и то же существо. Когда волк заходит в Море, он превращается в морского волка. Когда морской волк выходит на берег, он превращается в волка. Два тела — одна душа. Понимаешь?

— Значит… Морские волки помогут нашему Волку?

— О, не надейся, морские волки охотятся на всех подряд!

— Они и людей пожирают?

— Если те попадутся им на пути.

Дарк потянулся к мешочку со снадобьями.

— Я вотру в корпус «кровь земли», она защитит моих друзей.

— Это же последний шаг. Как ты узнал? — поразился Куджай.

— Я колдун, — сухо ответил Дарк.

Куджай взял плетеную из березовой коры миску с красно-коричневым порошком и собрался высыпать его в оставшийся тюлений жир, но Дарк помешал.

— Давай используем мой, — сказал он и вытащил из мешочка со снадобьями довольно крупный кровавик.

У Куджая даже челюсть отвисла.

— Я слышал о том, что «кровь земли» бывает такой красной, но никогда не видел. Где ты его взял?

— В одной пещере. Ну, что скажешь? Вотрем немного в твою лодку?

Торак проснулся до рассвета. Ему снился Наигинн в шкуре Волка, и он смеялся. Усохшие лапы Волка болтались у демона на груди, а глаза превратились в пустые щели на изуродованной морде.

Торак выполз из убежища, от холода запершило в горле. Небо еще было темным, мерцало Первое Дерево, его свечение окрашивало снег в бледно-зеленый цвет. Дрейфующий лед в бухте напоминал бледные лоскуты, сшитые новым черным льдом. Когда они с Ренн отправятся в Море, им придется пробиваться через них, пока течение не придет на помощь.

— Лед — стихия Наигинна, — тихо сказала Ренн, — похоже, он ему помогает.

Лицо у нее было измученным и напряженным, она сжимала и разжимала в рукавице раненую руку.

Торак спросил, как там порез, не стал ли хуже, но Ренн только повела плечом и сказала:

— Я послала Рек с Рипом на поиски Волка, но не уверена, что они меня послушаются. С воронами всегда так, непредсказуемые.

Торак смотрел на Море.

— Наигинн опережает нас на день, если не больше, и он лучший гребец на Дальнем Севере…

— А Море бескрайнее, и он не знает, в какую сторону ушел Волк. А мы хотя бы знаем.

— Но…

— Волк жив, Торак.

— Откуда ты знаешь?

— Не знаю, не наверняка. Но заклятие на поиски сказало, что он на западе. Я думаю, это дает нам надежду.

Лагерь просыпался, в полумраке появились оранжевые огни факелов. На берегу Апсу со старейшинами высматривали в Море и в небе знаки, предсказывающие погоду. Куджай с братьями отправились в лес за каноэ.

— Пойду найду Дарка, — сказала Ренн. — И сделаю приношение Матери-Морю.

— Только быстро, — пробормотал Торак.

«Постоянно что-то задерживает, — думал Торак, вышагивая по снегу. — Когда Волк пошел за демоном, я должен был отправиться за ним. Не должен был останавливаться ради того, чтобы подарить покой Белой Шее, не должен был прощаться с Черным Ухом и Камешком. Если бы только я был более жестоким. Таким, как Наигинн…»

Заметив Фин-Кединна, Торак подбежал к вождю и отвел его в сторону.

— Возьми это, — вполголоса сказал он и вложил в руку приемного отца рожок с целебными снадобьями.

Фин-Кединн даже растерялся:

— Ты не можешь уйти без него!

Рожок был сделан из отростка рога Всемирного Духа… и он был вдвойне ценен, потому что его вырезала мать Торака.

— Присмотри за ним, — настойчиво сказал Торак. — Так будет надежнее.

Вождь племени Ворона провел указательным пальцем по метке, вырезанной на отшлифованной поверхности рожка. Ярко-голубые глаза пронзали души Торака насквозь.

— Ты оставляешь его мне не для того, чтобы я его сохранил, — тихо сказал вождь. — Этот рожок… И душа той, кто его сделала… Они дарят тебе равновесие, делают устойчивым. Но ты не хочешь сохранять равновесие. Ты хочешь стать безжалостным. Как демон, на которого охотишься.

— Сбереги его, — сказал Торак. — И не говори об этом Ренн!

Дарк помогал Тораку и Куджаю загружать каноэ, а Ренн незаметно ушла поменять повязку на руке. Чтобы отогнать демонов, она использовала ивовую кору, толченые ягоды можжевельника и горькую полынь, но ничего не помогло. Из раны сочился желтый гной, опухоль разрасталась, а боль была такой сильной, что она с трудом могла сжать кулак. Ренн быстро сделала примочку из раздавленного корня кислицы, а потом полоской оленьей кожи привязала к ране мякоть гриба «лошадиное копыто».

Сосны за спиной еще были похожи на фиолетовые тени, но темно-красная полоса рассвета над Лесом постепенно становилась оранжевой. Дул северный ветер, в бухте ломался лед. Ренн не помнила, был это прилив или отлив. Прошлой ночью она с Тораком изо всех сил старалась запомнить все, что им рассказывали Морские Орлы о течениях, подводных скалах, разрывных течениях, морских волках и островах с опасными зыбучими песками.

— Как твоя рука? — спросил Фин-Кединн, незаметно подошедший к Ренн.

Ренн вздрогнула от неожиданности и соврала:

— Лучше.

Вождь усмехнулся:

— Поэтому ты оставила лук Дарку?

Ренн пожала плечами:

— Соленая вода может повредить луку.

— Хм. Ты спала?

— Немного. Думала о Волке.

Несколько зим назад Ренн унесло на льдине. Она помнила окружавшую ее черную воду и жуткое чувство одиночества.

Их окликнул Торак, и, пока они шли к каноэ, Ренн заметила, что хромота Фин-Кединна усилилась. А еще заметила седину в темно-рыжих волосах, тени под глазами и глубокие морщины возле рта.

— Давно боль стала такой сильной? — спросила она.

— Ваташ дала мне целебную мазь. Должно помочь.

Ренн это не убедило. Эту рану дядя получил в схватке с демоном-медведем пять зим назад. Ренн перепробовала все средства. И Дарк тоже. Ничего не помогло.

— Давай поменяемся браслетами-оберегами, — бодро предложил Фин-Кединн. — Дарк наложил заклятие на мой, оно поможет залечить твою рану.

Ренн слабо улыбнулась:

— Не увиливай от вопроса.

Вождь хмыкнул:

— Кто бы говорил! Сама-то притворяешься, будто рука не болит.

Они остановились и поменялись браслетами.

— Торак рассказал, что вы с ним стреляли в Наигинна, когда тот напал на волков.

— Конечно стреляли.

— Должен ли я напоминать о том, что Наигинн твой единокровный брат? И о том, что закон племен запрещает убивать родственников?

— Да, но…

— Ренн, убьешь Наигинна — станешь изгоем. И больше никогда не сможешь быть с Тораком. Или со мной.

— Знаю.

— И все равно полна решимости сделать это, чтобы изгоем не стал Торак… Точно так же и Торак, который тоже родственник с Наигинном, готов защитить тебя.

Ренн ничего не ответила. Фин-Кединн иногда слишком уж многое подмечал.

— Я собираюсь найти способ уничтожить демона без того, чтобы вы с Тораком стали его убийцами, — спокойно, но с нажимом сказал Фин-Кединн. — Я хочу, чтобы вы оба вернулись… и не как изгои. Это для меня главное!

Ренн попыталась что-то ответить, но у нее ком застрял в горле. Она почувствовала себя восьмилетней девочкой. Ее отца только что убили на замерзшей реке, и Фин-Кединн пообещал за ней присматривать. И он сдержал данное слово. Ей очень хотелось верить в то, что дядя найдет способ уничтожить Наигинна без того, чтобы кто-то стал изгоем, но она не понимала, как такое возможно.

Торак снова их окликнул, ему не терпелось скорее выйти в Море.

И тут Ренн вдруг заметила движение на краю Леса. Пригляделась и втянула воздух сквозь зубы. Среди деревьев стоял белый лось и как будто бы наблюдал за ними. Белые лоси — большая редкость, считалось, что увидеть такого — дурной знак.

Вдруг появление этого лося — знак того, что с Волком что-то случилось?

— Ренн, давай быстрее! — закричал Торак. — Дни и так короткие, не хватало еще потерять половину утра!

Белый лось развернулся и исчез в Лесу. Фин-Кединн смотрел ему вслед, но лицо его оставалось непроницаемым.

— Торак прав, — пробормотала Ренн. — Дни короткие.

Фин-Кединн посмотрел на нее сверху вниз, и лицо его смягчилось. Он притянул Ренн к себе и крепко обнял. Зажмурившись, она вдохнула его запах, запах дыма и оленьей шкуры.

— Возвращайся скорее, — сказал Фин-Кединн. — И пусть хранитель всегда летит с тобой.

Наконец они с Тораком забрались в каноэ и отплыли от берега. Торак сидел на коленях на носу лодки и греб веслом с двумя лопастями. Ренн сидела в хвосте, крепко удерживая здоровой рукой рулевое весло.

Как только они миновали мыс, ветер усилился, а с ним и волны, которые принялись раскачивать каноэ вверх-вниз.

Ренн оглянулась и увидела стоящих на берегу Фин-Кединна и Дарка. Казалось, это они уплывают от нее, а не наоборот.

И она не знала, увидит ли их когда-нибудь снова.

Перед ней простиралось открытое Море, непознанное и бескрайнее.

И Волк был где-то там, один во власти Матери-Моря. А Мать-Море не знала жалости. Она была такой сильной, что ее дыхание порождало приливы и отливы. Если она была довольна, то посылала людям китов и тюленей для охоты. Если нет, насылала штормы, которые разрушали стоянки и утаскивали лодки с рыбаками в бездонные глубины.

— Я не чувствую его, Ренн, — сказал через плечо Торак. — Совсем не чувствую Волка.

— Он слишком далеко. То, что ты его не чувствуешь, еще не значит, что он мертв.

— Невыносимо даже думать о том, что он совсем один плывет где-то на проклятой льдине! А если он решил, что мы его бросили?

— О Торак, он точно знает, что мы его ищем!

Торак обернулся. Шрам на щеке стал заметнее, в светло-серых глазах отражалась нестерпимая мука.

— Я все время себе это повторяю… А он? Вдруг он думает, что мы никогда за ним не придем?

Примечания

1

Распоры — банки на гребной шлюпке, сиденье гребца.