Вдовец: утратить, помнить и любить

Михкель Оопик, 2021

Автобиографическая реальная история любви вдовца к ушедшим в результате автокатастрофы супруге и детям. Супруга автора была его лечащим врачом, которая вытащила этого пациента из постчернобыльской болезни. Но она стала и его любимой женщиной. Книга расскажет о том, как побороть чувство вины, ощущение обиды и поможет понять, что несмотря ни на что – жизнь прекрасна и удивительна. Надо продолжать жить. Автор надеется, что книга поможет всем тем, кто потерял своих близких. Хотя бы одному такому человеку. Автор очень жестко рассказывает о себе и своих ошибках при жизни родных, превращая написанное в подобие исповеди. Автор повествует и о том, как авария на ЧАЭС в 1986 году когда косвенно, а когда и напрямую влияла на его жизнь до и во время брака. Содержит нецензурную брань.

Разговор после смерти Светланы, с ее первым мужем

Кафе рядом с больницей, где они оба работали. Мой сын Влад еще жив, остается без сознания в реанимации.

Михаил: Сережа, привет! Ты хотел меня видеть? У меня мало времени. Я улетаю в Тюмень. У меня через 2 часа регистрация в аэропорту.

Сергей: Ты вообще как? Держишься?

Михаил: Ну как видишь, живу еще. Сереж, мне правда не в досуг сейчас. У тебя что-то конкретное?

Сергей: Я бы хотел извиниться перед тобой. Просто, понимаешь, в последнее время я все время пытался, бл…дь, наладить с ней контакт, чтобы работать нормально вместе, чтобы нам не мешало работать, она злилась и тебе наверное все говорила про это.

Михаил: Нет, она мне ничего не говорила. Можешь быть спокоен. Потом я не особо хотел про тебя слышать.

Сергей: Я ей так нервы помотал в последние дни, вот и не знаю, что теперь делать, как повиниться, как извиниться, ее же, ее же нет уже (на глазах Сергея слезы). Я, ты, Мишаня, прости, а. Ты же больше пострадал, у вас же дети…

Михаил: Сережа, зачем нам об этом говорить? Что мы обсуждаем? Ты меня знаешь. Давай правду. Она любила меня, и она любила тебя. Я это знаю. Вот так, да, обоих, считай в равных долях. Дети от меня. Они все были похожи только на меня, на Свету и ее родных совсем не похожи. Мы были счастливы, но я знал, что она не остыла к тебе. За что тебе просить какие-то извинения?

Сергей: Я портил ей жизнь. И тебе…

Михаил: (перебиваю) Нет, она так была устроена. Она помнила всех, кого любила. Меня это не ранило. Вернее, потом уже не ранило. И сейчас тем более не ранит. Сережа, у тебя все? Я и вправду опаздываю.

Сергей: Ведь еще 40 дней нет. Куда ты едешь?

Михаил: Сережа, я отчитываться не буду перед тобой. Мне соблюдать траурные мероприятия, и видеть всех ее родных и коллег тяжело. Только не надо меня пытаться застыдить.

Сергей: Да, я, наоборот, тебя понимаю. Я бы сам не смог.

Михаил: Раз понимаешь, то отлично, я рад. Я поехал… (пытаюсь быстрее уйти из-за стола и покинуть кафешку).

Сергей: Но кафедра, люди же будут хотеть помянуть душу…. Как ты…

Михаил: Сергей, мне на вашу кафедру глубоко е…ть. Я из-за Вашей этой кафедры из 2,5 лет брака жену видел год, это если на реальные проведенные дни вместе пересчитать. Потом все эти ваши ученые мужья, которые не давали ей хода, не давали защититься по диссертации, трепали нервы, прикажешь мне слушать, как им всем жаль, что так получилось? Все, Сережа, я побежал. Вызывай меня только на более конструктивные разговоры.

Сергей: Но ты не злишься на меня?

Михаил: Нет. И никогда не злился. Не ревновал. Не завидовал. Пока. (здесь я конечно во спасение, видя, как он мучается, лгу).

Сергей: Миша, погоди еще.. Я…

Михаил: Сережа, мне пора. Пока. Все нормально, не парься. (напоследок жму ему руку).