Книга доктора философских наук, профессора Полищука М. Л. «De profundis clamat» («Взывает из Бездны») – продолжение исследования проблемы, которая находится в центре рассмотрения и в предыдущих книгах автора: «В преддверии натиска «Третьей волны…» и «Великое вопрошание. Философия на весах истории». В этих книгах речь идет о вызовах, с которыми столкнулся современный мир в результате тектонических сдвигов цивилизации, наметившихся на пороге XIX–XX веков, эпицентром которых оказалась наиболее продвинутая в цивилизационном смысле Европа. Своеобразным символом, демонстрирующим пагубную сторону этих сдвигов, может служить Освенцим, разверзший перед потрясенным сознанием морально травмированного человечества врата, за порогом которых предстала зияющая бездна ужаса, куда устремились лелеемые тысячелетиями ценности горделивой цивилизации. Автор полагает, что знакомство и сохранение памяти о случившейся катастрофе должно помочь современным поколениям лучше понять опасность вызовов, которые таятся в неограниченной моральными скрепами человеческой природе и в абсолютной власти, и удержит их от искушений создавать себе ложные кумиры и слепо следовать за их завиральными идеями и заманчивыми посулами, которыми, как известно, вымощена дорога в ад.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Взывая из бездны. De profundis clamat предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава VII
Расстрел — не элегантен
Мы должны развивать технику обезлюживания. Если вы спросите меня, что я под этим понимаю, я скажу, что имею в виду устранение целых расовых единиц, и это моя задача. Я имею право устранить миллионы, принадлежащие к низшим расам, которые размножаются, как черви.
Масштабы предстоящего истребления людей требовали соответствующей логистики, которая обеспечивала бы быстрое и эффективное достижение результатов. Поиск подходящего решения поставленной самим фюрером задачи — высший приоритет для ответственных исполнителей, которым доверен этот важный фронт работы, который находится под высочайшим контролем рейхсфюрера Генриха Гиммлера.
С инспекционной поездкой для наглядного знакомства с применением техники «обезлюживания» на местах в августе 1941 года рейхсфюрер посещает оккупированный Минск.
Высокого гостя и сопровождающего его начальника штаба СС Карла Вольфа в минском аэропорту встречает группенфюрер Артур Небе.
По случаю прибытия важного чиновника в программе, разработанной при непосредственном участии поэта и драматурга, ветерана СС гауляйтера Кубе и автора солидного учебника по криминалистике Артура Небе, центральное место отводится показательной казни узников Минского гетто.
На предложение развлечься «по-тевтонски», которое последовало сразу после выступления Гиммлера перед высшими офицерами айнзатцгруппы (карательные отряды специального предназначения СД по организации массовых казней) — оказать честь своим личным присутствием на очередной казни, рейхсфюрер СС, по воспоминаниям Вольфа, отреагировал: «Хорошо — я смогу хоть раз увидеть все сам». До этого момента, утверждает Вольф, Гиммлеру никогда не приходилось быть непосредственным свидетелем того, как убивают человека.
На следующее утро рейхсфюрер в сопровождении Небе и генерала полиции фон Бах-Залевского — на месте «представления».
Зрелище массового убийства изначально завораживает высокого гостя — он упивается картиной казни, любуется слаженными, отработанными действиями подопечных парней.
Все идет вроде бы по заранее расписанному. И вдруг — нечто непредсказуемое: великому магистру смерти — плохо от зрелища истекающих кровью женщин, которые ранены, но не убиты сразу — несчастные продолжали шевелиться и звать на помощь.
Комментируя случившееся, Бах-Залевский сочувственно замечает: палачи — храбрые германские ребята — также потрясены делом своих рук: «Посмотрите на этих людей, — озабочено обращается он к начальству — У них уже нет нервов на всю оставшуюся жизнь. Мы выращиваем невротиков и варваров».
Гиммлер вскакивает, обвиняя убийц в непрофессионализме. Трясущегося и впавшего в истерику шефа подхватывает Карл Вольф и помогает ему добраться до своей машины — до «хорьха» с номером SS-1, устремившегося на вокзал, где высокого гостя ожидал личный бронепоезд.
PS. «Расстрел — не элегантен, — вскоре заметит еще одно должностное лицо, свидетель массовых расправ и распорядитель судьбами миллионов невинных жертв Адольф Эйхман, — он плохо действует на психику солдат.
Лесс (прокурор): Господин Эйхман, вы хотели рассказать о ваших посещениях лагерей уничтожения.
Эйхман: Так точно, конечно! Мюллер приказал мне: «В Минске расстреливают евреев. Прошу представить доклад, как это происходит». Поэтому я поехал в Минск… И там я спросил начальника. Еще помню, что его не было на месте. Я обратился к кому-то другому и сказал, что у меня приказ — посмотреть… это… Когда я пришел, то видел только, как молодые солдаты, я думаю, у них были череп и кости на петлицах, стреляли в яму, размер которой был, скажем, в четыре-пять раз больше этой комнаты… Стреляли сверху вниз, еще я у видел женщину с руками за спиной, и у меня подкосились ноги.
Лесс: Яма была полна трупов?
Эйхман: Она была полна. Я ушел оттуда к машине, сел и уехал. Поехал во Львов… Прихожу к начальнику гестапо и говорю ему: «Это ужасно, что там делается… Ведь там из молодых людей воспитывают садистов… Я говорил это каждому. И там фюреру во Львове я сказал: «Как можно вот так просто палить в женщину и детей? Как это возможно?… Ведь нельзя же… Люди либо сойдут с ума, либо станут садистами, наши собственные люди» (Йохен фон Ланг. Протоколы Эйхмана. Записи допросов в Израиле).
«Неподобающий» способ массового истребления человеков, связанный с солидными материальными издержками — на каждую жертву по одной, а иногда и более пуль — плюс моральная травма, грозящая превратить храбрых рыцарей рейха в невротиков и варваров — требует серьезной корректировки.
В поисках технического решения
«Весной 1942 года, — по свидетельству Отто Олендорфа, деятеля германских спецслужб, группенфюрера СС, — поступил приказ от Гиммлера изменить метод казни прежде всего женщин и детей».
Во исполнение приказа задействован серьезный технический потенциал нации и традиционно свойственный Германии высокий уровень организации. Ведущий разработчик проекта, ответственный за ракетную программу и, одновременно, за проектирование концлагерей — главный инженер СС Ганс Каммлер.
На рассмотрении экспертной комиссии — передвижная камера смерти (душегубка на колесах — мобила).
Краткая характеристика: мобильная газовая камера — газваген. Используется для отравления людей угарным или выхлопным газом. Производится в двух вариантах — вместимостью на 30–50 человек и на 70–100 человек. Произведена двумя берлинскими фирмами. Устанавливается на шасси грузовых автомобилей моделей Опель-Блиц, Даймонд Рео, Рено. Выглядят обычными фургонами. Сконструирована таким образом, что с запуском двигателя — выхлопные газы подаются в закрытый кузов, умерщвляя в течение десяти-пятнадцати минут всех, кто там находится.
По заключению авторитетных экспертов, при всех своих достоинствах новинка не полностью отвечает поставленным целям:
«Захоронение погибших в грузовиках с газовыми камерами, — сетует Олендорф, — было тяжелейшим испытанием для личного состава отрядов спецакций».
Подобное мнение разделяет и один из разработчиков душегубок, доктор Беккер. В своем письме в штаб СД он возражает против того, чтобы персонал СД выгружал трупы удушенных газом, на том основании, что «всем занятым на этой работе могут быть нанесены сильнейшие психологические травмы и причинен серьезный ущерб здоровью. Они жаловались мне на головную боль, появлявшуюся после каждой такой выгрузки».
Вместе с тем доктор обращает внимание вышестоящего начальства на ошибки в эксплуатации «газвагенов», связанные с «человеческим фактором»:
«Применение газа не всегда осуществляется правильно. Для того чтобы поскорее завершить операцию, водитель нажимает на акселератор до отказа. При этом лица, подлежащие умерщвлению, погибают от удушья, а не от отравления газом, погружаясь при этом в сон».
Из «гуманистических» побуждений доктор Беккер настаивает на необходимости точного соблюдения технологии истребления жертв:
«Мои рекомендации подтвердили теперь, что при правильной регулировке рычага смерть наступает быстрее и узники засыпают мирным сном. Искаженных от ужаса лиц и экскрементов, как это было раньше, не наблюдается».
«Искаженные от ужаса лица и экскременты», травмирующие сентиментальных палачей, — одна из претензий, возможно, не самых важных, в адрес газвагена.
Другой, по-видимому, более существенный недостаток газвагена — низкая производительность, не соответствующая масштабам предполагаемого истребления.
В целом ноу-хау, полученное в опыте удушения людей с помощью газа, признается целесообразным — и берется на вооружении при строительстве стационаров по массовому производству трупов в лагерях смерти.
«Щадящее» обращение
Именоваться флагманом индустрии по масштабам производства трупов и эффективности применяемой «прогрессивной» технологии истребления узников по праву завоевывает лагерь смерти Освенцим-Аушвиц. Во главе разработчиков столь масштабного проекта — оберштурмбанфюрер Рудольф Гесс, который лично тестируют внедрение в производство новых разработок. Полученные результаты впечатляют:
«Смерть в переполненных камерах наступала тотчас же после вбрасывания. Краткий, сдавленный крик — и все кончалось. Первое удушение людей газом не сразу дошло до моего сознания, возможно, я был слишком сильно впечатлен всем процессом» (Гесс).
Неизгладимый след в памяти герра коменданта оставляет один из первых экспериментов массового удушения узников, выпавший на долю русских военнопленных. Их душили в помещении старого крематория, так как в силу различных причин использование для этой цели экспериментального блока 11, где на постоянной основе располагалась пыточная тюрьма лагеря, считалось нецелесообразным.
«Русские должны были раздеться в прихожей, а затем они совершенно спокойно шли в морг, ведь им сказали, что у них будут уничтожать вшей. В морге поместился как раз весь транспорт. Двери закрыли, и газ был всыпан через отверстия. Как долго продолжалось убийство, я не знаю. Но долгое время еще был слышен шум. При вбрасывании некоторые крикнули: «Газ», раздался громкий рев, а в обе двери изнутри стали ломиться. Но они (разумеется, двери!) выдержали натиск. Лишь спустя несколько часов двери открыли и помещение проветрили. Тут я впервые увидел массу удушенных газом…»(Гесс).
Результатами применения новейшей технологии массовых убийств герр комендант вполне удовлетворен. Ведь вплоть до этого момента, признается палач, «ни Эйхман, ни я не имели представления о способах убийства ожидавшихся масс… А теперь мы открыли и газ, и способ…».
Не забывает Гесс подчеркнуть и психологическую составляющую отрабатываемого метода массового истребления: «Я всегда боялся расстрелов, когда думал о массах, о женщинах и детях. Я уже отдал много приказов об экзекуциях, о групповых расстрелах, исходивших от РФСС или РСХА. Но теперь я успокоился: все мы будем избавлены от кровавых бань, да и жертвы до последнего момента будут испытывать щадящее обращение»…
P. S. Открытие эффективного «во всех отношениях» способа массового уничтожения жертв воодушевляет герра коменданта, находившегося под глубоким впечатлением от рассказов Эйхмана о практике «примитивных убийств», к которой прибегали айнзацкоманды — военизированные эскадроны смерти на полях и весях оккупированных территорий Советского Союза:
«При этом разыгрывались ужасные сцены: попытки подстреленных убежать, убийства раненых, прежде всего женщин и детей. Часто члены айнзацкоманд совершали самоубийства, не имея больше сил купаться в крови. Большинство солдат этих айнзацкоманд старались отвлечься от своей жуткой работы с помощью алкоголя. Согласно рассказам Хёфле, люди Глобочника, служившие в местах ликвидации, поглощали множество алкоголя»… (Гесс).
«Торопитесь, господа, еда и кофе стынут» (!)
Прежде чем внедрить свой «прогрессивный» вариант технологии массового истребления — с учетом более высокой производительности труда и минимализации травматического эффекта на чуткую к человеческим страданиям психику эсэсовских палачей — Гесс знакомится с опытом профильно родственных предприятий. В частности, он посещает концентрационный лагерь Треблинку, который наряду с другими лагерями смерти — Бельзек и Волзек — к тому времени уже успели наладить более или менее успешное массовое истребление жертв с помощью газа.
«Я посетил Треблинку и познакомился на практике с применяемой там технологией истребления. Комендант лагеря сообщил мне, что в течение полутора лет им удалось ликвидировать восемьдесят тысяч человек. При этом он выразил озабоченность по поводу нехватки мощностей… Я пришел к выводу, что применяемый в Треблинке для удушения моноксидный (monoxide) газ не является достаточно эффективным. С учетом этого обстоятельства у себя в лагере Аушвице я использовал газ Zyklon В, кристализующийся в синильную кислоту… Для умерщвления находящихся внутри газовой камеры узников требовалось от трех до пятнадцати минут — в зависимости от климатических условий…» (Гесс).
Усовершенствование средств массового истребления узников, благодаря использованию газа Zyklon В (синильная кислота), сопровождается технической революцией — возводятся газовые камеры «с разовой пропускной способностью в 2 тысячи человек, в то время как в десяти газовых камерах Треблинки можно было истреблять за один раз только по 200 человек в каждой».
Разрабатывая подходящие варианты логистики истребления людей в промышленных масштабах, Гесс не забывает о психологической составляющей процесса.
В отличие от «варварского метода», применяемого в Треблинке, где «каждый прибывший знал, что его ожидает, к нам не информированные о предстоящей участи узники относились с доверием» (Гесс).
Для поддержания атмосферы доверия между палачами и жертвами, высокое начальство СС прибывало к месту экзекуции в машинах с успокаивающей символикой Красного Креста. Нельзя в этой связи не отдать дань своеобразному юмору палачей, которым они подбадривали ведомых на смерть.
«Шутники-эсэсовцы напоминали раздевшимся детишкам, чтобы они не забыли взять с собой мыло и обязательно связали туфельки шнурками».
Другие шутники, поторапливая узников принять «газовый душ», стимулировали их бодрящими фразами:
«Торопитесь, господа, еда и кофе стынут» (!)
На завершающей стадии операции юмор обретает более предметную и циничную тональность:
«Готово!» — бодрым голосом, преисполненным чувством исполненного долга, сообщает врач, посматривая попеременно то на часы, то в глазок газовой камеры.
Затем звучит слово «камин» — ласковая кличка крематория — и игривое выражение «рыбкам на корм» — речь идет об образовавшемся после сжигания трупов пепле, загружаемом в грузовики для отправки на удобрение, либо на строительные нужды, либо просто для сбрасывания в реки — Вислу либо Солу на «корм» рыбкам.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Взывая из бездны. De profundis clamat предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других