Притон невинностей

Михаил Серегин, 2000

Марина, которая пришла в ночной клуб «Троянский конь» с панели, надеется сделать здесь карьеру – стать менеджером заведения. А для этого надо шустрить – и в постели, и в интригах, выполняя роль осведомителя при начальстве. Марина поспевает везде. И в большой игре за похищенные из сейфа убитого директора клуба двести тысяч «зеленых» у нее тоже есть свой интерес.

ГЛАВА 1

Когда жизнь предоставляет тебе реальный шанс подняться из дерьма да в люди, нужно срочно включить мозги, пошурупить изо всех сил и отнестись творчески к подаренной возможности.

Ну и что с того, что все девчонки проходят через Резника, точнее, под ним? И она пройдет, да только не мимо, а запомнится ему. Это настоящий шанс, а она, слава богу, не дура.

Стараясь не шуметь, Марина приготовила тосты, намазала их маслом и, поставив на плиту турку, взглянула на часы. Через пятнадцать минут Петру Алексеевичу надо вставать. Он говорил, что у него сегодня какая-то важная встреча в клубе.

Марина вновь нажала кнопку электрического чайника, вода в нем несколько минут назад вскипела, но ей был нужен крутой кипяток.

Когда, зашумев, чайник щелкнул, Марина залила горячую воду в заварник, куда предварительно засыпала целых четыре ложки «Ахмад-чая».

Подождав три минуты, Марина налила полную чашку одной заварки и с ненавистью посмотрела на нее. Ну что поделаешь, искусство требует жертв, а если рот будет горячим и вяжущим после чая, то это мужикам в самый кайф. Они от этого просто балдеют.

Петр Алексеевич еще покрутится и повизжит под ней. Сволочь зажиревшая.

Медленными глотками выпив приготовленную горькую гадость, стараясь удерживать горячий чай во рту подольше, Марина еще раз бросила взгляд на настенные часы. Остается десять минут. В самый раз, за десять минут она как раз успеет начать и кончить.

Плавали, знаем.

Она тихо вошла в спальню и, повесив халатик на угол двери, неслышно подошла к широкой кровати.

Петр Алексеевич, крупный, полный и лысый мужчина, в возрасте ближе к полтиннику, спал, раскинувшись на спине. Съехавшее одеяло прикрывало его волосатую грудь только до половины, в полуоткрытом рту пузырилась слюна.

Красавец, что и говорить.

Торопясь, Марина, встала на колени на кровати в ногах Петра Алексеевича и спрятала голову под одеяло, не забыв, однако, выставить наружу попку и приподнять ее повыше. Пусть поглазеет спросонья, поросенок, настроение поднимет.

Марина проползла по ногам Резника и ощупью добралась до паха. Откинув немного край одеяла, чтобы не задохнуться во время грядущей работы, Марина двумя пальчиками пошевелила маленький сморщенный член. Тоже спишь, что ли? Сейчас мы тебя разбудим, малыш.

Взяв в рот это мягкое недоразумение, Марина плотно сжала губы у самого его основания, а языком принялась по кругу тревожить головку.

Резник замычал, его вялая ладонь проползла по лицу Марины снизу вверх и затормозилась на ее затылке, становясь постепенно тяжелее и жестче.

Пошел процесс, говоришь? То ли еще будет.

* * *

Валерий одернул на себе длинный синий рабочий халат, натянул на руки грубые строительные перчатки и хмыкнул.

— Слышь, Аркадий, а мы точно похожи на клоунов, — сказал он, удобнее перехватывая тяжелое ведро из-под шпаклевки «Байрамикс», накрытое фирменной крышкой.

Аркадий, идущий рядом с Валерием и одетый тоже слишком тепло для чудного майского дня, промычал что-то неразборчивое. В отличие от Валерия он не был расположен к трепу, когда работа началась. А дело заваривалось серьезное.

Прикид Аркадия был таким же: длинный халат, только коричневый и весь заляпанный краской. На голове, как и у Валерия, плотно сидела синяя бейсбольная кепка, натянутая на самые глаза. В руках он нес два старых малярных валика на длинных черенках.

В таком рабоче-крестьянском виде они вышли из старого «уазика»-микроавтобуса и, хлопнув задней дверью, сейчас направлялись к служебному выходу из ночного клуба «Троянский конь».

До него оставалось ровно пятнадцать метров.

Этот служебный выход совсем недавно был облагорожен одноэтажной кирпичной пристройкой. Серая металлическая дверь, «глазок» в ней и кнопка звонка на стене.

Валерий с Аркадием подошли к пристройке справа. Валерий поставил ведро на землю, зачем-то поправил на голове кепку и поднял с земли деревянную лестницу, принесенную им сюда минувшей ночью.

— Помоги, что ли, — зло пробормотал он, и Аркадий, аккуратно положив свои валики, поддержал лестницу.

Вдвоем они установили ее, прислонив к крыше пристройки. Незаметно осмотревшись, Валерий полез первым.

— Ведро давай, — бросил он, поднявшись почти на самый верх.

Аркадий, кивнув, поспешно подал ему ведро. После чего, держа в одной руке валики, полез следом.

Они тихо забрались на крышу пристройки, крытую рубероидом, и, переглянувшись, двинулись к открытому окну, расположенному в стене здания почти точно посередине крыши пристройки на высоте примерно метра от нее.

Окно было открыто внутрь, и внутренность комнаты прикрывали вертикальные матерчатые полоски жалюзи.

Аркадий, присев на корточки, осторожно снял крышку с ведра. Освободив из вороха тряпья пистолет Макарова, он быстро подал его Валерию, и тот спрятал «макаров» в обширный карман рабочего халата.

Валерий, более нетерпеливый, чем его товарищ, оглядев двор и не заметив ничего подозрительного, тоже присел и у самого подоконника чуть раздвинул полоски жалюзи.

Просмотрев внимательно открывшееся ему помещение, он поднял вверх большой палец. Пока все путем.

Взяв пистолет, Валерий, неслышно отогнув жалюзи, скользнул в комнату.

Это был обычный кабинет размером примерно пять на пять метров. Справа у стены стоял стол, дальше сейф. Около окна — аквариум с золотыми рыбками. За столом в черном кожаном кресле сидел очень полный моложавый мужчина и что-то писал.

Валерий стремительно сделал несколько шагов вперед и приставил дуло пистолета ко лбу сидевшего за столом мужчины.

Аркадий залез в комнату вслед за Валерием и, подбежав к входной двери, тихо крутанул круглую золоченую ручку, после чего уже спокойно подошел к столу.

— Ребята, вы что, вы что, — забормотал мужчина, переводя испуганный взгляд с лица Валерия на его палец, лежавший на спусковом крючке.

— Рот закрой, да? — приказал Валерий и сильнее ткнул дулом пистолета в лоб мужчины.

Голова хозяина кабинета отклонилась еще дальше назад. Бросив взгляд на массивный ящик сейфа в правом углу кабинета, Валерий потребовал:

— Шифр, быстро!

— К-какой шифр? — переспросил мужчина, демонстрируя полное отсутствие способности соображать.

Аркадий молча схватил со стола открытую пластиковую бутылку «Аква Минерале» и, перевернув ее, вылил мужчине на голову.

Тот раскрыл рот — хотел закричать или откашляться, но Валерий левой рукой ударил его по подбородку, с удовольствием услышав, как лязгнули зубы.

Аркадий поставил бутылку на стол.

— Шифр от сейфа, сука, — прошипел он.

Мужчина неуверенно кивнул, и Валерий поторопил его:

— Ну?!

— 612-16, — прошептал мужчина.

Услышав все, что ему было нужно, Аркадий кинулся к сейфу и принялся крутить большой диск замка. В перчатках работалось неудобно, но таковы уж были требования техники безопасности.

— Выползай-ка из-за стола, пузанчик, — скомандовал Валерий, и мужчина, робко выставив перед собой ладони и пригибаясь, послушался.

Сейфовый замок, откликаясь на каждый поворот мелодичным звоном, словно внутри находился китайский колокольчик, на последней цифре тихо щелкнул.

— Есть контакт, — прошептал Аркадий и потянул ручку сейфа на себя.

Валерий посадил мужчину на пол лицом к сейфу, встал за его спиной и прижал дуло пистолета к его затылку.

— Дернешься — убью, — пообещал он и взял свободной рукой со стола ту же бутылку с остатками воды.

— Что там, братишка? — вытягивая шею, спросил Валерий, не забывая, однако, приглядывать за своим пленником.

— Порядок! — облизнув губы, ответил Аркадий.

Валерий, сделав полшага от своего пленника, увидел на верхней полке сейфа замечательно приятные для глаз пачки долларов.

— Годится, — пробормотал он и вылил оставшуюся воду на пол. Затем, надев бутылку горлышком на ствол пистолета, приставил дно бутылки к голове сидевшего на полу мужчины и выстрелил.

Бутылка, сработав одноразовым глушителем, приняла в себя полный звук выстрела. Аркадий услышал только негромкий щелчок и обернулся.

Мужчина упал.

— Нормально, — проговорил Аркадий, — люблю надежность. Гони сюда.

Валерий подскочил к Аркадию и вытащил из кармана халата полиэтиленовый пакет.

Аркадий аккуратно переложил деньги в пакет, потом оба подельника подошли к окну. Аркадий выглянул наружу и кивнул, Валерий протянул руку и уронил пистолет в аквариум.

Золотые рыбки испуганно шарахнулись прочь и сбились в кучу.

Быстро выбравшись на крышу пристройки, Валерий и Аркадий спустились на землю и, пройдя все те же пятнадцать метров, сели в «уазик». Аркадий — на место водителя, Валерий рядом.

— Ну давай же, — прошептал Валерий, поглаживая лежащий у него на коленях пакет с деньгами, и Аркадий, хмыкнув, повернул ключ зажигания.

* * *

И этот день начался как обычно: тяжело и с плохим настроением.

Зато не рано — около двенадцати.

Надя, потягиваясь, не открывая глаз, подумала, что, пожалуй, вчера немножко перепили и переработали. Можно было бы еще поваляться на диванчике, но шум воды в ванной комнате подсказал ей, что Оксанка почему-то уже вскочила и пошла плескаться.

«Почему-то, — усмехнулась Надя, — ясно почему: причина подоспела».

А если Оксана встала, то это сто процентов гарантии, что поспать Наде она не даст — характер такой у человека, компанейский…

Вот уже второй месяц Надя с Оксаной снимали однокомнатную квартиру, жили вместе и уже успели узнать привычки друг друга.

Правда, квартира находилась в так называемом старом жилом фонде, но зато отдельная и с телефоном. А при их работе, или, как любила говорить Оксанка, при их бизнесе — все это было почти необходимым условием. И хотя уже давно Надя с Оксаной избавились от необходимости стоять на улицах и сшибать клиентов, потому что устроились в ночной клуб «Троянский конь» постоянными «девочками», но при случае всегда было приятно скалымить стольничек-другой. Вот тут и квартира и телефон были в самый раз.

В большой комнате мебели было немного — только самый необходимый набор: два дивана, оба раскладные, стол, два стула и буфет. Большой платяной шкаф стоял в коридоре.

Стены комнаты, чтобы прикрыть весьма несвежие обои, Оксана, будучи любительницей прекрасного, плотно заклеила плакатами с артистами. С теми артистами, которые снимаются в эротических фильмах и в откровенных порнухах. Ну и плакаты были соответствующие, конечно. Некоторые клиенты просто обалдевали, увидев эту коллекцию, и даже не сразу вспоминали, зачем, собственно, они сюда пришли.

Кстати, этот момент особенно устраивал хозяек квартиры. Оксана с Надей в своей работе любили только деньги. Надя собиралась «вот еще немного поработать» и встретить нормального человека, выйти за него замуж и зажить обычной семейной жизнью. Оксана же просто была лесбиянкой.

…Надя глубоко вздохнула, подумав, что уснуть ей все равно уже не удастся, и открыла глаза.

Покосившись на окно, она увидела чистое голубое небо. Наконец-то погода устоялась. После совершенно безобразных заморозков, грохнувших в самые майские праздники, долгожданная теплая погода не могла не радовать.

Надя протяжно зевнула и, встав со своего дивана, побрела в кухню.

Оксанка, молодец, уже поставила чайник, и он вот-вот уже должен был вскипеть.

Надя потерла глаза и открыла дверку навесного шкафа, где лежал хлеб.

Скрипнула дверь ванной, и показалась Оксана — среднего роста крепенькая девушка двадцати пяти лет. В этом месяце Оксанка была блондинкой. Ну почти натуральной.

— Привет! — воскликнула она. — А у меня каникулы, закрываюсь на менструацию!

— Да я уж поняла, — ответила Надя, — ты уже закончила? А я собралась хлеб резать.

— Я порежу, иди умывайся, — сказала Оксанка.

Надя вошла в ванную, заперла дверь и, взглянув на себя в зеркало, показала себе язык. Этому упражнению ее научила мама, когда Надя еще училась в школе. Между прочим, помогает: настроение улучшается почти сразу и надолго. Если не получается, то можно и повторить, хуже не будет.

Надя повторила, потому что чувствовала себя утомленной. Вчерашняя работа с двумя типами, подхваченными в «Троянском коне», закончилась только сегодня в четыре утра. Хорошо, что ничего и нигде не болело, но усталость чувствовалась сильнейшая.

Быстро и неохотно умывшись, Надя вышла в кухню. Уже пахло яичницей и свежим чаем.

— Правильно я вчера сказала Резнику, — не оборачиваясь от плиты, проговорила Оксанка веселым тоном, — не фига меня брать на ночь, могу поднести нежелательный сюрпрайз, что оно и получилось.

— А кто к нему пошел? — спросила Надя, присаживаясь к столу.

— Маринка, кажется, подружка твоя, — ответила Оксанка. — Ты не пристраивайся к табуретке, мать, давай тарелки ставь, чашки доставай.

— Ой, блин, когда же я сдохну, — привычно простонала Надя, опять вынужденная вставать.

В отличие от Оксаны она была не в халате, а в трусах и в майке. Какой смысл стесняться, если посторонних нет?

* * *

Михаил быстро вошел на территорию рынка и еще раз посмотрел на часы — не опоздал, и слава богу.

Арам, их общий бригадир, увидев Михаила, коротко кивнул ему и сразу же отвернулся, чтобы не засветить помощника.

Арам работал «кассиром». Он со скучающим видом стоял на своем обычном месте, около лотка с электротоварами, и, словно карточную колоду, перетасовывал в руках пачечку долларов. Купюры были не крупного достоинства, самая тяжелая — двадцатка, но то, что это именно пачка, конечно же, привлекало внимание.

Михаил встал вполоборота к Араму и сделал вид, что рассматривает товар на лотке у Медины. Медина давно уже привыкла, что ребята работают невдалеке от нее, поэтому не обратила никакого внимания на Михаила и продолжала о чем-то увлеченно разговаривать со своим мужем. Они были азербайджанцами и о чем говорили — хрен их поймет.

Все соблюдали установившиеся правила.

Михаил низко наклонился к выставленным на лотке тапочкам и начал их перебирать, словно решая что-то купить, а сам уже заметил парочку лохов, навострившихся поменять валюту у Арама.

Мужчина и женщина средних лет, с виду обычные колхозники, несмело подошли к Араму и стали выяснять его курс обмена долларов.

Михаил не упускал из вида Арама. Он заметил, что тот, подняв руку, почесал себе левый глаз. Это означало начало работы.

Между тем мужчина с женщиной, оглядевшись по сторонам, вплотную придвинулись к Араму. Женщина вынула из-за пазухи небольшой сверток, завернутый в прозрачный полиэтилен, и начала его разворачивать.

Теперь нужно было четко уловить момент.

Дождавшись, когда Арам проверил полученные от клиентов рубли и стал тщательно пересчитывать доллары, Михаил направился к нему.

В этот момент от лотка, расположенного в противоположном ряду, отошла молодая пара — высокий симпатичный парень и девушка с короткой стрижкой. Лениво переругиваясь между собой, они не спеша пошли навстречу Михаилу.

Когда до пары лохов, желавших получить от Арама доллары, оставалось два шага, Михаил, вынув из кармана бумажник, раскрыл его. И тут девушка, оторвавшись от парня, прошла мимо Михаила и неосторожным движеним задела его за руку.

Бумажник упал на землю, из него высыпалась мелочь и несколько бумажек. Подхваченные ветерком десятки разлетелись в разные стороны.

На такую сцену нельзя было не оглянуться. А это и требовалось.

— Ой, извините, — негромко произнесла девушка, снова прижимаясь к своему спутнику.

— Да пошла ты, коряга неуклюжая, — огрызнулся Михаил, нагибаясь, чтобы подобрать деньги.

— Ну ты, полегче с базаром-то, — вступился за свою подругу парень, — перед тобой извинились, братан, что еще надо?

— Засунь ты в задницу свое извинение, — рявкнул Михаил, собирая купюры. — Ходят здесь, руками машут, блин.

— Что ты сказал? — надвинулся парень на Михаила, но девушка, вцепившись ему в руку, затараторила:

— Не связывайся, Андрюша, пошли, пошли, вон милиция идет.

— А что он тут базарит? Самый великий, что ли? — возмущался парень, но дал себя увести, продолжая бормотать угрозы.

Михаил собрал с земли все бумажки и монетки и пошел покупать сигареты.

Отвлеченные сначала перепалкой, а затем предупреждением о милиции клиенты Арама все равно получили полную сумму в долларах по выгодному для себя курсу.

Араму и всей его бригаде этот курс был еще выгоднее: они брали баксы у чеченцев, доплачивая по одному настоящему доллару за десять липовых.

* * *

Петр Алексеевич ел быстро и неаккуратно, ронял крошки на колени и вытирал рот тыльной стороной ладони.

Повернувшись к стоящему справа от него приемнику, он нажал кнопку и покрутил ручку настройки.

Местное радио уже начало передавать новости, и сейчас дикторша со стильным дефектом речи сообщала о намеченном на сегодня массовом велокроссе, предпринятом по инициативе губернатора.

Готовясь к перевыборам, губернатор задумал пересадить всех областных чиновников на велосипеды и этим продемонстрировать свою близость к народу, понимание его чаяний.

Прослушав информацию, Резник кивнул своим мыслям и, усмехнувшись, выключил радио.

Марина, поразмыслив, как ей себя вести, чтобы и глаза не мозолить, и все-таки быть под рукой, не нашла ничего лучшего, как крутиться возле плиты.

Она старалась не делать быстрых движений, чтобы выглядеть изящнее, и один раз позволила себе уронить на пол чайную ложечку: зря, что ли, надела короткий халатик на голое тело?

Всей кожей она ощущала вожделенные взгляды Резника, но времени у шефа было очень мало.

Быстро допив кофе, он встал и, проходя мимо стола, погладил Марину ниже талии.

— Собирайся, малышка, — коротко бросил он и затопал в коридор. — Мне некогда, сегодня важные дела будут решаться, — добавил он оттуда, — поторапливайся.

Марина куснула губу, но тут же расслабилась: после первой же ночи захотела остаться в квартире Резника? Ты разгубастилась, девочка, имей понятия о реальностях.

Настроение немного ухудшилось, но Марина постаралась все свое недовольство спрятать подальше: Резник должен видеть, что характер у нее ровный, в сексе она не колхозница, а кроме этого, еще и накормить сможет, если нужно.

Мужикам важны только эти пункты, до всего остального им нет дела, и приходится это учитывать. Пока, по крайней мере.

Маринины мечты ни в коем случае не простирались до дурацкой идеи выйти замуж за Резника — такой кобель хорош только на время — как ступенька к чему-то высшему. Марина в душе была карьеристкой и хотела подняться из простых девочек клуба хотя бы до менеджера. А там видно будет.

Запасть в душу Резнику — начальнику охраны и заместителю директора клуба — было одним из путей к достижению цели.

Марина послушно ушла с кухни и, по пути захватив свои вещички, прошла в зал.

Встав напротив двери, она сняла халатик и начала одеваться. Не оглядываясь на коридор, она по звукам, доносившимся из коридора, поняла, что Резник замедлил шаги.

«С чего бы это?» — довольно усмехнувшись, подумала она, но сделала вид, что ничего не заметила. Однако вести себя стала демонстративнее.

Но Резник действительно спешил и поэтому, похлопав глазами, ни на что большее не поддался.

Через десять минут они уже спустились на лифте с четвертого этажа престижной девятиэтажки, расположенной в районе набережной, где после развода с женой жил Резник, и направились к скромной «девяносто девятой» цвета сафари, стоявшей напротив подъезда.

Ночной клуб «Троянский конь», где работали и Резник и Марина — в разных служебных категориях, разумеется, — располагался в районе железнодорожного вокзала, и до него от дома Резника на машине было примерно двадцать минут езды.

Так рано Марина еще ни разу не приезжала в клуб. Если бы не предложение Резника, она с удовольствием никуда бы не ездила, а спокойно проспала бы до обеда. Тем более, если уж честно, никакого предложения и не было. Просто Резник спросил: «Со мной едешь или как?» Она ответила: «С вами, Петр Алексеевич», — и он молча кивнул ей в ответ.

Резник не предложил ей остаться у него дома, значит, в любом случае нужно было уезжать. Ей показалось, что это лучше сделать с начальством на машине, чем самостоятельно на троллейбусе.

Манера обращения с шефом тоже была Мариной продумана и сейчас проверена: в интимной обстановке шеф был «Петей», но в одетом состоянии даже наедине — «Петр Алексеевич» и никак иначе. Ей казалось, что этого нельзя было не оценить, потому что другие девчонки наверняка продолжали называть его «Петей», когда их никто не мог услышать.

Она этого, конечно же, не знала, но была уверена, что дело обстоит именно так.

Поставив свою «девяносто девятую» у входа в клуб, Резник вышел из машины и, едва бросив взгляд на Марину, спросил:

— Ты сегодня весь день здесь?

— Как обычно. — Она пожала плечами и улыбнулась.

Но Петр Алексеевич больше ничего не спросил.

Дверь им отворила уборщица тетя Шура и тут же снова заперла ее за ними.

Марина не пошла за Резником в его кабинет — ее не позвали, — а направилась в основной зал клуба.

Она решила перекантоваться здесь пару часиков, помелькать на глазах у Резника, а потом пойти к своей однокласснице Наде Куликовой, тоже работающей в клубе. У Нади можно было и отдохнуть и выспаться перед вечерней работой. Да и просто поболтать.

Домой Марине было ехать слишком далеко и бесполезно: для нормального отдыха условий там не существовало. Родители-с. И как раз сегодня они оба в ночную смену, значит, сейчас дома.

Основной зал ночного клуба располагался напротив входа. Нужно было только пройти через небольшой холл, в котором обычно мялся охранник, но сейчас, в нерабочее время, здесь не было никого. Уборщица тетя Шура, громыхающая металлическим ведром в туалете, не считалась.

Зал был пуст, только у стойки бара официантка Маша громко переговаривалась с барменом Николаем. Из-за стойки бара был виден только его лысый череп.

— Привет. — Марина поздоровалась, подошла и встала рядом с Машей.

Николай молча кивнул ей и наклонил голову вниз: он был занят.

— Ой, а ты здесь откуда? — спросила Маша и, не дожидаясь ответа, повернулась к бармену.

Лысый сидел на низком стуле и поглощал тройную порцию жареной картошки.

— И что там будет? — спросила Маша у Николая, словно не замечая, что бармен с удовольствием открывает рот только для ложки.

— Еще один зал, — нехотя буркнул Николай, рыгнул и вытер рот ладонью. — И кабинеты, — глухо добавил он.

— Где будет зал? — поинтересовалась Марина, чтобы не молчать, словно ее здесь нет. К тому же разговор, кажется, касался ее работы.

— А ты не знаешь, что ли? — обрадовалась Маша и сделала огромные глаза. Сама она услышала новость несколько минут назад, но, похоже, начисто забыла об этом.

— Не знаю, а что происходит-то? — Марина подумала, что самым скверным было бы известие о переориентации ночного клуба, превращении его в благотворительную столовку. Тогда точно все они остались бы без работы.

— Ничего не произошло, но скоро произойдет, — туманно пообещала Маша. — Сегодня собираются все бугры, все учредители то есть, и будут решать вопрос с магазином.

— С каким магазином, с гастрономом, который рядом?

— Ну да, короче, они его решаются покупать и часть оттяпают для клуба, а вторая часть так и останется гастрономом. Ну, может быть, еще ремонт сделают. Не знаю точно.

— Ясно, — протянула Марина, понимая теперь, куда так спешил Резник. Ему, разумеется, нужно было присутствовать на этом совещании.

Она немного успокоилась.

Не признаваясь себе самой, она все же где-то в глубине души немножко опасалась, что этот ранний отъезд Резника был обусловлен тем, что она не произвела на него впечатления, и, хотя такого быть просто не могло, крошечное сомнение существовало.

— Понятно, — повторила Марина, — и когда будет сабантуй?

— Не будет никакого сабантуя, — ответила Маша. — Двое уже приехали и сидят в кабинете у Димы-директора, у Дмитрия Ивановича то есть; еще двое подъедут с минуты на минуту. Нам сказали поставить на стол пепси, колу и минералку и не соваться, пока не позовут. А ты тут за каким делом? — спохватилась вдруг Маша, что еще один пласт информации случайно оказался ею не вспахан. — Вы же обычно под вечер приходите? Или у тебя здесь свидание? Уж не с Николаем ли?

Николай поднял глаза и застыл с полуоткрытым ртом, в котором виднелась недожеванная картошка. Растерянно поморгав некоторое время, он принялся тщательно пережевывать пищу, не спуская глаз с Марины. Как видно, ему тоже стало интересно, что же она тут делает.

— Никаких свиданий на рабочем месте, это вредит бизнесу, — отвергла Марина несерьезные инсинуации, — просто шла мимо, дай, думаю, зайду…

Маша пронзила ее испытывающим взглядом и вдруг хлопнула себя ладонью по лбу:

— Ты же вчера с Петей уехала!

Поняв сразу все, Маша потеряла к Марине интерес. Тоже мне новость — одна из девушек переночевала с Резником! Этого никому не перескажешь, и так все знают про местные порядки.

Николай же, напротив, только после этих слов проявил некоторое любопытство.

— Есть хочешь? — все еще глуховатым голосом спросил он у Марины.

Марина пожала плечами:

— Нет, если только кофе.

— Сейчас принесу, — вызвалась Маша, отстраняясь от стойки и направляясь на кухню.

Ей, видимо, не терпелось растрепать услышанную от Николая новость про покупку магазина. Если кто-то ее опередит, это будет неприятно.

Распахнулась боковая дверь, ведущая в административный коридор, и показался Резник.

— Никого нет, что ли? — спросил он у Марины.

Монументальной глыбой над стойкой тут же возник Николай, крепко прижимая к груди наполовину опустошенную тарелку со своим первым завтраком.

— А, ты здесь, Коля, — произнес Резник, — здравствуй. Пришли, пожалуйста, к нам кого-нибудь с кофе. Пять приборов. И пожевать чего-нибудь легкого.

— Хорошо, Петр Алексеевич, — закивал Николай. Втягивая живот, он поспешно выбирался из-за стойки и затопал в сторону кухни.

Если Маша уже успела там зацепиться языком, то звать ее было бесполезно. Приходится идти лично.

* * *

Сергей Семенович — пятидесятилетний нервный сухой мужчина — заставил себя сесть в кресло и забарабанил пальцами по подлокотникам.

«Если судить чисто внешне, то все идет по плану и пока нет причин дергаться, — подумал он. — Однако остается одна маленькая проблема: сегодня или завтра решить назревший кадровый вопрос? — верно, уже в семьдесят седьмой раз спросил он себя и с неудовольствием понял, что он так сильно нервничает, что соображать сейчас просто не может. — Нужно дождаться результата работы, а потом уже принимать необходимое решение».

Сергей Семенович судорожно вздохнул, силясь успокоиться, и почесал затылок.

«А что, если я решу кадровый вопрос сегодня, а они, — Сергей Семенович машинально посмотрел вверх, — а они передумают, то что тогда?!» — в полный голос воскликнул он и постарался взять себя в руки.

«У тебя уже нервы, Сережа, ни туда и ни сюда», — подумал он и привычным жестом достал из нагрудного кармана упаковку с таблетками. Выдавив одну, он кинул ее себе в рот.

Глотать таблетки без воды он научился уже давно и делал это по четыре раза в день вот уже больше десяти лет.

Сергей Семенович покачал головой: совсем незаметно дожил до момента, когда приходится, думая о своей жизни, оперировать жуткими цифрами. Десять лет назад, тридцать лет назад… А ведь были в жизни даже не минуты, а часы, когда он и не думал, что вообще выживет…

…После того как всю их группу разведки спецназа накрыли на открытом и ровном месте из гранатометов, расстреляли, как на стенде, и душманы, не таясь, пошли во весь рост, громко переговариваясь между собой, он, один из всех почему-то оставшийся в живых, отполз в тень какой-то кучки или кочки и, схватившись за кольцо «лимонки», лежал и ждал, когда его обнаружат… Лежал и ждал…

…А потом подоспели коллеги, «боевые слоны» — спецназ ГРУ, обвешанный брониками и оружием, — и вывезли всех.

И Сергея вывезли, и то, что осталось от взвода.

Год госпиталей, две медальки, четыре осколка в брюхе, расшатанные нервы, жалкая офицерская пенсия, льгота при поступлении в любой вуз и никаких реальных перспектив…

…Сергей Семенович встал с кресла и, медленно приблизившись к окну, выглянул на улицу.

Из окна его квартиры были видны Крестьянский рынок и автостоянка рядом с ним.

Вытянув шею, Сергей Семенович внимательно осмотрел двор своей пятиэтажки. Ничего подозрительного не заметил.

«Денег до хрена, вот потому ты и психуешь, Сережа, — постарался он объяснить свое состояние. — Кроме того, тебе эти деньги свалятся не просто так, а придется еще покрутиться за них».

Задергав рукой, Сергей Семенович высвободил из-под рукава своей теплой пижамы наручные часы и заставил себя вновь заняться вычислениями.

— Да, уже пора было бы, — озабоченно произнес он, и тут, словно услышав его причитания, телефон мелодично звякнул. Оттолкнув кресло, Сергей Семенович бросился к журнальному столику, на котором лежала телефонная трубка. — Да! — произнес он в нее, стараясь говорить как можно спокойнее, но получилось это у него плохо.

— Это ты? — спросили у него.

— Ну конечно же, кто еще может быть? Как у вас дела?

— Все путем, Семеныч, — услышал он давно ожидаемые слова и громко перевел дух.

— Ну слава богу! Слава богу! — повторил Сергей Семенович несколько раз.

— Ты приготовил, что должен? — спросили у него.

— Да, обе лежат здесь. Можете приезжать и забирать. Во сколько ждать?

— Как договорились. Пока.

— До свидания, — проговорил Сергей Семенович, вслушиваясь в зазвучавшие в трубке короткие гудки. — Значит, до свидания, господа.

Покачав в руке замолчавшую телефонную трубку, Сергей Семенович аккуратно положил ее на подоконник и опять посмотрел на часы.

После полученного сообщения он почувствовал, что стал понемногу успокаиваться. А может, начала действовать таблетка — неважно. Как-то быстро и сам собой появился ответ на кадровый вопрос: он решится сегодня, причем сразу после встречи. Тянуть больше нельзя.

В задумчивости почесав затылок, Сергей Семенович подошел к письменному столу и, выдвинув его верхний ящик, переложил там две тоненькие пачки долларов, перетянутые цветными резинками.

— Приготовил, приготовил, — проговорил он и, выдвинув ящик еще больше, посмотрел на лежавшие в его глубине пистолет и аудиокассету.

Не хотелось бы поднимать шум, не хотелось бы использовать этот последний аргумент, но на всякий случай нужно быть готовым ко всему. Короче, в восемь-девять вечера станет ясно, понадобится «ствол» или нет.

Подергав заупрямившийся вдруг ящик, Сергей Семенович с силой задвинул его на место.

Он практически не жил в этой квартире и не успел привыкнуть к чужой мебели. Эта квартира снималась для нужных встреч и разных дел.

Прокрутив в голове все это, Сергей Семенович улыбнулся и глянул на часы. Времени у него до восьми еще прорва, и можно провести его содержательно и приятно. Как он обычно и делал.

Шлепая задниками тапочек, он заспешил в коридор и вернулся оттуда с маленьким органайзером в руках. Раскрыв его на ходу, Сергей Семенович перелистал блокнот и, найдя нужный номер телефона, положил органайзер перед собой на подоконник и снова взял трубку в руки.

Жаль только, что, похоже, придется съезжать отсюда раньше, чем он успел капитально подбить клинья к пятнадцатилетней соседке. Ну да, как сказал Некрасов или кто там еще: не пропадет наш скорбный труд.

— Даст бог, еще встретимся с ней и оттрахаем, — пробормотал он и взял телефонную трубку.

Сергей Семенович набрал номер и, подождав, когда ему ответят, вежливо сказал:

— Здравствуйте, Оксану можно услышать?