Однажды в Тоцком. Записки контрактника. Год первый. Часть 2

Михаил Хохлов, 2019

Вы когда-нибудь служили в армии? Нет? Тогда эта книга для вас! Как только вы начнете читать эту книгу, считайте, что вам в руки вручили повестку в военкомат! Вы сможете пройти путь обыкновенного солдата от самого начала его службы и до самого дембеля! Вы примерите на себя армейскую форму и получите номерной автомат! Вы будете вместе с автором книги испытывать все тяготы и невзгоды армейской службы. С головой окунетесь в абсолютно новый мир со своими понятиями и уставами.

БУХГАЛТЕРИЯ

Я уже упоминал, что незадолго до событий со сменой власти во взводе, в наш дивизион прибыл новый взводник — кадровый офицер лейтенант Тишинский.

Родом Тишинский был из Ростова — о чем постоянно напоминал его ярко выраженный ростовский говор. Чуть выше среднего роста, славянская внешность, светло-русые волосы и серо-голубые глаза. Лицом симпатичен. Таким был лейтенант Тишинский. Поначалу очень скромный офицер, вел себя довольно скованно. Видно было, что он растерян и многих вещей недопонимал. Пытался навязывать свои порядки и применять то, чему учили его в офицерской школе. Шел на контакт с нами, так как мы, как сержанты, были непосредственные его подчиненные, кто передавал волю царю взводовскому народу. Все было хорошо, пока не настал день выдачи зарплаты…

Зарплату мы тогда получали наличными. Приходили женщины из бухгалтерии, им выделяли место в каптерке третьей батареи, где они выдавали зарплату.

Я построил взвод за третьей батареей, которая стояла в очереди в каптерку. Очередь двигалась медленно. Две пожилые женщины бухгалтера абсолютно не торопились с выдачей денег. Ко всему прочему, в строй третьей батареи постоянно кто-то пристраивался, чтобы не занимать за нами. Вот «слон» с первой батареи пристроился в ряды третьей, потом с ОБОЗа двое, с ВУНы один…

— Блядь, вы чо, совсем охуели, что-ли?! — не выдержал я наглости своего призыва из других подразделений. — Ты с какого взвода? — набросился я на того, кто встал последним.

— С ВУНы. — Выпучил боец глаза.

— Ну, так и пиздуй в свою ВУНу и ждите своей очереди, блядь!

— Меня начарт ждет в парке! Он сказал, что я могу без очереди. — Настаивал на своем боец.

Я схватил парня из ВУНы за воротник, развернул и пнул ногой под задницу.

— Чо ты делаешь?! — возмутился тот.

— В очередь, блядь! В конец строя!

Солдат с ВУНы еще с секунду поколебался, потом встал за нашим взводом.

Весь этот диалог с бойцом из ВУНы слышал наш взводник лейтенант Тишинский.

— Ты язык-то свой попридержи! — подошел Тишинский ко мне и тихонько толкнул за плечо.

— Не понял? — удивился я.

— Чего не понял? Ты почему при дамах материшься?!

— При ком?

— При женщинах, говорю!

Я повернулся в сторону двух бухгалтеров, которые уже успели за свою службу наслушаться и насмотреться такого, что даже не обращали внимание на такие рядовые ситуации, когда кто-то рядом кричит, матерится и раздает оплеухи другим. Будучи военными, женщины сами, частенько, любили приукрасить свою речь бранными словами. В армии мат — это как второй по значимости язык, после русского. Объясняешь, объясняешь человеку задачу, а он не понимает — гаркнул на него матом, и сразу понял! Чудеса, да и только! Это знали все — я, ребята, что стояли в строю и даже те бухгалтера, что сами недовольно матерились на тех, кто ставит свою подпись не в ту графу при получении денег.

— Да вы чего, товарищ лейтенант? Я ж хотел, чтобы без очереди не лезли! — объяснялся я с лейтенантом.

— Культурнее надо!

Культурнее… Нашелся интеллигент. Что тут скажешь? Пару секунд я вообще не знал, что ответить Тишинскому на его» Культурнее надо!»

— Знаете, что, товарищ лейтенант, вы здесь совсем недавно, а потому многих вещей пока не понимаете. В армии все матерятся. И даже те милые барышни, с минуту назад, тоже матерились. Вы бы лучше смотрели, чтобы другие без очереди не лезли, а то наш взвод последним зарплату получит!

— Ты кого учить будешь, щенок?! — возмутился Тишинский. — Ну-ка, пойдем, поговорим!

Тишинский повел меня в ленинскую комнату, где мы остались с ним вдвоем на едине.

— Ты не охуел ли, случаем, солдат? — Пошел в наступление лейтенант.

— Никак нет. — спокойно отвечал я.

— Ты кого службе учишь?! Без тебя разберусь, что я должен делать, а чего нет!

— Да, пожалуйста.

— И чтобы не матерился больше при женщинах тех!

— Да я вообще туда больше не пойду! Свою зарплату я уже получил, а вы сами теперь стойте и отгоняйте тех, кто без очереди!

Надо ли вам сейчас рассказывать, как Тишинский на меня разозлился? Как скрипели его зубы в тот момент и как быстро забегали глаза…

— Хохлов, ты ебанутый?! — лейтенант подошел ко мне вплотную и начал тыкать пальцем меня в грудь. — Ты совсем без страха.

— Руки убери от меня! — отвел я руку лейтенанта в сторону.

— Тебе въебать что-ли?!

— Ну, въеби!

Каждый раз, когда кто-то из офицеров указывал мне на мое место — я командир, а ты подчиненный, — у меня возникало чувство дежавю — все по шаблону!

— Ты что думаешь, что ты бессмертный?!

— Слушай, лейтенант, ты сам начал. Чего ты от меня хочешь?

— Ты мне не тычь!!!

— Да как скажите. Я вашу работу выполнял — заботился о своем коллективе. Вам что-то не понравилось. Не нравится — сами разгребайте. Если у вас все, то я пойду. Разрешите идти?

— Смотри, Хохлов, довыебываешься! — пригрозил мне лейтенант и вышел первым.

Неприятная ситуация, что тут скажешь. Именно с того дня наши отношения с Тишинским не заладились — он откровенно недолюбливал меня, я же старался его максимально игнорировать, либо просто избегать, чтобы не раздувать конфликт. Тишинского бесил тот факт, что его замемстителем был сержант Беда, недавно прибывший из учебки, который никак не мог справиться с взводом. Каждый раз, когда у Беды что-то не получалось, Тишинский шел ко мне и отдавал распоряжения через меня, зная, что я могу повлиять на свой коллектив. Вскоре Тишинский и вовсе обходил Беду и отдавал все распоряжения мне, что неуклонно вело к тому, что моя должность должна скоро смениться на замкомвзвода.

К завершению этой главы, не могу не упомянуть тот факт, что вскоре, Тишинский сам матерился направо и налево! Причем общество женщин его больше не стесняло при выборе острых фраз и колких выражений.