Что неизвестно о Титане

Михаил Трещалин

Титан – планета, покрытая многокилометровым слоем льда, под которым лежит океан. Возможно, в нем есть жизнь? Возможно, эта жизнь разумна? И если так, то сможем ли мы понять ее, постичь чуждую культуру и найти точки соприкосновения? Что неизвестно о Титане – книга, рождающая вопросы.

Что неизвестно о Титане?

Повесть

Светлой памяти Александры

Ивановны Серых посвящается.

1

Это началось, когда Саше исполнилось 11 лет, а, возможно, и немного раньше.

Теми жаркими, темными ялтинскими ночами во второй половине июля Сатурн был виден в черном южном небе во всей своей красе. Человек с нормальным зрением невооруженным глазом вполне мог разглядеть его кольца. Это возможно только тогда, когда расстояние между Землей и Сатурном минимально.

Саша, вот уже в который раз за последние несколько дней, просыпалась глубоко за полночь от необъяснимого, очень приятного чувства присутствия рядом, а, возможно, и в ней самой, чего-то чужеродного, но очень доброго. Это нечто ласкало ее сознание, словно теплый вечерний бриз ласкает разогретое южным солнцем тело распластанного на горячих гальках пляжа курортника.

«Мы так похожи, и поэтому мне приятно, до невероятности приятно быть вместе с тобой», — многократно возникало неведомо откуда в голове девочки. От этих мыслей на душе становилось покойно, а тело девочки переполнялось неописуемой нежностью. «Я побуду с тобой еще и еще, чтобы полнее понять тебя, ощутить каждый извив твоей мысли, насладиться каждым твоим чувством. Попробуй и ты ощутить меня, понять мои думы, мои чаяния, и мы, вероятно, станем едины».

— Кто ты? — подумала Саша.

— Друг.

— Где, где?

— Я с тобой, но я далеко-далеко.

— Как это возможно?

— Возможно, но как объяснить — не знаю. Да и неважно это. Важно другое. Мы похожи, и мы вместе, и вместе нам хорошо. Ощущай.

Она почувствовала очень холодную воду, в которую погрузилась с головой, беспросветную тьму и тишину — такую, какой она не ощущала никогда прежде. Казалось, время, и то остановилось, так было тихо — даже биения собственного сердца, и того не было слышно. Тишина и холод, но совсем не страшно, а, напротив, хорошо.

— Это твой мир?

— Да. Хочешь узнать, какой я?

Она не успела подумать, как нечто большое, полукруглое и студнеобразное, обрамленное по кругу чем-то, напоминающим кружевной воротник, возникло в ее сознании и показалось совсем беззащитным в холодном, черном океане. Сама вода была слишком густой, и в ней приходилось прилагать огромные усилия, чтобы шевелить «кружевами».

— Тебе трудно?

— Да.

— Я могу тебе чем-либо помочь?

— Пока нет.

— Жаль.

Саша перестала ощущать холод. Очень устала и крепко уснула.

Всю свою еще совсем коротенькую жизнь Саша провела в Ялте. Ее мама была врачом, а папа ихтиологом. Деда со стороны отца Саша знала только понаслышке, он работал в Париже в Сорбонском университете. Он был известным астрофизиком и в России бывал очень редко. Зато был прадед — известный астроном, проработавший много десятков лет в ялтинской обсерватории и без оглядки любивший правнучку. Худенький, с тонкими ручками и ножками, черноглазый, когда-то черноволосый, а нынче совсем седой, Николай Михайлович Шик многим казался пятнадцатилетним мальчишкой. Озорные глаза его так и не потеряли юношеского задора к его восьмидесяти с лишним годам. Он и теперь грезил далекими туманностями и газовыми скоплениями, уносясь мысленно в такие неизведанные дали, которые и представить себе не каждому возможно. Прадед, сколько себя помнила Саша, водил ее в обсерваторию, и к своим одиннадцати годам девочка хорошо знала звездное небо и, как и прадед, грезила дальним космосом.

Девочка любила Николая Михайловича, наверное, больше, чем родителей, которые были по большей части времени заняты работой.

— Сашок, утро чудное! Идем на пляж, пока там найдется место для наших полотенец, а после обеда поспим — и в обсерваторию на всю ночь. Сейчас Сатурн под очень редким углом с Земли виден. Все кольца и его спутники, словно на ладони, — предложил дед.

— Только давай возьмем завтрак, после купания всегда есть хочется, — согласилась Саша.

Море было прекрасно! Небольшие волны в пенных барашках мерно набегали на галечный пляж и, шипя, откатывались назад, оставляя на берегу мелкие раковины и крошечных крабов-цыганов. Ярко-синее море сливалось на горизонте с вечно-синим небом, солнце ласкало золотистые от загара тела, пахло морскими водорослями и лавандой. Чайки и альбатросы парили высоко-высоко, иногда наполняя пространство пронзительными криками. Пляж еще не был переполнен отдыхающими. Те, если еще не нежились в постелях, то только-только поднялись и собирались завтракать.

— Дед, бежим купаться, скорее! — крикнула, снимая на бегу сарафанчик, Саша и бросилась в воду. Приятной прохладой обожгло тело, и внучка не слышала слов деда.

— Я посижу немного, отдышусь после дороги, Сашок.

Саша поплыла брассом, приподнимая ладони и хлопая ими о воду при каждом гребке. Так плавать ее научил прадед. Проплыв достаточно далеко, она нырнула.

— Ты стал еще больше походить на меня, друг. С тобой что-то произошло. Ты изменился.

— Нет, я просто нахожусь в воде, в море.

— А где ты был раньше?

— Раньше — на земле, и вокруг был воздух — это такой газ.

— Газ — это смерть, это очень опасно, не делай этого больше!

— Успокойся, я почти всегда живу в окружении газа, как и все люди. Мы дышим воздухом, а в воде можно утонуть, если не умеешь плавать.

— Непонятно: газ — это большие и мелкие пузыри, прижатые к верхней тверди. Там совсем мало места.

— Нет, что ты, воздух — это бескрайний простор. Он повсюду над поверхностью нашей планеты.

— Вероятно, у вас скопилось очень много газа под верхней твердью. Это к добру не приведет, поднимется очень высокое давление, и можно погибнуть.

— Что такое верхняя твердь? У нас нет никакой верхней тверди. Твердая у нас только земля под ногами, да дно морей и других водоемов.

— Верхняя твердь ограничивает наш мир, она сверху повсюду. Что же тогда ограничивает ваш мир сверху, если нет тверди?

— Ничего не ограничивает. У нас атмосфера, а дальше — космос.

— От вас туда возможно попасть, всплывая вверх?

— Можно, только не всплывая, а взлетая на специальном устройстве — космическом корабле.

— Вы летаете в космосе!?

— Не я, конечно, космонавты летают и всякие автоматические станции.

— Для меня это новое знание, нужно его хорошо обдумать.

Саша вынырнула и поплыла навстречу деду, стоящему по колено в воде, никак не решаясь окунуться полностью.

Ялтинская темная и теплая ночь быстро сменила короткие южные сумерки. На безоблачном черном небе замерцали мириады звезд. Плавно раскрылся купол большого телескопа обсерватории, и его зоркий взгляд устремился в беспредельные просторы Вселенной.

— Вот, Саша, смотри, сегодня необычайно хорош Сатурн. Орбиты его колец с Земли выглядят почти круговыми. Это пояса астероидов Сатурна. Самых больших — три, остальных — меньше, они сливаются в широкий пояс. Чуть поодаль его спутники. Третий от планеты — Титан.

— Вижу, — ответила деду Саша, не отрывая взгляда от окуляров телескопа.

— Ты стал намного ближе ко мне, друг. Я чувствую каждый извив твоего разума. Можно, я воспользуюсь твоим знанием, а взамен дам тебе свое?

— Конечно, можно.

Саша почувствовала легкое покалывание в голове.

Плотная, очень темная, прохладная жидкость простиралась во все стороны. Она была полна звуков — свиста, всхлипывания, щелчков, пронзительных криков, рокота барабанов, соловьиных трелей, рева хищников и еще чего-то, ни с чем несравнимого. Звуки воспринимались не ушами, а, скорее, кожей, всем телом, особенно элементами «кружевного воротника», едва шевелящегося в плотной среде. Видно не было — не было зрения, но каким-то новым чувством различались высокие растения, состоящие только из листьев, словно растущих один на другом. Были нитевидные водоросли, уносящиеся далеко ввысь. Все это чуть-чуть колебалось в совершенно неподвижной жидкости. Существовала необъяснимая гармония между колебаниями растений и миром звуков, наполнявшая тело и разум светлой радостью. «Восхитительно», — билась упрямая мысль. Вокруг нее, среди буйной растительности, едва покачиваясь, медленно плыли подобные ей и совсем другие, очень разные существа. Они мысленно общались друг с другом и с ней, будто вели светскую беседу. Откуда-то издалека пришла взволнованная мысль: «Опасность, очень большой пузырь, поднимается медленно по сложной широкой спирали». Светская беседа разом прервалась, послышались тревожные вопросы: «Где, где?». «Еще далеко, но нужно быть предельно внимательными». Послышался шелестящий звук. Словно мнут старую газету. «А-а-а, я гибну». Шелест прекратился. «Это Ван-Де погиб, жаль, он был такой славный. Каждый такой пузырь приближает нашу гибель. Давление растет, вода становится гуще и гуще, и она когда-нибудь нас раздавит. В древности часто встречались мощные гейзеры. Они проплавляли верхнюю твердь, и газ уходил куда-то из нашего мира. Теперь есть гейзеры, но очень слабые. Они не могут проплавить верхнюю твердь, и газ скапливается под ней. Это я думаю специально для тебя, друг»

Саша вдруг поняла, что знает совершенно невообразимую по земным представлениям математику и какую-то новую философию, главным лозунгом которой стоял принцип не нарушать ничего, так как гармония — суть равновесие. Ее память пополнилась и еще многими-многими другими знаниями, казалось, вовсе бесполезными для человеческого разума. Вдруг она поняла, что газ, поднимающийся со дна океана — это продукт гниения растительных остатков метан, а верхняя твердь — это просто толстый слой льда на поверхности океана, покрывающего всю планету. Еще Саша приобрела новое восприятие красоты. Эти странные существа с кружевами по краям, диковинные растения, странные звуки — все вместе и каждое в отдельности были красивы, красивы своей ни с чем несравнимой красотой. Прекрасны были безмолвные беседы, проникнутые взаимным уважением и любовью. Не было здесь ни малейшего сомнения в искренности собеседника, ни тайной зависти — только красота, уважение и любовь. Было и еще что-то, что можно было назвать добротой, но это, пожалуй, не совсем точно. «Я очень счастлива, счастлива настолько, что так не бывает», — подумалось Саше. «А еще мы теперь знаем многое о наших мирах. Только знание это нужно открывать понемногу, постепенно; тогда, конечно, нам будет польза. Не нужно торопиться».

Еще около двух недель Саша «соединялась» с другом, и в ее нежное девичье сердце закралась тихая, необъяснимая любовь. Она ждала каждого контакта, как ждут свидания с любимым человеком. Но что-то происходило во Вселенной, и «контакты» раз за разом становились слабее и слабее. Океан стал вообще неуловим. Только наиболее сильные мысли достигали своей цели. «Я люблю тебя, друг». А в ответ улетало: «Я тоже тебя люблю»..

2

Космический зонд, семь лет назад стартовавший с мыса Конаверел, пройдя довольно близко от кометы Галлея, достиг спутника Сатурна — Титана и стал на его орбиту.

Данные телеметрии сообщили Земле, что атмосфера Титана в основном состоит из метана. Облака — это твердые частички того же метана. На поверхности планеты лютый холод: — 180°С. Поверхность планеты покрыта очень толстым слоем белого кристаллического вещества, твердого, на страшном морозе почти, как сталь. Встречаются в большом количестве кратеры потухших вулканов и горные хребты, покрытые этим веществом. Разумной жизни на планете нет. Если и существует какая-либо жизнь, то она не похожа на земную. Кислорода в атмосфере нет. Освещенность поверхности планеты очень слабая — такая, как на Земле в хмурый, пасмурный день. Более подробные данные исследований будут получены после посадки спускаемого аппарата.

Спускаемый аппарат добавил к этим сведениям еще некоторые подробности. Белое вещество оказалось замерзшей водой с большим количеством минеральных солей, по своему составу близкой к воде земного океана. Мировая наука сделала вывод, что на Титане нет жизни, во всяком случае, в ее земном понимании. Дальнейшие исследования Титана сочли нецелесообразными, хотя сила тяготения на планете близка к земной.

3

— Деда, со мной происходит нечто странное. Я мысленно вступаю в связь с очень удивительным существом, похожим на клоунский зонтик. Оно разумно и научило меня странным, но мне понятным вещам — какой-то совсем не школьной математике, на первый взгляд довольно простой, но позволяющей решать самые сложные задачи. А еще оно научило меня, может, своей религии, может, образу жизни — я не знаю, как это правильно назвать. В общем, нельзя нарушать равновесия совершенно во всем. Мысли странные, но вовсе не — глупые. Он передал мне много совершенно нового, не очень понятного знания. Я еще и не разобралась толком во всем этом.

— Ты здорова, Сашок? — насторожился прадед.

— Ну что ты, дед, не веришь? Я тебе правду, самое сокровенное, а ты не веришь.

— Знаешь, огорошила ты меня. Нужно это переварить. Похоже, здесь нет ничего плохого.

Саша обстоятельно рассказала, о чем узнала за время контактов.

— Давай погуляем, внученька, подумаем, а потом все и обсудим.

— Пошли, дед.

Они долго бродили по городу и не заметили, как опустился вечер. Он застал их у моря на набережной, у входа на волнорез, на самом конце которого одиноко приютилась тяжелая бетонная скамья. Вот на этой скамье и состоялся разговор.

Небольшим группам отдыхающих, гулявшим по набережной, эта парочка на краю волнореза казалась странной. Действительно, о чем могут так живо беседовать дряхлый старик и совсем юная девочка? Слова заглушал шум прибоя, на собеседников с каждой волной летели брызги. Сашин сарафанчик вымок, намокли дедовы брюки, и сквозь них торчали острые колени, но старик и внучка этого не замечали.

— Саша, ты стала участником небывалого события, о котором очень давно мечтает все человечество, Произошел контакт с внеземным разумом, и, как я понял, с разумом, обладающим очень высоким уровнем развития и гуманистическим мировоззрением. Но вопрос, где они — эти гуманоиды? Кое-что вырисовывается из твоего рассказа, Саша. Вполне можно предположить, что они обитают на очень холодной планете, полностью покрытой водой, поверхность которой замерзла. Возможно, планета принадлежит солнечной системе, поскольку телепатическая связь становится лучше, когда ты, Саша, общаешься через телескоп. Холодными могут быть планеты, далекие от Солнца — возможно, Сатурн или Юпитер. Маловероятно! Они слишком тяжелые, чтобы на них могла существовать жизнь. Старый дурень! Это может быть спутник одной из этих планет. Плутон, Титан. Нет, Титан отпадает. Туда добрался американский зонд. Там атмосфера из метана…

— Дедушка, погоди. Смертоносные пузыри, поднимающиеся со дна океана, вполне могут быть метаном. Друг думал мне про мощные гейзеры, которые проплавляли верхнюю твердь, и сквозь эти отверстия уходил газ.

— Пожалуй, возможно. На земле метан образуется, как результат гниения погибших растений. Его еще называют болотным газом. Он и вправду поднимается со дна болот. Может быть, атмосфера Титана — результат жизнедеятельности морской фауны.

Теперь другой аспект. Ты сказала, что первый контакт произошел 6 июля. Это дата восхода Сатурна в этом году. Сатурн находится сейчас на самом близком расстоянии от Земли, и ракурс орбит его спутников очень удачен. Спутники не затеняют друг друга. Это нам в актив.

Третье и немаловажное. Сила тяжести на Титане почти земная.

Можно заключить: это вполне может быть Титан. Но никогда не нужно спешить выдавать желаемое за действительное. Можно угодить в «лужу».

Через четыре года Сатурн вновь будет достаточно близок к Земле, и ракурс останется достаточно удобным. Если твой контакт и тогда будет близким, то мы будем уверенны, что это Титан.

— Дед, какой же ты умный, как ты все быстро расставил по местам. Будем ждать четыре года, — со вздохом и грустью в голосе сказала Саша.

Время шло. Саша подрастала. Она удивляла учителей очень нестандартным подходом к решению школьных задач. Часто ход ее мыслей был вообще не понятен, но окончательный результат оказывался верен. Ее попытки объяснить ход решения были почти всегда безуспешны, и приводили педагогов в замешательство. Но она выходила победителем всех школьных олимпиад и к окончанию школы написала интересную работу с длинным названием: «Нетипичные подходы к решению математических задач». Статью приняли в научный журнал «Математический вестник».

У Саши появилось новое свойство мозга — ей достаточно было взглянуть на страницу с текстом, и она уже помнила все, что было написано. Ей достаточно было один раз услышать что-либо, и она помнила слово в слово сказанное. С такой феноменальной памятью и скоростью восприятия информации, ей стало неинтересно учиться в школе, и, учась еще только в девятом классе, она, проглядев учебники за среднюю школу, экстерном сдала с блестящими результатами все экзамены и поступила в МГУ на факультет астрофизики. В пятнадцатилетнем возрасте Саша окончила МГУ, а еще через год, защитив диссертацию, стала кандидатом физико-математических наук. Тема ее диссертационной работы была: «Использование солнечного ветра как движущей силы при дальних космических перелетах». Саша предложила направлять поток солнечного света при помощи оптического волокна перпендикулярно плоскости паруса. Это давало возможность двигаться в космосе любыми курсами относительно Солнца с максимальной эффективностью. С космодрома Плесецк стартовал экспериментальный зонд, оборудованный парусной системой, предложенной Сашей. Зонд достиг орбиты Марса за трое суток, развив максимальную скорость 98 км/сек. Результаты этого полета коренным образом повлияли на дальнейшее развитие космонавтики. По совокупности работ Саша удостоилась степени доктора наук. Ей исполнилось 17 лет!

Пришел июль, и возобновились контакты с другом. Саша поехала в Ялту и вместе с прадедом, который по-прежнему был бодр, несмотря на преклонный возраст, проверили свою гипотезу о Титане. Все получалось правильно.

Друг подумал Саше о том, что над их миром нависает смертельная угроза: давление воды быстро растет, и если даже давлением разорвет верхнюю твердь и давление упадет резко, то их цивилизация погибнет от вскипевшего в крови азота. В другом случае, их просто постепенно раздавит вода. Как быстро это может произойти, друг не знал. Он не просил о помощи. Он считал, что помочь нельзя.

Обдумав все еще и еще, прадед и Саша написали статью, и ее опубликовал журнал «Мировой вестник науки» под заголовком «Что неизвестно о Титане?». Статья вызвала невероятный переполох не только в мировых научных кругах, но и у мировой общественности. Шума было так много, что в Организации Объединенных Наций было решено созвать заседание Совета Безопасности.

4

Маститые политики ожидали увидеть чопорную пожилую даму — доктора физико-математических наук, но на трибуну большого зала ООН поднялась худенькая, черноглазая и черноволосая девочка — почти ребенок, с маленьким, чуть вздернутым носиком, обаятельной и немного наивной улыбкой.

«Слово для доклада предоставляется русскому ученому, доктору физико-математических наук, профессору Московского Государственного Университета Александре Ивановне Шик», — объявил генеральный секретарь ООН.

По залу прокатился ропот недоумения.

«Господа, — обратилась Саша к затихшему залу, — с незапамятных времен человечество мечтало встретить во Вселенной инопланетный разум. Мечтало и боялось. А вдруг, они окажутся очень сильными и агрессивными? Вдруг, они поработят людей? В данном случае этого не произойдет. Я уже более четырех лет нахожусь в телепатическом контакте с разумным существом из далекого и совершенно другого мира. Его мир — океан, отгороженный от Вселенной верхней твердью, и уже поэтому они не способны к агрессии. Кроме того, основной принцип жизни этих существ — не нарушать равновесия во всем, что вокруг и внутри них. С точки зрения этого разума (если так можно выразиться, поскольку они слепы), их мир прекрасен. Но в будущем они погибнут из-за постоянно скапливающегося под верхней твердью газа, который возникает в результате жизнедеятельности их мира. Они не кричат в отчаянии, не ищут посторонней помощи, они спокойно ждут участи, уготовленной им судьбой.

Люди, мы могли бы им помочь. Достаточно пробурить несколько отверстий в твердой корке, покрывающей океан, и выпустить скопившийся газ.

Конечно, в гипотезе, предложенной на суд человечества мной в соавторстве с Николаем Михайловичем Шик — моим прадедом, возможен какой-либо просчет, но вероятность, что неведомый до сих пор мир находится на Титане, очень велика.

Жители планеты Земля, давайте поможем разуму с Титана! Помощь окажется небескорыстной. Взгляните на меня! Мне нет и 18 лет, а я доктор наук. Это результат моего контакта с внеземным разумом. Это еще не все. Газ, скопившийся на Титане — вероятно, метан, отличный энергоноситель.

Теперь, когда для космических перелетов можно очень эффективно использовать солнечный ветер, вполне возможно вывозить вещества с Титана на Землю для использования их на нашей планете.

В заключение я прошу человечество организовать экспедицию на Титан для детального его исследования и помощи его разуму».

5

— Наши мать-отец, когда мы были еще детьми, внушали нам, что мы отпочкованы для большой дружбы с тобой, Ли. Мы могли бы отпочковать свою пару новых существ, но ты совсем не думаешь обо мне, все твои мысли только о новом далеком друге. Я скучаю, я много думаю для тебя, хочу думать с тобой. Ты огорчаешь меня, — терзался в ревности Кир.

— Я ничего не могу с собой поделать. Действительно, все мои мысли только о далеком друге Саше. Мое чувство к нему очень велико. Я мечтаю о духовной близости с ним, представляю, какой будет наша новая пара маленьких. Был бы он ближе, мы обязательно создали бы потомство. Не ревнуй меня, Кир, это плохо для тебя и для меня. Давай, просто будем друзьями, — подумал для Кира Ли.

Строительство огромного космического корабля с поэтичным названием «Спасение» вот уже около двух лет велось на орбите Земли. Практически все развитые страны мира принимали в нем посильное участие. Ради этого США свернули все свои военные программы, и на планете установился достаточно прочный мир. Корабль оснащался самым большим с момента изобретения солнечным парусом. Четыре огромных ракетоносителя на жидком реактивном топливе предназначались для спуска корабля на Землю. Еще четыре реактивных двигателя на сжиженном азоте предназначались для посадки на Титан и взлета с него. В грузовых отсеках корабля расположили части сборного купола для создания стационарной исследовательской станции. Там же поместились могучие вездеходы и буровое оборудование. Никаких нештатных ситуаций во время работы космических монтажников не возникло, и в назначенный срок «Спасение» было готово к старту.

Корабль принял на борт 18 членов экипажа, среди которого нашлось место Саше. Девушка была вне себя от счастья. Огорчала ее только недавняя смерть прадеда. Правда, дел по подготовке экспедиции было так много, что особенно грустить было некогда. Ночами опять возобновились контакты с другом, и он каким-то необъяснимым образом сумел утешить девушку. Саша не обнадеживала друга в том, что люди принесут им спасение. Но скрыть мысли о готовящейся экспедиции Саша не смогла. Друг пользовался ее мозгом также хорошо, как своим. Он терпеливо ждал, не выказывая волнения. Саша подумала ему: «Разве ты не рад, скоро мы будем близко».

— Нельзя нарушать равновесия. Все должно произойти само, тогда я буду радоваться вместе с тобой, мой любимый друг. Времени достаточно, мы дождемся.

Наконец настал долгожданный день. Космический корабль «Спасение», описав плавную дугу и достигнув второй космической скорости, расправил солнечные паруса. Он, продолжая набирать скорость, устремился в направлении Сатурна.

Экипаж корабля был интернационален. Вейли Харсон, капитан и руководитель экспедиции, американец крупного телосложения, немного полноватый блондин, довольно шумный и веселый, выглядел несколько моложе своих 52 лет. Он не был новичком в космосе. Его стаж работы на Международной космической станции был больше 750 дней. Он летал на Луну и на Марс. Его опыт космических перелетов вселял членам экспедиции надежду на успех. Русский штурман Андрей Шаталов был продолжателем российской династии космонавтов, шесть раз летал в околоземной космос и прекрасно знал свое дело. Бортинженер-француз Жанн Поль Буше, имел ученую степень доктора технических наук и был создателем солнечного паруса, установленного на «Спасении». Среди членов экипажа были известные геологи, астрофизики, монтажники, имеющие опыт работы в Арктике, Антарктиде и в космосе, специалисты по глубинному бурению, два врача, психолог и ученый-специалист по контактам с внеземным разумом — доктор наук Александра Ивановна Шик.

В короткие часы отдыха от обязанностей по жизнеобеспечению корабля, которые были возложены на восьмерых членов экипажа, и в их числе на Сашу, она думала: «А вдруг моя гипотеза ошибочна? Как я сумею ответить перед руководством ООН в случае ошибки? Это я виновата, что мы летим на Титан».

— Вы летите правильно. С каждым нашим общением ты все ближе ко мне, друг. Будь спокойна, жди. Я чувствую, наше счастье близко.

— Мне без тебя одиноко, я скучаю.

— Мы можем думать вместе чаще. Я не знаю, как скучать, но мне без тебя как-то неуютно, выражаясь по-вашему.

— Хочется скорее, но я буду терпелива, я буду ждать, друг мой, любовь моя.

Жанн Поль Буше со свойственной французам любовью волочиться за молоденькими женщинами, попробовал приударить за Сашей, но девушка осталась безучастна к ухаживаниям француза.

— У вас есть жених, Александра? — спросил Буше.

— И да, и нет, — уклончиво ответила девушка.

— Как это понимать?

— Понимайте, как хотите, — обрезала ухаживания Саша.

Большая часть пути была позади. Теперь Сатурн был великолепен. Стали видны не только отдельные астероиды его колец, но и детали его ландшафта. Стал виден и Титан. Он блестел узким серпом среди других серпов и кружочков спутников Сатурна. С каждой новой вахтой серп Титана становился все шире, и вот наступил день, когда его бледный круг занял значительную часть неба.

«Завтра, на сорок восьмой день с момента старта, в 18часов 20 минут по Гринвичу мы совершим посадку. Подготовьтесь к перегрузкам», — по громкоговорящей сети сообщил капитан.

Посадка прошла нормально и в расчетное время.

— Мы на Титане, мой друг.

— Мы рядом, мы вместе, мы неразлучны.

6

На разгрузку и монтаж стационарной станции ушло около месяца. Работать можно было только днем, хотя по земным меркам здесь были сумерки. Ночами холод, царивший на планете, становился еще сильнее, и сыпал метановый снег, делая совсем беспросветной ночную тьму. За ночь снега выпадало очень много, но с наступлением утра снег быстро таял, превращался в ручьи и реки и затем испарялся. Это был метан. Собралось много интересной информации для передачи на Землю. Запустили первую буровую установку, прошли первые метры твердого, как стекло льда.

— Даже если здесь нет разума, то запасы метана с лихвой оправдают затраты на экспедицию, — сказал Саше Вейли Хартон.

— Но разум здесь. Теперь я это знаю точно, он там, подо льдом.

— Это действительно так, — вдруг подумал капитан, — я не Нон Ли, я другой, но я знаю его друга — Сашу, и тебя тоже знаю, и других. Вы хотите нам помочь, но не выпускайте сразу много газа. При резком снижении давления мы можем погибнуть.

— Я приму все меры, чтобы этого не случилось, — подумал Вейли.

Спустя три дня из скважины с ужасающим свистом пошел газ. Еще через неделю свист стал затихать.

— Закройте выход газа, — подумалось капитану Хартону. Он связался с буровиками, и те закрыли вентиль.

Все члены экспедиции ощутили необыкновенную радость. Среди буйства диковинных растений неслись в невообразимом танце удивительные существа. Они пели на разные голоса. Их мысли стремились в будущее.

— Мы заведем детей, и мы, и мы… Как хорошо сбросить эту страшную тяжесть. Радуйтесь и познавайте нас. А мы познаем вас. Мы — друзья.

— И мы — друзья. Будем дружить планетами, — подумал Андрей Шаталов.

— Мы будем любить друг друга, — почувствовал Жанн Поль Буше.

— Я так тебя люблю! — пронеслось в голове Саши.

— И я люблю, друг!

* * *

Прошло почти десять лет. На Титане вырос небольшой город. В тесной, но уютной квартирке рядом с Сашей играл на флейте тоненький мальчик — Коля Шик-Ли, рожденный земной женщиной, а в пучине океана спокойно плавал Пок Ли-Шик восьмилетнее существо, отпочкованное Нон Ли. Все четверо были счастливы.