Короткий путь на дно

Михаил Серегин, 2010

Романтика морских приключений, отчаянная храбрость и безрассудство, благородство и великодушие – все в этой книге! Молодой сомалиец Шариф Туни знает, как помочь своей стране подняться с колен и выбраться из нищенской кабалы. Надо взять в руки старенький «АК-47», собрать верных друзей и выйти в море. Иными словами, стать пиратом. Но не бандитом, не хладнокровным убийцей, а именно пиратом, таким же, какими он представлял себе былых властителей морей – корсаров. Чтобы олигархи, воры и глобалисты дрожали при упоминании его имени! Чтобы бедные земляки восхищались им и слагали в его честь стихи! И чтобы в него влюблялись самые красивые женщины мира! Но как труден и тернист путь к этой заветной мечте…

Глава 3

Оставив старика продавать рыбу, Шариф побрел через базар, глядя себе под ноги. По молодости лет ему казалось, что придумать что-нибудь стоящее не составит труда. Надо просто начать думать, и решение придет само собой. Но оно не приходило. Ни через час, ни через два. Он толкался в толпе покупателей, разносчиков и прочих людей, которые пришли на базар не столько купить что-нибудь, сколько пообщаться, обсудить последние новости. Несколько раз Шариф видел рыбаков из своей деревни, которые, энергично жестикулируя, беседовали с незнакомыми людьми.

Устав от базарного шума и суеты, Шариф двинулся в сторону маленького ресторанчика. На душе у него было пусто и тоскливо. Дымящийся ароматный кофе в его чашке несколько скрасил тоскливое настроение. Прихлебывая напиток, Шариф поглядывал на повара, который готовил ему цыпленка. Маленький и сухощавый повар с морщинистым смуглым лицом работал быстро. Чем-то он напоминал волшебника из старинных сказок. В его руках буквально все летало. Несколькими движениями повар выпотрошил тушку и, промыв ее в воде, отправил готовиться в жарочный шкаф. Пока тушка жарилась, повар положил в кастрюлю поджаренный и растертый в ступке арахис. Залив его водой, он поставил кастрюлю на огонь и стал помешивать, пока не получилась густая кашица. Не дав цыпленку дожариться, повар выхватил его из жарочного шкафа и оставил остывать. Минут через пять немного остывшего цыпленка повар быстро порезал на кусочки, посыпал черным молотым перцем, посолил, обмакнул в кашицу из арахиса и бросил обжариваться в арахисовом масле. Запах стал щекотать ноздри Шарифа, и он понял, что очень хочет есть.

Шариф не был слишком религиозен. Подавляющее большинство сомалийцев категорически не употребляют в пищу рыбу и птицу, а также яйца — эти продукты считаются в Сомали «нечистыми». Основная пища кочевников-скотоводов — верблюжье молоко (свежее и кислое), овечий и козий сыр, иногда мясо и каши. Оседлые сомалийцы питаются в основном кашами, лепешками и иногда молоком. Побывав в России, Шариф привык к более разнообразной пище и смотрел на строгости традиционной сомалийской кухни с некоторой иронией. Да, и в сомалийских городах уже не так строго соблюдали эти религиозные традиции.

Когда, поев, Шариф решил уходить, в дверях ресторанчика появился Юсуф. Рядом со стариком молодой человек увидел двоих незнакомцев в городской одежде и традиционных сандалиях «дас». Юсуф показал мужчинам на Шарифа и помахал ему рукой, давая понять, что эти люди хотят с ним поговорить.

— Говорят, что вашу деревню постигло несчастье, — сказал после традиционных приветствий один из незнакомцев, назвавшийся Ахмадом, — мы знали достойного Али. Это большая потеря.

Шариф покивал, но не нашелся, что ответить. Все и так было очевидно, а молодой человек был не в том настроении, чтобы поддерживать вежливые и бестолковые беседы. Но он очень ошибся, считая, что этот разговор лишь дань вежливости.

— Ваш отряд, Шариф, не был самым большим на побережье, — сказал второй мужчина высокого роста, который назвался Халидом, — но он кормил вашу деревню. Теперь опять у вас не будет достатка.

— Что делать, просто Али не повезло в этот раз, — ответил, наконец, Шариф.

— Да, не повезло, — согласился Халид, — это очень опасное занятие. Чтобы этим заниматься, нужна храбрость и ум.

— Мы ведь знали Акулу Али, — добавил Ахмад, — хорошо знали.

— Он имел с вами какие-то дела? — оживился Шариф.

Реакция молодого сомалийца не укрылась от собеседников, и они много значительно переглянулись.

— Али никогда не слушал наших советов, — вместо ответа на вопрос заявил Ахмад, — а то, что случилось, должно было случиться рано или поздно. Что думают ваши рыбаки, как они собираются жить дальше?

Незнакомцы говорили очень вежливо, в их голосах чувствовалось участие. Шариф вдруг почувствовал к ним доверие. Если они знали Али, если имели с ним какие-то дела, тогда, может быть, стоит поговорить с ними более откровенно. Возможно, они и захотят помочь рыбакам.

— Рыбаки не знают, что им делать, — вспомнив недавний разговор в деревне, хмуро сказал Шариф. — Они слишком верили Али и надеялись только на него. Теперь они лишились предводителя и совсем растерялись. Без Али они как без рук.

— Нет, Шариф, — возразил Халид, — не без рук. Без головы они остались, без головы. В таком деле нужен мудрый и предприимчивый вожак, который способен повести всех за собой.

— Они так и не решились выбрать нового, — ответил Шариф, — много спорили, много рассуждали, но так ничего и не придумали. Нет в деревне такого человека, которому бы рыбаки верили так, как верили Али.

— А ты не думал, что Али не сразу стал главарем отряда? — спросил Халид, пристально глядя Шарифу в глаза. — Когда-то и он был обычным рыбаком. Когда-то и ему не верили. Но пришло время, и он сумел доказать свою состоятельность.

— Я уже думал об этом, — согласился Шариф, — и пытался убедить людей выбрать меня своим предводителем.

— И что же они?

— Они сказали, что я еще слишком молод. Сказали, что меня легко обмануть.

— Наивные люди! — со смехом сказал Халид. — Кто же будет обманывать, если дело взаимовыгодно. На тебя все молиться будут, когда ты придешь и предложишь купить товар. Ведь тот, кто его купит, сам потом продаст и получит за это деньги. Разве можно отказываться от такого, отказываться от денег, обманывать человека, который их тебе фактически принес? Нет, это очень наивно с их стороны — подозревать такое. Они просто ничего в этом не смыслят.

— Я тоже так подумал, но не смог их переубедить, — ответил Шариф, стиснув от возмущения кулаки.

— Я думаю, что переубедить твоих земляков можно только делами, — назидательно заметил Ахмад. — Когда они поймут, что ты способен на многое, они поверят тебе.

До Шарифа наконец дошло, что эти двое намекают на то, чтобы он стал главарем банды. Он и не заметил, как разговор о положении рыбаков его деревни плавно перешел на обсуждение его — Шарифа — персоны. Он удивленно посмотрел на своих новых знакомых, переводя взгляд с одного на другого.

— Поверят мне? — переспросил Шариф. — Вы говорите обо мне?

— А о ком же еще? — удивился Халид и похлопал Шарифа по руке. — Они все слишком наивны, привыкли делать то, что им скажут. Ты единственный из них, кто повидал свет, в ком есть предприимчивость, энергия, ум. Твоя молодость, Шариф, это не недостаток, а преимущество.

Шариф сидел несколько ошарашенный. Он никак не думал, что помощь придет так неожиданно. «Ах ты, старый Юсуф, — подумал сомалиец с укоризной. Где ты нашел этих двоих? Ты ведь знал, старый хитрец, с кем Али вел дела. Знал, но промолчал тогда на берегу, когда собралась вся деревня после гибели вожака. Значит, все-таки решил мне помочь? Значит, все же кто-то в меня верит, и не все так безнадежно, как казалось несколько часов назад».

Одного не знал Шариф. Он не знал, что старый Юсуф здесь ни при чем и ничего о делах Али старик тоже не знал. Слух о гибели Акулы быстро распространился по базару. Все события здесь обсуждались громко и горячо, как и всегда на восточных базарах. Не узнать о происшествии мог только безнадежно глухой.

Неожиданно Шариф снова поник головой. Весь разговор показался ему лишь голой теорией, призванной утешить его. Хорошие слова говорят Халид и Ахмад, но это лишь пустые слова.

— К сожалению, одной молодости здесь мало, — сказал Шариф, — кроме нее, нужны лодки, оружие, патроны.

— Это все мелочи, дорогой Шариф, — сказал Халид и снова похлопал молодого человека по руке, — это все не главное.

— Как не главное? — удивился Шариф. — Как же без всего этого обойтись?

— Никто и не говорит, что без этого можно обойтись, — возразил Ахмад, — с этим мы тебе поможем. Главное, что нужно иметь, — это голова, а она у тебя есть. Вот поэтому мы к тебе и пришли.

— Вы хотите помочь мне оружием? Вы верите, что я смогу возглавить отряд из своих соплеменников?

— Конечно! — ответил Ахмад, и они с Халидом переглянулись.

Шариф помолчал задумчиво. От напряжения и волнения на его лбу выступили бисеринки пота. Ему верилось и не верилось, что наконец улыбнулась удача. Что он наконец приблизился к исполнению своей заветной мечты. При такой постановке вопроса все остальное показалось Шарифу легко выполнимым. Радость и гордость, что его заметили незнакомые люди, поверили в него, переполняла молодого сомалийца так, что ему стало трудно дышать. Сердце бешено колотилось в груди.

— И вы дадите мне необходимое оружие и лодки? — хриплым от волнения голосом спросил Шариф своих собеседников.

— Мы дадим тебе деньги, дорогой Шариф, и подскажем, где можно достать все необходимое. А дальше все зависит только от тебя.

— Но почему вы хотите мне помочь? — наконец задал Шариф вопрос, который не давал ему покоя все это время, пока они беседовали.

— Потому что нас заботит судьба простого народа, который голодает и испытывает нужду. Потому что нам в свое время точно так же помогли добрые люди. И к тому же это не бескорыстная помощь. Мы одолжим тебе денег. Ты их вернешь, когда заработаешь. Если бы мы не верили в это, то какой мог бы быть разговор?

— И когда я их должен вернуть? — с беспокойством спросил Шариф, начиная понимать, что все не так просто, как ему показалось сначала.

— Мы думаем, что можешь возвращать частями, по мере того, как начнешь зарабатывать их. Ничего страшного: один хороший захват — и ты сможешь вернуть сразу все. Не получится сразу — то за два, три раза вернешь свободно. Мы поможем тебе с продажей захваченного или с требованиями выкупа. Но наш тебе совет: не спеши брать заложников. Дело это хлопотное и непростое. Надо хорошо знать, какие суда брать, кто его хозяева, как они ведут себя в таких случаях. Но это все придет к тебе с опытом, не переживай.

— Да-да, конечно! — согласился Шариф. — Я должен подумать, поговорить с людьми. Если со мной никто не пойдет, то нет смысла и покупать оружие.

— Вот видишь, Халид, — обратился Ахмад к своему товарищу, — я же говорил, что у этого юноши рассудительности и мудрости гораздо больше, чем у некоторых стариков. Он нас не подведет.

— Конечно, поговори, — согласился Халид, предварительно кивнув Ахмаду, — узнай, сколько человек с тобой пойдет. Посчитай, сколько и какого оружия тебе нужно. Мы скажем, к кому можно обратиться от нашего имени. Когда узнаешь, какая сумма тебе нужна, тогда и поговорим. Хорошо?

Шариф согласился с этим мудрым решением, хотя его подмывало сразу назвать сумму и броситься покупать все необходимое. Когда его собеседники попрощались и покинули ресторанчик, Шариф остался сидеть, размышляя о своих планах. Никогда он еще не был так близок к исполнению своей мечты, как сейчас. Поистине счастливый день! Юноша не видел, как Ахмад и Халид, выйдя из ресторанчика, двинулись в сторону от базара. Они побродили минут тридцать по городу, потом посмотрели на часы и быстрым шагом двинулись в условленное место.

Серебристый «Понтиак» с затемненными стеклами стоял в тени деревьев. Когда сомалийцы подошли к машине, задняя дверца в ней открылась. Халид сел на переднее сиденье рядом с водителем, а Ахмад — на заднее, рядом с человеком в дорогом костюме и темных солнцезащитных очках.

— Ну, и как прошла встреча? — спросил человек. — Вы были осторожны? Ваша беседа прошла не на глазах у людей?

— Все хорошо, уважаемый Абдуллахи, — ответил за всех Ахмад. — Мы потолкались среди рыбаков из его деревни, послушали, что они говорят. Из всего, что мы слышали от самого Али, и из того, что услышали сегодня, можно предположить, что ставку стоит сделать на молодого парня по имени Шариф.

— Что за человек этот Шариф?

— Очень интересный человек этот Шариф Туни, — ответил Халид. — Ему не было и пятнадцати, когда море забрало его отца. Его самого подобрали в море русские. Какое-то время он жил в России, даже учился морскому делу. Потом почему-то вернулся домой.

— И его сразу подобрал Али? — спросил Абдуллахи с усмешкой.

— Почти сразу. И его не надо было долго уговаривать. Рыбацкого ремесла он не помнил, жить ему было негде, и есть тоже нечего. Попытался найти работу в городе, но там таких безработных и с хорошей квалификацией много. Я так думаю, что эта неудача с работой в городе стала последней каплей. У парня оставался только один путь — в пираты. Он не раздумывая согласился на предложение Али. Он вообще парень горячий и импульсивный.

— Вы уверены, что он не выкинет что-нибудь этакое?

— Уверены, он парень разумный. И не такой забитый, как все остальные рыбаки. Старик по имени Юсуф, у которого он сейчас живет в деревне, показал нам его в небольшом ресторанчике. Там мы и поговорили.

— Согласился?

— Конечно! — усмехнулся Ахмад. — Такой подарок судьбы свалился на него с неба. Парень-то с амбициями. Ну, и наивный, конечно, по молодости лет.

— Хорошо, молодцы, — похвалил своих собеседников Абдуллахи, — продолжайте. Но только не спешите и не торопите своего юного друга. Нам это побережье очень нужно. В Сомалиленде стало слишком много самостоятельных. Приберем к рукам вашего Шарифа, а затем доберемся и до остальных групп. Все они должны попасть в зависимость от нас. Постепенно всех посадим на большой крючок и будем иметь с побережья постоянный доход. Скоро там все будут работать на нас!

Вечером, вернувшись в деревню, Шариф пристал с расспросами к Юсуфу, но тот только отнекивался.

— Нет, Али не посвящал меня в свои дела. Кому он продавал добро, захваченное на судах, и как, я не знаю, Шариф. Он все держал в тайне. Я думаю, что Али обманывал своих людей, в том числе и тебя. Он говорил, что получал гораздо меньше, чем это было на самом деле. Вот поэтому я и думаю, что он никому не раскрывал своих знакомых.

— А этих двоих, что ты ко мне привел, Халида и Ахмада, откуда ты их знаешь?

— Я их не знаю и никогда раньше не видел. Они толкались среди наших рыбаков, те, наверное, и сказали, что ты живешь у меня.

— Они про меня расспрашивали?

— О! Конечно, расспрашивали. И очень хвалили тебя.

— Хвалили?

— Говорили, что ты прирожденный вожак, что скоро ты станешь самым известным пиратом на побережье.

— Они же меня совсем не знают! — воскликнул удивленный Шариф, однако щеки его запылали от удовольствия. — Так, говоришь, расспрашивали обо мне?

— И меня расспрашивали, — ответил Юсуф, — и думаю, что других тоже.

— Ну, ты понятно, а вот другие почему обо мне так хорошо отзывались? Я думал, что меня недолюбливают.

— Это твои глаза говорят и уши, — возразил хитрый старик, — а что говорит твое сердце? Люди привыкли ворчать и выражать свое недовольство даже тогда, когда их желудок набит. Но в душе, я думаю, они верят в тебя.

Шариф ничего не ответил, только покачал головой и вышел. Он некоторое время бродил по деревне, приглядываясь к мужчинам. Наконец, молодой человек решил подойти к одноглазому Фараху, самому опытному пирату, который занимался этим ремеслом еще до прихода Али.

— Фарах, давай поговорим.

— О чем ты хочешь поговорить со мной, парень? — насторожился пират.

— Скажи, Фарах. Ты самый опытный из всех нас, так почему же ты не вызвался стать вожаком? Люди пошли бы за тобой.

— Э-э, парень! Для того чтобы стать вожаком, надо знать грамоту, надо уметь болтать по-английски, надо иметь хороших друзей в городе. Много чего надо, чего не имеет одноглазый Фарах.

— А ты, Фарах, тоже не веришь, что я смогу стать вожаком и заменить Али?

— Как я могу поверить, что козленок может забодать льва, когда я этого не видел, — ответил пират, прищурив единственный глаз.

— А если я докажу, что на что-то способен, ты пойдешь со мной?

— Конечно, пойду. Я уже разучился работать в поте лица. Мои пальцы не смогут удержать сеть, моя спина не годится, чтобы таскать грузы в порту. У меня есть только один правый глаз, и поэтому мне очень удобно целиться — не надо прищуривать левый.

— Тогда я тебе скажу, Фарах, что я достану оружие, лодки, патроны. Я скажу тебе, что у меня есть люди, которые купят добычу. Ты пойдешь со мной?

— Ого! — воскликнул пораженный Фарах. — Юный Шариф взялся за дело серьезно. Если ты достанешь оружие, я не только пойду с тобой в набег, я всем скажу в нашей деревне, что Шариф уже вырос. Я скажу, что Шариф стал настоящим мужчиной и его смело можно назначать нашим вожаком.

— Тогда иди и скажи всем это, — гордо воскликнул Шариф, — через несколько дней оружие будет здесь, и лодки тоже. Готовься Фарах!

— Обязательно, Шариф! Я сразу же соберу людей, как только увижу здесь оружие и лодки, — заверил молодого человека хитрый пират.

Шариф скрипнул в бешенстве зубами, но промолчал. «Значит, не верит мне одноглазый!» Правильно, как он может поверить ему на слово… Ну, ничего, когда оружие будет в деревне, все сразу поймут, что Шариф слов на ветер не бросает. Позицию взрослых мужчин он знал и в глубине души понимал их. Но были еще и молодые парни — ровесники Шарифа или немного моложе его. Он хотел поговорить и с ними. Многие из этих парней хотели выйти в море с Али, но некоторые не решались на это, а некоторым запрещали их отцы. Да и Али неохотно брал новых людей в команду, потому что ему были не нужны лишние нахлебники. В его отряде всегда было не больше десяти-двенадцати человек. Только они получали свою часть добычи. Всем остальным соплеменникам Али от добычи перепадали лишь жалкие крохи. Но люди и за такую малость готовы были целовать Али руки.

Своих юных соплеменников Шариф нашел на берегу, где они шумно и эмоционально спорили по поводу одного из рыбацких баркасов. Кто советовал одно, кто-то другое, но браться за дело никто не спешил.

— Эй, Абдирашид, — позвал Шариф одного из парней, — иди сюда, есть дело.

Парень робко подошел и удивленно посмотрел на Шарифа, который был почти его сверстником, но уже участвовал в нападениях на чужие суда.

— Как поживаешь, Абдирашид?

— Как все, — ответил парень, пожав плечами, — лодка плохая, далеко в море не пойдешь, а у берегов рыбы совсем не стало.

— Отец здоров?

— Болеет последнее время. Суставы на ногах опухли, ходить трудно.

— И как же ты думаешь дальше жить, Абдирашид? — строго спросил Шариф парня.

— Откуда я знаю, — ответил тот, опустив голову, — может, в город пойду — на рынке буду товар разносить или грузчиком в порту устроюсь.

— Э-э, там таких, как ты, очень много! — насмешливо сказал Шариф. — Работы в городе нет.

Абдирашид уныло повесил голову, не зная, что ответить. Насколько Шариф знал, Абдирашид не очень-то стремился найти работу. Большей частью он просто слонялся по берегу в те дни, когда они с отцом не выходили в море.

— Я собираю отряд, Абдирашид, — сказал серьезным тоном Шариф, — хочешь пойти со мной?

— Ты? — загорелись глаза парня. — Я бы пошел, только у меня нет оружия. Да и мужчины, я слышал, не хотят признавать тебя вожаком. С кем же ты хочешь идти?

— Они не хотят видеть меня вожаком, потому что не знают меня. Но они скоро узнают, что я могу многое. Скоро я привезу сюда оружие, которого хватит, чтобы вооружить целый отряд. Я приведу новые быстроходные лодки. Вот тогда все поймут, что Шариф может не только говорить, но и организовывать дело. Я уже договорился с людьми, которые будут покупать нашу добычу.

— Вот это да! — восхитился Абдирашид. — Может быть, ты возьмешь еще кого-нибудь из нашей молодежи, а, Шариф? Многие мечтают выйти в море, только раньше их не брали.

— Поговори, Абдирашид, со своими друзьями, — важно разрешил Шариф. — Даже одноглазый Фарах и тот согласен со мной идти. Я думаю, что когда на берегу будет лежать куча автоматов и будут стоять лодки, то многие мужчины пожалеют, что отказались от моего предложения. Мне нужно будет много людей, запомни. Я не Али, я не буду заниматься мелкими делами. Вам скоро будут завидовать на всем побережье от Берберы до Босасо!

Гордо подняв голову, Шариф отошел от парня. Он так увлеченно рассказывал Абдирашиду об открывающихся перед ними перспективах, что уже и сам нисколько не сомневался в успехе дела. Он твердо решил, что завтра утром отправится в город и даст свое согласие Ахмаду и Халиду. Надо только предварительно встретиться с человеком, которого Шарифу представили как торговца оружием. Он узнает, сколько стоит оружие, и назовет точную сумму, которую согласится взять в долг. Сейчас у рыбаков осталось всего шесть автоматов и несколько пистолетов. Этого очень мало. Нужно еще столько же автоматов, причем русских «АК-47». Нужен ручной пулемет, чтобы стрелять по ходовым рубкам несговорчивых капитанов. Обязательно нужен хотя бы один ручной гранатомет. И еще нужны как минимум две быстроходных лодки, запас горючего и, конечно же, патроны.

Шариф отправился в хижину Юсуфа, собираясь сегодня пораньше лечь спать. В его голове прокручивались захватывающие картины его будущих побед и удачных нападений. Всего несколько дней отделяли Шарифа от долгожданного счастья. Всего несколько дней нужно потерпеть, а потом — достойная жизнь, всеобщий почет и уважение. Кто знает, может быть, Шариф станет настолько популярен среди местного населения, что сможет диктовать условия и местной власти.

— Ладно, черт с вами, — махнул рукой капитан Сенявин, — снимайте. В конце концов, если бы не вы, то неизвестно, сколько бы мы плутали по этой стране.

Английская съемочная группа подобрала трех русских моряков, бывших заложников пиратов, на шоссе. Англичане были потрясены рассказами пострадавших и всю дорогу уговаривали капитана дать интервью для английского телевидения. Михаил Васильевич все дорогу отнекивался. Наконец он поддался уговорам, но исключительно из чувства благодарности. Договорились, что англичане снимут сцену прибытия моряков в российское консульство.

Представитель российского морского пароходства уже ждал их.

— Слава богу! — проговорил он, пожимая руки моряков, когда они вошли. — Мы уже не знали, что и думать.

— Спасибо англичанам, без них мы могли бы и не добраться, — сказал капитан.

— Могли бы. Из рук морских бандитов, скорее всего, попали бы в руки сухопутных. Но как же вам удалось спастись?

— Один из пиратов оказался нашим старым знакомым, — он и помог, — с усмешкой ответил Михаил Васильевич.

— Знакомый пират? Не понял?

— Это очень давняя история. Несколько лет назад мы подобрали в Аденском заливе сомалийского мальчишку на обломках рыбацкой лодки. Груз был срочный, опаздывали, а мальчишка был очень плох. Мы тогда его с собой взяли, выходили. Он несколько лет прожил в Находке в семье нашего капитана. Учился в интернате, в мореходке, а потом что-то с ним случилось. Короче, вернулся он на родину и теперь занялся пиратством. Вот такая интересная история.

— И он вас вспомнил?

— Вспомнил, — грустно кивнул Михаил Васильевич. — Каша у него в голове полная, но, видать, к русским отношение все же сохранилось особое. Как видите, помог нам бежать, рискуя поссориться со своим главарем.

— А как его зовут, этого пирата?

— Зовут его Шариф Туни.

— Шариф Туни? Ладно, надо запомнить это имя…

Все оказалось намного проще, чем Шариф себе это представлял. Ахмад и Халид восхищенно цокали языками, расхваливая на все лады выбор, сделанный Шарифом: пять стареньких, но хорошо смазанных «АК-47», один «РПГ-7» с десятью гранатами, «ПК» с двумя полными лентами и еще двести патронов к автоматам. Все это лежало в кузове расшатанного грузовичка, который Шариф одолжил в деревне. Здесь же лежали аккуратно упакованные надувные десантные лодки с подвесными моторами к ним. Глаза молодого человека восхищенно блестели. Он перебирал оружие, щелкал затворами, заглядывал в стволы.

— Все это теперь твое, Шариф, — сказал Ахмад, похлопав Шарифа по плечу, — мы уже за все заплатили.

— И сколько я вам теперь должен? — с искусственной непринужденностью спросил Шариф, пытаясь скрыть свое волнение от молодых рыбаков, которых он взял с собой на эту встречу.

— Пятьдесят тысяч, — ответил Ахмад.

— Шиллингов? — удивился Шариф, имея в виду сомалийский шиллинг.

Такая сумма его нисколько не напугала. В его кармане сейчас лежали три двадцатидолларовые купюры. Если учесть, что доллар в Сомалиленде сейчас стоил около тысячи четырехсот шиллингов, то Шариф имел в данную минуту больше восьмидесяти тысяч сомалийских шиллингов. Он мог бы отдать долг прямо сейчас, и у него еще оставались бы деньги.

— Нет, Шариф, не шиллингов, — с улыбкой ответил Ахмад, — пятьдесят тысяч долларов.

— Сколько? — вытаращил глаза Шариф, потрясенный этой суммой, которая равнялась примерно семидесяти миллионам сомалийских шиллингов.

— Оружие и патроны стоят очень дорого, — все с той же улыбкой ответил Ахмад, — но ты не должен переживать. Что такое пятьдесят тысяч долларов? В любой судовой кассе ты найдешь сумму в несколько раз больше этой. Один захват — и ты сможешь вернуть долг. Ну, может быть, два. А потом все это твое, и все деньги тоже. Всю добычу, которую вы захватите на кораблях, мы, как и обещали, поможем вам продать. Эти деньги быстро окупятся, Шариф.

Шариф покосился на молодых рыбаков, которые с восхищением смотрели то на оружие, то на своего молодого вожака, который при них вел деловые переговоры с серьезными людьми из города. Им все это нравилось, нравилось чувствовать себя взрослыми людьми, настоящими пиратами. Ни Шариф, ни тем более молодые рыбаки не знали, что на базаре в Босасо и оружие, и лодки стоили значительно дешевле, и за все про все Ахмад с Халидом заплатили в двадцать раз меньше того, что запросили.

— Хорошо, я беру все это! — согласился Шариф. — Через несколько дней я верну вам долг.

— Ну, вот и хорошо, — с улыбкой закивал Ахмад. — Желаем тебе успехов, наш юный друг.

Когда Шариф со своими молодыми друзьями уехал, Ахмад и Халид переглянулись.

— Вот теперь парень попал! — сказал Халид.

— С такими наивными работать одно удовольствие, — согласился Ахмад. — Посмотрю я, как он начнет зарабатывать деньги! Раз не получится, два не получится, а там уже и проценты побежали. Вот тут и придется ему со своими сопливыми головорезами выполнять наши заказы. Будет горбатиться на нас до самой старости.

— Ладно, поехали к боссу, — махнул рукой Халид, — надо доложить.

Собранный частично из опытных пиратов, частично из совсем неопытных юнцов, отряд Шарифа насчитывал двенадцать человек. Лодки были спущены и опробованы на воде. Молодой главарь разрешил даже истратить два выстрела, чтобы его люди знали, как стрелять из ручного гранатомета. Отряд был готов и изнывал от нетерпения. Еще раз напомнив своим людям, что из захваченной добычи себе придется оставить лишь совсем немного, чтобы быстрее расплатиться за оружие, Шариф приказал грузиться в лодки.

Оставляя за собой пенный след, три быстроходных судна понеслись в море. Шариф стоял с биноклем и осматривал горизонт в поисках добычи. Запас воды и провизии, который пираты взяли с собой, позволял пробыть в море дня три. Шариф был полон оптимизма и рассчитывал, что в первый же день ему повезет. Но проходил час за часом, а горизонт был чист. Лодки дрейфовали. Некоторые из пиратов дремали, привалившись к бортам, но большинство, — особенно молодые парни, для которых это был первый пиратский рейд, сидели как на иголках.

Шариф решил удалиться от берега еще на несколько десятков миль. Часа через два он наконец заметил небольшое судно северо-западнее. Пытаясь побороть нервную дрожь, Шариф отдал приказ заводить моторы. Взревев, три лодки ринулись к незнакомому судну. Это был рыбачий траулер. Шариф плохо знал флаги и вымпелы, но судно могло быть или эфиопским, или йеменским. Собственно говоря, это не имело никакого значения. Более того, чужие рыбаки занимались незаконным ловом в сомалийских водах. Это делало предстоящее нападение акцией возмездия.

Рыбаки заметили пиратов слишком поздно и уйти от них на своем тихоходном судне уже не смогли. Минут через тридцать быстроходные лодки разошлись веером, охватывая рыболовное судно с двух сторон. Шариф велел выстрелить короткой очередью из пулемета над судном. Стрельба не произвела впечатления на рыбаков. Они лишь развернули свой траулер кормой к пиратам и продолжали уходить на север. Вторая пулеметная очередь подняла на воде кучу водяных фонтанчиков перед рыбацким судном. Наконец капитан решил не играть в догонялки, чтобы не ухудшать свою участь.

Приказав команде одного катера держать траулер под прицелом, Шариф направил свою лодку к борту судна. Легкая алюминиевая лестница зацепилась за борт, и главарь первым полез наверх. Рыбаки столпились на палубе и хмуро смотрели, как к ним поднимаются пираты. Шариф вместе с двумя опытными помощниками повели капитана в его каюту. Тот безропотно подчинился.

Одноглазый Фарах быстро нашел капитанский сейф за занавеской в углу.

— Открывай!

Капитан, угрюмо поглядывая на вооруженных людей, полез в карман и извлек оттуда связку ключей. Поковырявшись в замочной скважине сейфа, он открыл дверку и отошел в сторону. Фарах стал доставать из сейфа и бросать на стол судовые документы, какие-то страховки, техническую документацию на оборудование. Наконец появились и деньги в двух полиэтиленовых пакетах. Пачки были большие и сложены из купюр самого разного достоинства. Были в пакетах и сомалийские шиллинги, и йеменские риалы, и арабские дирхамы, и саудовские риялы, и эфиопские быры. Были даже джибутийские франки. Но, самое главное, у капитана были американские доллары.

Кроме денег пираты забрали несколько наручных часов, два кольца и несколько золотых цепочек. В каюте капитана нашелся еще относительно новый музыкальный центр и немного столового серебра.

Когда катера отошли от рыбацкого судна, Шариф сложил всю добычу в большой пакет под жадными взглядами своих товарищей. «Ничего, — решил он, — это первая добыча. Возможно, за это мне дадут крохи, но все еще впереди».

Катера провели в море больше суток, но больше ни одного судна им так и не попалось. Шариф дал команду возвращаться. Молодой вожак решил дать своим людям немного отдохнуть на берегу, а самому попытаться реализовать первую добычу. Странно, но Ахмад и Халид от встречи с ним уклонились, сославшись на занятость. Шариф догадался, что такая мелкая добыча их не интересует, и решил сбыть все сам. Он не стал особенно упираться, когда менял иностранную валюту на американские доллары и продавал захваченные вещи. Спорить, не зная конъюнктуры, было бесполезно. Шариф решил, что со временем он освоится в этих вопросах, а сейчас важнее всего было хоть что-то дать своим помощникам, чтобы поднять их боевой дух.

Конец ознакомительного фрагмента.