Остров с призраками

Михаил Анатольевич Гришин, 2021

Попав на необитаемый остров, Витька Картошкин и его верные друзья Колюня и Вовчик, неожиданно сталкиваются там с двумя взрослыми дядьками подозрительного вида. Опознав в них «чёрных копателей», которые наживаются тем, что торгуют оружием и наградами, безжалостно расковыривая для этой цели воинские захоронения, отважная троица вступает с ними в неравную схватку. Как не сопротивлялись потерявшие совесть «чёрные копатели» да ничего у них не вышло, потому что на чьей стороне правда у того и сила. А уж когда мальчишки приехали на обнаруженном в болоте грозном танке, тут и вовсе «чёрные копатели» сникли: теперь только и оставалось злодеям, что сдаться на волю победителей.

8

Во дворе вовсю полыхал костёр.

Возле него на корточках сидели Пельмень с Вовчиком. На каждый непонятный шорох они испуганно поворачивали головы и с настороженностью вглядывались в загустевшую темноту. Со стороны два полуночника были похожи на больших сов, у которых, как известно, головы вертятся на все сто восемьдесят градусов: надоело тебе вперёд смотреть или вбок, можешь очень просто повернуть её назад и поглядеть, что происходит с тыла.

Но оказалось, что сами ребята представляли в своём уме совсем другую картину, потому что, обрадованно вскочив навстречу, они в один голос заявили:

— Дядя Иван, нам ружья нужны!

— Зачем? — оторопел от такого наскока Петрович.

— Чтобы мы были похожи на охотников на привале, — соврали пацаны, скрыв истинную причину вооружения.

— Какие же мы охотники? — удивился Петрович. — Мы рыболовы! И все принадлежности у нас рыбацкие…

Витька в этом интересном разговоре никакого участия не принимал, трезво рассудив, что взрослый человек Петрович в обиду их никому не даст и, если что, сразу сбегает за ружьём…

Вскоре в ведре закипела вода. Душистый запах разваренной рыбы и лаврового листа распространился по всему двору и даже дальше. На пир слетелись какие-то белые мотыльки. Они кружились над ведром и от нетерпения покушать вкусной ухи пикировали вниз, сгорая в огне. В траве всё время кто-то подозрительно шуршал.

— Дядя Иван, — напомнил Витька, — вы обещали об острове рассказать.

— О каком таком острове? — заинтересовались Пельмень с Вовчиком, сразу забыв о своих страхах.

Витька обратил к ним ухмыляющееся лицо и сразил известием:

— О необитаемом.

И с торжеством заметил, как у пацанов отвалились челюсти.

Петрович подозрительно долго возился с ухой: помешал, зачерпнул, подул, попробовал, похрустев недоваренным пшеном, и посчитав не поспевшей, отложил ложку. Потом долго занимался куревом: вынул из кармана пачку сигарет, ногтястыми заскорузлыми пальцами вытянул одну, прикурил, испортив несколько спичек, и задумчиво уставился в темноту поверх ребячьих голов, совсем не замечая их присутствия. От его молчаливых действий повеяло холодком отчуждения. Ребята зябко поёжились, несмотря на пышущий жаром костёр.

Витька несмело потянул его за рукав и негромко позвал:

— Дядя Иван!

Петрович перевёл свой взгляд на мальчишек, по очереди вгляделся в застывшие перед ним лица и, качнув головой, сказал:

— Задумался я, парни. Что-то мне всегда в груди жмёт, когда про этот случай вспоминаю… Может, это быль, а может, легенда… Не нам судить. В общем слухайте… Во время войны появился в наших краях один танкист… Юнец совсем… Говорят, что ему не было ещё и семнадцати. По военному он числился механиком-водителем… И перегонял откуда-то свой танк. Скорее всего после ремонта… Наверное, в каком-нибудь сражении подбили, вот он и ремонтировался… А уж почему он один в танке оказался… без экипажа… о том я не ведаю и врать не собираюсь. Тут как раз фашисты в наступление пошли. Переправу начали наводить… от того берега и до острова… А от острова, конечно, досюда… Чтоб, значит, вглубь нашей страны продвинуться… На острове закрепилась рота наших солдат… окопы, то, сё. Да где им со своими «трёхлинейками» супротив вооружённого до зубов врага… А у нашего танкиста в танке полный боекомплект… снарядов, стало быть… Закручинился он, что бойцам нашим не может помочь… Да и переправился вместе с танком на остров…

— Как это? — спросил Пельмень, подавшись вперёд. — По воде что ль?

— Этого я не могу сказать, — пожал плечами Петрович, — может, на понтоне, может, на плоту каком… Об том история умалчивает… Только оказался он на острове… И в одиночку принял сраженье… кровавое… Не на жизнь, а на смерть сражался… За вас, ребятню… за матерей ваших, отцов… Крепко он сражался. Несусветное количество полегло в том бою врагов… Но не прошли они… Бежали с позором… потому как не на того напали…

Голос у Петровича дрогнул, он замолчал и принялся с не свойственной ему суетливостью рыться в своих карманах в поисках спичечного коробка. Нашёл, со второй попытки зажёг спичку и поднёс огонёк к погасшей сигарете. Пальцы у него заметно подпрыгивали.

Витька с трудом сглотнул пересохшим горлом и почему-то шёпотом спросил:

— Дядя Иван, а дальше что было?

Петрович несколько раз глубоко затянулся, смял в пальцах окурок и сказал:

— А дальше исчез геройский парень вместе со своим танком.

— Как исчез? — разинули рты мальчишки.

Петрович развёл руками и вздохнул:

— Об этом никто не знает… Только после боя не нашли ни его, ни танк… Вся рота погибла в том неравном кровавом бою… А он исчез… Рассказывают, будто иногда по ночам слышатся с острова крики «ура», выстрелы, рёв одинокого танка… Дурной славой пользуется остров с войны… Никто на него не заглядывает, ни грибники, ни рыболовы… Даже охотники с ружьями и те страшатся на нём бывать… На что я не из пугливых, а как-то боязно становится, когда мимо острова приходится проплывать… Правда, один раз всё-таки бывал там… Из камней пирамидку сложил… навроде обелиска…

— Куда он мог деться? — задумчиво произнёс Витька, к чему-то прислушиваясь. Даже уши у него шевелились.

Петрович помолчал, а потом сказал:

— Старики поговаривают, будто он на небо вместе с танком вознёсся…

Мальчишки быстро подняли головы.

В бездонном ночном небе тихо мерцали далёкие звёзды, крепко храня тайну о геройском танкисте. Вдруг небосвод прочертила яркая звезда и погасла.

— Звезда упала, — сказал Пельмень.

— Не звезда, а метеорит, — поправил его Вовчик, возмущённый столь примитивным объяснением небесного явления.

— Много ты знаешь, — заспорил твердолобый Пельмень и обратился за поддержкой к Петровичу. — Дядя Иван, правда, звёзды падают?

Петрович, подрывая свой авторитет, простодушно ответил:

— Раньше считали, что это будто бы чья-то жизнь закончилась… А ещё, когда звезда падает, желание загадывали…

Вовчик, чтобы не обидеть отсталого Петровича, промолчал, а Витька, глядя в небо, признался:

— А я загадал желание… Как думаете, сбудется?

— Безо всякого сомнения, — заверил его Петрович и пояснил: — Не может такого быть, чтобы желание, загаданное в ночном лесу у костра, да не сбылось.

— И остров я теперь догадался, почему так называется, — сказал Витька и, оглядев всех, торжествующе выпалил: — Потому что того пацана звали Митя. Вот!

Петрович дружески положил руку ему на плечо и сказал:

— А по-нашенски, по-деревенски — Митяй!

Только произнёс он такое необычное имя, как костёр, до этого горевший ровным огнём, полыхнул так, что все отшатнулись, прикрываясь от жары.

А Пельмень, сидевший на корточках ближе всех, опрокинулся на спину и испуганно выкрикнул:

— Что это?

В этот момент от реки донёсся приглушённый расстоянием хлопок, очень похожий на пушечный выстрел.

Все поглядели в ту сторону, хотя за лесом, и к тому же ночью, увидеть ничего было нельзя, как ни разглядывай.

— Гром это, — сказал Петрович спокойно. — Дождь будет.

Но после того, что он сам тут понарассказывал о геройском танкисте, поверить в такой бред, что это обыкновенный гром, мог только самый распоследний олух, если такой ещё остался на свете.