Кимоно для боя

Михаил Серегин, 2004

Для бизнесменов города Тарасова настали черные дни: один убит точным выстрелом из пистолета, «Линкольн» второго взорван вместе с владельцем. Правда, с этими акциями не очень вяжется грубое убийство ножом подруги одного из бизнесменов. Тем не менее частный детектив Владимир Танин по прозвищу Китаец уверен – и это убийство из той же серии. Итак, три жертвы и неизвестный охотник. Задачка, которую по силам решить только Китайцу, причем в буквальном смысле – ведь, чтобы найти охотника, надо применять силу направо и налево. Танин на это способен – он в совершенстве владеет всеми приемами ближнего боя. Вот только охотник меняет условия игры, и, похоже, теперь Китаец в списке его жертв…

ГЛАВА 3

Сигарета догорела почти до фильтра. Китаец бросил окурок в пепельницу, одним глотком допил остатки кофе и поднялся из-за стола. Поправил наплечную кобуру, надел легкую куртку и быстрым взглядом окинул перед уходом помещение. Недорогие обои на стенах, слегка покосившиеся дверные проемы, маленькие окна в старых деревянных рамах. Ему нравилась эта незатейливая простота, без всяких «евроизысков», успокаивающе действующая на сердце и ум.

Он запер дверь, устроился на удобном сиденье «Массо» и запустил двигатель. Спустя пятнадцать минут он въезжал во двор дома номер семнадцать по улице Шевченко. Это было серое пятиэтажное здание из силикатного кирпича, с балконами, ограждения которых были украшены белыми квадратными панелями, побуревшими от пыли.

Китаец запер машину и вошел в первый подъезд. Вторая дверь в тамбуре была оторвана и прислонена к стене тут же, неподалеку. Он легко преодолел несколько ступеней и позвонил в третью квартиру.

— Кто там? — раздался из-за двери усталый женский голос.

— Я по поводу Кати, — бодро сказал Китаец и услышал, как щелкнул замок.

Дверь открылась, и он увидел на пороге высокую рыжеволосую женщину. Она явно была утомлена, но вида старалась не показывать.

— Милиция? — она смерила его холодным бесстрастным взглядом, презрительно сжав большие чувственные губы. — Дадите вы мне сегодня отдохнуть?

Немного ошарашенный таким приемом, Китаец заглянул в ее зеленовато-ореховые глаза.

— У вас шикарные волосы. Вы делали прическу в «Орхидее»?

— Что вы хотите? — Вика посмотрела на него более внимательно.

— Я детектив. Владимир Танин. Мне нужно поговорить с вами о Кате, — он не сводил с нее глаз. — Очень сожалею, что меня привело к вам такое печальное обстоятельство, но…

— Проходите, — она немного отошла в сторону, пропуская его в маленькую прихожую.

Китаец повесил куртку на вешалку и прошел в гостиную, которая, как он понял, служила одновременно и спальней. Пол был застелен темно-красным ковром, стены оклеены недорогими, но приятными розовато-бежевыми обоями в полоску. В углу, напротив дивана, стоял небольшой телевизор. Светлая стенка под дуб занимала почти целиком одну стену, на стене напротив окна висели фотографии в деревянных рамках, под которыми в ряд расположились несколько стульев с мягкими сиденьями. Стола в гостиной не было, поэтому она казалась довольно просторной.

— Присаживайтесь, — Вика опустилась на диван, оставив Танину место рядом с собой.

— Не подозревал, что у Кати такая очаровательная подруга. — Китаец сел рядом.

— Катя, Катя, — проговорила Вика, покачивая головой в такт словам. — Вы, как я понимаю, — она повернула голову в сторону Танина, — действуете не по собственной инициативе?

— Нет, у меня есть клиент, — ответил Танин. — Но если вы не будете настаивать, я бы не хотел его называть.

— Не буду, — кивнула Вика и достала с маленького столика, стоящего у окна, пачку сигарет.

Она не без изящества прикурила и откинулась на спинку.

— Меня вчера милиция почти весь день мурыжила, — она выпустила дым в сторону окна, — сегодня я на работу не пошла, немного прибралась после вчерашнего. Вы позвонили, я подумала, что это снова милиция. Так что не сердитесь из-за такого приема.

— Сердиться на людей, — Китаец слабо улыбнулся, — непозволительная роскошь. Я уже давно забыл, как это делается. Но на вас я бы не обиделся, если бы даже умел.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — Сигарета подрагивала в тонких Викиных пальцах.

— Боюсь, что мне придется задавать вам такие же вопросы, на которые вы уже отвечали, — сказал Танин. — Может, лучше вы сами мне все расскажете по порядку, а если меня еще что-то заинтересует, я уточню.

— Хорошо, — согласилась Вика. — Катьку я знаю давно. Знала… — поправилась она, нахмурив брови. — Мы с ней обе из Липовки. Там кончили восемь классов и рванули в город. Она поступила в училище — на парикмахера, а я в строительный техникум. Мотались по общежитиям, потом комнату снимали одну на двоих. После окончания училища она устроилась работать в парикмахерскую при гостинице «Олимпийская». Там у них еще рядом сауна с общим холлом, ну, разные крутые туда приезжают. Там она познакомилась с одним из таких — Гришей зовут. Гриша Мозлов, по кличке Мозел. У него фирма по торговле автомобилями. Катька ему понравилась, и он начал ей оказывать знаки внимания. Денег у него невпроворот, вот он и выпендривался: то огромный букет роз подарит на Восьмое марта, то колечко с брюликом. Катька сначала от подарков отказывалась — Гришка ей не очень-то нравился, но потом стала принимать.

Как-то раз он пришел и говорит, мол, моя девушка не должна другим прислуживать, пойдем, ты здесь больше работать не будешь. И приводит ее в «Орхидею». Теперь, говорит, это все твое — и документы, оформленные на Катьку, показывает.

— Неплохой подарок, — вставил Китаец.

— Да, — как-то горестно кивнула Вика. — Подарочек. Она же попала в полную зависимость. Приезжал он, правда, не слишком часто — где-то раз в неделю, они ведь все ребята занятые, но года через полтора Катьке все это так надоело, мягко говоря, что хоть волком вой. А что делать? Я ей говорила, чтобы плюнула она на этот салон и послала своего Гришу куда подальше, но ведь не так это просто. Не просто это… — подавленно повторила Вика и бросила сигарету в пепельницу. — Она бы могла переоформить «Орхидею» на Гришку и уйти оттуда, но он бы все равно от нее не отстал, зато в деньгах бы она прилично потеряла. А она уже привыкла жить на широкую ногу. Это я как была чертежницей, так и осталась — мне терять нечего. Если вы не возражаете, — она посмотрела на Танина, — давайте перейдем на кухню. Я с утра сегодня ничего не ела.

— Конечно, — улыбнулся он, — я не хочу, чтобы вы тут из-за меня упали в голодный обморок.

— Ну так вот, — продолжила Вика, когда Китаец устроился за столом, а она стала готовить яичницу. — Гришка ей надоел хуже горькой редьки, и стала она от него погуливать — ухажеров у нее всегда навалом было. А чтобы Гришка случайно к ней не нагрянул, когда она не одна была, она или ночевала у своего воздыхателя, если у него была свободная квартира, или у меня зависала, а я уходила ночевать к соседке. Если Гришка к ней приезжал, когда ее не было, а это случалось не так часто, она говорила, что у подружки, мол, была. Он верил или ему все равно было, не знаю, а может, просто его это устраивало… Катька говорила, что у него в последнее время в постели появились проблемы… — Вы перекусите со мной за компанию? — Не дожидаясь ответа, Вика разложила яичницу по тарелкам.

— Когда вы видели Катю последний раз? — поинтересовался Танин.

— Позавчера вечером, когда оставляла ей ключи.

— Вы знаете, с кем она должна была провести вчерашнюю ночь?

— Нет, — покачала головой Вика, поправила свои пышные рыжие волосы и откинула их на спину, — она меня с ними не знакомила, а я особенно и не интересовалась.

— У нее всегда были разные любовники?

— Она не была проституткой, — сердито посмотрела на Китайца Вика, — если вы это имеете в виду. Просто сейчас не так-то легко найти порядочного мужчину. Тем более имея за спиной такой довесок, как Гриша. Может, он и не больно за Катькой следил, но если бы узнал, что она с другим встречается, наверняка бы голову оторвал.

— Как вы передали ей ключи?

— Она приезжала ко мне на работу в «Сельхозпроект».

— И больше вы ее не видели?

— Живой — нет, — Вика поморгала глазами, на которые навернулись слезы. Но она быстро справилась с собой. — Извините.

— Это вы меня извините за мою назойливость, — вздохнул Китаец, — но ваш рассказ поможет мне разыскать убийцу.

— Надеюсь. — Вика отложила вилку и, достав из холодильника минеральную воду, с жадностью выпила полный стакан. — Вернулась я вчера утром, — продолжила Вика, — открыла дверь и увидела… Катя лежала на полу между прихожей и гостиной. В груди нож торчит.

— Она была одета?

— Да, — кивнула Вика, — то есть, я хочу сказать, на ней были юбка и кофточка, а жакет она надеть не успела.

— Вы не обратили внимания, какой был нож?

— Сначала я увидела только рукоятку, такую пеструю, из разноцветного оргстекла. Потом я видела нож, когда его уже вынули из ее груди. Такой длинный, с узким лезвием. Милиция сказала, что такие делают на зоне.

— Понятно, — кивнул Китаец. — Вы не замечали, у вас кто-нибудь из жильцов оставляет машины на ночь во дворе?

— Да у нас во дворе всего четыре машины помещаются: два старых «жигуленка», один «Москвич» и одна старенькая иномарка, кажется, «Форд».

— Спасибо, мне пора. — Китаец поднялся и сделал несколько шагов к двери.

— Что же вы не ели? — удивленно вскинула брови Вика. — Может, хотя бы чаю выпьете?

— Чай — это неплохо. — Китаец снова сел за стол.

— Вас Олег нанял? — вдруг спросила Вика.

— Мы же договорились, что имя моего клиента останется в тайне, — с легкой укоризной посмотрел на девушку Китаец.

— Извините, — смутилась Вика.

— Значит, вы в курсе этого соперничества? — невесело усмехнулся Китаец.

— Да, — загадочно улыбнулась Вика, отрешенно глядя в окно.

— Не поделитесь информацией? — улыбнулся Китаец.

— Да нечем особенно делиться, — устало вздохнула Вика. — Олег влюбился в Катьку, можно сказать, с первого взгляда. Приехал в «Орхидею», увидел…

–… победил, — вставил Китаец.

— А вот здесь вы заблуждаетесь. Он тоже не очень нравился Катьке.

«Разборчивая девушка», — подумал Китаец.

— Но все-таки это был какой-то выход… — продолжала Вика, — хотя… — она скептически пожала плечами, — трудно быть конкурентом такому крутому мафиози, как Мозел.

— Да, в этом я убедился.

— Вы видели его?

— Я случайно стал свидетелем того, как Мозел и Олег выясняли отношения в «Орхидее». Поучительное зрелище, — усмехнулся Китаец.

— Да, они не раз сталкивались, — вздохнула Вика, — здесь и мама Олега была задействована.

— Вот как? — Китаец пил уже вторую чашку чая.

— Приехала как-то раз в «Орхидею», якобы делать прическу. А на самом деле для того, чтобы с Катькой серьезно поговорить.

— И что же она хотела от вашей подруги?

— Чтобы она гнала от себя подальше Олега, — неодобрительно усмехнулась Вика, — только от Катьки-то это не зависело. Она как могла старалась углы сгладить. Но Олег этот — непрошибаемый какой-то. Уперся — и все!

— Мне это напоминает сюжет «Дамы с камелиями».

— А мне «Наказание красотой». Была такая статья в «Совершенно секретно» об Алферовой. То же самое можно о Катьке сказать. Вы не представляете, Ольга Васильевна, мать Олега, Грише звонит и говорит: если тебе твоя полюбовница дорога, так ты ее дома держи, а то она пол-Тарасова совратит. Чего ты ее, — говорит, — в такое место посадил, где крутые мужики шляются?

— А Гриша?

— Послал ее куда подальше. Он же сам крутой — никого не боится, и на всех плевать хотел! — улыбнулась Вика.

— А применительно к вам нельзя сказать то же самое?

— Что? — не поняла Вика.

— «Наказание красотой»? — пояснил Китаец, лукаво прищурив левый глаз.

— Я — на любителя, — с усмешкой ответила Ви-ка, — слишком экзотична для нашего Тарасова.

— Вы похожи на ирландку…

— У меня не тот расхожий тип лица, какой был… — она осеклась.

— У Кати? — прямо спросил Китаец.

— Простите… — смутилась она.

На ее бледных щеках затеплился стыдливый румянец.

— Ну, — Китаец привстал, — спасибо за угощение.

— Да какое там угощение! — махнула рукой Вика.

— Все равно спасибо.

* * *

В салоне «Орхидея» царила атмосфера напряженного спокойствия. Все усиленно делали вид, что ничего не случилось. Стрижки и массажи шли своим чередом. Клиенты выходили из кабинетов довольные работой мастеров и польщенные предупредительной заботливостью секретарши-администраторши. Увидев Китайца, она широко улыбнулась и кокетливым жестом поправила воротничок узкой блузки, туго обтягивавшей полушария ее больших грудей.

— Здравствуйте, — вежливо улыбнулся Китаец, — вы не могли бы на минуточку позвать Лену Боженову?

Секретарша понимающе улыбнулась.

— Одну минуту, — вспорхнула она.

Вскоре Лена вышла в холл. Она удивленно посмотрела на Китайца, который устремился к ней навстречу.

— Вы что-то хотели? — с недоумением спросила она.

— Мне нужно срочно с вами поговорить.

Лена захлопала глазами.

— Это надолго?

— Нет, не больше получаса, — заверил ее Китаец, — у вас тут перерывы бывают?

— Да, — кивнула Лена и взглянула на часы, — я, в принципе, и сейчас могла бы уйти, мне только с клиентом закончить нужно. Это не больше десяти минут. Подождете?

— Конечно, — улыбнулся Китаец, опускаясь на мягкий диван.

Не успел Китаец пролистать журнал модных причесок, как она снова появилась.

— Я готова, — Лена подошла к дивану, на котором он сидел. — Куда пойдем?

— Я приглашаю вас в кафе.

— Ой, — Лена смешно сморщила нос, — я немного не так одета… Ну ладно.

Она развернулась и, что-то шепнув бдительно следившей за ними секретарше, пошла в служебную комнату. Вскоре она вернулась в кашемировом пальто и с сумочкой на длинном тонком ремешке.

— Только здесь все кафе какие-то убогие, — пренебрежительно сказала она, — а все, что получше — на проспекте.

— Так давайте доедем до проспекта.

Он подвел ее к джипу и помог забраться на переднее сиденье. Сам сел за руль.

— Похоже на похищение, — кокетливо улыбнулась Лена.

— А это и есть похищение, — невозмутимо ответил Китаец.

Лена испуганно посмотрела на него.

— Да не пугайтесь вы так, — усмехнулся он, — неужели я похож на злодея?

— Все маньяки — страшно обаятельные люди… — засмеялась она.

— Значит, я обаятельный? — повернул к ней голову Китаец. — Спасибо за комплимент.

— Так о чем мы будем говорить? — с томным вздохом спросила Лена, когда «Массо» выехал на улицу Чапаева.

— О вашей начальнице, — спокойно посмотрел на Лену Китаец.

Та явно растерялась.

— Вы знаете?

— Более того, я это дело расследую. — Китаец надел солнцезащитные очки.

На Ленино лицо выплыло тоскливое выражение.

— Я думала, мы поговорим о чем-то более приятном, — с полупрезрительной улыбкой откинулась она на спинку сиденья.

— Такая уж у меня работа, — с наигранной тяжестью вздохнул Китаец.

— Вы — из милиции? — недоверчиво спросила Лена.

— Я что, похож на мента? — почти обиделся Китаец.

— Не похожи… Да и милиция к нам вчера приходила…

— Я — частный детектив. У меня есть клиент, заинтересованный в расследовании этого дела.

— Значит, вы тоже… как это сказать… работаете в сфере услуг, — усмехнулась Лена.

— Так оно и есть. Только рабочий день у меня ненормированный.

— Тяжело вам, — с шутливым сочувствием сказала Лена. — Что же вы хотите, чтоб я вам о Екатерине рассказала?

— Все, что знаете. Вы, смотрю, не очень переживаете по поводу ее смерти, — хитро улыбнулся он.

— Я вам даже более скажу — мне на это глубоко наплевать! — хмыкнула Лена.

— Что, она была такой вредной?

— Язва… натуральная, — подумав, добавила Лена.

— И в вас нет ни капли христианского сострадания?

— Не провоцируйте меня, — снисходительно улыбнулась Лена, — как она над нами издевалась — не приведи господи! Вымещала свою злость и обиду на нас. Ее Мозел взгреет, а она к нам придирается! Превратила салон в публичный дом! Как ее Мозел терпел? К ней же мужики без конца шлялись. Прямо на работу! Не могла объяснить, что в салон лучше не ходить. Неужели нельзя было встречаться где-нибудь в другом месте?

— И что же это были за мужики? — спокойно спросил Китаец.

— И вы туда же! — укоризненно и разочарованно взглянула она на него.

— Меня это интересует как детектива, — Китаец не терял терпения, хотя откровенная ненависть Лены к своей погибшей начальнице не пробуждала в нем дружелюбия.

— Она ведь из-за своих мужиков и погорела, — язвительно усмехнулась Лена, — нам менты сказали, что ее в квартире подруги обнаружили.

Китаец предположил, какими пошлыми шутками-прибаутками могли менты сопровождать свой рассказ. Он незаметно посмотрел на Лену. На ее лице замерло выражение злорадного превосходства. Чувство женской зависти и обиды настолько глубоко пустило в ней корни, что даже в интересе детектива к обстоятельствам смерти своей начальницы она склонна была усматривать мужское любопытство и даже смутное влечение! И как же ее это задевало!

Обедать с ней ему расхотелось, но не мог же он высадить ее посреди улицы и дать газу! К тому же он не закончил разговор.

— Кто к ней приходил в последнее время?

— Да пара дураков, которым она лапшу на уши вешала, — злобная усмешка тронула узкий Ленин рот.

— Описать можете?

— Один толстый, с одышкой, уже в летах. Похоже, бизнесмен какой-то. Почти лысый. Но дядька, видать, обходительный. Павел Сергеевич, кажется. Катька просила его подстричь, хотя чего там стричь-то? — развязно засмеялась Лена. — Я его всего один раз видела, как, впрочем, и второго.

— А что из себя представляет второй?

— Симпатичный малый, — со смаком рассказывала Лена, — но одет бедновато… И молоденький, лет двадцать, наверное… Блондинчик голубоглазый. Где уж она его подцепила? — скептически выпятила она губы.

— А позавчера? К Екатерине кто-нибудь приходил?

— В салон — нет, — уверенно сказала Лена, — но я видела — я ко второй смене пришла, как Катька обжималась с каким-то новым мужиком.

— Когда и где это было? — Китаец почувствовал, что здесь есть за что зацепиться.

— У нас, если вы обратили внимание, — менторским тоном произнесла Лена, — с правой стороны от салона дворик небольшой имеется. Вот там я их и видела. Не знаю, на машине он был или как… Она меня тоже заметила и так глазами стрельнула, мол, проходи, не задерживайся. Мужик-то классный, высокий, в хорошей куртке, такой темно-зеленой, с отливом, как сейчас модно… Я почему внимание обратила-то… У него внешность такая запоминающаяся… Волосы в хвост забраны.

— Какого цвета волосы?

— Да русые. Только взгляд тяжелый немного. Он тоже на меня зыркнул. Глаза, по-моему, темные, я не разобрала… Но если это тот парень, которого я в «Самшите» видела, то глаза у него карие, это точно. Он там в бильярд играл. Фактурный такой мужик… — добавила Лена, — высокий…

— А какие-нибудь приметы у него особые есть?

— Родинка над верхней губой, словно мушка. Прикольно так, — засмеялась Лена, — но это у того, которого я в «Самшите» видела, а у этого… Кто его знает — он это или не он.

Китаец остановил машину у «Репризы». Поддерживаемая им, Лена выпрыгнула из джипа и, победоносно озираясь, направилась к кафе. Китаец незаметно для нее усмехался своей доверчивости и наивности. Неделю назад, в салоне, Лена показалась ему такой милой и доброй… Сколько в человеке всего намешано! Подчиняясь охватившему его порыву мизантропии, он склонен был рассматривать любого представителя рода homo sapiens в качестве сливной ямы, клоаки для сбора нечистот.

Приступы ипохондрии случались с ним крайне редко. Танин старался не поддаваться синдрому человеконенавистничества, пичкая свое возмущенное «я» байками о «природной человеческой доброте» в стиле Жан-Жака Руссо. Но иногда ему не удавалось обмануть себя, и он погружался в меланхолию, главными чертами которой были вселенская тоска и нежелание встречаться с себе подобными. В этой меланхолии было что-то древнекитайское, беспощадно-трезвое и успокаивающе-безнадежное.

Я тоскою охвачен, никак не усну,

Да и сон не избавит от горестных дум…

Он часто повторял про себя эти строчки Се Линь-юня.

Когда же печаль-кручина отступала, Танин опять свято верил в высокое человеческое предназначение, в победу добра. Тогда он в качестве моральной поддержки цитировал уже Тао Юань-Мина:

В рамках узости трезвой человек безнадежно глуп,

Он в наитьи свободном приближается к мудрецам.