Война за Чашу Бессмертия

Михаил Уханов (2024)

В битве между Добром и Злом легко решить, кто твои друзья, а кто враги. А на чью сторону встать, если силы Света сражаются друг с другом? Некогда величайшие эльфийские маги, нуждаясь в помощниках, создали новую расу, народ альвов. Долго эти два народа, Перворожденные и Сотворенные, вместе жили, творили и сражались с общим врагом. Но отношение Перворожденных к своим творениям менялось все больше и больше. Уже не помощники, не союзники, а послушные слуги и живые игрушки. Участь несогласных с этим ужасает, но нельзя вечно держать в страхе целый народ. И полыхнуло пламя восстания, уничтожив старый союз двух народов. Но кто из них прав? Те, кто сражаются за право жить своей, а не предначертанной другими жизнью или творцы, против которых восстали их собственные творения? Пламя войны разделяет двух влюбленных, молодого вождя восставших и наследницу древнего эльфийского рода. Их союз невозможен, их народы враждуют. Но когда в сердцах горит огонь истинной любви, он сметет все преграды.

Глава 6

Этой ночью Высокорождённой ТайИри, дочери Высокородного Светлого лорда Тар-Энеля из Дома Хрустальной Росы, не спалось. Окна в её покоях были распахнуты настежь, лёгкий ветерок играл с тончайшими полупрозрачными занавесями, но казалось, что ночной воздух загустел настолько, что им трудно было дышать. Ночь, внешне тихая и безмятежная, была пропитана непонятной тревогой. Хорошо бы поговорить об этом с дедом, но Тар-Алорон уже несколько дней почти не покидал своих покоев, занятый какими-то сложными магическими изысканиями. А ТайИллоро только посмеётся над девичьими страхами. Старший брат, надежда и опора, гордость Дома Хрустальной Росы, великолепный мечник и опытный воин, командовавший сейчас стражей замка. Что ему ночные страхи и неясные предчувствия младшей сестрёнки? Иногда ТайИри жалела, что не послушалась деда и не посвятила себя занятиям магией. Тар-Алоронутверждал, что чувствует в ней большие способности, но изучение магии оказалось настолько долгим и скучным делом, что ТайИри не выдержала и прекратила занятия. Ни отцу, ни деду это не понравилось, но настаивать на продолжении учёбы они не стали. Жаль, отца нет сейчас в замке, он бы выслушал её и не подумал бы смеяться. А стань она магичкой, провела бы ладонью над хрустальным шаром, и сама бы во всём разобралась. И рядом нет никого, с кем можно было бы поделиться своими предчувствиями. Может, отец прав и следовало согласиться на предложение руки и сердца одного из Высокородных Перворождённых из числа тех, что ухаживали за ней в столице? Перворождённые никогда не врут, руку она бы получила и мужа в придачу, но вот сердце… Да и свое сердце не обманешь. Ни один из тех, кто делал ей официальное предложение, не заставил её сердце дрогнуть и затрепетать. Высокородные эльфийки далеко не всегда идут замуж по любви, как об этом поётся в песнях и говорится в легендах. Гораздо чаще замужество лишь укрепляет связи двух эльфийских родов или Высоких Домов, как они назывались у Перворождённых. Но ТайИри не хотелось быть просто ценным призом в сложных раскладах внутриэльфийской политики. И девушка была благодарна отцу, который не торопил её с замужеством. Возможно, он до сих пор чувствовал свою вину перед ней. У Перворождённых в его возрасте, а Высокородный Светлый лорд разменял уже вторую тысячу лет, редко появляются дети. Любовь и бури страстей, свойственные тем Перворождённым, кто жил менее пятисот лет, остались у лорда Тар-Энеля далеко позади. Светлый лорд был настолько погружен в политику и изучение магических наук, что рождение дочери, позднего ребёнка, стало для него неожиданностью. Потом была потеря супруги, матери ТайИри, ушедшей по звёздному мосту в Изначальный мир всего через два года после рождения ТайИри. А ещё через несколько лет дед, уйдя с головой в свою магию, официально передал отцу главенство в Доме Хрустальной Росы. С тех пор отец почти все время пропадал в столице. Возглавив один из Высоких Домов, Тар-Энель вошёл в Светлый Совет, собрание Светлых лордов при Вечном Короле Предзакатных земель. Бесконечная борьба между Высокими Домами и сопутствующие ей сложнейшие интриги не позволяли Светлому лорду уделять много времени воспитанию дочери. Лишь когда ТайИри подросла настолько, что уже могла идти под венец, лорд Тар-Энель начал вызывать её в столицу на очередной праздник, турнир или бал. Знакомил её с молодыми Перворождёнными из прочих Домов, возил с собой по гостям и приёмам, но с выбором не торопил. А сама ТайИри, прекрасно понимая намерения отца, всё же была благодарна ему за то, что он не собирался выдавать дочь замуж против её желания и воли. Но вот сейчас рядом с ней не было того, в чьих объятиях можно было бы забыть любые ночные страхи. А ведь она пыталась, она честно старалась полюбить. Разве её вина, что ни один из предлагавших ей замужество не пришёлся ей по сердцу? А потом наступила та ночь, самая короткая ночь в году, когда приспешники Тьмы прячутся по своим норам и щелям, страшась быть застигнутыми первыми лучами набравшего полную силу летнего солнца. Эта ночь никого не пугает непроглядной темнотой и тревожными шорохами, а напротив, манит и ласкает теплым бархатом своих ладоней, укрывая уставшую за день землю. И земля засыпает, а ночь вступает в свои права.

Это дивная и странная ночь, когда мир вновь, пусть ненадолго, становится таким, каким его увидели первые Перворождённые, ступившие на эту землю. В такие ночи вновь становится слышна музыка Сфер и звёзды поют, перебрасываясь тонкими, еле уловимыми лучиками света. И сквозь нынешний, суровый и грубый мир смертных рас начинает просматриваться тот Изначальный, Заокраинный мир, куда по звездному мосту уходит душа Перворождённого, погибшего или просто уставшего от бесконечной жизни в смертных Мирах.

Но ТайИри была слишком молода, чтобы устать от прожитых лет и шагнуть на незримый для смертных звёздный мост, ведущий в Заокраинные земли. Поэтому девушка просто радовалась красоте ночи, что звала и ласково манила куда-то. Ещё с вечера ТайИри чувствовала, что эта ночь будет особенной, не похожей на другие. Слишком ярко светила луна, слишком ласково перемигивались звёзды. И юная эльфийка не смогла уснуть. По подземному ходу выскользнула она из замка и не один, даже самый зоркий страж не смог бы заметить фигурку, бегущую через лес наперегонки с тенями. Сотканный из невесомой ткани плащ становился слишком тяжёлым, чудом успевая держаться на плечах своей хозяйки. Босые ноги легко ступали по мягкой, стелющейся изысканнейшими коврами траве. Прятались сучковатые коряги, корни деревьев послушно изгибались под стопой подобно ступеням диковинной лестницы. ТайИри неслась всё быстрее и быстрее, обгоняя лесные тени и лишь ночной ветер сумел удержаться с ней наравне, на бегу ласково играя волной серебряных волос. Восторг переполнял грудь, сердце билось в такт мерцанию звёзд и хрустальным звоном отзывались лесные ручейки, скачущие по камням. А впереди уже мерцало огнями заветное лесное озеро. Звёзды играли с луной, отражаясь в тёмной глади воды, и ТайИри, окончательно задохнувшись от восторга, сбросила надоевший плащ и скользнула в озеро. Нырнула и долго плыла в глубине, наслаждаясь прохладой ночной воды. Вынырнула, легла на воду, раскинув руки и любуясь звёздным небом. Бедные глупые гномы, они до сих пор считают, что ничто не может сравниться с блеском их самоцветов. А перед тобой в ночи, когда слышно пение звёзд, распахивается весь Мир, и никакой самоцвет не в силах затмить красоту, что дарила Дивная ночь тем, кто способен видеть и слышать.

Неизвестно, сколько ТайИри пролежала так, полупогрузившись в темную воду и глядя широко раскрытыми глазами в чёрно-бархатное звёздное небо. Наконец она развернулась и поплыла обратно к берегу. Встала во весь рост на мелководье,чувствуя, как вода легко касается ее лодыжек. Капельки воды скользили по телу и падали на воду, сплетаясь в странную, но прекрасную мелодию. И лёгким напевом флейты вторил ей ветерок, и лунный свет обнимал за плечи. Песня рождалась сама собой, крепла и поднималась ввысь, к самым звёздам. И в такт песне ТайИри двинулась в непостижимо плавном, колдовском танце, вначале медленном, а затем всё убыстряясь и убыстряясь. Мало кто из прочих народов видел такой танец, лишь в сказаниях грубыми неуклюжими словами пытаясь передать красоту услышанной случайно песни. Такому невозможно научить, и песня, и танец Дивной ночи неповторимы и каждый раз новые. Но каждая нота песни, каждая фигура танца были столь выверенными и совершенными, что изменить в них хоть что-то казалось кощунством. Танец в лунном свете под пение звёзд. Древнее эльфийское искусство, граничащее с магией. А может, и магия того молодого, юного и прекрасного мира, что был когда-то. И пусть этого мира давно уже нет, но память о нем живет до сих пор в этом танце и в этой песне. И сердца слышавших радовались этой песне, но лишь одному из них суждено было загореться тем огнём, из пламени которого рождается настоящая любовь, одна на всю жизнь, сколько бы не длилась она у бессмертного. И лишь в эту дивную, колдовскую, самую короткую ночь в году может случиться чудо. Твою песню услышат, твой танец увидят и тогда к тебе обязательно выйдет тот, единственный, от одного взгляда которого в твоём сердце загорится ответный пламень. А потому звенела и взлетала ввысь песня и каждое новое движение ТайИри вплеталось в непостижимый узор древнего танца. Эльфийка танцевала под лунным светом и древнее серебро звенело в её смехе, и ветер играл в распущенных волосах. Всё было как в старинных легендах и потому ТайИри совсем не удивилась, когда кусты на опушке раздвинулись и из них вышел воин в блестящих доспехах. Вышел и остановился, не в силах отвести от неё взгляд.

Продолжая танец, ТайИри, смеясь, шагнула к нему, протягивая руки и вдруг тоже остановилась. Воин был красив и статен, но это был не Перворождённый. Девушку обманул доспех эльфийской работы, но теперь она ясно видела, что перед ней стоит один из Сотворенных, Идущих Следом. Даже в лунном свете было видно, как густо он покраснел. ТайИри вдруг осознала, что стоит перед ним совсем нагая, лишь ожерелье на шее по-прежнему переливалась искрами самоцветов.

— Прошу простить меня! Я не хотел пугать столь прекрасную деву. — Альв старался быть вежливым, но его хриплый от смущения голос совсем не подходил к этой ночи, разрушая всё её таинственное очарование.

— Я ехал в замок Хрустальной Росы с письмом для Высокородного лорда Тар-Энеля, но услышал песню и не смог не свернуть. Меня словно какая-то невидимая сила привела сюда. Ещё раз прошу простить меня, что нарушил ваше уединение…

Воин замолчал, но не отводил от неё глаз. Пытался, но не мог. Странно, в его взгляде совсем не ощущалось той неприятной липкости, что проскальзывала порой во взглядах молодых эльфах на столичных балах. Там её словно раздевали взглядом. Конечно, бальное платье — это тончайшие полупрозрачные ткани, глубокие вырезы и разрезы. Всё в нем призвано не столько скрыть тело своей хозяйки, сколько подчеркнуть её красоту. Но есть же правила приличия. А здесь и полупрозрачного, но всё же платья не было. ТайИри стояла перед незнакомым мужчиной свободная в своей наготе, но почему она не ощущает ни капли смущения?

Восторгом сверкали глаза альва, пылали огнём, который не могла скрыть даже ночная темнота. Будь он эльфом, подумалось ТайИри, будь он витязем из легенд, она бы могла сейчас отправить его на подвиг, за головой дракона или короной Владыки Тьмы. И он бы пошёл и непременно бы вернулся с победой, вернулся бы живым и здоровым, потому что знал бы, что она так и стоит и ждёт его здесь, на берегу. И вернувшись, он бы бросился к ей и заключил её в объятия. А она бы в ответ улыбнулась бы ему и поцеловала. Да будь он эльфом…

Не известно, сколько они простояли так, глядя друг на друга. Молодой воин первым пришёл в себя. Он вновь пробормотал какие-то ненужные извинения. С трудом поклонился, словно его доспехи утратили подвижность и шагнул спиной прямо в кусты, из которых вышел. Дети Предзакатных земель ходят бесшумно, но сейчас воин ломился сквозь заросли, как пьяный гном. Словно он внезапно ослеп или повредился в уме. Ещё некоторое время было слышно, как он продирается сквозь ветки, потом всё стихло. ТайИри вновь осталась одна, на берегу озера. Сейчас никто не мешал ей продолжить песню или начать новый танец. Но ночь окончательно утратила своё колдовское очарование, песня больше не хотела взлетать к тёмному небу, словно птица с повреждённым крылом, что напрасно пытается взмыть в недавно ещё столь доступные небеса. И лишь безучастные звёзды по-прежнему глядели с чёрного бархата небес. Но даже их свет казался теперь холодным и колючим. Время Дивной ночи незаметно закончилось и ТайИри, подобрав с земли плащ и накинув на голову глубокий капюшон, неслышной тенью проскользнула обратно к потайному входу в замок.

Девушка никак не могла забыть глаза вышедшего к ней воина, восторг и восхищение, горевшие в них. Гордец и нахал, он даже не подумал их скрывать! И было в этом взоре что-то ещё, непонятное, с чем ТайИри раньше не встречалась, даже на балах при дворах эльфийских лордов.

Дожидавшиеся госпожу служанки стайкой кинулись к ней с расспросами, но ТайИри взмахом руки отстранила их и быстро прошла к себе в покои. Ей не хотелось обсуждать ни с кем события этой ночи, но и забыть их никак не получалось. Всего лишь Идущий Следом, он даже не Перворождённый, он лишь один из Сотворённых. Слуга, созданный для выполнения воли её народа. Ничего особенного, таких десятки и даже сотни. Жаль, что он не принадлежит к числу Перворождённых, возможно тогда колдовство этой ночи не закончилось бы так быстро. И он видел её обнажённой, он осмелился выйти и подать голос. Да как он посмел! Если об этом узнают её отец или дед… Нет, не узнают, она не будет жаловаться, это была всего лишь ночь, короткая колдовская ночь, уже скоро рассвет и всё будет как раньше. Да, решено, она никому ничего не расскажет. Уже рассветает, жизнь продолжается. Она ещё молода, у неё будут сотни, а может тысячи таких ночей, как сегодняшняя. И, возможно, в одну из этих ночей к ней выйдет Перворождённый, могучий и прекрасный. Выйдет и не сможет отвести от неё взгляда. Точь в точь как этот молодой альв сегодня. А Сотворенного она забудет. Совсем забудет. Вот, уже забыла. Он бесстыжий наглец и не заслуживает, чтобы о нём помнили. А теперь — спать! И всё же, какой нахал, этот альв, нахал и невежа. Немедленно забыть его и спать, спать, скорее спать!

Забыть нахала и невежу совсем не получилось. Перворождённые вообще мало что забывают, а эльфийской памяти завидуют даже длиннобородые гномы. По крайней мере так говорится в старинных легендах и поётся в песнях, что создали давным-давно знаменитые менестрели прошлого. И раз их песни ещё помнят, значит они правы. В дальнейшем ТайИри ещё несколько раз видела невежу и нахала, когда выезжала в столицу Предзакатных земель к королевскому двору. И каждый раз она ловила на себе всё тот же взгляд, что пыталась и никак не могла забыть. Сама она делала вид, что не замечает ни пристального взгляда, ни самого альва. Ещё чего, чтобы этот Идущий Следом возомнил невесть что? Ей хватает внимания тех, кто по рождению ничем не уступает ей самой. Порой этого внимания было даже слишком много. Жаловаться отцу девушка не собиралась, но однажды слишком нахального альва заметил ТайИллоро, который сопровождал сестру в очередной поездке к отцу, теперь почти безвылазно пребывающему в столице. К счастью, брат не придал произошедшему особого значения и только посмеялся над дерзким.

— Смотри, ТайИри,от тебя даже Сотворенные не могут оторвать взгляд. Взгляни, как уставился на тебя этот молодец! Эй, парень, веди себя так, как подобает, не хочется беспокоить жалобами твоего господина! Не забывай, перед тобой Высокорождённая.

Альв вздрогнул, потупился и, повернувшись, растворился в толпе.

— Так-то лучше, будет знать своё место. Ты знаешь его?

ТайИри даже слегка растерялась. Рассказывать брату про ту памятную ночь не хотелось. Еще решит, что их Дому нанесено оскорбление и схватится за меч. А врать неприлично, Перворождённые не врут. Но ведь и не соврать можно по-разному.

— Кого? Этого альва? Нет, я не знаю, кто он такой. А ты с ним встречался?

— Да, несколько раз. Точнее, я встречался с его господином, Высокородным Светлым лордом Эроном Тар-Виэлем. А этот Идущий Следом всегда сопровождал его. Он из личного отряда лорда Тар-Виэля, из воинов его ближнего круга. Хорошо, что парень не позволил себе лишнего и сразу ушёл. Иначе пришлось бы жаловаться Высокородному Тар-Виэлю, а он не слишком жалует наш Дом. Надеюсь, альв тебя не обидел своим взглядом? Не хотелось бы рубить этого парня посреди королевской столицы, а потом ещё разбираться с его хозяином. Отец этого точно не одобрил бы. Ладно, поехали, мы и так здесь слишком задержались. Отец уже ждёт. Он хотел повидать нас до начала Совета, иначе мы увидимся с ним только на приёме у короля, а там не поговоришь. Отец давно не видел тебя, пусть посмотрит, в какую красавицу ты превратилась. Даже Последыши застывают посреди улицы. Вперёд, не следует заставлять отца ждать!

ТайИллоро звонко рассмеялся, тронул поводья и его конь, повинуясь воле молодого хозяина, перешёл на рысь, звонко прозвенев подковами по камням мостовой. Кобыла ТайИри рванулась следом. Впереди была встреча с отцом, королевский приём и бал с танцами и состязаниями менестрелей, но взгляд альва никак не давал себя забыть. Нет, он совсем не был оскорбительным, этот взгляд серых упрямых глаз. Пожалуй, это было даже немного приятно. Но, разумеется, такое поведение слишком вызывающее и совершенно недопустимо. Хорошо, что брат не знает о той их встрече ночью. Хотя сам братец частенько зазывает к себе на ночь то одну, то другую из служанок в их замке. И, судя по случайно услышанным обрывкам разговоров, многие девушки от него в восторге. Интересно, а если бы этот воин служил её отцу, осмелилась бы она позвать альва в свои покои? Нет, нет, о чём это она? Это было бы недостойное поведение для дочери Светлого лорда, да, совершенно недостойное. Так что хорошо, что господином этого альва является сам Высокородный Светлый лорд Эрон Тар-Виэль. Они с отцом действительно не слишком ладили друг с другом, хотя и вынуждены были постоянно общаться на заседаниях Светлого Совета. Впрочем, ТайИри не слишком разбиралась в хитросплетениях политики и не понимала, в чём причина разногласий между представителями столь древних Домов. Но с каждым новым приездом к отцу она замечала, что он всё мрачнее и мрачнее. А потом отец запретил ей приезжать в столицу и вообще по возможности не покидать замок без серьёзной охраны. И вот, похоже, его опасения начинают оправдываться. Но что могло произойти?