Нормально, Григорий! Отлично, Константин!

Михаил Жванецкий, 2014

«В 1958 году „Парнас-2” был представлен А. Райкину в Ленинграде. Актеры все сели в зал, а мы после их спектакля вышли на еще горячую сцену… Начался ленинградский период вначале Р. Карцева, затем – В. Ильченко и в 1964 году – мой. Три года без копейки и квартиры с одними надеждами и, как рассказывала моя теща во дворе, – с одними автографами. Жена ушла от меня правильно. Театр Райкина не платил три года. Они, оказывается, перерасходовали средства, да и необязательно покупать у того, кто сам приносит и ликует от похвал…»

Ставь птицу

Для Р. Карцева и В. Ильченко

За столом — кладовщик. Перед ним — механик с мешком.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— У нас к вам сводная заявочка.

— Сводная заявочка.

— Я думаю, прямо по списку и пойдем.

— Прямо по списку и пойдем.

— Втулка коническая.

— Нету.

— Конической втулки нету?!

— Откуда, что вы?! Не помню, когда и была.

— Коническая втулка?! Я же издалека ехал…

— Так, издалека. Я сам не местный.

— А ребята брали.

— Какие ребята, кто их видел?

Механик вынимает из мешка стаканы, бутыль, наливает. Оба молча выпивают.

— Втулка коническая.

— Ставь птичку.

— Что ставить?

— Птичку ставь. Найдем.

— Подшипник упорный ДТ-54.

— Нету.

— Так ребята брали.

— Какие ребята?!

Механик снова вынимает стаканы, бутыль, наливает. Оба пьют.

Механик прячет стаканы и бутыль.

— Подшипник упорный ДТ-54.

— Ставь птицу. Найдем.

— Диски спецления «ГАЗ-51».

— Еще раз произнеси, недопонял я.

— Диски спецления. Для спецления между собой. Педаль специальная.

— Нету.

— Так… ребята…

— Нету!

Достает стаканы, бутыль, наливает.

— Ой!

— А-а!

— Ой!

— А-а!.. Буряковый… Сами гоните… Хорошо. А то на соседнем заводе спирт для меня из тормозной жидкости выделяют. У них там лаборатория — культурно, но у меня судороги по ночам и крушения поездов каждую ночь.

— Диски спесления?

— Бери, сколько увезешь.

— Пейсу?

— Рисуй.

— Уплотнения фетровывыстыеся восьмой номер.

— Недопонял.

— Фетровыстывыяся уплотнения восьмой номер.

— Ах, фетровывыя?

— Да, фетровывыстывыяся, но восьмой праа-шу.

— Все равно нету.

Механик наливает кладовщику.

— Себе!

— Я не могу. Меня послали, я должен продержаться.

— Один не буду.

— Не могу — еще список большой.

— Езжай назад.

— Назад дороги нет! (Наливает себе. Выпивают.)

— Уплотнения фетровые.

— Где-то была парочка.

— Псису?

— Рисуй.

— Пятсренки… шестеренки… вологодские.

— Как ты сказал?

— Сейчас. — Срочно уходит. Возвращается. Не попадает на стул.

— Целься, целься.

— Пятеренки… шестеренки. Четвереньки вологодские.

— А-а-а, вологодские. Нету.

— Псису? — Наливает кладовщику.

— Себе.

— Не могу.

— Езжай назад.

— Назад дороги нет!

Пьют.

— Пятеренки, шестеренки?

— Пошукаем.

— Псису?

— Рисуй.

— Пошукаем псису? (Неожиданно.) «Здравствуй, аист, здравствуй, псиса… Та-ак и должно бы-ыла-а слушисса-а. Спасибо, псиса, спасибо, аист…»

— Давай сначала до конца списка дойдем.

— Дойдем, дойдем. Я уже почти дошел… Три салата…

— Чего-чего?

— Трисаторные штуки, четыре псисы и бризоль… (Собрал все силы.) Экскаваторные шланги, четыре штуки, и брызент…

— Брезента нет. Пожарники разобрали.

— Может, водочки?

— Нету брезента.

— А коньячку?

— Нету брезента.

— Сосисочный фарш.

— Нету брезента.

— Банкет для семьи с экскурсией…

— Нету брезента, и не наливай.

— Верю тебе, Гриша, если нет, ты не пьешь, ты честный человек.