Зеркало Химеры

Михаил Владимирович Иванов-Ильин, 2011

Самые значимые события, которые могут произойти в жизни современного человечества – это первый контакт и бессмертие. Об этом рассказывается в романе "Зеркало Химеры", действие которого разворачивается в недалеком будущем на другой планете.

Глава первая. Из небытия

Когда ты впервые войдешь в этот дом,

То не сможешь включить свет.

А если захочешь обратно, то не найдешь дверей.

В этом мире животных и суперполей,

Каждый будет искать свое место,

И пусть нам всем повезет.

Бенчи Вельм «Дом для гостей»

Туман был серым и очень густым. Он шел по извилистой дорожке мимо засохших деревьев, которые появлялись с обоих сторон. Ноги утопали в густом седом лишайнике, которым порос бурый от старости мох. Неожиданно, как из-под земли, появился высокий каменный менгир неприятного грязного кремниевого цвета. Через несколько шагов из тумана материзовался еще один высокий каменный столб. Осторожное прикосновение ладони к его каменной грубо обработанной поверхности вызвало ощущение неприятного холода. Он отнял свою руку от столба и посмотрел на нее. Ладонь была в какой-то непонятной вязкой серой жидкости. Ощущение стерилизующего холода наполнило все его тело. Стоять было нельзя. Нужно было идти. Он сделал несколько шагов, напряженно всматриваясь в серую мглу тумана, пытаясь разглядеть контур следующего столба и остановился. Это была не интуиция, это было не пойми откуда появившееся знание того, что еще один столб где то рядом. Но сквозь туман ничего не удавалось рассмотреть. Зато удалось услышать. Судя по звукам, кто-то двигался ему навстречу. Он замер, напряженно ожидая, того, кто появится из тумана. Звуки приближались, и он уже четко слышал дыхание. Напряжение нарастало. Он ожидал в нетерпении. Наконец, из тумана, потихоньку обретая устойчивые черты, появилась большая кудлатая собака.«Московская сторожевая!» — пронеслось в его голове…Собака села, и, высунув язык, посмотрела на него. Его поразили ее глаза, синего холодного цвета. Он сделал шаг к собаке, и она неспешно ступая, двинулась в его сторону. Он остановился, остановилась и она. Немного постояв и поводив головой, собака подошла к нему вплотную и лизнула руку…

Его разбудил звонок планшетного видеофона. Сон был вязким, и проснуться удалось не сразу. Уже сидя в постели, он посмотрел на мерцающие в темноте зелеными цифрами старые электронные часы. Было почти пять утра. Вообще-то ему давно не звонили. Пару лет, это точно. С тех пор, как с громким скандалом уволили со службы, лишив звания и содержания. Не звонили даже старые друзья, с которыми вместе служил в аналитическом отделе внешней разведки ГРУ. Пока этот отдел не сократили, а его, в ту пору служившего капитаном, перевели простым офицером в общеармейское подразделение. Но это было тогда. А сейчас его просто вычеркнули из жизни. И произошло это после того, как он мгновенно прекратил «Странную Войну на шельфе», которая разразилась через пять лет после того, как были выработаны все крупные месторождения сланцевого газа. Все понимали, что должно было что-то произойти. Вначале неизвестно откуда взявшиеся бандформирования начали производить захваты морских нефтяных вышек. В случае штурма, они взрывали вышки вместе с собой. И никто не мог с этим ничего поделать. А потом началась война на антарктическом шельфе. Она действительно была странной, эта война. Проводились боевые действия, при этом воюющие стороны, заявляли, что они не воюют друг с другом. Торговые отношения между всеми сторонами участвующими в «Странной войне» не прекращались ни на секунду. В том числе и поставки энергоресурсов. Война закончилась сразу, как только он, полковник Зимин, приказал взорвать все магистральные трубопроводы и лини электропередач и уничтожить все дистрибьюторские центры Межгосударственного Независимого Центра Военных Поставок в Антарктиде (МНЦВП «Антарктида»), который занимался снабжением всех воюющих сторон.

После этого был суд, обвинение, сфабрикованные разоблачения в СМИ…. Два года он прожил в вакууме, перебиваясь совершенно случайными разовыми заработками. Так кончилась его жизнь, и началось выживание.

Он заблокировал видеоканал, снял трубку и произнес сонным голосом:

— Алло!

— Господин Зимин? — он услышал хорошо поставленный мужской голос.

— Я слушаю вас, — он недоброжелательно буркнул в трубку.

— Вас беспокоят из министерства обороны, — проговорил звонивший.

— Прошу больше не беспокоить, — Зимин положил трубку и прилег на постель

Видеофон зазвонил вновь. Зимин взял трубку:

— Вас же просили — не звонить… — проговорил он раздраженно, собираясь немедленно повесить трубку и прекратить разговор.

— Извините, Аркадий Иванович, но вам следует срочно прибыть в Министерство обороны, — голос принадлежал другому человеку и казался знакомым.

— С кем имею честь? — поинтересовался Зимин.

— Герасимов Николай Алексеевич, — Зимин вспомнил его. Вместе не служили, но Герасимов был ему известен по ряду секретных операций, которые были проведены успешно. Весьма успешно.

— Зачем?

— Аркадий Иванович, дело более чем деликатное. Не по телефону. Машина уже у вас во дворе, — в каждом слове Герасимова звучала безусловная уверенность.

— Вообще-то, Николай Алексеевич, я не состою на службе и… — Зимин не успел закончить, так как Герасимов перебил его, — Я в курсе. Приезжайте.

В трубке послышались гудки. Аркадий Иванович повесил ее.

— А что, может съездить… — Вслух подумал Аркадий Иванович, — Пожалуй… — добавил Зимин и отправился в ванную комнату.

Он очень быстро оделся, выпил маленькую чашку крепкого чая и вышел на лестничную площадку, застегивая длинный черный плащ. Закрыв дверь на ключ, Аркадий Иванович начал спускаться вниз по лестнице. Он не пользовался лифтом по двум причинам. Во-первых, он считал что лифт вреден для здоровья. Второй же причиной было то, что этот агрегат почти никогда не работал. На лестничной площадке он столкнулся со своим соседом, молодым парнем, помешанном на всем, что связано с компьютерными технологиями. Его звали Николай Типикин. Они поздоровались, и Аркадий Иванович заметил, что его сосед изрядно подшофе.

— Ты бы бросил это дело, Николай! Это ведь не решение проблем, — пристально посмотрев на Типикина, сказал Зимин.

— Спокойно, полковник! Все будет нормально, не сопьюсь! — с трудом ворочая языком, ответил сосед.

— Ну-ну, — буркнул Зимин и пошел по лестнице вниз.

— Я ж не каждый день… У друга день рождения было… — крикнул ему в след Типикин и громко икнул. Аркадий Иванович ничего не ответил.

Спустившись с пятого этажа, он вышел из подъезда. Человек, судя по всему, приданный для сопровождения, в темно-синем плаще, открыл дверь в машину, рядом с которой он стоял. Аркадий Иванович сел в машину на заднее сидение. Дверь за ним закрылась, сопровождающий сел на сиденье рядом с шофером. Машина тронулась, Зимин смотрел в окно. Осень, октябрь… Энергетический кризис наложил отпечаток на столицу. Тусклое люминофорное освещение ночной Москвы действовало как снотворное. Он ее помнил другой. Совсем другой… Аркадий Иванович без всякого интереса рассматривал мелькающие в окне серые обшарпанные стены некогда модных и дорогих небоскребов — свечек, построенных еще при Лужкове. Раньше эти здания утопали в огне иллюминаций и реклам. Квартиры в них принадлежали успешным деловым людям, которых всегда сопровождали длинноногие ухоженные стервы и стервочки. В этих дворах стояли дорогие лимузины, в этих подъездах шагу не возможно было ступить, чтобы не столкнуться с «секурити». Да какой! Крепкие мужчины размытого возраста, все из «бывших», ГРУ, ФСБ, боевые офицеры, КОЭБа. Машина вынырнула на пустырь, незакрытый стенами небоскребов.

На заднем фоне этого постиндустриального пейзажа, истошно покрикивая, тащил вагоны паровоз-«кукушка». «Где ж вы его откопали?» — подумал про себя Зимин. Они проехали еще немного, и его взору открылась небольшая площадка, до этого скрытая кустарниками и деревьями. Несколько человек азиатского вида в непонятных синтетических мохнатых шубах на голое тело, жарили что-то над огнем. В их глазах была безысходность и пустота. Рядом чадили несколько мусорных баков. «Вот и все что осталось от лоска Лужкова» — пронеслось в голове Зимина. Не было больше престижного района. Теперь на его месте, в престижных домах-«свечках», подъездах и подвалах жили потомки гастарбайтеров из Средней Азии. Фактически, это было гетто. В большинстве своем безработные, эти люди, живущие здесь, зарабатывали выращиванием алабаев и организацией собачьих боев, за проведением которых высокие гости наблюдали с вертолетов. Говорят, что даже Воронов, сбросивший на Бантустан (так теперь называли это место) десяток бочек с напалмом в целях усмирения восстания, неоднократно бывал на этих боях. Так же поговаривали, что здесь же проводились бои между алабаями и людьми.

–Мерзость запустения… — пробормотал себе под нос Зимин.

–Что? — поинтересовался, не расслышав его слов, шофер.

–Вы Библию читали? — спросил у него Зимин.

–Как-то не доводилось…

–Мерзость запустения… Это цитата из Ветхого Завета…

–А… Понятно…

Проехав Бантустан, они легко обогнали «кукушку». Достигнув Киевского вокзала, Зимин и сопровождающие его лица попали в более благополучный квартал. Наступающий рассвет, тонущий в серых низких облаках, вызвал у Зимина необоримое желание уснуть, что он и сделал. Он проснулся от того, что машина остановилась. Машина остановилась. Шофер, повернувшись к Зимину, сказал:

–Аркадий Иванович, прибыли.

–Вы меня знаете?

–В армии вас знают все, — в голосе водителя прозвучало уважение.

Зимин вышел из машины и пошел по лестничному пролету. Лифт поднял его на девятый этаж.

Дежурный офицер направил его в кабинет Герасимова. Герасимова он видел как-то, но это было довольно давно. Сейчас перед ним находился полный человек, лысый, в очках с золотой оправой и небольшой родинкой над правой бровью, одетый в строгий черный костюм.

Герасимов жестом указал Зимину на место за длинным столом и сам сел напротив. Обстановка в кабинете была строгая: черная, простая без затей мебель, старинные часы с боем и барометр на стене за Герасимовым. На столе располагался какой-то пульт управления, помигивающий светодиодами и набор для письменных принадлежностей на столе. Красное дерево и сандал, просто, но со вкусом. Герасимов внимательно рассматривал Зимина. Аркадий Иванович был поджарого телосложения, с правильными чертами лица. Одет был неброско, умные серые глаза с темно русыми волосами, волевой подбородок производили вполне приятное впечатление. Зимин не походил на потерянного человека, отметил про себя Николай Алексеевич.

— Очень рад, Аркадий Иванович, — по простому улыбнулся Герасимов и предложил сесть.

— Благодарю, — Зимин сел на указанное место. Он ощутил приятный ненавязчивый запах пихты. Судя по всему, работал кондиционер с автоматическим освежителем воздуха. Аркадий Иванович поискал его взглядом на стенах, но аппарата не было видно.

— Аркадий Иванович! Хочу Вам предложить возглавить триста тридцать третий отдел, — Герасимов испытующе посмотрел ему в глаза.

— На настоящий момент я не числюсь в Вооруженных Силах, — негромко и холодно ответил Аркадий Иванович.

— Вы заблуждаетесь. Распишитесь, — он положил перед Зиминым приказ о его назначении начальником триста тридцать третьего отдела и присвоении воинского звания «генерал армии».

— Ручку дома оставил, — Зимин отодвинул от себя приказ.

— Возьмите мою, — Герасимов положил свою ручку перед Зиминым, — хотя Ваша находится во внутреннем кармане вашего пиджака.

Зимин посмотрел на лежащую перед ним ручку. Потом на Герасимова.

— Я не знаю, чем занимается триста тридцать третий отдел.

— Триста тридцать третий отдел пока что ничем не занимается. Фактически, мы только приступили к его формированию.

— И чем должен заниматься триста тридцать третий отдел? — в голосе Зимина чувствовалась скука.

— Вы, конечно, осведомлены о том, что мы переживаем мировой энергетический кризис, — Герасимов явно принял решение не взирать на демарши Зимина, и стремился расположить его к себе…

— О, об этом осведомлены, по-моему, все, — с некоторой долей сарказма ответил Аркадий Иванович.

— Совершенно неожиданно наметился перелом в создавшейся тенденции — Герасимов показательно не реагировал на интонации Зимина, — В ходе исследований ближайших к нам планетарных систем была найдена планета, в спектре которой был обнаружен новый элемент. Этот элемент позволяет решить планетарную проблему полностью. Дело в том, что энергоемкость нового вещества в миллиарды раз выше обогащенного урана.

— Замечательно. А я здесь причем? — Почти враждебно, с нескрываемой злобой проговорил Зимин.

— Дело в том, что полтора года назад заработал секретный проект под эгидой ООН по разработке, изучению и созданию запасов нового энергоресурса — Герасимов смотрел прямо в глаза своему собеседнику.

— Очень интересно. Вроде бы сообщений о межпланетной экспедиции не было, — Зимин тоже смотрел в глаза Герасимову.

— И не будет. Ситуация на сегодняшний день выглядит так: непосредственно на Химере открыты миссии США, России, Китая и ООН. Добывается этого вещества довольно много, мы вышли на уровень добычи порядка трех тонн в месяц. При точке безубыточности полтонны в месяц. Добытое вещество раз в месяц переправляется на Землю, где распределяется в следующих пропорциях: тридцать пять процентов — России, тридцать пять процентов — Соединенные Штаты Америки, двадцать процентов — ООН, десять процентов — Китай. Поэтому правительством нашей страны было принято решение о создании триста тридцать третьего отдела, задачами которого станут: во-первых, обеспечение непрерывности производства вещества, а так же безопасности членов Российской миссии. Во-вторых, сбор информации о деятельности миссий США, ООН и Китая. В-третьих, сбор информации о самой Химере, населении, ресурсах. Подчинение лично мне и президенту. Очень высокая степень автономности.

— Я не приму это предложение, — Зимин отвел взгляд и стал смотреть себе под ноги.

— Почему? — поинтересовался Герасимов.

— Потому что я прекрасно знаю, как работает система, — фигура Аркадия Ивановича демонстрировала полное отсутствие интереса к полученному предложению.

— Не стоит обижаться, Аркадий Иванович, ни на систему, ни на кого-то лично, — в голосе Герасимова почувствовался лед, — Нашей стране нужен этот элемент. Вы прекрасно понимаете, что будет, если мы прекратим получать вещество, а все другие будут наращивать его запасы, — он изменился в лице и перешел на шепот, — Стране нужна энергия, мы задыхаемся от энергетического голода.

Зимин холодно улыбался в лицо Герасимову.

— Я понял Вас, Аркадий Иванович, — В интонации Герасимова зазвучала сталь, — Хорошо, я скажу по-другому. Мне, наверное, нужно Вас пожалеть.… Ведь только Вас использовали и выбросили, ведь именно Вы — единственный и уникальный… Прямо распятия только не хватает, — лицо Герасимова побагровело, — да здесь поколения, ты меня слышишь, поколения в землю вбивались, ни на что менялись, и все, что создавали веками, за час превращали ни во что!!!

— И это значит правильно? — яростно сверкнув глазами, процедил сквозь зубы Зимин, — И значит сейчас надо как-то перекрутиться, и опять поколения в трубу вылетать будут? Хватит! Пусть сами все это разгребают, — Зимин начал демонстративно рассматривать свои руки.

–А я тебе не предлагаю разгребать! Я тебе второй шанс предлагаю, — Герасимов приблизился к Зимину, — Подумай, у большинства такого нет, не было и не будет. Ты никому не нужен. Здесь. А там, — Герасимов поднял глаза к верху и ткнул большим пальцем вверх, — Там ты будешь очень нужен. Ты станешь легендой. А не человеком, который всем противопоказан, — Николай Алексеевич сделал паузу, оценивая эффект, который произвели сказанные им слова. Она длилась не более секунды, после чего продолжил:

— Да, конечно, ты можешь отказаться и до самой старости жить в этой сладкой обиде на систему, мир. Но всегда, ты слышишь, всегда у тебя будет оставаться привкус горечи. Потому что у тебя был шанс, а ты даже не попробовал.

Наступила тишина, тянущая за душу. Зимин отчетливо понимал, что по большому счету, Герасимов прав. Но два с лишним года, в течение которых он жил, так как будто его никогда не было, гневом и яростью переполняли его сердце. Он не мог просто взять и переступить через это. Герасимов сел на свое место, и стал листать кипу бумаг, лежащую перед ним. Зимин довольно натянуто улыбнулся:

— Я подумаю, Николай Алексеевич!

Герасимов достал из своего стола несколько папок и плюхнул их перед Зиминым.

— Возьмите, Аркадий Иванович! Это поможет процессу обдумывания. Зимин взял бумаги поднялся из-за стола и двинулся к двери

— Завтра в пятнадцать ноль — ноль жду Вас, — Герасимов даже не повернул головы в его сторону, когда Зимин покидал его кабинет.

Добравшись домой, Зимин пил чай, курил и изучал бумаги. За окном шел мелкий противный осенний дождь. Его капли усыпляющее стучали в стекло, усиливая впечатление полной нереальности всего того, что с ним происходило. Информация, изложенная в бумагах, была очень интригующей, но целостного впечатления у Зимина не вызывала. В донесениях сообщалось, что на Химере есть жизнь, причем разумная. Как утверждалось в бумагах, на планете существовало три разумных вида, довольно сильно различающихся друг от друга. Один, самый большой по численности — очень похожие на людей, ростом порядка двух метров, цвет волос — рыжий, белый, крайне редко — синий и пурпурный, есть государственная и религиозная организация. Второй — звероподобные, прямостоящие, перемещающиеся на двух ногах. Голова этих обитателей другой планеты была украшена парой витых рогов. Цвет глаз: коричневый, черный, зеленый с иррадиацией. Два пола, клановая организация, примитивные украшения, религия. Ранняя прогулка, осень и чтение действовали на Зимина как снотворное. «Нет… это ж долбануться можно!» — с этой мыслью он встал, подошел к электронному бару и, войдя с помощью сенсоров в его меню, выбрал «Столичную». Там же он указал порцию: сто двадцать два миллиграмма, потом температуру: восемь целых, два десятых градуса по шкале Цельсия. В ближайшем магазине, хозяина которого он хорошо знал, ему давали кассеты с концентратами для этого чудодевайса с большой скидкой. Через пару минут жидкость полилась в подставленный бокал. Зимин с удовлетворением наблюдал, как поверхность стакана подернулась дымкой, свидетельствующей о том, что порция достигла необходимой степени охлаждения. Шумно выдохнув, Зимин одним махом выпил содержимое стакана, когда подача жидкости прекратилось. После этого он поставил бокал на стеклянную полочку над электронным баром и вновь сел за ворох бумаг. Зелье произвело нужное действие. Спать он больше не хотел. Третья разумная раса, судя по всему, формировалась из видов, подобных древним вымершим ящерам. Тоже прямоходящие, вида прямо скажем крайне нехорошего, пигментация тела — коричневая, золотистая, бирюзовая. Красные гребни, ороговевшие воротниковые складки, спускающиеся на уровень ключиц, Голова вытянутая, глаза небольшие, черного цвета, носа, фактически, нет, вместе с тем между глазами и ртом, с аккуратно торчащими зубами, находился ряд щелей, судя по всему, являющихся ноздрями. Технический уровень развития, по умозаключению авторов донесений, был невысокий — примитивные механизмы. Вещества было много, его добыча производилась шахтным методом.

Аркадий Иванович отметил про себя, что местным властям передавалась довольно большая часть добытого вещества. Разработки велись на территории только человекоподобных. Со всеми другими договориться не удалось.

Зимин откинулся на спинке стула, происходящее становилось все более и более нереальным, абстрактным и отстраненным. Где-то там, глубоко внутри, боролись старая обида и давно не испытываемое им чувство востребованности. Его то подымало на волне будоражащего оптимизма, то бросало в бездну пережитых им незаслуженных унижений и забвения. В памяти хлестко звучали слова Герасимова: «Но всегда, ты слышишь, всегда у тебя будет оставаться привкус горечи. Потому что у тебя был шанс, а ты даже не попробовал». В состоянии возбуждения, Аркадий Иванович несколько раз промерил шагами свою комнату. Затем он подошел к окну и стал смотреть на противоположные дома. Собственно говоря, его здесь ничего не держало. Абсолютно ничего. Вполне возможно, что там действительно все будет по-другому. Получить обратно жизнь, которой он жил до этого дня, он может в любой момент.

На следующий день он был у Герасимова в назначенное время.

Они опять сидели за тем же столом.

— Что скажете, Аркадий Иванович? — первым начал разговор Герасимов.

— У меня есть вопросы, требования и пожелания… — ответил Зимин.

— Что ж, давайте начнем с вопросов, слушаю вас… — Герасимов был подчеркнуто доброжелателен.

— Предполагаемая численность триста тридцать третьего отдела?

— Пока что один человек.

— То есть я и начальник, я и боец? Неплохо… Тогда, пожалуй, озвучу свое требование

— Да-да…

— Мне нужен помощник. Я хочу, что бы моим помощником был этот человек, — Зимин положил перед Герасимовым лист с персональными данными.

— Капитан Воронцов? — Зимину показалось, что Герасимов удивился несколько наигранно.

— Именно, — сухо ответил Зимин.

— Вы хоть представляете, где он сейчас находится? — Герасимов изучающее смотрел на Зимина.

— В тюрьме под следствием.

— Он военный преступник!

— Не смешите меня, — с иронией ответил Зимин.

— Это не так просто, — проговорил Герасимов и посмотрел на Зимина поверх очков.

— Это принципиальный вопрос, — продолжал настаивать Зимин.

— Хорошо. Ваше требование принято, — как-то совершенно неожиданно легко согласился с ним Герасимов.

— Следующий вопрос. Насколько я понял, разработка этого Вещества ведется довольно таки давно? — задал вопрос Зимин.

— Вы правильно поняли, — подтверждающее кивнул головой Николай Алексеевич.

— Сколько там людей?

— По квотам — пятьдесят человек русских, пятьдесят человек американцев, двадцать пять китайцев и двадцать пять ООНовцев, — чувствовалось, что Герасимов очень хорошо владел информацией по этому проекту.

— Странно, что в проекте участвует ООН, и вместе с тем на проекте такая завеса секретности.

— Ну, не совсем ООН. В общем — то, это даже не ООН, а, скажем так — некий корпоративный интерес очень влиятельных лиц в ООН, а так же и нашей страны и Китая и Америки.

— А почему такая секретность? — Зимин следил за мимикой и жестикуляцией своего собеседника, но Герасимов отвечал не задумываясь.

— Ну, во-первых, новости о Веществе могут воздействовать на уровень цен. Во-вторых, эти новости так же могут прекратить ряд научных исследований в области производства электроэнергии, углеводородного сырья и альтернативных источников энергии. Кроме всего прочего, это вызовет интерес ряда стран и ряда лиц, чего очень хотелось бы избежать.

— На каком расстоянии находится эта планета? — этот вопрос очень интересовал Аркадия Ивановича.

— За пределами нашей Солнечной Системы, — лаконично ответил его визави.

— И как же на такое расстояние вам удалось перебросить такое количество людей, технику, а так же доставлять Вещество на Землю?

— Я думаю, Аркадий Иванович, я не открою вам большого секрета, сказав, что каждый из представленных «партнеров» с удовольствием ел бы этот пирог один. Но так уж получилось, что Америка овладела более — менее развитой технологией пространственной переброски, скажем так, неодушевленных объектов. С одушевленными у них как-то не заладилось. Мы же могли перебрасывать одушевленные объекты, но для их перемещения нужна платформа в начальной точке и платформа в конечной.

— Ну а Китай здесь причем, да и ООН?

— Один астроном, американец, совершенно случайно обнаружил некоторую аномалию в спектральном снимке одной галактики. Спецслужбы США довольно таки скептически отнеслись к этой информации. В отличие от наших специалистов. По каким каналам произошла утечка в Китай, неизвестно, да собственно говоря, и не важно. Так как в Америке эта информация стала секретной только два год спустя после этого. А дальше, — Герасимов вздохнул и продолжил, — дальше давление Китая, через ООН. Вот тебе в общих чертах вся история.

— Чем будет подтвержден мой статус?

— Вот этим, — Герасимов бросил на стол две пластиковые карты с микрочипами.

— И что здесь? — Зимин поймал себя на мысли, что он никак не может поверить в достоверность всего происходящего с ним.

–Одна из них подтверждает Ваши официальные полномочия. Вторая — позволяет Вам в случае критической ситуации взять полностью все командование миссией на себя.

— Мне хотелось бы получить третью.

–Не понял.

— Это я не понял. Или вознаграждение не предусматривается?

–Нет, почему же. На Ваш лицевой счет уже переведено пятьдесят тысяч швейцарских франков. Ежемесячное жалование, которое Вам полагается двадцать тысяч швейцарских франков.

— А где мой лицевой счет?

— В Банке «Русский Лев». Вот Ваш сертификат, подтверждающий Ваши права.

— Я бы хотел иметь швейцарские франки в швейцарском банке.

— Я позволю себе рекомендовать не делать Вам этого.

— Почему?

— Вы находитесь на государственной службе. Ваша миссия секретна. А наличие крупных денежных сумм в банках на территории других государств делает Вас очень уязвимым и создает прямую и постоянную угрозу миссии.

— Я понял Вас, — согласно кивнул головой Зимин.

— Очень хорошо, — Герасимов был явно доволен тем, как идет процесс переговоров.

— Мне бы хотелось получить дополнительную информацию о разумной жизни на планете.

— Довольно примитивная организация. Есть религия, некая социальная иерархия. У человекоподобных имеются простейшие механизмы. На всей планете располагается всего несколько населенных пунктов. Самый крупный, судя по всему, столица называется Омеркорт. Самоназвание расы — Вохтас. Краткую информацию по каждой расе я думаю, вы уже просмотрели. Звероподобные — клановая и племенная организация. Самоназвание расы — койбы. Ящероподобные — похоже, примитивная племенная организация. Самоназвание — Тциан-Ба. Так как миссии расположены на территории человекоподобных, и ящероподобные и звероподобные находятся довольно далеко, то соответственно, информация по этим расам фактически отсутствует.

— Мне хотелось бы получить информацию по другим миссиям.

–Все материалы находятся в этом флэш — чипе, — Герасимов достал из своего стола предмет размером с колпачок гелиевой ручки и передал его Зимину.

–По нашей миссии?

— Там же.

Зимин сложил все в свою папку и обернулся к Герасимову:

— Когда я увижу Воронцова?

— Завтра.

— Очень хорошо.

— Насколько я понимаю, мы договорились? — Герасимов испытывающее смотрел на Зимина.

— Да, я тоже так думаю.

— Тогда до завтра. За вами придет машина в двенадцать ноль-ноль.

— Хорошо, — Зимин подошел к двери и открыл ее, собираясь выйти.

— Аркадий Иванович, — окликнул его Герасимов, и Зимин обернулся, — Ваша отправка запланирована на послезавтра на девятнадцать тридцать.

Зимин согласно кивнул головой и вышел из кабинета.

Встреча с Воронцовым произошла, как и было обещано, на следующий день. Она происходила в подвале здания Министерства Обороны. Воронцов был уже одет в приличный костюм, выбрит и подстрижен. Рядом стояли два охранника. Зимин присел на стул напротив него. Их разделяло пуленепробиваемое стекло.

— Здравствуй, Паша, — Воронцов посмотрел на него своими холодными голубыми глазами.

— Здравствуй, генерал, — Воронцов говорил негромко.

— Ты уже в курсе моего повышения? Мда… — усмехнулся Зимин, Воронцов неопределенно пожал плечами.

— Как ты? — Зимин хотел продолжить, но Воронцов его перебил:

— Я все понимаю, генерал. Если ты здесь, значит где-то совсем плохо. И выбор у меня не богатый. Либо лезть к черту на рога, либо отправляться обратно. Обратно не хочу. Поэтому выбираю к черту на рога.

— Я бы хотел ознакомить тебя… — Зимин не успел закончить предложение.

— Сейчас не стоит. Я хочу пообедать, потом, наверное, вздремну. Встану и тогда уже можно почитать, поговорить…

Зимин сделал знак охранникам, что они свободны. Воронцов поднялся и последовал за Зиминым. Выйдя на улицу, он глубоко вздохнул, достал сигарету и закурил.

— Подожди минутку, генерал, дай покурить на свободе.

— Кури.

Сверху сыпался мелкий дождь. Низкое серое небо, по которому ползли стада сизых туч, действовало угнетающе.

— Сколько мы с тобой не виделись, Аркадий Иванович? — Воронцов с наслаждением затянулся и выдохнул кольцо дыма.

–Пару жизней, Паша… — Ответил Зимин задумчиво и подставил ладонь под мелкие падающие капли.

— Точно… — Воронцов затянулся еще раз и бросил сигарету в урну, — Поехали, перекусим.

— Поехали… — Зимин, сел в машину, — Слушай, не знаешь, какой сейчас ресторан считается лучшим? — поинтересовался он у шофера

— По кухне если, то «Царьград», — ответил тот, почти не задумываясь.

— Тогда давай в «Царьград».

Машина, плавно тронувшись, выкатилась с парковки и набрала скорость. Водитель включил светомаячки и, не останавливаясь на светофорах, автомобиль легко полетел по Москве.

Через двадцать минут они остановились на парковке у ресторана. Вокруг заведения плясали ряженые под срамные песни. Одни орали переделанного «Камаринского», другие — куплеты «Семеновны».

— Что это такое? — с некоторым изумлением поинтересовался генерал у водителя.

— Шоу. В моде сейчас староимперский стиль… — с довольно безразличным видом ответил ему водитель.

— Да какой же это староимперский… Это какая-то непотребщина… — с изумлением проговорил генерал.

— А вы — капитан Воронцов? — неожиданно обратился к Павлу шофер.

— Да, — с удивлением Воронцов ответил ему.

— Лейтенант Кайдогоров, — отрапортовал ему водитель.

— Не припоминаю, — Воронцов пытался вспомнить, где он встречался с этим человеком, но у него это не получалось.

— Шестая егерская бригада, командир! — Водитель на глаз превратился из мрачной глыбы в офицера. Он светился, как лампочка.

— А! Соседи, помню, помню. Ночной совместный рейд в тыл афробалтийскому корпусу, — Воронцов то же оживился и с интересом разглядывал Кайдогорова.

— Хорошо мы им тогда накидали, а? — озорно, по — мальчишески подмигнул Воронцову Кайдогоров.

— Да, было неплохо, — Воронцову явно нравились воспоминания, как и водитель.

В это время «шоумены», облепили машину, и стучали ладонями по стеклам, продолжая выкрикивать похабщину.

— Что за дрянь они поют? — не выдержал генерал, — Неужели нет ничего нового свежего, а?

— Есть, конечно, есть, — ответил шофер, — Вот, например, хит сезона: сводный хор секс-меньшинств исполняет ремикс на саунд-трек старого фильма «Киндза — дза». Называется эта чума «Ку»

Генерал удивленно поднял брови:

— Я, кажется, смотрел этот фильм. Только там вроде такого нет. «Ку» есть. Но это не песня.

— Ну не знаю, Аркадий Иванович, — ответил шофер.

— Понятно, — генерал, с трудом открыв дверь, вышел из машины. Следом за ним последовал Павел. На ступеньках хор цыган запел про мохнатого шмеля. Зимин и Воронцов, отталкивая назойливых попрошаек, прошли в ресторан.

В ресторане было шумно, интерьер на входе был расписан богато, и сюжеты, судя по всему, позаимствованы из Сказок Пушкина.

Разухабистые официанты, в основном молодые парни, одетые под приказчиков, стремительно носились по залу ресторана, отделанного резными фигурами языческого Семибожья в окружении растительных орнаментов.

Они сели за столик, к ним тут же подскочил молодчик, разряженный соответствующим образом, в жилете, с белым полотенцем через руку:

–Чего желаем-с?

— Меню для начала, — коротко ответил Зимин.

— Прошу-с, — официант выложил перед ними свитки.

Зимин взял свитки и развернул один из них и стал читать вслух:

— Уха «Из варягов в греки», солянка «Слезы половецкие», пунш «Сталинград»… Что будешь, Паша?

— Для начала пунш «Сталинград», — Воронцов тоже развернул «пергаменты застольныя», — слышь, человек, — Он обернулся к официанту, — Гурьевскую кашу подаете?

–Н-ну, — официант явно растерялся, — если только под заказ…

— Понятно. Значит так, сыны снегов, сыны славян… — проговорил Воронцов выбирая, — Будьте любезны, салат «Гренадерский с хреном», пунш «Сталинград», двойной, один сразу, другой в конце, солянку «Слезы половецкие», ну и свинину «Халхин-Гол».

— А мне, любезный, — Зимин посмотрел на официанта, записывающего заказ Воронцова, — «Сурью Ярую», в братине и «Хамсы молодильной».

— Благодарю за заказ, — с этими словами официант сунул в карман карандаш и стремительно удалился.

— Куда собираемся, в Азию, в Африку или еще куда? — постукивая костяшками пальцев по поверхности стола, поинтересовался Воронцов.

— Вообще-то ты удивишься, — ответил ему Зимин, откидываясь на спинку стула.

— Да ну? Что будем участвовать в перевороте? — В глазах Воронцова заплясали озорные огоньки.

— Нет, — улыбнулся Зимин.

— Тогда очень заинтригован, — Воронцов даже немного придвинулся, — Ну не тяни, выкладывай.

— Туда нам, туда! — Зимин ткнул большим пальцем вверх.

Воронцов изменился в лице и, судя по всему, хотел что-то спросить, но в этот момент появился официант и принес заказ. Быстро все составив на стол в соответствии с заказом и пожелав приятного аппетита, добр молодец стремительно удалился.

— Это куда «туда»? — повторив жест Зимина, хрипло проговорил Воронцов, — в гости к Богу, что ли?

— Да нет, — взяв в руки братину и, сделав большой глоток, проговорил Зимин, — на другую планету. Не хочешь? — он протянул Воронцову эту славную посуду.

–Спасибо, я лучше «Сталинграду», — Воронцов поднял хрустальный бокал с дымящимся пуншем приятного пунцового цвета.

Сделав глоток, он поставил бокал на стол и спросил:

— Ты серьезно?

— Насчет чего?

— Насчет другой планеты, — Воронцов изучающее посмотрел на Зимина.

— Да, — генерал не был многословен.

— Блин, умеешь ты найти. Иваныч, ты это… — Воронцов покачал головой, — Ты просто талант по нахождению вот таких вот этих, — он явно хотел задорно выразиться, но сдержался и закончил свою мысль, — задач.

–Ага, — Зимин опять припал к братине.

Усмехнувшись, Воронцов громко хмыкнул и разом опустошил свой бокал. Выдохнув, он поинтересовался:

— На какую планету то отправляемся?

Черпанув с блюда «Хамсы молодильной», Зимин проговорил:

— Ты ее не знаешь, — и отправил изрядную порцию в рот.

Воронцов взял ложку и принялся за «Половецкие слезы».

— Догадываюсь. Но ты намекни хоть.

— Она находится за пределами нашей солнечной системы.

Воронцов прервался, посмотрел на Зимина и буркнул:

— Понятно, — и продолжил есть.

Доев уху, он размеренно допил пунш и сказал:

— Я готов. Полетели?

— Ага, — Зимин вытер салфеткой руки и поднялся из-за стола.

Они сели в машину, и Зимин попросил шофера отвезти их к нему домой.

Воронцов молчал всю дорогу. Он не промолвил и слова, пока они подымались на лифте, и, расположившись на диване, заснул почти мгновенно. Проспав около часа, он проснулся, поставил чайник и когда тот закипел, заварил кофе себе и Зимину. Сделав глоток, он закурил, потом посмотрел на Зимина и проговорил:

— Ты вот это вот все серьезно?

— Насчет другой планеты?

— Да…

— Только не говори мне, что мы будем готовить там спецоперацию против ЦРУ или МНЦ ВП.

Зимин, улыбнулся:

— Не скажу…

— Ну, слава богу.

— Кофе выпил?

— Да, — Воронцов явно оживал.

— Ну, тогда поехали!

Герасимов их встретил по-деловому. Поинтересовался здоровьем Воронцова, услышав: « Не дождетесь» заулыбался.

— Какие будут пожелания, господин Воронцов? — продолжая улыбаться, спросил Герасимов.

— Эта… — Воронцов заулыбался улыбочкой деревенского дурачка, — Ботиночки бы мне мои заполучить обратно, Николай Алексеевич…

«А Паша то все такой же… Всегда любил под простачка закосить…» — подумал Аркадий Иванович.

— Не вопрос, — Герасимов нажал кнопку селектора

— Дежурный, — прозвучало из динамика.

— Доставьте мне, пожалуйста, содержимое сейфа десять дробь двести пятьдесят шесть из нашего Хранилища, — повернувшись к Воронцову, — Еще что?

— Да.… Насколько я понял, нам придется участвовать в инопланетной миссии.

— Совершенно верно.

— Мне очень хотелось бы понять, в общих чертах, как производится доставка грузов на эту планету. В плане физики, — неожиданно, с очень серьезным видом проговорил Воронцов.

Герасимов улыбнулся:

— Мы удовлетворим Ваше любопытство, — он повернул ручку тумблера, расположенного у него на столе, и в кабинете тихо погас свет. Жалюзи на стене перед ними раздвинулись, и появился большой экран видеофона. На экране появилось лицо с бородкой и в очках, похожее на лица профессоров из фильмов сталинской эпохи.

— Профессор, извините, что отвлекаю, но у наших служащих возник вопрос.

— Да-да, — профессор демонстрировал максимальную доброжелательность.

— Они хотели бы понять, как физически осуществляется транспортировка на Химеру.

— Ну, что ж.… Попытаюсь удовлетворить их любопытство. Особо не вдаваясь в нюансы, я попытаюсь вам объяснить, как мы смогли осуществлять такие пространственные перемещения. Еще в период с тысяча девятьсот седьмого по тысяча девятьсот восьмого годов Миньковский показал глубокий смысл постулатов теории относительности Эйнштейна. Фактически, он обнаружил, что эти постулаты отражают новую геометрическую структуру, реализующуюся во вселенной, где время добавлено к пространству так, что образуется расширенное многообразие четырех измерений, так называемый пространственно-временной континуум. Еще более серьезным фактором, сыгравшим очень значительную роль в нашем понимании, была мысль самого Эйнштейна о том, что при наличии гравитации не может соблюдаться принцип постоянства скорости света. Тщательные измерения Адамса в обсерватории на горе Вильсон блестяще подтвердили теоретическое предсказание этого эффекта, — генерал с удивлением смотрел на Воронцова, на то, с каким вниманием тот слушал профессора. «Неужели он все это понимает?» пытаясь разглядеть хотя бы слабый след непонимания на лице своего товарища, подумал Зимин.

— Оно было получено из спектрального наблюдения за «черным» спутником звезды Сириус, — повествование профессора было несколько монотонным, «без огонька». «Интересно, в который раз он рассказывает все это?» — подумал генерал.

— Массы обоих звезд известны из орбитальных измерений. Из светимости черного спутника определяется его радиус, а, следовательно, и гравитационный потенциал на его поверхности. Эта звезда относится к категории «белых» карликов. Она имеет размеры Земли и массу Солнца. Этим определяется ее фантастическая плотность, в пятьдесят тысяч раз большая плотности земли. Гравитационное красное смещение оказалось в сорок раз большим, поэтому его легко измерить, его значение составило двадцать три километра в секунду. Вследствие этого геометрическая структура Вселенной, как бы это парадоксально не звучало, не могла быть структурой типа пространства Миньковского. То есть, эта структура была пространством Миньковского лишь в малом, а при конечных размерах пространство приобретает кривизну. Это означало, что геометрия мира, оставаясь метрической, приобрела вместо четырехмерной евклидовой четырехмерную риманову структуру. Новая теория дала полное описание всех гравитационных эффектов, а вместе с тем и новую интерпретацию физической материи при помощи чисто геометрических понятий. В то время как специальная тория относительности объединила в одном понятии пространство и время, общая теория относительности объединила и пространство, и время, и материю в один геометрический образ — метрическую геометрию риманова типа в четырехмерном мире….

— И много еще у вас таких вот штучек? Геометрий Миньковского, красных гравитационных смещений, а? — неожиданно прервал профессора Воронцов.

— Извините, профессор не представил вам нового сотрудника триста тридцать третьего отдела капитана Воронцова, — вмешался в их беседу Герасимов.

Профессор кивнул и продолжил:

— Молодой человек, вы даже представить себе не можете, сколько у нас таких, как вы выразились штучек.

— Профессор, скажите, правильно ли я понял, что перемещение может быть значительно более быстрым по времени, если оно происходит не по прямой, а по некоторой траектории, которая проходит через области, в которых более высокая гравитация и, соответственно, более высокая скорость света? — Зимин решил перевести беседу в более деловое русло и не давать инициативу в руки Воронцова.

— В очень упрощенной форме при соблюдении сонаправленности векторов движения и силы гравитации. Я не буду вас утруждать такими теоретическими аспектами как модулирование проявлений латентных временных состояний пространственного континуума и более современными теориями. Я думаю, что ответил на Ваш вопрос? — Я думаю, что да, — Проговорил Герасимов и вопросительно посмотрел на Воронцова и Зимина.

Экран погас, в кабинете загорелся свет. Тихо открылась дверь, и в кабинет зашел дежурный и положил сверток на стол.

— Будут ли еще приказания? — поинтересовался дежурный.

— Пока что нет. Можете быть свободны.

Дежурный вышел, а Герасимов продолжил:

— Это ваши сапоги, Воронцов.

Воронцов взял сверток и раскрыл его, там оказались сапожки черного цвета, судя по всему изготовленные на заказ.

— Спасибо, вот спасибо, — Воронцов взял один сапог наклонил его и провел гранью подошвы. Раздался щелчок и, из носовой части, показалось лезвие коричневого цвета.

— Работает, — было видно, что Воронцов удовлетворен. Он потрогал лезвие и проговорил:

— Керамика! Вещь!

— Ни один детектор не обнаружит, — проговорил Герасимов, — Может быть, господин капитан скажет, где он взял эти ботинки?

— Не смогу, господин генерал, в казематах мне отбили память, — Воронцов смотрел на Герасимов.

— Как-то странно вам ее отбили, если вы помните казематы, — Герасимов улыбался как голодный крокодил, — мой Вам совет, Воронцов, забыть казематы. Так будет лучше для всех. Понятно?

Воронцов вздохнул и согласно кивнул головой.

— Будут ли ко мне еще вопросы?

— Да, — Воронцов развернулся в сторону Герасимова, — у меня есть вопросы.

— Какие?

— Мне хотелось бы обеспечить и себя и свою семью.

— Что вы хотите?

— Тройной оклад по моей должности, один оклад пусть поступает на мой счет, остальные два прошу направлять на счет моей семьи. Надеюсь, что я не прошу чего-то невозможного?

— Нет, что вы, я даже сказал бы, что это очень скромное желание.

— Тогда все, наверное.

— А у вас Аркадий Иванович?

— Насколько я понял, огнестрельного оружия там нет.

— По крайней мере, нами оно не обнаружено.

— Ну, тогда в случае если кончатся боеприпасы, мы превратимся в легкую добычу. Поэтому мне хотелось бы, что бы вместе с нами были отправлены два десятка арбалетов производства компании « Белояр». Они должны быть двухзарядными, с дальностью боя двести восемьдесят метров утяжеленными болтами. Оптика цейсовская, двойной комплект болтов.

— Два десятка? Это очень большой вес. Это исключено, — тоном, не терпящим возражений, произнес Герасимов.

— Тогда два. Мне и ему.

–М-да. И прицелы тогда, пожалуйста, коллиматорные. Зет пойнт. Марочка, — вставил Воронцов.

— Ну, хорошо. Теперь то все? — Герасимов обвел их взглядом.

— Все, нестройно ответили Воронцов и Зимин.

Герасимов внимательно посмотрел на Воронцова и Зимина.

— А у меня есть еще кое-что для Вас. За последнее время во всех миссиях произошло несколько загадочных смертей. Очень загадочных смертей, причем среди высших должностных лиц… — Герасимов сделал многозначительную паузу.

— У вас есть какие-либо версии произошедших смертей? — поинтересовался Воронцов

Герасимов снял трубку и проговорил:

— Иннокентий Васильевич, зайдите ко мне.

Герасимов посмотрел на Зимина и проговорил:

— Поговорите со специалистом. Я думаю, так будет проще и лучше.

Через несколько минут в кабинет зашел уже знакомый им «профессор» в классическом костюме.

— Иннокентий Васильевич, это начальник Триста тридцать третьего отдела Зимин Аркадий Иванович. Прошу любить и жаловать. Расскажите ему о результатах изучения тела руководителя миссии.

— Очень приятно, Аркадий Иванович!

— Взаимно, Иннокентий Васильевич!

— Аркадий Иванович! Ситуация неясная. Дословно цитирую заключение наших медицинских экспертов: «На теле большое количество рваных и колющих ран. Ни одна из них не является смертельной. Несколько измененный состав крови, но без серьезных аномалий. В позвоночнике обнаружено присутствие совершенно непонятной органики и кремниевых соединений.

— То есть?

— Мы пока что не знаем, что это такое, но в прочих миссиях результаты такие же. Может быть, это какая-то непонятная эпидемия. Честно говоря, мы не понимаем, что произошло, — Иннокентий Васильевич поморщился.

— Хм.… Очень интересно… Вы не могли бы мне дать более развернутые данные по обнаруженной вами органики и кремниевой соединений? — Зимин с интересом рассматривал Иннокентия Васильевича.

— Хорошо. Насколько я понимаю, я могу быть свободным? — Профессор поинтересовался у Герасимова.

— Да-да, конечно, — кивнул головой Николай Алексеевич.

— Иннокентий Васильевич встал и вышел из кабинета.

— Еще вопросы будут? — Герасимов обернулся к Воронцову и Зимину. Те, молча, отрицательно покрутили головой.

— Тогда давайте прощаться, — он пожал им руки и нажал кнопку селектора:

— Дежурный!

В кабинет вошел офицер

— Проводите их в сектор триста тридцать три.

— Слушаюсь.

Следуя за дежурным, они спустилась на первый этаж. Далее они перешли по переходу, а затем спустились на лифте на четыре этажа вниз

Выйдя из него, они оказались в подземке, где сели в поезд. Поезд тронулся и через двадцать минут они вышли на небольшую платформу, освещенную тусклыми старыми светильниками. Беспорядочно свисающие кабели и антикварного вида электротехнические шкафы дополняли и усиливали ощущение заброшенности, которое, наверное, возникло бы у любого, кто оказался бы в этом месте. Офицер сделал им знак следовать за ним. Подойдя к краю платформы, он открыл старую дверь, и они по очереди прошли вовнутрь. Они двинулись по коридору, довольно узкому и плохо освещенному. Через минут десять — пятнадцать они повернули и, пройдя метров двадцать, попали под лучи, совершенно неожиданно вспыхнувших прожекторов. Когда глаза привыкли к свету, Зимин разглядел, что они попали на замаскированный КПП. После проверки документов, которые были предоставлены сопровождавшим их офицером, их пропустили дальше. Зимин отметил, что КПП был оборудован по последнему слову техники, вплоть до стационарных тепловизоров. Через метров триста, они повернули опять и, пройдя уже более хорошо освещаемым туннелем, они оказались в здании без окон, с белыми стенами. Офицер довел их до двери, на которой был номер «Триста тридцать три». Он приложил магнитную карту, дверь открылась и они прошли внутрь. Запах пихтового масла и нагретого пластика ударил им в ноздри. Времени оглядеться не было. Их уже ждали два человека в белом, со странной, абсолютно незапоминающейся внешностью. Дежурный передал их документы встречавшим и отправился обратно. Двое, оценивающе осмотрев Зимина и Воронцова, переглянулись между собой, после чего, обернувшись к Зимину и Воронцову, проговорили почти хором:

— Ну что ж, господа в душ, — кивнул один на лестницу, ведущую на верхний этаж, — А затем вон к тем цилиндрам — второй показал на два огромных стеклянных цилиндра.

— Вроде бы переброска намечена на завтра? — поинтересовался Зимин.

— Да, конечно, завтра. Но ведь какая-то подготовка нужна? — первый крайне доброжелательно улыбнулся.

— Понятно, — кратко ответил Зимин.

Они отправились в душевые кабины. Выйдя из душа, они обнаружили по комплекту белой облегающей одежды лежавших на месте их старых облачений. Переодевшись, они отправились на площадку, там их ждали все те же двое, которые их встречали.» Люди в белом», как их прозвал про себя Воронцов, провели капитана и генерала в ранее указанные стеклянные цилиндры, подключили их к большому количеству проводов и трубок, после чего сделали несколько уколов. Сознание начало отключаться в тот момент, когда в цилиндры начала поступать вода. Последнее, что видел Зимин, это то, как начали плясать синие разряды на опускающейся вниз медной сетке.