Во власти любви

Михаил Курсеев, 2022

Роман основан на реальных исторических фактах и событиях, происходящих в нашей стране в трудные девяностые годы, когда всё хорошее в Советском Союзе было уже разрушено, а новое в новой России ещё не построено: ни в экономике, ни в политике. Ярко через весь роман проходит повествование об отношениях главных героев, о трудностях и испытаниях, которые им, вчерашним школьникам, жизнь и судьба преподносит.

Глава 5

Побег из Чечни

Серёжа Буров жил с матерью в небольшом деревянном домишке недалеко от центра города. Они два года назад в начале апреля1995 года приехали из Чечни, как беженцы. Тогда многие Терские казаки, их односельчане, покинули родную станицу, которая была основана русскими казаками ещё во времена царствования Екатерины 2.

С приходом к власти Джохара Дудаева (1991г) в Чечне, казацкие станицы постоянно подвергались притеснениям со стороны властей. Всё делалось для того, чтобы казаки покинули Чечню. Станичники неоднократно обращались к Федеральным органам власти с жалобами на дискриминацию в их отношении со стороны властей республики, в попытках разжигания национальной розни. Но всё было безуспешно, в ответ на свои обращения они получали казённые отписки и голые обещания разобраться в ситуации. Их жалобы переправлялись руководству республики Чечни, а те только усиливали гонения, присылали свою милицию, сотрудники которой устраивали откровенные погромы, обвиняя самих казаков в мыслимом и немыслимом. Доходило до того, что мужчин избивали, арестовывали, иногда вообще люди пропадали бесследно. Как стало известно позже, людей увозили просто в рабство в горные аулы, где люди жили в зинданах, продавались и покупались.

В 1993 году в январе чеченской милицией был арестован и увезён в неизвестном направлении отец Сергея Буров Александр Владимирович. Серёже было тогда 13 лет, они остались вдвоём с матерью Ольгой Николаевной. Мать Сергея, пытаясь найти мужа, ездила по всей республике и обивала пороги различных учреждений Чечни, но след отца будто потерялся, с ней никто не хотел даже говорить на эту тему. Они с Серёжей два года ждали, что отец вернётся, но от него не было никаких известий. Потеряв надежду, Ольга Николаевна, опасаясь за жизнь сына, решилась на побег из Чечни.

Ранней весной 1995 года они покинули родную станицу и через Ингушетию на перекладных добрались до Владикавказа, оттуда в Волгоград.

Больше месяца потребовалось Ольге Николаевне, пока она добилась статуса беженцев и ей выделили жильё в рабочем городке в 200 км от областного центра.

Ей очень повезло, обивая пороги чиновников она почти отчаялась получить жильё и работу, но ей подсказали добрые люди, что надо попытаться обратиться к губернатору области Ивану Петровичу Шабунину напрямую.

Это был Юрий Иванович Косарев — председатель Союза Чернобыль, которого она случайно встретила в Волгоградском комитете социальной защиты населения. Они разговорились, находясь в приёмной, куда Юрий Иванович пришёл по вопросам своей организации и услышал разговор Ольги с секретарём.

— Извините, — обратился он к Ольге, — я случайно услышал ваш разговор с секретарём, и если позволите, то могу дать вам совет.

— Да, конечно, — обрадованно ответила уставшая от мытарств женщина, — я буду рада любой помощи и каждому доброму слову, я так уже устала.

— Я понимаю вас прекрасно, мне много по моей работе приходится общаться с чиновниками всех уровней. Думаю, что в вашей ситуации вам необходимо обратиться напрямую к губернатору, не дожидаясь приёма по записи.

— Как я к нему попаду без записи, разве это возможно? — спросила Ольга Николаевна.

— Всё возможно, когда вы встречаете не чёрствого и бездушного сухаря, а человека, а Иван Петрович очень чуткий и отзывчивый руководитель. Он каждый день приезжает на работу в 7.00 к парадному подъезду областной администрации, советую встретить его там и не стесняясь подойти к нему. Можно, конечно, обратиться и к Аликову Николаю Яковлевичу, начальнику этого комитета, где мы с вами сейчас. Он золотой человек, но вам важнее получить сейчас жильё и работу, а статус беженца вы и так получите. Поэтому в вашей ситуации лучше всего вам поможет губернатор, у него полномочий больше.

— Ой, спасибо вам, Юрий Иванович, вы так мне помогли — ответила Ольга.

— Пока не за что. Я сам жил когда-то в Чечне, но я был очень маленький тогда и не помню ничего, а вырос потом на Украине в Запорожье, там у меня сестра сейчас живёт. Скоро, по её словам, там будет ещё хуже, чем в Чечне. Националисты наглеют с каждым днём, молодёжь воспитывают на идеях Бандеры, прямо неофашистов выращивают. У меня друг офицер там служил, два года назад приехал оттуда. Он рассказал, что националисты ещё в 1990 году подняли голову, бегали там с флагами своими, требуя самостийности. Ельцин с Горбачёвым развалили Советский Союз, в результате появились кругом царьки и удельные князьки, туманят народу мозги, а многие ведутся на их обещания, вот и бардак в стране.

— Да уж, мы натерпелись в Чечне от этих Дудаевских националистов, они хуже фашистов.

— Михаил, так зовут моего друга, был осенью 92-го — зимой 93-го в ваших краях, прибыв с Украины, он как раз угодил в Ингушетию¹ на контртеррористическую операцию. Это, когда был конфликт между Ингушетией и Осетией, слышали?

— Конечно, мы тогда так надеялись, что войска не остановятся в Ингушетии и спасут нас от Дудаевского режима. Но не дождались, зато через год дождались самой настоящей войны — ответила грустно Оля.

— Так вот, со слов Михаила, тогда все от лейтенанта до генерала понимали, что война с Дудаевым неизбежна, что нужно было идти дальше и наводить порядок во всём регионе, сметать режим Дудаева, но Ельцин и его приспешники не стали этого делать. Целый год войска, восстановившие порядок в Ингушетии, стояли на границе с Чечнёй, буквально в сырых окопах жили.

За этот год Дудаев смог вооружиться, набрать наёмников со всего света, а когда Ельцин двинул на Грозный войска², они были вынуждены нести огромные потери, встретив вооружённое сопротивление сепаратистов, и чем закончится эта война пока неизвестно.

— Да, я тоже так считаю — согласилась Ольга.

— Кстати, Михаилу повезло, он тогда на Новый год нелицеприятно поговорил на эту тему при всех с помощником Президента РФ Гайдаем³. Тот в костюме Деда Мороза приехал поздравить замерзающие в грязи воинские части, что стояли на границу между Ингушетией и Чечнёй. Я уж точно не знаю за что, но видимо за это, Михаила через месяц убрали из Ингушетии, а в 94-м в августе вынудили уволиться из Вооружённых сил РФ. Я почему говорю повезло? Его дивизия, в которой он служил, штурмовала Грозный в декабре 94-го, многие погибли, а он бы точно полез в самое пекло. Ну, такой он. А сейчас живой и здоровый. Рад был познакомиться. Извините, мне надо идти, удачи вам. До свидания.

— Спасибо, Юрий Иванович, я обязательно воспользуюсь вашим советом. Дай Бог вам здоровья. До свидания.

Отчаявшаяся женщина решилась, она пришла к администрации Волгоградской области в тот холодный мартовский день в 6.30 и стала ждать. Ветер изморосью колол лицо, одинокие прохожие подняв воротники пальто, пробегали мимо, не обращая внимания на одиноко стоящую женщину. Минуты ожидания тянулись ужасно медленно, но Ольга от нервного напряжения совершенно не обращала внимания ни на холод, ни на пронизывающий колючий ветер. Её взгляд застыл на открытом пустом пространстве, куда, по её мнению, должен был прибыть губернатор.

Чёрная «Волга», подъехала ровно в 7.00 именно туда, где ожидала её увидеть она, из правой двери вышел высокий седой мужчина в тёмном пальто, хлопнув дверкой, он уверенным шагом направился к парадному входу в здание. Ольга, собрав в себе всю храбрость и отчаяние, уверенно вышла из-за колонны ему на встречу и произнесла:

— Иван Петрович? Извините…

— Да, это я, — остановившись ответил губернатор с интересом глянув на женщину.

— Извините, я из Чечни с сыном бежала… Две недели уже хожу… А где я справку им возьму…? — на одном дыхании выпалила она из себя тираду малопонятных фраз.

Иван Петрович был очень отзывчивый и душевный человек в отличии от тысяч других чёрствых и бездушных чиновников. Он из несвязного повествования бедной женщины понял сразу всё, это лучше бумаг и справок ему сказали её несчастные глаза полные слёз, отчаяния, но с искоркой надежды. Губернатор, пытаясь ободрить женщину спокойно, но по-свойски как-то, ответил:

— Здравствуйте, как вас величать?

— Ольга Николаевна… Оля — немного подумав, ответила она.

— Пойдёмте со мной, сейчас попьём чайку, и вы всё мне расскажите, у меня есть до планёрки немного времени.

Иван Петрович взял Ольгу под локоть и пригласил следовать с ним. По гранитным ступенькам, застланных красной ковровой дорожкой, они поднялись на третий этаж в кабинет Губернатора Волгоградской области. В приёмной ещё никого не было, поэтому Иван Петрович сам из графина налил в электрический чайник воды и включил его. Отворив в свой кабинет двери, пригласил Ольгу следовать за ним. Он предложил снять пальто, помог ей и повесил его во встроенный шкаф у входа.

— Я слушаю вас внимательно, Оля — сказал губернатор, указав ей на стул ближайший к его столу.

— Мы с сыном приехали в Волгоград две недели назад, я остановилась у старой подруги по институту — начала свой рассказ Ольга… Потом она изложила все события, которые ей и всем подобным ей пришлось пережить в Чечне, как им помог друг их семьи, чеченец, бежать из республики, вывозя их с сыном в Ингушетию на своей машине. Рассказала с какими проблемами столкнулась здесь.

— Иван Петрович, здравствуйте, я на месте — раздался женский голос в селекторе по громкой связи.

— Танечка сделай пару стаканчиков чая, чайник я уже включил, — ответил он, нажав на клавишу аппарата.

— Продолжайте, Ольга.

— Да собственно всё… Иван Петрович… Вот мои документы: трудовая, диплом, паспорт, — выкладывая бумаги промолвила Ольга Николаевна.

— Разрешите? Здравствуйте.

В кабинет вошла моложавая женщина с подносом, прошла и поставила его на столик в стороне напротив дивана и двух кресел.

— Здравствуй! Большое спасибо. Пока всё, можешь идти, Таня, я позову, если понадобишься.

Иван Петрович глянул трудовую книжку Ольги, где было записано только одно место работы в станичной больнице и сказал:

— Вы, Ольга Николаевна, врач-педиатр, с приличным стажем работы, так? У меня будет к вам только один вопрос: «Вы хотите остаться в Волгограде или готовы работать и жить в сельской местности?».

— Иван Петрович, мы всю жизнь прожили в казацкой станице, я там родилась, мне сейчас главное найти хоть какое жильё, работу, а сына в школу отправить. Разве я вправе выбирать? Я буду жить и работать там, куда меня направите.

— Ну, это вы уж чересчур, каждый вправе выбирать… Если так, то договоримся следующим образом. Оставляйте у меня свои документы, а завтра… — он глянул в свою рабочую тетрадь, поводил по ней карандашом и продолжил, — завтра в 16.00 ко мне, пропуск ваш будет у охраны на входе. Договорились?

— Спасибо, Иван Петрович, огромное спасибо…

— Пока не за что, позвольте я вас немного провожу. Он встал, помог Ольге надеть пальто и вышел вместе с ней в приёмную. — Значит, до завтра, Оля, — улыбнувшись сказал губернатор.

— До свидания, Иван Петрович.

Выходя из кабинета, она услышала голос губернатора:

— Срочно Овчинцева ко мне.

На следующий день ровно в 16.00 она снова была в приёмной главы администрации области.

— Здравствуйте, Татьяна, извините, я не знаю… как вас по отчеству называть… — спросила Ольга у секретаря.

— Здравствуйте, просто Татьяна, Иван Петрович ждёт вас, пройдите, пожалуйста, — ответила секретарь, не предупреждая губернатора, что пришёл посетитель, видимо уже было ранее дано ей соответствующее распоряжение.

— Здравствуйте, Иван Петрович, — робко входя в кабинет, поздоровалась Ольга.

— Здравствуйте, проходите, присаживайтесь. Ольга Николаевна мы предлагаем вам должность главного педиатра в районной поликлинике. Вы согласны?

— Конечно, согласна.

— Главе администрации района я уже дал соответствующие указания, все документы по статусу беженцев вам оформят там на месте. Сейчас вам необходимо пройти в областной кабинет здравоохранения, тут недалеко, там получите направление на работу. Жильём вас обеспечат в день вашего прибытия. Когда вы планируете убыть к месту своего нового жительства и работы?

— Хоть сегодня, хоть сейчас, я так устала… — радостно воскликнула Ольга, никак не ожидая того, что её проблемы столь быстро так разрешатся. Ей хотелось благодарить Ивана Петровича, но тот сдержал её порыв, объяснив просто, что это его долг помогать людям, а сейчас советовал поспешить в «облздрав», иначе там закончится рабочий день и она никого не застанет. Последний аргумент остудил пыл Ольги, и она со всех ног понеслась в «облздрав», ещё раз выразив свою огромную благодарность губернатору.

В тот же день она с сыном отправилась к месту своего нового назначения. Её подруга долго отговаривала Ольгу не ехать в ночь, да ещё в абсолютно незнакомый город, но она была неумолима. Ей так не терпелось покончить скорее со всей этой неустроенностью и неопределённостью, что Ольга была готова пешком отправиться, а тут ещё успевали на последний автобус. Быстро собрав свои небогатые пожитки, они с Серёжей поспешили на автовокзал. Ветер и колючий мелкий дождь хлестал по лицам, уже темнело и желая взбодрить сына Ольга Николаевна произнесла:

— Это хорошая примета, сынок, когда дождь в дорогу, нам везёт.

— Чудесная погода, я люблю дождь — бодро ответил Серёжа.

Услышав весёлый ответ сына, Ольга рассмеялась:

— Какой же ты молодец, как я тебя люблю, как ты вырос…

— Всё хорошо, мама, давай я и сумку понесу.

— Нет, сынок, она лёгкая, а чемодан тяжёлый.

Так они, весело болтая ни о чём, незаметно добрели до автовокзала, к их радости свободных мест в автобусе ещё было много, купив быстро билеты, заняли свои места в автобусе, и через пятнадцать минут выехали из города на шоссе.

К главе администрации района, куда направили Ольгу Николаевну, они уже не успевали попасть, был уже конец рабочего дня, но это их нисколько не огорчало. Не волновало их и то, что последний автобус, на котором они ехали на новое место, прибывал в городок уже затемно поздно вечером, а значит придётся им с Серёжей ночевать на автовокзале.

Рано утром, оставив Серёжу на автовокзале, Ольга была у главы администрации района, который радушно принял беженку из Чечни. Видимо глава района получил распоряжения от губернатора и был уже готов к приезду Ольги, но сейчас он спешил очень куда-то, поэтому без долгих разговоров вручил ей ключи от дома и ордер на жилую площадь. Предложил в ближайшие дни выйти на работу.

— Документы по статусу вам будут готовы в ближайшее время, сразу получите подъёмные, в понедельник зайдите к моему заму, он в курсе — сказал глава района в заключение разговора.

Вместе с ней он вышел из здания, показав рукой направление, куда надо двигаться им с сыном, сам прыгнул в машину и уехал.

— Ну, вот, Серёжка, вроде мы приехали, — вздохнув произнесла Ольга, отперев дверь старенького домика, который они легко нашли по адресу, указанному в ордере. Она погладила сына по голове и произнесла:

— Как ты вырос, сынок, и так похож на отца. Заходи первый, ты же теперь хозяин.

Серёжа, немного смутившись, взял в руки чемодан, и вошёл в предоставленное им социальное жильё. Ольга последовала за ним. В сенях было темно, найдя выключатель, мать попыталась включить свет, но он не загорелся, видно, лампочка перегорела или проводка была не исправна. В доме было светло, но пахло сыростью и плесенью, паутина висела на окнах, прикрывая их будто серая тюль. Дом собой представлял типичный пятистенок из двух смежных комнат и пристроенной кухней, к которой примыкали из тёса просторные сени. Всего было две комнаты с низкими потолками и маленькими окнами по два в каждой комнате.

— Как тебе наши новые хоромы, сынок?

— Да-а, хоромы, новыми их не назовёшь, им видно лет сто, не меньше. У нас в станице двор для скота был в два раза больше, а дом в пять раз. Хоть нашему дому тоже было лет сто, но он был каменный, высокий, а тут в дверях нагибаться надо.

— Конечно, ты вон как вымахал, уже и отца перерос, бугай здоровый, не бурчи. Нам надо радоваться и такому, хоть теперь есть угол свой, не надо бояться, что в твои двери ночью постучатся боевики Дудаева… У Ольги выступили слёзы на глазах, но она продолжила:

— Вот найдём батю нашего, вы с ним отгрохаете новый дом, дом в который жену приведёшь, внуков нам подаришь…

— Ещё чего, не собираюсь я жениться…

— Ой, ой разошёлся. Влюбишься и женишься, никуда не денешься, — пропела мать более весело. — Мне и работу здесь обещали, тебе теперь есть хоть где доучиться. Так что сынок всё хорошо, а будет ещё лучше.

— Да, школа — это хорошо, а то я уж отстал, возьмут меня в десятый или нет?

— Возьмут, школа не институт, экзамены сдавать не надо. Ты у меня умный, подналяжешь на учебники, всех догонишь и перегонишь ещё.

— Я ж про то и говорю, учиться два месяца осталось, а я уже третий месяц не учусь. Да и там в станице, два учителя нас всем предметам обучали, все разбежались давно. Иностранный не учили уже два года, я сам конечно по учебникам что-то учил, но не знаю, как оценят мои знания здешние учителя.

— Не переживай, сын, оценят, не думаю, что все тут отличники, а ты был у меня отличником, главное подружись с ребятами в школе, тогда тебе будет веселее жить, да и будет к кому за советом или помощью обратиться.

Дом был действительно очень старый, ещё довоенной постройки, маленький, но крепкий не гнилой, на высоком каменном фундаменте. Донские казаки в отличии от терских и кубанских строили жилища себе гораздо скромнее; может, они были ближе к средней русской полосе, где традиционно были у крестьян дома проще, чем у жителей Кавказа, а может материла строительного в Донских степях меньше было, чем в лесистых горах, а камень вообще был редкостью.

В доме от прежних обитателей осталось всё необходимое для жизни, использовался этот дом ранее, как собственность города и представлялся вновь прибывавшим специалистам, как временное жильё. Поэтому жильцы, получая новые квартиры, ту утварь, что приобретали оставляли здесь, в том числе и мебель. А из мебели в большой комнате и было всего то кровать полуторка, старый платяной шкаф, стол круглый, три стула, да диванчик. В маленькой комнате, только старенький диван, а в пристроенной кухне стоял кухонный стол со встроенным шкафчиком, маленький холодильник, четыре табуретки, а в углу чудом помещалась узкая железная кровать с панцирной сеткой, на которой лежал полосатый матрац, подушка и стёганное одеяло с дырками. Что очень обрадовало новых жильцов, это то, что дом был газифицирован природным газом. Отапливался круглой серебристой печкой из кирпича, обитой железом, которая была встроена в стену между комнатами. Газовая плита с двумя конфорками и духовкой была в прекрасном рабочем состоянии. Через двадцать минут, как зажгли печь, в комнатах стало так тепло, что можно было открыть окна и проветрить затхлый запах в доме. Благо, что окна легко открывались и все шпингалеты на них были в исправном состоянии.

В шкафу Ольга нашла несколько комплектов постельного белья, бельё было выстирано и аккуратно сложено, но, видимо, пролежало так не менее двух-трёх лет, поэтому покрылось слоем серой пыли и пахло плесенью. В сенях, где Сергей наладил свет, висело на стене корыто, на лавке стояли четыре ведра для воды и чистый алюминиевый тазик.

— Сынок, а как ты свет наладил в сенях?

— Я просто лампочку вкрутил посильнее, видно там сырость, патрон окислился, а я покрутил её, она и загорелась.

— Серёжа, сходи, пожалуйста в магазин, купи мыло, стиральный порошок… Нет, пойдём лучше вместе, надо и что-то из продуктов взять…