Пустошь. Нулевой круг

Михаил Игнатов, 2020

Мир Древних пал в яростном огне… На месте великих городов лишь руины, что исчезают под песком… Но даже здесь есть место жизни и надежде. Вот только пришедшие сюда ценят лишь только силу. Еще недавно он смотрел на всех сверху вниз, наслаждаясь детством… А сейчас – изгой и вокруг лишь желающие унизить. Убийца, что лишил тебя всего, усмехается в лицо. Сверстники не упустят шанса ударить в спину тому, кого считают слабаком. Но так ли это? Что, если сила и месть – единственные его желания? Сколько нужно этой силы, чтобы отомстить за смерть отца и увидеть как стекленеют глаза напротив? И запомнят ли урок остальные, что уже сжимают руки на оружии?

Глава 8

Жирные дарсы! Как так выстроились звёзды на небе, что вы сейчас все собрались здесь, а не занимаетесь своими делами? Вартус! Ведь не прошло ещё и тысячи вдохов, с тех пор как я вымаливал у тебя хоть кусок мясного корня, отдавая едва набранную за два дня норму камней. Я ведь специально подгадал это время, когда долгий день близится к вечеру, но ещё остаётся около двух тысяч вдохов до окончания работ и возвращения охотников. Как так получилось, что вы все вернулись раньше? И кто остался вместо вас на приёмке?

Вчера меня снова охватило то странное чувство, когда ты поднимаешь знакомую вещь и вдруг понимаешь, что тебе стало непривычно ею пользоваться. Ты начинаешь прислушиваться к себе и осознаёшь, что она стала немного легче и словно сама летает, едва касаясь твоей руки. Прорыв на звезду, когда твоя сила увеличивается скачком.

Я спрашивал у мамы, и та, как ни пыталась, не смогла вспомнить, чтобы испытывала сходные ощущения. Для себя решил, что это связано с моей скоростью Возвышения. Сила мамы поднималась постепенно и неспешно. А я двигаюсь гораздо быстрее её. Моё тело просто не успевает привыкнуть к растущей силе. Так было и с предыдущими ступенями. Но с этой вышло ещё нагляднее. Ненависть, похоже, остановила моё Возвышение, а изготовление кинжала словно прорвало плотину. За эти десять дней мне не раз казалось, что ещё чуть-чуть, и я увижу движение силы в своём теле.

Стоило представить нити энергии вокруг себя, как я замечал их сияние на краю восприятия и просто в воздухе. Я тренировал воображение, мысленно рисуя цветную энергию на облаках, на птицах, людях и просто на окружающих предметах. В такие моменты я терялся, не понимая, реальность это или домыслы. А в этот треклятый сарайчик снова залез для того, чтобы проверить наконец свои догадки. Я считал, что перешёл на шестую звезду. Отмеченная печатью гиря из камня, который просто негде добыть в наших руинах, подтвердила мой уровень. Но что делать теперь?

Я огляделся. С прошлого посещения здесь стало меньше гирь. Пожалуй, если их переложить… Вернее, если перетащить те, что мне под силу поднять, то у дальней стены можно соорудить нишу. И в ней уже переждать до ночи. Главное, сделать всё тихо и надеяться, что никто не заметит, что внутри всё переставлено и переложено по-другому. Прислушиваясь, замирая при каждом крике с площадки, постоянно приникая к щели в стене, я лихорадочно принялся таскать всё, что имело меньше семи звёзд на своём боку.

Я справился. Никто меня не услышал, да и тайник получился на загляденье. В углу сарая я обнаружил ещё пару щелей — некому, некому заставить учеников взять вёдра с глиной и побелкой! — и сложил нишу именно там. Теперь же, с удобством, спасибо закалке тела, лёжа на гирях, я наблюдал за вечерней тренировкой всей компании.

— Сегодня я подниму шестизвёздную гирю восемь раз! — Шиго горделиво вскинул руки вверх.

— Да ты её уже месяц пытаешься поднять, — отмахнулся Порто. Он сидел на скамье и вытирал пот куском замши.

— Нет! — покачал пальцем Шиго. — Я прям ощущаю, как мои руки стали сильнее! Сегодня я в себе уверен! Гляди!

Шиго поёрзал, удобнее ухватывая ручки гири, и с утробным рыком стал поднимать её, громко считая:

— Раз! Два! Три! Четыре! Пя-а-ать! Ше-е-есть! Семь! А-а-а! Восемь! — Бросив гирю, отчего она с гулким ухом упала, взметнув песок, Шиго победно воздел руки и принялся орать: — Да! Да! Я сделал это! Сегодня я ставлю себе следующую вершину! Я повторю это ещё четыре раза!

Хм. Неужели это так тяжело? Я же только что поднимал эти же двести мер, да и вообще переложил с места на место добрых два десятка здоровых гирь, и почти не заметил усталости. Да и мама порой забивает переноску камнями для меня, если что-нибудь случайно находит. Вместе с обычным грузом у неё получается тот максимум, который она способна поднять. Надо ли говорить, что и норма лепёшек для неё больше, чем для остальных? И с таким весом она идёт несколько тысяч вдохов.

Я начал сомневаться, споря сам с собой. Всё же я принял решение как можно реже касаться тяжестей, чтобы не уподобляться этим орущим здоровякам. Здесь появился только для проверки и уже успел хорошо приложиться к гирям.

«Хорошо! — отважился я. — Один раз можно себе позволить, чтобы выяснить свои пределы». Убедившись, что никто и не думает приближаться к сараю, скользнул через дыру под крышей к входу.

Двенадцать. Я поднял гирю двенадцать раз и не почувствовал усталости. Прекратил опыт лишь потому, что боялся быть обнаруженным. Снова оценив обстановку через щель в двери, я с сомнением посмотрел на следующую гирю, но все же ухватился за шершавую ручку. Семь звёзд я смог шевельнуть и даже на несколько волосков оторвать от земли. Но не более. Снова устраиваясь в каменной нише, я обдумывал эти странности.

— Да чё ты как девчонка?! Тебе не надоело возиться с этой мелочью?! — надрывался на площадке Шиго. — Ты бы ещё двойки взял!

— Экзаменационных гирь на две звезды не существует, — спокойно ответил Порто, всё ещё сидя на скамье и заново стягивая волосы в низкий хвост.

— О боги! Ты меня прекрасно понял! — закатил глаза Шиго.

— Я хочу попробовать свою удачу с семёркой. — Сказав это, Порто встал, почти оттолкнув стоявшего вплотную Шиго.

— Ого! Так вот чего ты задумал! — Шиго похлопал в ладоши вслед Порто, пропустив мимо ушей его грубость. — Давай-давай!

— Эти слова звучат гордо, — услышал я ненавистный голос Виргла — к сожалению, та часть площадки, где он находился, мне была почти не видна. — Неужели ты присоединишься ко мне, став второй семёркой?

Порто молча остановился у каменной тумбы. Вдохнул, выдохнул и ухватился за ручки. В таком согнутом положении он постоял несколько мгновений. А затем, странно поёрзав ногами, с громким рыком начал выпрямляться, поднимая гирю. Не сумев полностью разогнуться, замер, продолжая рычать, а затем гиря вырвалась из его разжавшихся рук и упала, едва не расплющив ему стопы.

— Неудача! — презрительно рассмеялся Вартус.

— Сегодня уже лучше, осталось немного, — спокойно ответил Порто, громко и часто дыша и снова мокрый от пота.

— Господин, а ты сегодня чего не тренируешься? — продолжил неугомонный Шиго.

Я и не замечал, что он такой балабол. Наконец в пределах моей видимости появился Виргл. Он даже сейчас не снял дорогой рубахи, вовсе не собираясь её жалеть. А все остальные, между прочим, либо в грубой коже, либо вообще голые по пояс. Гадкая улыбка на лице сына главы деревни меня бесила.

— Ждал ваших результатов. Слабовато. Надеялся увидеть большее.

— Особо нет времени тренироваться.

О чем это Ларг? Он по полдня сидит на присмотре, ни дарса не делает, только спит. Тренируйся — не хочу! Или для них тренировки — вот эти гири и всё? Но, я улыбнулся своей мысли, про то, что главарь старше их на год, не сказал ни слова. Бриться господину уже пора. Эта поросль на его губах выглядит просто мерзко!

— Я занят делами деревни даже больше вашего, — пожал плечами Виргл. — Но мои тренировки успешнее. Вы просто плохо работаете.

— Дайте совет, господин! — подскочил к своему вожаку Вартус и заглянул ему в глаза снизу вверх, что при одинаковом росте смотрелось смешно. — Как стать таким же могучим?

— Когда вы тренируетесь, то представляйте, что становитесь сильнее. Каждый раз, когда поднимаете гирю, представляйте, как ваша сила увеличивается. Как будто каждое поднятие гири поднимает вас к звезде!

Что он мелет? Я был ошеломлён услышанным. Где в наставлении о Закалке меридианов он видел что-то, хоть немного похожее?

— Покажите, господин! — начал заглядывать в глаза главарю шайки и Скирто.

— Господин! Господин! Господин! — принялся орать Шиго, так остервенело хлопая в ладоши, что хвост волос, стянутых на затылке, подпрыгивал и стегал его по спине с каждым хлопком.

Виргл, улыбаясь, ленивой походкой направился к гире, которую не смог поднять Порто. Но взяться за неё не успел. В голову орущего Шиго влетел кувшин, разлетевшись вдребезги. Крик словно обрезало, как мою верёвку тогда на реке. Раз! И Шиго лежит на песке, вокруг разбросаны толстые черепки красной глины, а все на площадке замерли в недоумении.

А я услышал недовольный хриплый голос Орикола:

— Да вы задрали орать! У меня от таких воплей начинают болеть зубы. Я решил со сна, будто сектанты опять выкрикивают воззвания своему богу. А это всего лишь грязные молокососы нашли себе такого же грязного кумира. Даже не пойму без вина, что мне кажется более отвратительным.

— Учитель? — промямли Ларг, который до этого не проронил ни слова, сидя на своей скамье.

— Ты слабоумный? Кого ещё ты ожидал увидеть, лентяй?

Откинув циновку, в дверях появился Орикол. Он что, кувшин в окно кинул? Обычно же у него дом наглухо закупорен циновками, как перед бурей. Названный учителем оглядел площадку, хлопнул себя ладонью по лбу и вдруг безумно заорал, словно буйвол, затем сорвался с места и принялся носиться по площадке, ругаясь и отвешивая пинок или затрещину каждому, кто попадал под руку. А я прильнул к смотровой щели, пытаясь не упустить ни одного удара, которые грели мою душу.

— Тупые молокососы! Отбросы, которым нужно было прочитать всего лишь одну! Одну! Одну книгу! И делать то, что в ней написано! Впитывать энергию мира! Впитывать! Энергию! Где? Где, уроды? Где в ней написано, что нужно рвать задницу и поднимать эти дарсовы гири? Какие гири, скоты?! У Древних вообще не было гирь! Не было, вонючие уроды! А они даже не замечали этапа Закалки! Они оставили тысячи наставлений о других этапах! А о Закалке — всего одно! Одно! Которое вы не можете выполнить! Тупые джейры! Я сорок раз!.. Я сто раз запрещал вам выносить эти дарсовы гири на площадку! Они — для экзамена! Тупые ублюдки, гири не нужны для Закалки меридианов! Для Закалки нужна воля и голова! Верьте и представляйте! Уроды. Тупые уроды.

Орикол внезапно успокоился и почти упал на скамейку, с которой недавно могучим ударом сбил Ларга. Деревенский учитель был все в той же, что и всегда, тканой рубашке, замызганной настолько, что с трудом угадывался её родной светлый оттенок. В распущенной шнуровке была видна мускулистая волосатая грудь. А ещё на Ориколе были грубые кожаные штаны, резко отличающиеся от дорогой рубахи. Такие в деревне обычно надевали на грязные работы. Впрочем, штаны тоже выглядели так, словно он грязной работой и занимался. Учитель с тоской осмотрел опустевшую площадку, на которой остался лишь пытающийся встать Шиго, и поднял глаза к небу.

— Неужели я все ещё не выплатил цену, назначенную за совершённую глупость и верность? Как? Как мне выбраться отсюда с такими учениками? О Небо, как мне не пить с горя, видя таких пустоголовых учеников? А ну, встали передо мной!

Не прошло и тридцати вдохов, как Орикол обвёл взглядом съёжившихся парней, выстроившихся перед ним по рангу силы. Лишь жавшийся к Вирглу крысёныш выделялся.

— Что нужно делать для закалки? Молчите? Шиго!

— Э-э… — держась за голову, заблеял, почти как джейр, тот, чей мокасин ещё недавно жёг мою щеку в воспоминаниях. — Впитывать энергию Небаа…

— Я поражён тем, что ты всё-таки это выучил, тупой уродец. Ты сегодня представлял, как она вливается в тебя? — Орикол встал и упёр палец в грудь собеседнику.

— Да-да! — часто закивал Шиго, ради этого опустивший руки, но тут же шлёпнулся навзничь от простого тычка пальцем.

— Врёшь, хоть и пьющему, но учителю. Ты сегодня думал только о гирях и, возможно, о девках, — покачал головой Орикол и шагнул в сторону. — Порто, а ты представлял?

— Я старался, но видеть невидимое — не для меня, — спокойно отозвался Порто.

— Плохо, но твои старания хотя бы видны, и всегда есть надежда, особенно если ты бросишь таскать эти гири. — Орикол остановился напротив Ларга: — Что можешь сказать мне ты?

— Я словно кувшин, в который она вливается, — твёрдо ответил самый большой лентяй посёлка.

Так он всё-таки не спит целыми днями?

— Хм, я удивлён, но ты не врёшь. — Орикол убрал палец и перешёл к следующему: — Вартус, что можешь сказать мне ты?

— Это всё глупости — ваше воображение энергии. Я верю только в силу кулака. Картинки не помогут мне в пустоши, — нагло заявил прямо в глаза бывшему Воину высокий, мускулистый, почти черный от загара парень.

— Бессовестный самодовольный квыргал, который спит в своей норе и не знает, как велика разноцветная пустыня за её пределами! — процедил Орикол и вдруг быстрым, почти неуловимым движением пнул парня в грудь.

Вартус улетел в противоположный конец площадки и теперь лежал, царапая голую грудь и пытаясь сделать вдох.

— Мне редко приходилось видеть таких тупых квыргалов. Отведай и оцени силу моего кулака, полученную глупостями, — Орикол сделал ещё шаг: — А ты? Признаюсь, я считал, что в этом посёлке у тебя самые большие шансы достигнуть пика.

— Простите, учитель! Я строго следую наставлению по Закалке. Но уже несколько лет не вижу ни малейшего прогресса в Возвышении. — Стоящий перед Ориколом парень склонился в вежливом поклоне, сцепив руки. — Боюсь, моё тело страдает от третьей преграды и недостойный никогда не сможет оправдать надежд своего учителя. Я упал, едва взлетев.

Это Рикто. Самый старший из деревенских парней. Ещё полгода, и он будет считаться взрослым. Я знаю, что он в шайке Виргла, но редко вижу его с ними. Худой, я бы сказал, очень худой, жилистый, всего пять звёзд Возвышения, что в его возрасте делает его слабым. Странно, но я понимаю, что не только поклон, но и его слова полны уважения к Ориколу. Уважения, которого я не видел ни у одного из селян. И его речь гораздо плавнее и богаче, чем у остальных парней. Пожалуй, подобных оборотов я, кроме нашей семьи, и не слышал больше нигде в деревне.

— Никогда и подумать не мог, что окажусь в роли учителя. И не пытался следовать этому нелёгкому пути. Я, старый пьяница, плывущий по течению, не заслуживаю от тебя такого именования, — со странной тоской в голосе проговорил Орикол, глядя на Рикто. — Это тебя любой настоящий учитель с радостью назвал бы учеником за упорство. Могу лишь повторить свой совет. Ты скоро станешь взрослым. Иди в пустошь, сражайся, находи себе равных противников среди зверей. Находи противников сильнее тебя. Заставь своё тело сломать глупые ограничения.

«Как интересно», — подумал я, провожая взглядом фигуру Орикола. Эти слова очень напоминают совет, данный моему отцу. Совет, который позволил ему прорваться и привёл нашу семью в эти чёрные руины среди белого песка.

Бывший Воин остановился перед Скирто, и я с удовольствием прильнул к щели плотнее, жалея, что она становится всё уже с этого края и не даёт насладиться хорошим обзором происходящего. Орикол меня не разочаровал. Он даже не стал ни о чем спрашивать крысёныша, а просто схватил его за пояс штанов и запустил в воздух. Приземлился тот точно на уже зашевелившегося Вартуса, выбив из него не только песок, но и жалобный вопль. Отлично! А теперь самое вкусное, как кусок мясного корня, который не трогаешь до самого вечера. Одну затрещину Виргл сегодня уже получил, видел своими глазами, но этого мало!

— Твоей ответ я жажду услышать больше всего, — принялся скрести отросшую щетину на шее Орикол. — У тебя есть мысли, почему?

— Нет, учитель, — почтительно поклонился Виргл.

А я от удивления чуть не выругался в голос, едва не выдав себя. Что это с ним?

— Как-то недавно меня уже пытались уязвить вежливым именованием. Тогда я ответил, что слова собеседника полны яда. Пожалуй, ему стоило бы поучиться у тебя. Твой яд так незаметен и скрытен, что девять из десяти с радостью выпьют его.

— Учитель, простите, но я не понимаю ваших иносказаний, — вежливо ответил и снова склонил голову Виргл.

— Скажи старому пьянице, зачем ты так упорно пытаешься сбить с пути Возвышения тех, кто тебя окружает?

Услышав это, я едва не рассадил лоб о шершавый камень, пытаясь ещё плотнее прильнуть к щели, чтобы не упустить ни одной детали.

— Учитель, я лишь даю советы, когда меня об этом просят. Ведь следовать советам самого сильного ученика вполне естественно, когда рядом нет учителя. — Виргл поднял голову и взглянул в глаза собеседнику.

— Тебе нужно больше тренироваться. Не с тяжестями, нет. С лицедейством, уродец. С каждым новым словом я все отчётливее вижу клыки за твоей улыбкой, и все зловоннее становится твой яд. Ты меня раздражаешь. Я пью это дарсово вино, которым заливает меня твой отец, смотрю, как ты набираешь звёзды, сбиваешь всех с пути, но молчу, как мы с ним и договорились. Но вот прошёл год. Тебе уже пятнадцать. На этом экзамене ты можешь даже не появляться. Ты все ещё жалкая семёрка. Ты достиг своего потолка, отброс. Подскажи, ничтожество, годное лишь на то, чтобы с завистью ломать достижения других, на что надеется твой отец? Что будет в следующем году? Скажи, как сын-отброс сможет вытащить своего отца из этого дерьмового песка?

Я видел, как на слове «уродец» едва заметно вздрогнула спина Виргла. Лицом он действительно не вышел. Не уродец, конечно, но и красавцем не назовёшь: он взял худшее от обоих родителей. Я видел, как с каждым новым оскорблением парень вздрагивал все отчётливее, вжимая голову в плечи. Я уже было решил, что ещё одно-два колких слова — и Виргл кинется на Орикола, заполучив новых тумаков. Этой мечте не суждено было сбыться. Наверное, Небо решило, что подарков на сегодня хватит.

— Виргл! — раздался громкий крик, от которого тот словно окаменел.

А я заскрипел зубами от разочарования. Наш славный вождь пожаловал.

— Кардо… — Орикол развернулся к главе деревни и снова принялся скрести шею.

Меня этот жест уже начинает злить, кажется, даже здесь я слышу этот противный хруст щетины.

— Орикол, что за крики? — продолжил Кардо уже тише. — Ты будоражишь жителей деревни. А мы ведь договаривались об их покое.

— Кардо… — проигнорировал обвинение Орикол. — Я интересовался некоторыми вещами у твоего сына-неудачника. Может, ты сумеешь ответить мне хотя бы на последний вопрос?

— И какой вопрос был последним?

— Учись у отца, сопляк! — Орикол ткнул Виргла в грудь, отчего тот чуть не упал. — Десять из десяти бы поверили. Не нужно, Кардо, не нужно. Ты уже давно здесь стоишь.

— Орикол, я, как всякий любящий отец, верю в сына. Он ещё блеснёт талантом, ослепив всех вокруг.

— Продолжаешь юлить! — Орикол сплюнул под ноги Вирглу. — Хорошо, я сам увижу через год.

Я наблюдал, как удаляется Орикол, заставивший меня взглянуть на происходящее с другой стороны. Кардо коротко рыкнул, и мелкие шавки его сына разбежались. Или не шавки, ведь некоторые тоже заставили меня взглянуть на них по-другому. Внезапно, отчего я испуганно вжался в камень, со стороны входа раздался оглушительный звук.

Сорвали с ремней плетёную дверь сарая? Это ремни лопнули?

Перестав дышать от страха, я ощутил странное и пугающее чувство. Словно сквозь многочисленные каменные гири по мне скользнул тяжёлый и горячий взгляд, заставший замереть от ужаса. Тишина стояла такая, что я слышал, как какие-то насекомые шуршат в толстом слое драконьей травы на крыше.

— Щенок! — Ощущение взгляда исчезло, и я услышал яростный шёпот Кардо. — Ты меня разочаровываешь.

— Прости, отец…

Я снова принялся тихо дышать, надеясь, что за шумом разговора меня не расслышат. Как близко их голоса! Словно эти двое стоят в шаге от меня!

— Мне не хватает таланта. Я не смогу прорваться на восьмую звезду, как ты хотел.

— При чем здесь это? — зашипел Кардо. — Я уже смирился. И даже нашёл способ всё исправить. Я о другом. Я о твоей возне с этой шайкой! Да, я просил тебя научиться собирать вокруг себя людей. Но ты в своей лености решил выбрать самый лёгкий путь.

— Отец!

— Что «отец»?! Ракот меня уважает, он верен мне. Закир отдал за меня жизнь. А ты?

— А Ма? А Паурит? — возмутился Виргл.

— Шавки, которые верно прыгают за подачку. Я говорил о верных людях. Я рассказал тебе, как завоёвывать их сердца. Но ты, нерадивое отродье, решил взять не верностью, а числом, да ещё и побыстрее. А ведь Порто так похож на отца! Он был бы предан тебе. Но ты выбрал Вартуса и крыс. Хорошо, я закрыл глаза на твои слабости, ты мой сын. Я молчал, когда ты, чтобы сплотить шавок, травил того пацана…

— Сын выродка, что поднял на тебя руку! — повысил голос Виргл, перебив отца. — Если бы не твой запрет, я бы уже убил его!

— Я забрал его жизнь и отомстил его жене. — Я услышал звук затрещины, но мне было не до радости, я весь превратился в слух. — При чем здесь ты? И кто дал тебе право решать, кто будет жить в деревне?

— Отец, моё сердце словно чернеет, когда я его вижу!

Это что, скрип зубов?

— Ты не думаешь головой! Я не забирал у них надежду! Я почти разорил их, но они всегда могли уехать отсюда, мне ли не знать о рецептах и молоте? Но ты постоянно давишь на них. Подумай. Подумай и ответь мне, сын… — За стеной зашуршало, и Кардо продолжил злым шёпотом: — От моего имени ты лишаешь их еды. К чему это приведёт?

— Они будут страдать! — почти закричал Виргл.

— Дурак! Небо! Как мой сын может быть таким дураком? — гневно зарычал Кардо, а затем вкрадчиво спросил: — Ты бессмертен?

— Нет… — Даже я расслышал, как растерялся Виргл от странного вопроса.

— Тогда скажи, если завтра Эри вернётся домой и увидит, что её дочь умерла от голода, то что она сделает?

— Поднимет шум. Но ты сильнее её, у тебя появится законный повод её убить, — уверенно ответил Виргл.

Мама станет шуметь? Я кровожадно ухмыльнулся. Ты не видел, как шарахнулся Ракот. Она не станет шуметь, тупой дарс.

— Ты глупый щенок, который думает только о своих проделках!

Я чуть изогнул губы в улыбке. Тут уже ошибается Кардо. Подозреваю, что почти всё придумано крысёнышем Скирто.

— Она придёт в наш дом, когда меня не будет, и убьёт и тебя, и мать раньше, чем я успею её остановить! Тебе, мёртвому, станет легче, когда я убью её в ответ?

— Э-э-э… — заблеял, как джейр, Виргл. — Как — убьёт?

Легко, тварь. Меня переполняла ненависть. Возможно, я даже успею её опередить.

— С громкими, на всю деревню, проклятьями на мою голову. И наверняка она будет не одна! — раздался звук отличной звонкой затрещины. — Я уже сказал Ракоту, что ты прикрывался моим именем. Он меня понял. Теперь хочу, чтобы понял ты. Отныне ты не лезешь в дела взрослых.

— Хорошо, отец, как скажешь, — с трудом выдавил из себя Виргл.

— Это всё мелочи. Главное! Почему я здесь появился?

— Потому что этот алкаш вылез из своей вонючей норы! — снова выкрикнул Виргл, найдя нового виновного.

— Нет! Может, я смогу вбить в тебя ум? — Кардо отвесил очередную затрещину. — Я здесь потому, что вся деревня слышала — мой сын сбивает с пути их детей. Я когда-то пошёл тебе навстречу и запретил Ориколу учить этого сопляка. На это закрыли глаза. Они приблуды. Но сегодня все в деревне узнали, что ты лишаешь их детей шанса вырваться отсюда!

— Да кто поверит этому алкашу? — возмутился Виргл.

— Все, все поверят. Все, кто помнит, как он у нас появился. Сын, я пошёл на многое ради того, чтобы ты достиг десятой звезды, — вкрадчиво произнёс Кардо. — Думаешь, их желание вырваться отсюда меньше нашего?

— Меньше, отец, раз они молчали под плетьми! — уверенно заявил Виргл.

— Тупой сопляк! — Видно, Кардо окончательно разозлился — звуки затрещин почти не стихали. — Мне надоело всё тебе разжёвывать, снова и снова запихивая выпавшее в рот! Отныне никаких совместных тренировок для твоей шайки! И чтобы я даже шёпота не слышал: «Дайте совет, господин!» Иначе я напомню, что такое плеть, уже тебе!

Давно ушли с площадки Кардо с избитым сыном, сгустились сумерки, погрузив сарай в непроглядную тьму, а я все лежал и думал. Как много тайн видели и слышали стены этого сарая, если даже в моей жизни так много важных вещей связано именно с ним? Выходит, через год Виргл должен чудом перепрыгнуть три звезды и сдать экзамен, покинув вместе с семьёй нашу деревню, из которой они выпили все соки.

И выходит, зря я накручивал себя, полагая, что за нашей семьёй постоянный пригляд. Конечно, Кардо по-прежнему не нужно знать, что я успешно закаляю меридианы. Но, похоже, половина бед нашей семьи — это злой умысел совсем других людей, избравших нас своей мишенью. Уменьшило ли это мою ненависть к Кардо? Нет!

Кардо и Паурит должны умереть! У меня остался всего год, чтобы отомстить.