Чугунный всадник

Михаил Успенский

Роман "Чугунный всадник" – одно из самых известных произведений замечательного писателя писателя-фантаста Михаила Успенского. Сильная сатирическая фантасмагория о временах СССР. В некоем Заведении, одновременно напоминающем очень серьёзный научно-исследовательский институт и психиатрическую лечебницу, возглавляемом очень важным и достойнейшим Кузьмой Никитичем Гегемоновым, творятся удивительные дела. Основываясь на великом учении кузьмизма-никитизма, полным ходом идёт борьба со смертью…

3. БИБЛИОТЕЧНЫЙ ДЕНЬ

А в самом деле, что такое «кирза»? Нигде, кроме как в армии да в тюрьме, не поешь такой каши. Из какого растения она добывается? Может, это гаолян пресловутый, или латиноамериканский злак эмбарго? И отчего она дешевым одеколоном так сильно отдает?

— Поперек горла мне эта кирза! — подытожил результаты завтрака дядя Саня Синельников.

— Тебе идеология кузьмизма-никитизма поперек горла, путеводный свет рабочих и крестьян! — отвечал нарком Потрошилов.

Дядя Саня стал въедливо интересоваться, чего уж такого нарком в своей беззаветной жизни наработал и тем более накрестьянствовал. Шалва Евсеевич показал намозоленные частым мордобитием руки, помянул проведение в жизнь твердых решений и приказа номер двести двадцать семь лично. Снова затрещали бязевые рубахи. Тихон Гренадеров начал беспокоиться, и противники на время прекратили бессмысленный и бесконечный спор.

Нарком Потрошилов очень радовался Тихону Гренадерову и девственной чистоте его сознания.

— Не чета нынешним, шибко умным! Они порнографии насмотрелись, пастернаков начитались — работать-то и разучились. А я парня на правильную линию выведу. Я, может, будущего вождя воспитаю тем самым! Наши головы в профиль над президиумом вешать будут! А не ошибаются одни бездельники. Да и не было никаких ошибок, правильно мы всех сволочей постреляли.

Шалва Евсеевич некоторое время продумывал для дяди Сани целый ряд казней египетских и вдруг злобно заснул, а во сне увидел новый, девяносто девятый сон: будто бы он, нарком Потрошилов, вместе с десятком других, таких же молодых и прекрасных женщин моется в номерной бане недалеко от города Цхалтубо, а через специальное окошечко на него любуется гений всех времен и народов и никак не может налюбоваться. И вот уже Берия и Каганович заворачивают его, Потрошилова, в махровую простыню и несут куда-то, не по-русски переругиваясь промеж собой.

Конец ознакомительного фрагмента.