Тень летучей мыши

Михаил Нестеров, 2009

Месть не имеет срока давности. Это отлично известно лидеру крупнейшего мафиозного клана Султану Узбеку. Когда-то он совершил главную ошибку жизни, не сумев устранить легендарного киллера Валерия Кознова по кличке Эстебан, а затем, чтобы скрыть этот промах и возглавить клан, убил собственного отца... Спустя двадцать пять лет киллер вернулся, чтобы расквитаться с Султаном. Пытаясь сыграть на опережение, Султан отчаянно ищет помощь и выходит на офицера ГРУ Сергея Марковцева по кличке Марк. Сергей крайне удивлен тем, что его бывший друг, а ныне злейший враг Эстебан все еще жив. Пора ставить точку в этой затянувшейся истории. Безжалостный суперкиллер и талантливый спецназовец ГРУ начинают свою игру, в которой ставка больше, чем жизнь...

Глава 3

Нукус

Сердце старого аспида не выдержало. Может быть, ему было отпущено больше, но Султан Узбек постарался сделать все, чтобы сократить его жизнь, и его старания не прошли даром. Он думал о том, что неплохо было бы иметь собственного человека в «доме Баскакова», но по каким-то причинам отказывался от этого шага. И вот нежданно-негаданно такой человек появился. Лучше поздно, чем никогда? Доля истины в этом была. Этот человек сослужил службу Узбеку только однажды, а потом перестал интересовать его.

Султан принимал его в гостиной, где проводил все больше времени и приходил к неутешительной мысли, что стареет не по дням, а по часам. Хотя в оригинале смысл совсем другой: сказочный богатырь рос не по дням, а по часам. Гостиная находилась на том месте, где некогда располагалась рабочая половина шатра его отца — как бы комично это не звучало. Правда, планировка дома была таковой, что там, где была спальня Мухаммеда, сегодня был туалет.

«Значит, старый аспид загнулся…»

— Он хотел мне что-то передать… перед смертью? — с напускной надеждой в голосе спросил Султан очередного посыльного и даже посмотрел на телефон: не вызвать ли бригаду малолетних палачей?

Своим вопросом он выразил и соболезнование по поводу своевременной кончины генерала Баскакова, и потери работы этим парнем по имени Михаил Чащин. Чащин был молод — лет тридцати с небольшим, в отставку ушел в звании майора, на Баскакова работал три или четыре года.

— Об этом я ничего не знаю, — ответил майор.

— Тогда зачем ты здесь?

— Проездом, — ответил Чащин, смело глядя в глаза Узбеку.

— Что дальше? Слушаю тебя.

— Не знаю, кому это нужно. Кому это нужно теперь, — акцентировал Чащин, — но я выполняю последнее распоряжение генерала.

— Исполнение воли покойного… — Султан выразительно замолчал. — Так в чем же она заключалась?

— Вывезти десять пар русских пенсионеров из Андижана.

— Да, мятежный городишко, — небрежно заметил Узбек. — А зачем Баскакову понадобилось вывозить пенсионеров? Они что, согласились провези в себе наркотики?

Майор на серьезную шутку не отреагировал.

— У них нет средств, чтобы самостоятельно приехать в Россию. Равно как и нет средств обустроиться там, — он указал за спину и буквально пальцем попал в воображаемую Россию. — Время от времени генерал помогал соотечественникам за рубежом.

— Зачем ему это было надо?

— Как военный, он считал это своим долгом.

— Господи… Долг этот называется милостыней.

— Но тем, кому генерал помогал, было все равно, как это называется.

— Ты хотел что-то сообщить мне. Скажи «ах да» и продолжай.

— За несколько часов перед смертью у генерала побывал человек по фамилии Данченков. Виктор Данченков.

Во рту у Султана пересохло, как если бы он увидел воскресшего отца, направившегося в спальню, но вместо этого угодившего в туалет. Борясь с дрожью, он спросил не без надежды:

— Ты знаешь его отчество?

— Да, — с некоторой запинкой подтвердил Чащин.

— Ну?

— Рубенович. Виктор Рубенович Данченков.

Это судьба, пронеслось в голове Султана. И зря бежал, а когда и скрывался от нее наяву или во сне.

А дальше прозвучало имя человека, точнее — его кличка, которая была на слуху как у профессионалов, так и у любителей документального чтива вроде «Совершенно секретно»: Эстебан. Красивое, культовое, можно сказать, имя. Оно навевало мысли о полковничьем звании, о белых штанах и широкополой шляпе, расшитой золотом, о кокаиновых плантациях, о рабах, о частных самолетах и крутых бабках. Под этим именем скрывался в воображении либо седой и влиятельный старец, либо черноволосый и не менее влиятельный, полный сил плантатор. На самом деле Эстебан был наемным убийцей; иногда его назвали «русский Эстебан». И вот сегодня Султан узнал его настоящее имя, отчество и фамилию. Дело в том, что он знал его — Эстебана, Виктора Рубеновича Данченкова, отцом которого был обрусевший армянин по имени Рубен. Под этими именами скрывался один человек, но Султан видел двух разных людей, рожденных от разных матерей, от разных отцов.

Репутация Эстебана была безупречной в том плане, что он всегда выполнял задания, они же — заказы. Однажды он убил человека по заказу другого, а мог бы и не утруждаться: заказчик на тот момент отдал концы. И Султану пришла в голову мысль: «Работа дураков любит».

Ему станет страшно ночью, а пока он только-только вдыхал пары страха, слышал шаги каменного гостя.

— Ты слышал, о чем говорили Баскаков и Эстебан?

— Да, но только часть беседы. Баскаков сказал: «Я доверял этому человеку долгие годы. Я наивно полагал, что мы делаем одно дело, идем в одной упряжке. Что бы сказал отец этого человека?.. Теперь он мой враг». И добавил: «Мой личный враг. Я не знаю, сколько могу заплатить тебе наличными. Отдам все, что есть в моем сейфе…»

— Повтори еще раз, что Баскаков сказал про моего отца?

Майор послушно повторил:

— «Я наивно полагал, что мы делаем одно дело, идем в одной упряжке. Что бы сказал отец этого человека?.. Теперь он мой враг».

«Отец. Интересно. Действительно интересно знать, что бы ты сказал на это…»

Султан поднял глаза, мысленно обращаясь к отцу. Он как наяву увидел Мухаммеда, которого обнимал, пачкаясь в его крови. В глазах Султана было столько любви к отцу, что ее можно было черпать ведрами, как из бездонного источника. Потом идиллию нарушает личный телохранитель отца. Он стреляет в Батыра, не оставляя убийце своего хозяина ни единого шанса…

* * *

Репутация Эстебана понудила Султана подумать о коконе. Хорошо бы свернуться куколкой и проспать до лучших времен, а там начать новую жизнь бабочкой. Его жизнь висела на волоске и за нее никто не дал бы ломаного тийина. Он вспомнил о зяте — слушателе академии МВД; и если бы кто-нибудь спросил, где его зять, Султан Узбек ответил бы без обиняков: «Слушает». Зять еще не дозрел до того, чтобы что-нибудь сказать. Но время его еще впереди. Другое дело — сват, экс-начальник ГУВД города Москвы. В любом случае просьба «докучливого узбекского свата» энтузиазма ему не прибавит. Наивно или нет, по-восточному или по-азиатски, но Султан в этом деле рассчитывал именно на «душевный подъем в процессе достижения своей цели», различал сквозь этот воодушевленный туман чью-то призрачную фигуру. В конце концов, ему так или иначе придется ставить свата в известность, а за разговором в узком семейном кругу просто обязана родиться идея.