Не забывай мою любовь

Мишель Дуглас, 2016

Репутация Каролайн Филдинг, работника аукционного дома, под угрозой из-за кражи из ее сейфа ценной табакерки. Помочь с поиском вещи и преступника соглашается муж Каролайн, Джек Пирс, владелец частного детективного агентства, с которым Каролайн поссорилась много лет назад. Совместная работа мучительна для обоих, ведь их чувства друг к другу еще живы.

Michelle Douglas

A DEAL TO MEND THEIR MARRIAGE

© 2016 by Michelle Douglas

© «Центрполиграф», 2016

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2016

Глава 1

Ощущение неловкости охватило Каро, когда адвокат бросил взгляд на Барбару, а затем на документы, лежащие перед ним. Адвокат повертел в пальцах авторучку и положил на стол, поправил галстук и кашлянул.

Мачеха похлопала Каро по руке:

— Каро, милочка, если твой отец лишил тебя наследства…

— Барбара, никаких «если» не предвидится, — ответила ей Каро.

Это было ясно изначально, и они обе это знали. Каро хотела одного — чтобы все неприятные моменты закончились, и она об этом забудет. Она не ждала, что слова отца на бумаге будут добрее, чем те, которые он говорил ей при жизни.

— Мистер Дженкинс? — Она как можно любезнее улыбнулась адвокату. — Не могли бы вы начать? Или мы ждем кого-то еще?

— Нет, никого. — Адвокат покачал головой.

Каро подавила усмешку, заметив, как взгляд пожилого адвоката задержался на длинных стройных ногах Барбары под короткой черной юбкой. В тридцать семь — она на семь лет старше Каро — ноги у Барбары такой идеальной формы, о какой Каро и мечтать не могла. Даже если бы она проводила каждое утро на тренажере, отказалась бы от сахара, масла и сливок — правда, у нее не было намерения так поступить, — она не достигла бы подобного совершенства.

Адвокат снова покачал головой:

— Нет, мисс Филдинг, мы больше никого не ждем.

— Вы знаете меня всю мою жизнь. Если вам трудно называть меня Каро, то, по крайней мере, вы могли бы называть меня Каролайн? — упрекнула она его.

Он бросил на нее взгляд, в котором явно проглядывалось отчаяние.

Каро ободряюще ему улыбнулась:

— Я знаю, что отец лишил меня наследства. — Продолжая улыбаться, заставила себя пошутить: — Обещаю не убивать гонца с дурной вестью.

Адвокат сгорбился в кресле, в котором до последнего времени сидел ее отец. Он снял очки и потер переносицу:

— Вы все неправильно поняли, Каро.

— Я знала… знала, что он не лишит тебя наследства! — просияла Барбара.

Но у мистера Дженкинса какой-то странный взгляд… Непонятно.

Каро почувствовала, как холод пробежал у нее по позвоночнику. Предчувствие чего?

Мистер Дженкинс снова надел очки и сложил руки перед собой:

— Никаких личных писем, сообщений, ни каких-либо посмертных даров для оглашения нет. Мне даже не нужно читать завещание слово за словом.

— Тогда… — Барбара посмотрела на Каро, — не будете ли вы так любезны сообщить нам основное.

Адвокат откинулся на спинку кресла и вздохнул:

— Мистер Роланд Джеймс Филип Филдинг оставил все свое имущество — все свои материальные ценности и всю свою собственность…

Каро взяла себя в руки.

–…мисс Каролайн Элизабет Филдинг.

Прошло несколько секунд, прежде чем до Каро дошли слова адвоката. А когда дошли, то она вцепилась в ручки кресла. В ушах гудело, комната вдруг накренилась. Отец оставил все… ей?! Неужели… неужели он любил ее?

Она замотала головой:

— Это, должно быть, ошибка.

— Никакой ошибки, — медленно произнес адвокат.

— Но наверняка там имеется условие стать наследницей, если я соглашусь на управление трастовым фондом моей матери.

Отец двадцать лет твердил ей, что ее долг и обязанность заниматься благотворительным фондом, который он создал как дань уважения к ее матери. Каро все эти двадцать лет отказывалась от этого.

Отец, возможно, считал, что присутствие Каро на земле было исключительно по этой причине, но она не соглашалась и спорила с ним до самой его смерти. У нее не было способности к цифрам и таблицам, не было ни таланта, ни желания посещать бесконечные заседания комитета и обсуждать все, куда лучше потратить деньги. Она не обладала деловой хваткой, и приобретать эти навыки также не желала. Короче, она не собиралась положить себя на алтарь долга.

— Никаких условий нет.

Адвокат избегал ее взгляда. У Каро все смешалось в голове, в груди образовался ком. Она вскочила:

— А как же Барбара?

Адвокат потер глаза:

— Никаких распоряжений относительно миссис Барбары Филдинг нет.

Но это немыслимо!

Каро повернулась к мачехе — та поднялась на ноги с искаженным и побелевшим лицом. Глаза у нее налились слезами, но ни единой слезинки не покатилось по щекам. Это еще хуже, чем если бы она разразилась плачем и громкими стенаниями.

— Он вообще меня не упомянул?

Адвокат поморщился и покачал головой.

— Но я… я делала все, чтобы он был счастлив. Неужели он меня никогда не любил? — Барбара повернулась к Каро: — Это все было ложью?

— Мы что-нибудь придумаем. — Каро хотела взять Барбару за руку.

Но Барбара отшатнулась:

— Ничего мы делать не будем! Мы поступим так, как пожелал твой отец! — и выбежала из комнаты.

Каро сделала шаг, чтобы пойти за ней — как отец мог так отвратительно обойтись со своей молодой женой? — но адвокат остановил ее:

— К сожалению, мы еще не закончили.

Она замерла:

— Разве?

— Ваш отец дал мне указания вручить вам это. — Он протянул ей конверт.

— Но вы сказали…

— Мне было поручено отдать это вам только после того, как завещание будет оглашено. И лично, без посторонних.

Каро бросила взгляд на дверь. Хоть бы Барбара не натворила глупостей! Она подошла к столу, взяла конверт, открыла и прочитала короткое послание. Губы у нее пересохли, и она провела по ним языком.

— Вам известно содержание?

Поколебавшись, адвокат кивнул:

— Ваш отец считал, что миссис Филдинг обкрадывала его. Исчезали ценные вещи и…

Ее отец сделал поспешные выводы.

Каро положила письмо в сумку.

— Вещи могли исчезать, но я ни на секунду не могу поверить, что в этом виновата Барбара.

Мистер Дженкинс посмотрел в сторону, но Каро успела заметить выражение его глаз.

— Я знаю, что вы думали об отце и его жене, мистер Дженкинс. Все считали Барбару хищницей, думали, что она вышла за моего отца ради денег.

А у него было очень много денег. Зачем он исключил Барбару из завещания, когда был так богат? Если допустить, что она и брала кое-какие драгоценности, то почему такая скупость?

Гореть ему в аду!

— Она была значительно моложе вашего отца…

На тридцать один год.

— Из этого не следует, что она воровка, мистер Дженкинс. У моего отца был тяжелый характер, и ему повезло, что рядом с ним была Барбара. Она старалась угодить ему, сделать его жизнь счастливой. И я уверена, что она была верной женой все те двенадцать лет, что они были женаты. Я не верю, что она воровала у него.

— Конечно, вы знаете ее лучше, чем я, мисс Каролайн…

— Если Барбара и вышла за моего отца из-за его денег, то, поверьте мне, она многократно отработала каждый пенни.

Мистер Дженкинс дипломатично промолчал.

— Если собственность отца полностью переходит ко мне, я смогу распорядиться ею по своему усмотрению?

— Абсолютно.

Замечательно. Она продаст все и отдаст половину Барбаре. Даже половина — это больше, чем каждая из них сможет потратить.

Спустя полчаса, подписав все необходимые бумаги, Каро пошла на кухню. Деннис Пол, дворецкий отца, тут же встал:

— Я приготовлю вам чай, мисс Каролайн?

Она поцеловала его в щеку и усадила обратно на стул:

— Я сама приготовлю чай, Пол. — Он настоял, чтобы она называла его Полом, а не Деннисом. — Лучше скажи, есть ли у тебя кекс.

— Апельсиновый кекс в буфетной.

Они в молчании пили чай и ели кекс. Пол работал у ее отца столько, сколько Каро себя помнила. Он скорее дядюшка, чем слуга, и ей было спокойно от его молчаливого присутствия.

— С вами все хорошо, мисс Каролайн?

— Я для тебя — Каро, и ты это знаешь. — Они часто спорили по этому поводу.

— Для меня вы всегда будете мисс Каролайн. — Он усмехнулся. — Хотя вы давно выросли… и уже замужем и вы — директор в этом вашем аукционном доме. — И в ту же секунду на его лице появился испуг. — Простите. Я не хотел упоминать о вашем браке. Нетактично с моей стороны.

Она пожала плечами и сделала вид, что слово «замужем» не обожгло ее болью. Они с Джеком не живут вместе уже пять лет, поэтому «брак» — это не про них, хотя официально это так.

Каро заговорила на другую тему:

— Пол, аукционный дом не мой. Я просто там работаю. — Сделав вдох, она перестала подбирать вилкой сладкие крошки на тарелке. — Отец оставил мне все, Пол. Все!

У Пола отвисла челюсть. Он уставился на нее и обмяк на стуле:

— Ну и ну…

Удивление Пола было ей понятно. Ее натянутые отношения с отцом — и это весьма мягкое определение — не были секретом.

Пол выпрямился:

— О, это хорошие новости, мисс Каролайн. Более чем хорошие. — Он улыбался и от волнения прижал руку к груди. — Мне нужно кое в чем вам признаться. Я припрятывал разные безделушки… ценные, но ничего такого, что ваш отец заметил бы. Я подумал… Ну, я подумал, что вам они понадобятся в дальнейшем.

Боже мой! Пол воровал у ее отца? Если бы он знал, что отец исключил Барбару из завещания, потому что считал ее виновной… Ох! А если Барбара узнала бы, что делал Пол…

Каро в ужасе закрыла глаза:

— Пол, ты угодил бы в тюрьму, узнай про это отец!

— Но ведь ничего страшного не произошло, правда? Я хочу сказать, что раз вы унаследовали состояние, то мне не нужно придумывать, каким образом… вернуть вам эти вещи. Они по закону ваши. — Улыбка исчезла с лица Пола. — Я вас расстроил?

С чего ей расстраиваться? Никогда никто ради нее не ставил под угрозу свое благополучие.

— Нет… просто я испугалась, что могло произойти, — соврала она.

— Вам больше не надо волноваться из-за всяких «что» и «если».

Может, и так, но тем не менее ей предстоит найти способ, как все уладить.

— Будет справедливо, если я поделюсь состоянием с Барбарой.

У Пола вырвался прерывистый вздох, и он задумчиво оглядел кухню:

— Вы продадите старый дом?

Зачем ей особняк в фешенебельном районе Мейфэр? Она понимала старого дворецкого — этот дом был домом Пола. Она вдруг вспомнила, что отец в завещании не упомянул его. Ну, это упущение она быстро исправит.

— Не знаю, Пол, но мы что-нибудь предпримем. Обещаю, ты не останешься без гроша в кармане. Ты, Барбара и я — мы семья.

Пол хмыкнул:

— Странная получается семья.

Она хотела возразить, но не стала и лишь кивнула. Все правда, так оно и есть.

— Вы переночуете, мисс Каро?

Господи, Пол расчувствовался, раз называет ее мисс Каро.

Она вымученно улыбнулась:

— Да, пожалуй, останусь на ночь. — В особняке на Мейфэр у нее была своя комната, хотя она снимала маленькую квартирку в южной части Лондона в Саутуорке.

— Надеюсь, что Барбара… что смогу с ней поговорить.

И успокоить мачеху — по крайней мере, относительно ее будущего материального положения.

— Миссис Филдинг не стала завтракать, — зловещим тоном произнес Пол на следующее утро, когда Каро наливала себе кофе.

Она тяжело вздохнула. Прошлым вечером Барбара отказалась разговаривать с ней. Каро пыталась успокоить мачеху через запертую дверь, но Барбара включила на полную громкость музыкальный центр с записями эстрадной музыки — той, что любил отец.

— Наверное, вас обрадует, что ночью она все же приготовила себе поесть.

Это уже кое-что.

— О, мисс Каролайн! Вам обязательно надо поесть до ухода на работу, — сказал дворецкий, когда она встала из-за стола.

— Пол, со мной все в порядке, не волнуйся. — Аппетит к ней вскоре вернется. — Сегодня утром я должна показать Фредди Соумсу очень необычную табакерку. — Она положила табакерку в отцовский сейф — теперь ее сейф — вчера перед чтением завещания. — После этого я буду свободна и постараюсь поговорить с Барбарой. — У Каро, как у директора «Верту» — отдела серебряных изделий и прикладного искусства аукционного дома Ричардсона, одного из ведущих в Лондоне, — не было определенного рабочего графика.

Она шла в кабинет отца, Пол трусил за ней.

— Позаботься о Барбаре, хорошо? — попросила она дворецкого.

— Как пожелаете.

— Да, я желаю. — Каро подавила усмешку. С тех пор как Пол увидел, что Барбара убирает в стенной шкаф портрет первой миссис Филдинг, он ее возненавидел.

Каро ввела комбинацию цифр в сейфе, дверца раскрылась и… Каро заморгала, прищурилась и провела рукой по пустому пространству.

Сердце дико заколотилось.

— Пол, скорее скажи, что у меня галлюцинация. — И почти выкрикнула: — Пожалуйста, скажи, что сейф не пустой!

Пол подошел и заглянул внутрь.

— О господи! — Он вцепился в дверцу сейфа. — Неужели нас обворовали?

На полу у ее ног что-то блестело. Каро нагнулась и подняла бриллиантовую сережку. Ее охватил ужас. На лице Пола отразилось то же самое.

— Барбара, — произнесла она.

— Миссис Филдинг, — одновременно с ней сказал Пол.

Каро прижала руку к груди, чтобы сердце не выскочило наружу.

— Выходит, она все-таки воровала драгоценности, — сказал Пол.

— Пол, она вправе их взять. Отец отдал мне мамины украшения, когда мне исполнился двадцать один год.

Пол в ответ фыркнул.

— Но мне абсолютно необходимо сейчас же найти эту табакерку.

Каро бегом поднялась в спальню Барбары. Пол не отставал.

— Барбара? — Каро постучала в дверь.

— Каро, пожалуйста, оставь меня в покое.

— Я на минуту. — Каро задыхалась от волнения. — Видишь ли, из сейфа пропала одна вещь.

— Украшения принадлежат мне!

— Да, я знаю. Но я не об украшениях.

Дверь слегка приоткрылась, и в щелке появилось лицо Барбары с покрасневшими от слез глазами. Каро стало ее жалко.

— Ты обвиняешь меня в том, что я что-то украла? Ты считаешь меня воровкой?

— Нет, что ты. — Каро подавила панику. — Барбара, те украшения принадлежат тебе… они меня не интересуют. Вчера я положила в сейф маленькую вещицу — это серебряная с эмалью табакерка вот такого размера. — Она развела ладони на три дюйма. — Через час я должна показать табакерку возможному покупателю.

— Не видела я ничего подобного и ничего не брала.

— Я не говорю и даже не предполагаю, что ты это сделала умышленно, но, возможно, случайно табакерка попала к тебе вместе с украшениями. — Каро скрестила пальцы за спиной. — Я очень на это надеюсь. Проверь, пожалуйста. Прошу тебя.

Барбара распахнула дверь и мелодраматичным жестом указала на кровать:

— Смотри сама. Вот то, что я взяла из сейфа.

Кровать выглядела так, будто на ней не спали.

Каро вошла в комнату. На покрывале лежали бриллиантовое колье, нитка жемчуга, кулон с сапфиром, серьги и брошки, но табакерки там не было.

— Ее здесь нет, — сказал Пол, он тоже нагнулся и внимательно рассматривал украшения.

— Если… если я не найду эту табакерку, то… лишусь работы, — выдавила Каро.

Она не представляет, как будет жить. Аукционная сфера для нее станет табу.

Каро взяла себя в руки.

Барбара вывалила содержимое своей сумочки на кровать и похлопала себя по бокам:

— Убедись — я не брала твою чертову табакерку! Хочешь обыскать всю комнату?

Каро едва не крикнула: «Да!»

Взгляд упал на маленькую фотографию в рамке, выпавшую из сумки Барбары, — это была фотография отца. У Каро сдавило грудь. Как он мог так обойтись с Барбарой?

— Барбара, ты совсем не спала?

У Барбары задрожала нижняя губа, и она махнула рукой на кушетку:

— Я не хотела спать в постели, где мы спали вместе…

Каро сжала ей руки:

— Он любил тебя.

— Я не верю. После вчерашнего…

— Я хочу разделить состояние пятьдесят на пятьдесят между тобой и мной.

— Это не то, чего хотел он.

— Он был дураком.

— Ты не должна так говорить о нем. — Барбара выдернула руки. — Если ты закончила…

— Пообещай поужинать со мной сегодня.

— Если я скажу «да», ты оставишь меня в покое?

— Договорились.

— Тогда — да.

Каро и Пол вернулись в кабинет и все там осмотрели на случай, если табакерка куда-нибудь завалилась, когда Барбара вынимала украшения из сейфа, но ничего не нашли — даже второй бриллиантовой сережки.

— Пол, ты, случайно, ее не взял?

— Нет, мисс Каролайн.

— Извини, я просто спросила на всякий случай…

— Никаких обид, мисс Каролайн. — Он поджал губы. — Это она взяла. Вы меня не убедите, что вторая миссис Филдинг — приятная дама. Я видел, как она засунула в шкаф портрет вашей мамы.

Каро вздохнула:

— Что касается меня, то мне она нравится.

— Что вы будете делать?

Ей необходимо время. Каро вытащила из сумки телефон и позвонила своей помощнице:

— Мелани, у меня возникли неожиданные семейные дела. Не могли бы вы позвонить мистеру Соумсу и перенести встречу с ним на конец недели?

Помощница позвонила через несколько минут:

— Мистер Соумс завтра на неделю улетает в Японию и вернется в четверг. Он спрашивает, удобно ли вам встретиться с ним в следующую пятницу в десять утра?

— Прекрасно. Внесите в мой ежедневник.

До пятницы десять дней. У нее десять дней, чтобы с этим разобраться.

Каро подхватила сумку и направилась к двери, Пол — за ней.

— Мисс Каролайн, что вы собираетесь предпринять?

Господи, ну хоть бы он оставил свою официальность!

— Мне нужно заглянуть к себе в квартиру, взять кое-какие вещи, зайти на работу за ежедневником и договориться о том, что меня не будет несколько дней. Потом я вернусь и поживу здесь.

— Очень хорошо, мисс Каролайн.

Каро повернулась к нему, и тут ее взгляд упал на фотографию на столике в прихожей. Фотография ее и Джека.

О боже!

— Зачем это? — с трудом выговорила она.

Пол сцепил руки за спиной и заявил:

— Дом теперь ваш, мисс Каролайн. Будет правильно, чтобы вас окружали ваши вещи.

— Да, наверное… Но, Пол… не эта фотография.

— Мне всегда был симпатичен мистер Джек.

— И мне.

Но Джек хотел ее поработить. Как и ее отец. И так же, как отец, он отстранился от нее, когда она не пожелала ему подчиниться. А потом он вообще ушел.

Спустя пять лет после его ухода ее продолжала мучить мысль: было бы ей лучше жить с Джеком на его условиях, чем быть той, кто она сейчас — хозяйка собственной жизни? Чепуха. Фантазия, не имеющая никакого отношения к действительности. У них с Джеком все равно ничего не получилось бы.

Пол протянул руку и положил фотографию лицом на стол.

— Я уверен, что где-то должна быть хорошая фотография вас с вашей мамой.

Каро очнулась:

— Посмотри, вдруг найдешь фотографию, где мы с Барбарой…

Пол закатил глаза, а Каро рассмеялась и похлопала его по руке.

— Для вас я готов на все, мисс Каро.

Она бросила взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж.

— Я прослежу за миссис Филдинг, — сказал Пол. — И постараюсь отговорить ее, если она захочет выйти. Если все-таки будет настаивать, то пошлю с ней кого-нибудь из прислуги. — Он посмотрел на старинные часы. — Они сейчас придут, чтобы заняться уборкой.

— Спасибо. Я вернусь как только смогу. — Каро, как и Пол, опасалась, что Барбара может совершить какую-нибудь глупость. Например, продать табакерку.

* * *

Каро устало шла по Вестминстерскому мосту. Перед глазами все время возникало лицо Джека, воспоминания о прошлом не выходили из головы, вытесняя другие беспокойные мысли.

Та фотография в прихожей на столике… На ней они выглядели счастливыми.

Не долго. Очень не долго.

Поэтому, когда Каро увидела его в толпе, идущей ей навстречу, то решила, что ей это показалось. Она присмотрелась. Это Джек, без сомнения. Это его лицо. Лицо, которое жгло ей душу.

Она остановилась. Джек в Лондоне?

Ее обходили люди, а она стояла, не в силах сдвинуться с места, не в силах оторвать взгляд от лица Джека.

Джек! Джек! Джек!

Имя стучало в висках. Ее бросило сначала в холод, потом в жар. Он увидел ее и тоже застыл на месте.

На расстоянии она не смогла разглядеть яркую голубизну его глаз, но его манера щуриться и раздувать ноздри все та же. Каро не раз спрашивала себя, что будет, если они случайно встретятся на улице. Неужели лишь кивнут друг другу?

У нее перехватило дыхание, она слегка кивнула, подошла к ограде моста и уставилась на быстрое течение бурой воды внизу. Он подошел и встал с ней рядом.

— Здравствуй, Джек, — не оборачиваясь, произнесла Каро.

— Здравствуй, Каро.

Она не могла на него смотреть. Пока не могла. Она смотрела на здание парламента, на фасад аквариума на противоположном берегу.

— Ты давно в Лондоне?

— Нет.

Наконец она повернулась и встретилась с ним взглядом. Грудь то распирало, то сжимало. Он напряженно и внимательно смотрел на нее.

— Ты приехал, чтобы увидеться со мной?

— Да, — кивнул он.

— Понятно. — Она отвернулась и опять уставилась на реку. — Вообще-то, — она нахмурилась и искоса посмотрела на него, — я не понимаю.

Он наклонился и облокотился на ограду. Каро отвела взгляд от его орлиного профиля, боясь, что если не отвернется, то может потянуться к нему и поцеловать.

— Я слышал про твоего отца.

— Открытки с соболезнованием от тебя не было.

Он помолчал, потом произнес:

— Это ты посылаешь мне рождественские открытки каждый год…

Он ни разу не прислал ни единой открытки.

— Ты посылаешь всем своим бывшим возлюбленным рождественские открытки?

Она выпрямилась:

— Только тем, за кем была замужем.

Оба поморщились от ее слов.

Каро резко к нему повернулась:

— О, пожалуйста, давай не будем этого делать.

— Чего не делать?

— Придираться друг к другу.

— Согласен.

Протянув руку, Каро дотронулась до его предплечья. Ей всегда хотелось касаться его. Сквозь тонкую шерстяную ткань пиджака она почувствовала крепкую руку. Как это знакомо…

— Отлично выглядишь, Джек. Действительно отлично. Я рада.

— Рада?

— Конечно. — Она сильнее сжала ему руку. — Я всегда желала тебе счастья.

— Ну, это не совсем правда, хотя… неужели это так, а, Каро?

Она убрала руку.

— Мое счастье было менее важно для тебя, чем твоя карьера.

Каро поджала губы и кивнула:

— Значит, ты до сих пор меня обвиняешь.

— Да, — без колебаний ответил он. — И очень сильно.

Она заставила себя рассмеяться:

— Честности нам никогда было не занимать. — Хотя несправедливость обвинения больно ударила. — Почему тебе нужно меня видеть?

— Смерть твоего отца… Прими мои соболезнования.

Она молча кивнула. Слезы жгли глаза. Нелепо со стороны Джека соболезновать ей. Зачем он притворяется, ведь знает, что ее отношения с отцом были более чем прохладными и напряженными?

— Ты по нему скучаешь?

Вопрос Джека ее удивил.

— Я скучаю по… образу отца. — Она не говорила этого ни одной живой душе. — Сейчас, когда он умер, уже нет шанса, что наши отношения можно исправить, что наши разногласия утрясутся. — Она подняла подбородок. — Я и не догадывалась, что все еще лелеяла подобные мечты. Пока он не умер, не догадывалась.

На секунду голубые глаза смягчились, а ей показалось, что солнце греет с небывалым для второй половины дня жаром.

— Мне очень жаль, если это так, — сказал он.

Каро отвела взгляд… и в воздухе снова похолодало.

— Спасибо.

Эти двое мужчин в ее жизни имели одну общую черту: неспособность к компромиссу. Ей не следует об этом забывать.

— Итак, ты узнал о смерти моего отца, и что?

Он произнес следующую фразу очень отчетливо, как бы взвешивая каждое слово:

— Это заставило меня подумать о том, что надо поставить точку.

Каро скривилась и взмахнула руками, словно отражала возможный удар.

— Ради бога, Каро! Что тебя так удивило?

Он говорит о разводе, и это не должно ее потрясти. Но хотелось выть. Спрятанная глубоко внутри, в тайнике, боль вышла наружу.

— Ты не собираешься упасть в обморок?

Он сказал это со злостью, от чего она выпрямилась, подняла подбородок и твердо произнесла:

— Не надейся.

Дышать все равно было трудно. У нее ведь были слабые надежды на примирение не только с отцом, но и с Джеком.

Но откуда такой оптимизм? Чем скорее распрощаться с этими надеждами, тем лучше. Она больше ни за что не отдаст этому человеку свои чувства, свою любовь.

— Прости меня. Погода подействовала. К тому же мы вчера прочитали отцовское завещание. Все это было… крайне неприятно.

Он потер подбородок и уже без злости произнес:

— Это ты меня прости. Если бы я знал, то подождал бы еще какое-то время. И я нашел бы более подходящее место для разговора, чем Вестминстерский мост.

— Ты заходил в мою квартиру?

Он кивнул.

— Я собирался сесть в метро, чтобы доехать до «Бонд-стрит». — Это была ближайшая станция до места ее работы. — Но…

— Но Юбилейная линия закрыта из-за подозрительного пакета на станции «Грин-парк», — закончила она. Именно поэтому она пошла пешком. И еще чтобы побыть на воздухе. — Я иду к себе на квартиру. Можем пойти вместе. Или ты предпочитаешь взять такси?

* * *

Джек подозвал проезжавшее такси и быстро усадил ее туда, пока автомобилисты на мосту не начали сигналить.

Каро дала водителю свой адрес и стала смотреть в боковое окно. Джек смотрел в окно на своей стороне, но что там мелькало, он не замечал. Перед глазами стояла Каро, та Каро, какой он в первый раз ее увидел. Он помнил, как на него тут же нахлынуло желание поцеловать ее.

Джек стиснул зубы и бросил на нее взгляд. Она изменилась.

«Прошло пять лет, приятель. Чего ты ожидал?»

Он ничего не ожидал. Он просто хочет ее так же сильно, как и тогда.

Джек сглотнул слюну. Она приобрела больший блеск… большую уверенность. Немного поправилась, но ей это шло. Пять лет назад он считал, что она идеально сложена, но сейчас она выглядела еще привлекательнее. Гормоны у него взыграли.

Неужели за пять лет его страсть не умерла естественным образом? По крайней мере, сладострастию следовало бы поубавиться.

Он чуть истерически не расхохотался.

Каро повернулась к нему, и он испугался, что засмеялся на самом деле.

— Я слышала, что у тебя собственное детективное агентство?

— Правильно.

Темно-карие глаза сверкнули.

— Еще я слышала, что ты успешен.

— Дела идут неплохо.

Губы у нее дрогнули в улыбке. Она сложила руки на коленях и откинулась на спинку сиденья.

— Обдумываешь условия развода, Каро?

— Что-то вроде этого, — пробормотала она. — Водитель, — Каро подалась вперед, — не могли бы вы высадить нас у кондитерской? Вон там, справа. Мне нужно купить торт.

Торт? Та Каро, которую он знал, не ела торты.

«Но та Каро была плодом твоей фантазии!»