Властелин Африканского Рога

Михаил Серегин, 2010

Молодой сомалийский пират Шариф Туни уже не новичок в морском деле. Он – предводитель большой команды, отчаянно храбрый и удачливый капитан. В результате лихих пиратских налетов благосостояние его людей растет как на дрожжах. При этом Шариф верен своему кодексу чести: не допускает жестокости по отношению к пленникам, а выкуп за захваченные суда справедливо делит между всеми бедняками побережья. Он резко отвергает сотрудничество с «Аль-Каидой» и оказывает помощь организации «Гринпис». Европейские журналисты называют его Капитаном Бладом XXI века. И, как у Блада, у Шарифа случается несчастная любовь…

Глава 3

Белоснежная океанская яхта «Анна» стояла на якоре у островов Дахлан. Легкий бриз шевелил края цветного тента, натянутого над верхней палубой. Молодые люди — мужчина и две женщины — лежали в шезлонгах. Погружение с аквалангами и плавание среди коралловых рифов привело всех в восхищение. Владелец яхты, итальянский бизнесмен Луиджи Паголетти, решил отправиться в деловую поездку на своей новой яхте, которую назвал в честь жены. Даже во время путешествия бизнесмену приходилось много работать. Паголетти занимался туристическим бизнесом. Сейчас его ждали деловые партнеры в Малайзии и Индонезии в связи с большими проектами. Он понимал, что жена будет скучать в одиночестве, и предложил ей взять подругу. С Пьетрой Анна училась вместе в Миланском университете на факультете журналистики.

Потягивая коктейли, женщины успевали вести горячий спор. Собственно говоря, горячим он был только со стороны Пьетры, молодой журналистки. Ее отец, солидный издатель Антонио Сарто, был рад, что дочь пошла по его стопам. Пока ей не хватало выдержки и вдумчивости, но все это с лихвой компенсировалось живостью ума, бешеной энергией и, как это называется у журналистов, «легким пером». А опыт приходит со временем.

— Анна, ты забыла курс истории и социологии, — горячилась Пьетра. Короткие темные волосы неаполитанки, еще влажные после душа, растрепались и придавали ей вид маленького симпатичного чертика. — Это социальный процесс. Он не может не развиваться: либо затухает, когда исчезают предпосылки этого явления, либо развивается. И развивается по спирали с качественной и количественной динамикой, применительно к местным условиям.

— Брось разводить философию вокруг обыкновенных бандитов! — легкомысленно отмахнулась подруга. — Пиратство — это разбой и грабеж. Только происходит не на суше, а на море. Какие тебе видятся особенности в преступности? Она была, есть и будет во всех странах.

— Ты слишком упрощаешь! Нищих стран достаточно и в Азии, и в Африке, и в Южной Америке. Но пираты в таком количестве появились только здесь.

— И ты можешь вскрыть корни этого явления? — с улыбкой вмешался в разговор Луиджи.

— Конечно! — воскликнула Пьетра, отчаянно жестикулируя, как и все южанки. — Пиратство менялось все годы, пока существует. Сначала рыбаки нападали на чужие рыболовецкие суда. В стране был страшный голод и нищета, и они таким образом защищали природные ресурсы своего побережья от расхищения. А потом нашлись люди, которые поставили это движение на крепкие рельсы и сделали из этого бизнес — успевают и кормить рыбаков, и прикарманивать огромные суммы награбленных денег.

— Если верить твоей теории, дорогая, — возразила Анна, — то в другом регионе должны быть определенные отличия. Например, в Малайском архипелаге.

— А они есть. Они, прежде всего, в поведении. Здесь, в Африке, в районе Африканского Рога пираты очень редко убивают моряков, заложников, редко топят суда. Своего рода это гордость и показной стиль их деятельности. Мол, цели наши чисты, мы не кровожадные злодеи, а борцы за справедливость. А вот в Малайзии слишком много жертв среди моряков и много потопленных судов.

— Это что же, национальное отличие? — шутливо поинтересовался Луиджи.

— Вряд ли, — ответила Пьетра, сразу сникнув и как будто уменьшившись в объеме. — На этот вопрос я пока не могу дать ответ. Возможно, дело в тех, кто стоит за пиратами.

— Предлагаю перемирие! — воскликнул Луиджи, поднимаясь с шезлонга. — Если дамы соизволят принять мое приглашение и пообедать со мной.

Встречать Шарифа выбежала вся деревня. Но первым с объятиями бросился верный друг Магиба.

— Мы уже и не надеялись увидеть тебя! — воскликнул восторженный эфиоп. — Живой! Где ж тебя носило столько времени?

— Да, Шариф! Заставил ты нас поволноваться, — хлопая босса по спине и плечам, тараторил Фарах. — Мы уже и надежду потеряли. Ты себе не представляешь, сколько бензина заставил нас сжечь Магиба. Целую неделю мы прочесывали все побережье на десятки миль. Неугомонный эфиоп! Он — единственный, кто до сих пор надеялся, что ты жив.

Вечером в деревне устроили праздник с песнями и танцами, как это было принято в таких случаях. Довольный и счастливый Шариф смотрел на своих соплеменников и вспоминал разговор с геологами. Сейчас их доводы казались ему слабыми. Вот она, его родина. От него зависит, будут ли жители его деревни и соседних на этом берегу сыты и счастливы, будут ли проходить вот такие веселые праздники, рождаться и расти дети. Кто и когда еще придет им на помощь, позаботится о них?..

— Слушай, Магиба, — спросил Шариф, повернувшись к своему другу, сидевшему рядом, — ты долго жил в городах, читал газеты, смотрел телевизор. Ты слышал о такой международной организации — Гринпис?

— А зачем она тебе понадобилась? — легкомысленно отозвался эфиоп, весело скаля зубы и хлопая в ладоши в такт танцу девушек.

— Ты скажи, слышал или нет? — продолжал настаивать Шариф.

— Слышал, а что? — ответил Магиба, оторвавшись наконец от созерцания танца и повернувшись к другу.

— Расскажи, что ты о ней знаешь.

— То же, что и все, — пожал плечами эфиоп. — Они выступают за охрану природы в мире.

— А как выступают?

— Ну что ты пристал? — отмахнулся Магиба. — Откуда я знаю, как они выступают. Вроде бы проводят какие-то акции. Собирают людей и организовывают… как бы тебе это сказать, ну… кричат, размахивают плакатами.

— И все? — разочарованно спросил Шариф.

— Ну, корабли у них есть свои. Я не помню, Шариф, — взмолился Магиба, — я же не прислушивался и не вникал. Ну есть они и есть. Мне до них не было никакого дела. Съезди в город, купи газет и почитай. А еще лучше дострой наконец свой большой дом и купи телевизор.

Шариф начал реализовывать свою мечту. Уже год как на берегу шло строительство его нового дома. Денег оно съедало очень много. И чем дальше, тем больше. А еще нужно было автономное электроснабжение, скважина для воды… К удивлению Шарифа, внутренняя отделка обещала стоить даже дороже, чем возведение стен, а уж об инженерном оборудовании и говорить не стоило.

Шариф твердо решил, что женится, когда дом будет готов. В нем поселится красивая хозяйка, которая будет ждать его возвращения на берегу и тосковать о нем. По выходным он будет возить ее на своей машине в город и покупать дорогие подарки, украшения и лакомства. А когда родятся дети и подрастут, то он обязательно отправит их учиться за границу. Может быть, даже в Россию.

Сияющий от удовольствия повар и стюард Антонио стоял сбоку у стола с белым полотенцем на руке. Он был безмерно счастлив, что хозяин взял его в это плавание. За месяц до отплытия яхты Антонио бросился изучать кулинарную литературу и консультироваться в самых знаменитых ресторанах Рима. Повару дома синьора Луиджи Паголетти, естественно, не отказывали в консультациях, уроках и мастер-классах. Надо отдать должное, что Антонио оказался в этом плавании на высоте. Практически каждый день он поражал пассажиров новыми кулинарными шедеврами из морепродуктов, изысканным сочетанием закусок, соусов и вин.

Луиджи только покачал головой, в то время как женщины не удержались от восторженных аплодисментов. Пассажиры стали рассаживаться.

— А где наш бравый капитан, Антонио? — спросил хозяин. — Он никогда не опаздывает к столу…

Неожиданно раздался зуммер внутренней связи. Антонио подошел к трубке.

— Синьор Луиджи, — несколько растерянно сказал стюард, подняв глаза на хозяина, — капитан просит вас подняться на мостик.

— Что случилось? — капризным голосом сказала Анна.

— Если капитан во время плавания обращается с такими просьбами, — наставительно ответил Луиджи, — то на это должны быть серьезные основания.

По голосу синьора Паголетти было понятно, что он отнюдь не воспринял просьбу капитана серьезно. Просто своим поведением Луиджи хотел добавить романтики в возникшей ситуации. Он поднялся из-за стола, бросив на него приготовленную салфетку.

— Пойдемте все вместе! — предложила Пьетра с наигранной тревогой. — Вдруг прямо по курсу страшная опасность. Появился «Летучий голландец» или пираты под черным флагом с черепом.

— Или морское чудовище, — поддержал подругу жены Луиджи страшным голосом.

Веселясь, компания двинулась к лестнице, ведущей на рулевой мостик. Смуглый капитан в белой фуражке с эмблемой яхты в виде стилизованных латинских букв «А» и «Р» с неудовольствием глянул на женщин, протянул хозяину бинокль и показал рукой вперед по курсу яхты.

— Там впереди лодка или катер. Мне показалось, что оттуда даже кто-то машет рукой.

Луиджи взял предложенный бинокль и стал разглядывать суденышко. Было еще слишком далеко, чтобы разглядеть подробности. Но то, что это маленькая лодка и она беспомощно дрейфует на волнах, было понятно.

— И что же, Карло? — удивился молодой хозяин. — Почему тебя это беспокоит?

— Возможно, это терпящие бедствие рыбаки или унесенная ветром в океан прогулочная лодка.

— Значит, мы их подберем и высадим в ближайшем населенном пункте.

— А возможно, это и уловка пиратов, — продолжал капитан самым невозмутимым тоном. — Не забывайте, синьор Луиджи, что мы идем неспокойными водами.

— Святая Мадонна! — удивленно воскликнул хозяин. — Карло, вы предлагаете пройти мимо этих несчастных только потому, что здесь иногда встречаются пираты?

— Нет, синьор Луиджи, — возразил капитан, — просто я должен в любом случае сообщить береговым службам об этом и поставить в известность вас. Возможно, что лодка пуста, или в ней не осталось живых. Вы позволите поднять тела на борт и доставить их на берег?

— Хм, — смутился хозяин и нахмурился.

Об этой ситуации он не подумал. Он вообще не был опытным морским путешественником и не догадывался о многих тонкостях и правилах морского плавания. Ему не хотелось принимать на борт своей яхты трупы. Тем более что еще неизвестно, в каком они состоянии. Но в то же время ему было неудобно показывать перед женщинами свою слабость.

— Конечно, Карло, — наконец ответил Луиджи, — мы сделаем все, что положено делать в таких случаях. Я полностью полагаюсь на ваш опыт и знание морского этикета.

— Благодарю вас, — кивнул капитан, — и прошу извинить, что не могу спуститься в кают-компанию. Если позволите, я пообедаю позже, когда разберусь с этим делом.

— Хорошо, Карло. Исполняйте ваш морской долг, а потом сообщите нам о том, что случилось с этими несчастными, — сказал хозяин, а затем повернулся к жене и ее подруге, которые в тревоге не проронили ни слова. — Пойдемте, девочки, а то мы рискуем огорчить нашего славного Антонио. Огорченный повар, я вам скажу, это очень неприятно. В следующий раз он в отместку неблагодарным хозяевам может забыть вытащить из рыбы желчный пузырь или добавить слишком много уксусу.

Взяв женщин под руки, Луиджи повел их вниз, к столу. Капитан остался на мостике вдвоем со своим помощником — рулевым и мотористом Филиппе. Они и составляли весь экипаж яхты, неся вахты попеременно в дневное время. На ночь яхта, как правило, останавливалась в безопасных портах. Велев рулевому изменить курс и направить судно прямо к видневшейся впереди лодке, капитан продолжал разглядывать ее в бинокль. Периодически он бросал взгляд на экран морского радара. Молодой, но осторожный капитан резонно полагал, что могут появиться и другие малые, но быстроходные суда, стоит лишь только яхте застопорить ход. Карло Монти прекрасно знал, в каких водах он ведет судно. Даже на быстроходной и мощной «Анне» уйти от катеров пиратов было практически невозможно. Шанс для бегства давал только запас времени. Чем раньше засечь пиратов, тем больше было шансов успеть уйти к берегам Йемена, вызвав помощь береговой охраны.

Лодка приблизилась уже настолько, что в бинокль были хорошо видны два человека на ее борту. Один из них слабо махал рукой, стоя на коленях. Второй человек лежал на краю борта и не подавал признаков жизни. Капитану Монти показалось подозрительным, что двадцать минут назад с очень большого расстояния он видел взмахи руки человека в лодке. Сейчас же тот еле шевелит своей рукой. Что это? То ли человек в отчаянии собрал все силы, чтобы привлечь внимание проходящего судна, а теперь исчерпал остатки сил. А может, он имитирует свое обессиленное состояние? Присмотревшись к судну, капитан несколько успокоился. Это была потрепанная временем и волнами деревянная посудина, которая, судя по форме ее днища, не могла развивать большой скорости. Да и допотопный подвесной мотор, который виднелся на корме лодки, вряд ли позволял развивать более пары узлов. На такой лодке только сети у берегов заливов ставить да рыбу на базар возить, подумал капитан. Пираты такие лодки не используют. Если это приманка, то радар бы засек что-нибудь. Сейчас же море вокруг было пустынно на многие мили вокруг.

Яхта застопорила ход и стала медленно приближаться к лодке. Капитан вместе со своим матросом спустились на палубу. В лодке было двое рыбаков, по виду йеменцев — различить точнее Монти не мог. Одеты они были только в короткие холщовые штаны. В лодке, кроме куска рваной сети, не было абсолютно ничего.

Пассажиры вышли на палубу встретить спасенных аборигенов. Один из рыбаков — тот, что махал рукой, — не мог стоять, и его посадили на палубу. Молодой еще человек смотрел затуманенным взором и жалко улыбался, пока на борт поднимали его товарища, невысокого мужчину с повязкой, закрывающей один глаз. Второй выглядел гораздо старше и мог вполне быть отцом или старшим братом первого рыбака.

Пока Филиппе бегал за водой, чтобы напоить спасенных рыбаков, синьор Луиджи обратился к младшему из них:

— Ты говоришь по-английски, мой друг?

— Да, немного говорю, — радостно закивал парень головой.

— Хорошо. Вы теперь в безопасности. Вас напоят и накормят, а потом доставят к берегу.

— Спасибо, белый господин, — заискивающе заговорил парень, — вы так добры.

— Не стоит об этом говорить. Это долг всех цивилизованных людей. Вашу лодку мы возьмем на буксир и доставим вместе с вами на берег.

На палубе появился матрос Филиппе и стюард с подносом, на котором находились наспех сделанные бутерброды и напитки. Они стали возиться около второго рыбака, стараясь привести его в чувство. К рыбаку обратился капитан. Лицо моряка было хмурым и задумчивым в отличие от всех остальных, находящихся на палубе.

— Что с вами случилось, откуда вы? Мне нужно знать, чтобы сообщить об этом местным властям.

— Эль-Ихван, — ответил юноша, — нас унесло ночью, когда заглох мотор лодки. Мы двое суток не ели. Вчера у нас кончилась вода. Несколько судов прошло мимо, но нас не заметили.

— Эль-Ихван? Что это? — спросил Луиджи своего капитана.

— Это арабское наименование островов Бротерс к юго-западу от Сокотра, — пояснил Монти.

— Прекрасно! Если уж мы идем этим архипелагом, то нам не составит труда чуть изменить курс и зайти на этот Эль-Ихван. Мы далеко от него?

— Примерно восемьдесят пять миль.

— Ну, это совсем пустяки! А насколько, по-вашему, Карло, опасны эти воды?

— Здесь не очень опасно. Тут много туристических прогулочных судов и яхт. В архипелаге есть база пограничных катеров, которые патрулируют эти воды.

— Ну и чудесно. Меняйте курс, капитан, доставим этих несчастных домой. Ведь это наш морской долг, не так ли?

С этими словами синьор Луиджи увел своих прекрасных спутниц, оставив Антонио и Филиппе заниматься спасенными рыбаками. Капитан отправился в рубку исполнять приказ хозяина. Старания итальянцев не прошли даром. Вскоре второй рыбак открыл глаза и отстранил рукой от лица флакон с нашатырем. Он принялся озираться по сторонам и что-то шептать на своем языке.

— Вот теперь все в полном порядке, — удовлетворенно заметил стюард, — теперь их можно перевести куда-нибудь в более удобное место.

Антонио поднялся с корточек с довольным видом и оглянулся на молодого рыбака. Тот прямо на его глазах задрал широкую грязную штанину. Стюард с изумлением увидел, что к внутренней стороне икры рыбака скотчем было приклеено что-то вроде кобуры, из которой торчала рукоятка пистолета. Пистолет мгновенно оказался в руке молодого человека. Антонио удивленно и непонимающе обернулся к Филиппе, но тот уже стоял под дулом пистолета, который держал второй спасенный рыбак.

Спасенные, лица которых резко перестали быть идиотски-радостными и заискивающими, схватили стюарда и матроса за воротники и, приставив стволы пистолетов под подбородки, мгновенно прижали к стене. Теперь всю компанию не было видно из рубки.

— Один звук — и мы стреляем, — четко по-английски сказал молодой рыбак злым шепотом. — Будете молчать, и все останутся живы. Вы хотите смерти своих хозяев?

Пленники отчаянно замотали головами. Их тут же положили на палубу вдоль стены лицом вниз. Один из рыбаков остался с ними, а второй бросился в рубку. Капитан Монти как раз собрался связаться с береговой охраной и сообщить о спасении рыбаков. Неожиданно черная рука протянулась из-за его спины и выключила передатчик. Капитан от неожиданности отпрянул в сторону, но, увидев направленное на него дуло пистолета, счел полезным не шевелиться.

— Не делайте резких движений, капитан, — проговорил спасенный рыбак с самоуверенной усмешкой на лице. — Любая попытка сообщить о нападении, и вы умрете. После этого умрут и пассажиры. Так что сопротивляться не советую.

— Кто ты такой, черт бы тебя взял, — скрипя зубами от бешенства, спросил капитан. — Что тебе нужно?

— Что за наивные вопросы, капитан, — с упреком заметил рыбак. — Естественно, мы пираты и естественно, хотим вас ограбить. Если нет других вопросов, прошу вас пройти вот в эту дверь. Это, если не ошибаюсь, ваша каюта?

Рубка и в самом деле соединялась дверью с капитанской каютой для удобства управления судном. Рыбак завел капитана внутрь и велел лечь на кровать. Затем он крепко, но не перетягивая кровеносных сосудов, связал руки и ноги капитана разорванной на полосы простыней. Дверь закрылась, в замочной скважине повернулся ключ, и все затихло. Капитан остался лежать наедине с чувством стыда.

Синьор Луиджи вместе со своими спутницами сидели в кают-компании в купальных костюмах и с полотенцами на плечах и собирались уже подняться на верхнюю палубу позагорать. Все обсуждали недавнее происшествие со спасением рыбаков. Луиджи расписывал те красивые места, которые они смогут увидеть на острове Сокотра, раз уж судьба их сюда забросила. Синьор Паголетти, занимаясь туристическим бизнесом, знал историю этого региона, его культуру и многие местные достопримечательности.

Дверь перед итальянцами распахнулась, и в кают-компанию вошли те самые рыбаки, которые только что находились в беспомощном состоянии на палубе. В их руках были пистолеты, направленные на пассажиров. Луиджи понял, что их провели, как детей, но не мог не оценить прекрасной актерской игры этих черномазых негодяев.

— Советую не делать резких движений, — строго проговорил по-английски молодой пират, целясь Луиджи прямо в лицо. — Медленно, очень медленно положите полотенца и сядьте на диван, все трое.

Побледневшие итальянцы молча уселись, как им было приказано. Их мысли лихорадочно метались, рисуя различные картины от возможного спасения капитаном, который вот-вот придет на помощь своим хозяевам, до жестокой расправы и окровавленных трупов слуг на палубе.

— Ваша команда связана и заперта по каютам, — снова заговорил пират, как бы поняв мысли своих жертв, — сигнала бедствия никто передать не успел. Ваши жизни зависят только от вашего благоразумия. Это понятно?

— Кто вы такие? — наконец выдавил из себя итальянец.

— Что за странные вопросы вы все время задаете, — со вздохом сказал молодой пират и уселся на диван напротив своих пленников, — вы что, на Луне живете? Мы сомалийские пираты. Меня зовут Шариф. Я намерен задержать вас до момента получения за вас троих хорошего выкупа. Ваше судно я тоже забираю. Думаю, что выручу за него очень неплохие деньги.

Луиджи опустил бледное лицо, не зная, как себя вести в этой ситуации. Его жена разрыдалась, и бизнесмену пришлось обнять ее за плечи и успокаивать. Только вторая черноволосая девушка с блестящими черными глазами пристально рассматривала пиратов без тени страха или уныния.

— Значит, вы нас просто обманули! — неожиданно сказала она резким от возмущения голосом.

— Конечно, — добродушно согласился молодой пират, который, судя по всему, был в этой паре старшим. — Зачем нам обстреливать судно, чтобы заставить остановиться? Стрелять в такую красоту просто жалко. А еще это уменьшит ее продажную стоимость.

— Как это подло — сыграть на лучших человеческих чувствах, на жалости и сострадании!

— Зато как ловко все получилось, — самодовольно ответил пират. — Каждый зарабатывает деньги, как умеет.

— Вы их не зарабатываете, а просто отнимаете у честных людей! — крикнула девушка.

— Вы считаете, что это не работа? — искренне удивился пират. — Вы считаете, что это так легко? Извините! Это, между прочим, очень тяжелый и неблагодарный труд. А насчет денег — у вас их так много, что несколькими миллионами больше, несколькими меньше… Это никак не повлияет на ваше благосостояние. К тому же яхта наверняка застрахована. Что вы теряете? А вот бедные сомалийцы приобретают очень многое. Так что давайте не будем спорить на эту тему.

Девушка хотела что-то еще возразить, но Луиджи схватил ее за руку, прося замолчать. По его мнению, не стоило раздражать пиратов. Убедившись, что вопросов больше нет, Шариф вместе со своим напарником отвели пассажиров в одну из кают и заперли дверь. В большинстве помещений этой яхты были не иллюминаторы, а широкие квадратные окна. Пираты еще раз предупредили, что все попытки освободиться или подать сигнал бедствия будут караться смертью. Пассажиры уселись в каюте, молча глядя друг на друга. Через несколько минут они услышали, как заработали моторы и яхта стала разворачиваться, ложась на другой курс.

— Боже, что с нами будет? — всхлипнула Анна. — Куда они нас везут?

— Наверное, в Сомали, — пожал плечами Луиджи, — посадят в какой-нибудь сарай и будут требовать денег.

— В яму, — буркнула Пьетра.

— Что? — не понял Луиджи.

— Я говорю, в яму. В Африке обожают держать пленников в ямах. Это даже в государственных тюрьмах некоторых стран практикуется.

— Нас убьют! — снова зарыдала Анна. — Луиджи, я боюсь!

— Успокойся, дорогая, этого не произойдет. Они не станут нас убивать, пока мы нужны им как заложники. Иначе они не получат выкупа.

— Значит, они убьют нас потом, когда получат выкуп.

— Эти не убьют, — бодрым голосом возразила подруга, — сомалийцы практически никогда и никого не убивают. Тут можно положиться на их обещание. Вот если бы нас захватили малайские пираты, то…

— Ах, оставь, пожалуйста, Пьетра! Снова ты за свои рассуждения, — сквозь слезы попросила подруга. — Это вооруженные бандиты, и все. Твоя статистика меня не убеждает. Вдруг мы окажемся исключением из правил.

— Девочки, не ссорьтесь, — сказал Луиджи, — у меня есть один план.

— Напасть на них? — оживилась Пьетра.

— С ума сошла? Какие нападения? — отмахнулся Луиджи. — Они же вооружены, а мы нет. Мой план состоит в том, чтобы не дать увезти нас в Сомали. Если они клюнут на мое предложение, то у нас будет шанс выпутаться из этой истории без потерь.

На ходовом мостике Фарах уверенно крутил штурвал, а Шариф занимался тем, что отключал электронную систему опознавания судна. Юноша был восхищен оснащением яхты. Не всякое судно имело столько электроники и автоматики на борту. Довольные пираты вели похищенную яхту на встречу со своими катерами. День сложился очень удачно.

Шариф не сразу понял, что за звук раздался на панели управления. Наконец до него дошло, что это зуммер внутренней связи. На пульте были обычные обозначения кнопок. Шариф нажал кнопку громкой связи.

— Капитан слушает, — весело отозвался молодой пират и подмигнул своему другу.

— Послушайте, Шариф, — послышался мужской голос пленника из динамика на пульте, — мне нужно с вами поговорить.

— О чем?

— У меня есть серьезное предложение к вам, и я хочу его обсудить.

Шариф спустился в каюту и открыл дверь. Сосредоточенный хозяин яхты ходил по каюте из угла в угол, его жена с красными от слез глазами лежала, свернувшись калачиком на постели. Вторая девушка не выглядела напуганной или удрученной. Шарифу она очень понравилась своей храбростью. Чем-то эта итальянка напоминала ему Асю. Только Ася была русая, с серыми глазами. Но в моменты крайнего возбуждения в них плясали такие же чертики. Девушка заметила, что пират пристально смотрит на нее, и окатила его черной волной негодования своих глаз. Шариф чуть улыбнулся и отвел взгляд.

— Так о чем вы хотели поговорить? — спросил он хозяина яхты, когда они вдвоем покинули каюту и перешли в кают-компанию.

— Я хотел обсудить с вами условия нашего освобождения.

— Ну, об этом еще рано говорить, — махнул рукой Шариф, развалившись в кресле. — Вот когда вернемся на мою базу, тогда все и обсудим.

— Уверяю вас, что сейчас самое время. Боюсь, вы не все учли. Может быть, новый взгляд на ситуацию несколько изменит ваши планы.

— Чего же я не учел? — насторожился Шариф. — Только учтите, что вам меня не обмануть всякими сказками.

— Никаких сказок. Скажите, Шариф, вы часто видите такие яхты, как эта?

— Согласен, нечасто. Ваша яхта просто великолепна. Во сколько она вам обошлась?

— Это не важно. Важно другое: то, что вы эту яхту не сможете продать.

— Почему? — удивился Шариф.

— Потому что эта яхта особенная, сделана на заказ. Это произведение инженерного искусства. Таких больше нет. Практически нет. Она вошла в каталоги, о ней говорили в средствах массовой информации. Она слишком заметна, и ее знают многие ценители и специалисты. Продать эту яхту вам не удастся точно так же, как, скажем, ворованную «Джоконду» Леонардо да Винчи.

— А если…

— Никаких «если» здесь быть не может, — перебил итальянец Шарифа. — Учтите, что я оказываю вам услугу, предупреждая об этом. Стоит только вам распространить информацию об этой яхте, дать ее описание или появиться на ней где-то в районе более цивилизованном, вы сразу же попадете в поле зрения Интерпола или каких-нибудь других спецслужб.

— И что же вы в связи с этим мне предлагаете? — с ухмылкой спросил Шариф, который стал догадываться, что итальянец, скорее всего, не блефует, а говорит истинные вещи.

— Я предлагаю обсудить еще и выкуп. Сколько вы хотите получить за свободу всех находящихся на борту судна людей?

Конец ознакомительного фрагмента.