Королева

Михаил Михайлович Клевачев, 2016

Юная Герцогиня Аквитании Алеанора правит своей страной с любовью к родной земле и народу. Но времена благоденствия проходят, по прихоти судьбы молодая правительница оказывается одной из центральных фигур политической жизни Европы. Исторический роман "Королева" познакомит читателя с одной из величайших женщин в мировой истории – Королевой Франции Алеанорой Аквитанской, её жизнью, полной опасных судьбоносных решений, военных походов, жестоких битв, интриг и заговоров. Книга описывает широкий пласт исторических событий, раскрывает подробности неудач второго Крестового похода, рассказывает о культуре и быте средневековой Европы.

Глава 7. Внешние силы

Алеанора начала деятельную подготовку к предстоящей войне. Тщательно разрабатывался план вторжения. Составлялись подробные карты будущего театра военных действий.

А тем временем граф Тибо II, по прозвищу Великий, писал письма Папе римскому, кардиналам, королю Англии, императору Германии, королю Арагоны, королю Кастилии и многим-многим другим, возмущаясь что Королева и Король Франции покровительствуют и защищают развратников и прелюбодеев, а истинных христиан убивают и сжигают заживо. Что в городе Витри Король согнал в церковь больше тысячи честных христиан и всех сжёг заживо. Тибо негодовал: доколе христианские государи и святая христианская церковь будут терпеть эти безобразия?

И грянул гром, из Рима в Сите пришло письмо от Папы римского. Он отлучил Алеанору и Людовика от церкви. Когда письмо зачитали, Людовик потерял сознание и едва не свалился с трона, если бы Алеанора вовремя не поддержала его. Бесчувственного Короля по приказу Алеаноры отнесли в опочивальню и бережно положили на кровать. Вскоре он пришёл в себя, но продолжал неподвижно лежать, не реагируя на людей, которые были рядом и обращались к нему. Людовик так лежал, глядя в потолок до вечера, а когда стемнело, встал и поплёлся к выходу, вышел из дворца и направился в собор. Там он упал на пол у распятия и зарыдал, а потом принялся молиться. Король плакал и молился одновременно.

Четыре дня Алеанора управляла государством, решала текущие политические и хозяйственные дела. Её ум напряжённо работал, ища выход из сложившегося положения и не находил его. На пятый день, когда Алеанора вместе с Изабеллой разбирала письма, в дверь постучали.

— Войдите! — крикнула Королева.

В комнату вошёл паж и низко поклонился.

— Ваше Величество, Ваш казначей Риккардо де Винченцо, кастелян Пьер де Обюжон, мессир Карл де Клер, а также Ваши придворные дамы Торкери де Люзи, Рогеза де Буазье и Флорина Тулузская просят их принять. Капитан Вашей личной стражи Роланд де Муазье сопровождает их!

— Пусть войдут!

Двери распахнулись и люди вошли в комнату. Даму сделали низкий реверанс, а кавалеры низко поклонились. Вслед за ними в комнату без приглашения вошли Агнесса, Жан де Лур и слуга мальчик Бертран.

— Ваше Величество, — начал синьор Риккардо — я прошу Вас освободить меня от обязанностей Вашего казначея и позволить мне вместе с семьёй уехать в Аквитанию?

Королева пристально посмотрела на Риккардо.

— Ваше Величество, простите меня, но я боюсь за свою семью. Я не хочу, чтобы её сожгли на костре вместе со мной.

— Так! Остальные тоже, наверное, просят позволения уехать? — воскликнула Алеанора.

— Да, Ваше Величество!

— Убирайтесь!!! — крикнула Королева, закипая от ярости — Пошли все вон!!!

— Ваше Величество, мы Вас любим и ценим… — начала было Флорина.

— Убирайтесь вон! — перебила её Алеанора.

Все поспешно выскочили из комнаты, кроме Агнессы, Изабеллы. Жана, Роланда и мальчишки Бертрана.

— А вы что стоите? Вы тоже убирайтесь!

— Я никуда не уйду, я буду с Вами до конца, — сказала Агнесса — даже если мне с Вами придётся взойти на костёр!

— И я! — сказала Изабелла.

— И я! — воскликнул Жан де Лур.

— И я! — крикнул Роланд де Муазьен.

— Я буду драться за мою Королеву! — гордо произнёс мальчик Бертран и в его руке блеснул кинжал.

Алеанора обняла Бертрана и погладила его по волосам.

— Господин Роланд, как настроены аквитанцы из моей личной стражи?

— Они преданы Вам! Уверен, что никто не уйдёт!

— Ну что же, крысы сбежали с корабля, оно и к лучшему. Идёмте, надо прибрать и закрыть документы, которые они оставили.

Королева решительно ринулась по коридору, спустилась вниз по лестнице и вышла из дворца. На выходе застыли на часах два стражника из её личной охраны. Она на секунду задержалась, всматриваясь в их лица.

Алеанора направилась через двор к массивному деревянному трёхэтажному зданию. В нём размещалось казначейство и несколько других служб.

Королева поднялась на третий этаж вошла в просторную комнату и застыла от удивления. За столом сидел монах Андриано и что-то писал. За соседними столами сидел аббат Сюжер и несколько других монахов, также работая с бумагами. Шуршал пергамент, скрипели перья, монахи в полголоса переговаривались. Увидев Королеву, все встали и низко поклонились.

— Приветствую Вас Ваше Величество, — сказал Андриано — до нас дошла неприятная весть, что Ваши доверенные люди собрались Вас покинуть. Поэтому мы решили взять пока на себя бремя их работы, пока Вы Ваше Величество не назначите на эти должности других людей по Вашему усмотрению.

— Большое Вам спасибо святые отцы, что Вы пришли мне на помощь, я как раз собиралась сама послать за Вами и попросить Вас помочь.

— Очень приятно, что Вы нам доверяете. Мы сегодня разберёмся с бумагами, а завтра утром я представлю Вам полный отчёт.

— Очень хорошо — и Алеанора вышла из комнаты.

Шли дни, недели и месяцы, Людовик во дворце так и не появлялся. Всё время он находился в соборе и целыми днями молился. Там же он и жил. В небольшой келье он спал, ел, беседовал с монахами и опять молился. А Алеанора в это время управляла страной.

Каждое утро аббат Сюжер и монах Андриано приходили к ней с докладом и приносили бумаги на подпись. Королева слушала отчёты, вникая в каждую мелочь, давала указания. Сюжер и Андриано держались с ней подчёркнуто вежливо. На душе у Алеаноры было не спокойно, в любой день Папа римский Иннокентий II, мог издать интердикт, освободить всех подданных от присяге Королеве и запретить в Королевстве Франции все церковные обряды. А это озночало бы конец. В церквях перестанут отпевать покойников, перестанут крестить младенцев, перестанут венчать молодожёнов, исповедовать и причащать, и тогда подданные просто убьют Алеанору и Людовика. Королева жила как на вулкане, каждый день мог стать для неё последним, но время шло и ничего не происходило. Ожидание затянулось, оно было просто невыносимо. Так прошёл год, и однажды утром Алеанора приняла решение.

— Изабель, Агнесса, сходите на городской рынок и купите чёрную ткань, но сделайте это аккуратно, не привлекая к себе внимания, а то сплетни как лесной пожар поползут по городу!

— Будет сделано миледи.

Через четыре дня Алеанора покинула Париж и нарпавилась в Бургундию, в местечко Клерво. Она ехала во вместительном дормезе, одетая в чёрное платье. На колове у Королевы был высокий Эннэн*, также чёрного цвета, с которого спадала чёрная вуаль. На лице никакой косметики и никаких украшений.

*Эннэн — женский головной убор.

Через пять дней Королева добралась до Клерво, где находился монастырь, который основал Бернар Клервосский, настоятелем которого и являлся. Дормез Алеаноры въехал на постоялый двор, слуги распрягли лошадей, распаковали вещи, а сама Алеанора тем временем поднялась на второй этаж в одну из гостевых комнат.

Рано утром Королева одна отправилась в церковь где служил Бернар Клервосский. Всю службу она истово молилась и клала поклоны.

Бернар Клервосский был уже в возрасте, высокий худощавый старик с длинными волосами и бородой, которую никогда не стриг. Ногти он тоже не стриг. Целый год, несмотря на погоду, он ходил босиком в одном рубище, даже зимой, в холода. Годами он не мылся и рубище своё он не снимал тоже годами — отчего источал резкий непереносимый запах.

Когда служба закончилась Алеанора подошла к Бернару и смиренным голосом попросила отпустить ей грехи и благословить её.

— Сосуд разврата и порока! — заорал Бернар — Ты пришла сюда, в храм Господний и теперь молишь об отпущении грехов, бесстыжая?! Ты скакала на коне как мужчина, носила мужскую одежду, покровительствовала своей развратной сестре покрывая и поощряя её в грехопадении. Развязала войну убивая честных христиан! Иза-тебя сгорело в церкви полторы тысячи христиан! Убийца!

Алеанора упала на каменный пол и зарыдала.

— Плач! Плач нечестивая, ибо уготовлено тебе уже место в аду, будешь корчиться на сковороде у чертей за грехи свои!

— Помогите мне святой отец, — плакала Алеанора — Что мне делать? Что?

— Молись нечестивая! Молись и тогда Господь может помилует тебя — с этими словами Бернар повернулся и ушёл.

На следующий день Алеанора снова пришла в церковь и опять в конце службы просила благословения и отпущения грехов. И опять услышала гневную отповедь, и опять валялась в ногах, и опять плакала. Так было и на другой день и на следующий. Пять дней ходила Алеанора в церковь и плакала, плакала и в конце концов сердце Бернара дрогнуло, ему стало жаль бедную, слабую, беззащитную шестнадцатилетнюю Королеву и он благословил её и обещал помочь.

— Я напишу нашему Папе Иннокентию II — сказал он.

Алеанора вернулась на постоялый двор окрылённой и на следующий день отправилась в Париж. Её душа пела от радости, она не сомневалась в успехе. Бернара Клервосского все считали святым. Сам Папа состоял с ним в дружбе и гордился ей, к тому же Папой он стал при поддержке Бернара.

Королева Алеанора вернулась в Париж и жизнь её продолжилась в прежнем русле. Она также продолжала править страной и носила чёрные одежды, а Людовик продолжал молиться в соборе.

Через два месяца рано утром в Сите прибыл гонец от Папы. Алеанора сама взломала печать и развернула пергамент, быстро пробежала его глазами и сердце бешено заколотилось от радости. Папа возвращал её, Людовика, Аэлиту и Рауля в лоно церкви. Едва сдерживая себя королева не спеша встала и направилась из комнаты. Она вышла из дворца, пересекла остров и чинно вошла в собор Нотр дам де Пари. Пройдя большой зал Алеанора вошла в небольшую келью. Там на табуретке сидел Людовик в одних штанах, полуобнажённый. Вся его спина была исполосована плёткой, в рубцах и кровоподтёках. Король сильно похудел от многодневных постов, лицо осунулось, из боков выпирали рёбра, глаза были красные от недосыпания.

Алеанора подошла к нему и обняла.

— Дорогой, мы прощены. Папа прислал письмо, вот оно, нас вернули в лоно церкви.

Людовик затрясся, в следующий миг он упал перед распятием и завопил.

— Я знал, знал, что Господь не оставит меня! Я молился день и ночь, день и ночь, и вот результат, Господь услышал мои молитвы!

Королева посмотрела на мужа и в ней закипела ярость, ей захотелось ударить со всей силы по этой глупой голове и закричать ему прямо в лицо «Это я, а не ты! Я валялась в ногах у выжившего из ума фанатика! Это я целовала его грязные, вонючие ноги и пять дней умоляла его, а не ты! Идиот! Ни на что не годный, бездарный идиот!» Но она сдержалась и ничего не сказала, а молча повернулась и направилась к выходу. У двери Алеанора остановилась, посмотрела на Людовика и её губы беззвучно прошептали «Ничтожество!»

Людовик вернулся во дворец и наконец-то приступил к управлению государством, причём с удвоенной энергией. Вокруг него теперь вилась целая толпа попов и монахов и по всем вопросам он теперь советовался с ними. Алеанору к управлению государством больше не допускали, как больше не допускали и на заседание королевского совета. Никаких предложений от Алеаноры Людовик также больше слушать не желал. Король и раньше редко спал с Алеанорой, а теперь и вовсе перестал посещать её спальню, рассуждая вслух что интимная связь с женщиной, это страшный грех, который может погубить его бессмертную душу, что женщина — это греховный сосуд и её устами вещает сам дьявол. Алеанора теперь ненавидела Людовика, и эта ненависть крепла день ото дня. Королева частенько уезжала из дворца и скакала на коне по полям и окрестным лесам.

Рауль де Вермондуа был вынужден оставить Аэлиту и вернуться к своей законной жене*.

*С ней он прожил ещё четыре года, а потом она умерла, и Рауль вернулся к Аэлите обвенчался с ней, после чего они зажили счастливо.

Графство Шампань Людовик вернул Тибо II Великому.

В 1141 году Людовик решил завоевать графство Тулузское и двинул своё войско, но обнаружив втрое превосходящие силы не решился вступить в бой и отступил.

Прошло семь лет с тех пор как Алеанора вышла за муж и наконец великое событие свершилось. Королева почувствовала, что носит под сердцем новую жизнь. Когда пришло время она благополучно родила дочку и была счастлива. Людовик же был недоволен, он хотел сына, наследника. В глубине души Алеанора была рада что досадила мужу. Дочь назвали Марией.

Тем временем из далёкой Палестины приходили тревожные вести. В Святой земле крестоносцы терпели поражение за поражением от сарацинов.

Королём крохотного королевства Антиохия был родной дядя Алеаноры, Раймунд де Пуатье, он постоянно писал письма племяннице. Вскоре от него пришло известие, что графство Эдесса пало под ударами турок.

*В 1095 году, примерно за пятьдесят лет до описываемых событий, католическая церковь организовала первый крестовый поход, освободить от неверных мусульман гроб господний. Десятки тысяч крестьян и горожан побросав свои дома пошли в Палестину. Огромные толпы народа добрались до Босфора, переправились на азиатский берег и двинулись дальше, но далеко не ушли. Они были атакованы турецкой конницей и разгромлены, что и не удивительно, ибо эти толпы были почти безоружны.

Через несколько месяцев в крестовый поход двинулись рыцари, бароны и герцоги со своими отрядами и войсками. У Босфора они собрались в пятидесятитысячное войско и переправившись через пролив нанесли мусульманам ряд сокрушительных поражений. Крестоносцы взяли штурмом Антиохию, Эдессу, Триполи, пала под их ударами Акра и Иерусалим. Был отвоёван гроб Господний, а также захвачены обширные земли, на которых крестоносцы создали четыре государства: графство Эдесса, королевство Антиохия, графство Триполи и королевство Иерусалимское.

Прошло несколько десятилетий. Турки и арабы собрались с силами, сплотились и стали теснить рыцарей, нанося им поражение за поражением.