Трудодень. Сборник рассказов

Михаил Хаймович

Центральное место в сборнике занимают рассказы о буднях советского НИИ – до перестройки и в самом её начале, в преддверии распада страны. Тотальный контроль, душная атмосфера застоя, бессмысленная и бесчеловечная, предлагающая плыть по течению. Завершает сборник рассказ «Кыс», который можно отнести к жанру иронической фантастики, изображающий тоталитарную систему, которая не предусматривает сценария развития общества.

© Михаил Хаймович, 2017

ISBN 978-5-4485-9596-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Утро

Светает около пяти часов утра. Солнце заливает комнату через большое окно и стеклянную дверь на балкон, весеннее радостное пение птиц проникает в комнату через открытую форточку. От этих звуков я просыпаюсь, и тут же во всем теле ощущаю прилив сил, энергии, здоровья. В комнате свежо, пахнет молодой листвой, дымом от вчерашнего костра, но котором жгли прошлогоднюю листву. Я тихо спускаю ноги с кровати и крадусь к ванной комнате, где приготовлена одежда и кеды. Быстро одеваюсь, подхватываю в прихожей велосипед, и через минуту я на весенней пустынной улице: только дворник метет пыль на тротуаре. На часах около половины шестого, и нужно торопиться, иначе можно опоздать в школу. Я кручу педали изо всех сил, встреча с Лехой назначена в лесу на краю города через десять минут. Городок небольшой, примерно шестьдесят тысяч жителей, весь окружен лесом, по которому протекают две живописных речки, а десяти километрах от города, окруженное кустами и вековыми соснами притаилось большое озеро. До озера мы сейчас не доедем, далеко, а ближайшая речка, возле пионерлагеря, до нее километра три-четыре. Леха ждет в условленном месте, и я не здороваясь и не слезая с велосипеда, с гиканьем проношусь мимо, призывая следовать за собой. Дорога до речки занимает около пятнадцати минут. Наши старенькие «дорожные» велосипеды сильно подскакивают на корнях елей, выступающих на тропинке, и мы поднимаемся с сидений, чтобы не отбить мягкое место. На берегу, мы быстро скидываем с себя всю одежду и разгоряченные быстрой ездой, потные, с диким воплем голышом прыгаем в холодную прозрачную воду. Плавать в такой воде невозможно. Она так обжигает, что хочется прыгать, дергать беспорядочно руками и ногами и непрерывно орать.

Место пустынное, и вокруг на несколько километров никого нет. Пионерлагерь виднеется сквозь деревья, но он пока не работает, до его открытия еще пару недель. Больше полминуты находится в такой воде холодно. Мы выскакиваем и делаем шаг к велосипедам, на которых лежат наши полотенца и одежда. Но в этот момент прямо перед ними возникает девушка. Она смотрит на нас в упор и смеется. Здасьте, говорит Леха и прикрывает руками то место, которое мужчины не хотят показывать незнакомым женщинам. Привет, говорю я и от растерянности ничего не прикрываю. Девчонка с озорным смехом поворачивается и убегает в сторону лагеря. Мы растираемся полотенцами докрасна, одеваются, нас бьет крупная дрожь, а потом начинаем громко ржать.

«Слушай — говорит Леха — а ведь она все это время за кустами стояла и за нами подглядывала!». Всю дорогу обратно мы смеялись, наши уши горели от возбуждения. «Ну, надо же — повторял я — то все мы в бане в дырочку за ними подсматривали, а тут нас поймали!». Мы были в смятении, возбуждены, но нам было немного стыдно. Нам было всего пятнадцать.

Мы никогда больше не видели эту девочку и так не поняли, откуда она взялась на берегу реки в пяти километрах от жилых домов. Может быть, она тоже купалась голой за соседними кустами пятью минутами раньше?