Взывая из бездны. De profundis clamat

Михаил Полищук, 2017

Книга доктора философских наук, профессора Полищука М. Л. «De profundis clamat» («Взывает из Бездны») – продолжение исследования проблемы, которая находится в центре рассмотрения и в предыдущих книгах автора: «В преддверии натиска «Третьей волны…» и «Великое вопрошание. Философия на весах истории». В этих книгах речь идет о вызовах, с которыми столкнулся современный мир в результате тектонических сдвигов цивилизации, наметившихся на пороге XIX–XX веков, эпицентром которых оказалась наиболее продвинутая в цивилизационном смысле Европа. Своеобразным символом, демонстрирующим пагубную сторону этих сдвигов, может служить Освенцим, разверзший перед потрясенным сознанием морально травмированного человечества врата, за порогом которых предстала зияющая бездна ужаса, куда устремились лелеемые тысячелетиями ценности горделивой цивилизации. Автор полагает, что знакомство и сохранение памяти о случившейся катастрофе должно помочь современным поколениям лучше понять опасность вызовов, которые таятся в неограниченной моральными скрепами человеческой природе и в абсолютной власти, и удержит их от искушений создавать себе ложные кумиры и слепо следовать за их завиральными идеями и заманчивыми посулами, которыми, как известно, вымощена дорога в ад.

Глава IX

Проект века

И был вечер. И было утро: день икс. И сказал: «Да будет концлагерь смерти!» И увидел, что это абсолютное зло. И сказал: «Да будет!

(XXX)

«По воле РФСС (рейхсфюрера СС — Генриха Гиммлера) Освенцим стал величайшей фабрикой смерти всех времен. Когда летом 1941 он лично отдал мне приказ подготовить в Освенциме место для массовых уничтожений и провести такое уничтожение, я не имел ни малейшего представления об их масштабах и последствиях. Пожалуй, этот приказ содержал в себе нечто необычное, нечто чудовищное. Но мотивы такого приказа казались мне правильными». (Рудольф Гесс)

Как-то подсудимый палач концлагеря Треблинка комендант Штангль раздраженно бросил бравшей у него интервью журналистке:

«Все, что я делал по доброй воле, я делал, как мог, хорошо».

Из той же породы «людей», гордящихся перфекционизмом исполнения порученной им работы, был и Рудольф Гесс.

С энтузиазмом, достойного лучшего применения, в должности коменданта вверенного ему предприятия он приступает к реализации проекта века:

«Я должен был в кратчайшие сроки создать транзитный лагерь…из существующего, хотя и застроенного хорошо сохранившимися зданиями, но совершенно запущенного и кишащего насекомыми комплекса… С самого начала мне стало ясно, что из Освенцима что-то полезное может получиться лишь благодаря неустанной упорной работе всех — от коменданта до последнего заключенного».

В поте лица

Превращение Освенцима в «что-то полезное» потребовало максимальной мобилизации творческих усилий и незаурядного трудолюбия:

«… Чтобы иметь возможность впрячь в работу всех, мне пришлось покончить с устоявшимися традициями концлагерей. Требуя от подчиненных высшего напряжения, я должен был показывать в этом пример. Когда будили рядового эсэсовца, я вставал тоже. Прежде чем начиналась его служба, я проходил рядом, а уходил позже. Редкая ночь в Освенциме обходилась без того, чтобы мне не позвонили с сообщением о чрезвычайном происшествии».

По мере реализации амбициозного проекта, когда идея превращения «транзитного лагеря» в комбинат уничтожения узников обретает материальное воплощение в возведенных корпусах газовых камер и крематориев с пропускной способностью до десяти тысяч узников в сутки, герр палач, то ли в собственное оправдание, то ли желая кого-то в чем-то убедить, в полуисповедальной тональности признается:

«Я все хорошо видел, порой слишком хорошо», но «ничего не мог поделать», — и никакие катастрофы не могли остановить его на этом пути.

Печи крематория в «облегченном варианте…»

Массовая утилизация трупов путем сожжения на открытом воздухе вызывает определенные трудности: «При плохой погоде или сильном ветре запах сжигаемых на костре трупов разносился на много километров вокруг, и все местное население говорило о сожжении евреев, несмотря на встречную пропаганду со стороны партии и административных инстанций».

Кроме того, против ночных кострищ возражает противовоздушная оборона: «Чтобы не задерживать прибывающие транспорты, проходилось сжигать и по ночам тоже».

С логистикой, то бишь с транспортировкой груза тел, обеспечивающих бесперебойное горение костров, вроде бы особых проблем не было: «График отдельных акций, который был утвержден на конференции в Министерстве путей сообщения, должен был строго соблюдаться во избежание заторов и неразберихи на дорогах — прежде всего, по военным соображениям».

Тем не менее возникающие проблемы, связанные прежде всего с растущим масштабом производства трупов, подтолкнули «к ускоренному планированию и, наконец, строительству двух больших крематориев».

Зимой 1942/1943 были построены два больших крематория I и II, а весной 1943 их ввели в действие. Они имели пять 3-камерных печей и могли сжечь в течение 24 часов около 2 000 трупов. Оба крематория I и II имели подземные раздевалки и газовые камеры, которые можно было и проветривать, и делать герметичными. Трупы к находившимся выше печам подавали на подъемниках. В газовых камерах можно было одновременно поместить до 3 000 человек. В двух маленьких крематориях III и IV можно было, согласно расчетам строительной фирмы «Топф Эрфурт», сжигать 1 500 трупов в течение 24 часов.

«Из-за нехватки материалов, вызванной военным временем, — сетует герр комендант, — при строительстве III и IV пришлось экономить, поэтому раздевалки и газовые камеры располагались наверху, а печи были созданы в облегченном варианте…»

Из протокола допроса Ф. Зандера

Зандер Фриц, 1876 г.р., уроженец г. Лейпцига, немец, образование среднее, техническое, женат, служащий. Арестован 8 марта 1946 г. по обвинению в том, что он, работая главным инженером на заводе фирмы «Топф Эрфурт», рассматривал и утверждал проекты строительства печей-крематориев, вентиляционных установок и воздуходувов как к печам-крематориям, так и к газовым камерам, сконструированных на указанном заводе и предназначавшихся для концлагерей Бухенвальд, Освенцим, Дахау, Гросс-Розен и Маутхаузен.

Вопрос: Уточните, когда вы имели разговор с инженером Прюфер[ом] о том, что вследствие маломощности построенных вами печей-крематориев они не успевают сжигать наличие трупов в концлагерях?

Конец ознакомительного фрагмента.