Тяжела жизнь мага без рояля

Михаил Александрович Швынденков, 2023

В этот раз меня никто не спрашивал, взяли и засунули моё сознание в тело тринадцатилетнего пацана. С одной стороны мальчик наследник графа, но, с другой стороны, отец погиб, мать ни во что не вникает, графство на пороге полного разорения. Только упорство, напряжённый труд, умение находить друзей, которым можно доверять, позволяют мальчику стать реальным правителем в этом графстве. Чтобы стать магом, нужно поступить в Академию Магии, но тогда нужно забросить своё графство.Мальчик быстро взрослеет. Дружба помогает победить врагов. А с возрастом приходит настоящая любовь. Мата нет, порнухи нет. Лёгкое чтиво для отдыха.

Глава 1. Куда я попал

Просыпаюсь очень тяжело, как будто всплываю из глубины. Наверное, я не просыпаюсь, а возвращаюсь из забытья, из бессознательного состояния. Появляется ощущение тревоги и опасение показать, что я в сознании. Вдруг рядом враги и они только этого и ждут? Поэтому мысленно ощупываю себя, вроде бы чувствую и ноги, и руки, только ощущения какие-то необычные. Может быть, я долго был без сознания? Ладно, всё равно надо определяться. Медленно открываю глаз.

Надо мной склонился какой-то мужчина. Волосы длинные, усики, бородка, глаза внимательные и холодные, оценивающие, в целом для меня неприятный тип. Он протягивает мне керамическую кружку с каким-то напитком. Почему я обращаю внимание на кружку? У неё край очень толстый, пить неудобно. То, что я пью, отдаёт мятой и ещё какими-то травами. Выпиваю почти всё и откидываюсь на своё ложе. Под головой что-то довольно твёрдое, не мягкая подушка, наверное, это свёрнутая много раз ткань.

Снова всплываю из забытья. На этот раз ещё и голова болит.

— Ты меня понимаешь? — тот же мужчина, но уже с вопросами.

— Да!

— Слушай меня внимательно. Твоё сознание сейчас в другом теле. Это тело тринадцатилетнего мальчика. Теперь это ты, граф Томаш ту Фишер. У тебя есть сестра Наталья одиннадцати лет. Твою матушку зовут Тереза. Отец, Вильям, погиб пять лет назад. Я залил тебе язык простолюдинов, так называемый, народный язык. Можешь говорить, читать и писать. Это тело две недели лежало в коме. Поэтому у тебя будет слабость, не спеши сразу вставать и бегать. Теперь главное. Я не знаю, кто ты, но будь добр изображать ребёнка. У тебя потеря памяти, так что тебе будет проще вписаться в общество. Но если ты будешь вести себя так, что Тереза догадается, что ты не её сын, я сам тебя убью. Скажу, что в тело вселился злой дух, и убью. Ты понял?

— Представьтесь!

— Что? Ну, хорошо. Я магистр магии жизни, барон Зденек тот Дворжак. Так ты понял, что я сказал?

— Сначала ответьте на мои вопросы.

— Так ты понял, или хочешь умереть?

— Не пугай! Я смерти не боюсь. Откуда у тебя моя информационная матрица?

— От одного мага, он откуда-то очень издалека.

— Как его зовут, как выглядит?

— Я поклялся своей магией, что всего этого никому не скажу.

— Давай, убивай, и иди в задницу.

Я закрыл глаза и перестал ожидать от жизни чего-либо хорошего. Меня очень не вежливо толкнули, и когда я открыл глаза, сунули в руки свёрнутый пергамент. Однако! Это был тонкий пластик, стилизованный под пергамент. Когда я его развернул, на листе оказался текст, написанный на русском языке.

«Я прошу у Вас прощения за своеволие! Когда-то мы с Вами встречались на планете Земля, и я снял Вашу информационную матрицу (ИМ). Потом, ИМ была использована, как мы с Вами и обговаривали. У меня сохранился исходный вариант ИМ, без дополнений и изменений. Господину Дворжику я должен, так получилось. Он уверил меня, что ИМ будет внедрена в тело мальчика, дворянина. Если этого не сделать, то погибнет вся семья. То есть, если даже у Вас не будет магических способностей, вы попадаете в привилегированные условия, и не должны на меня обижаться. Но я не могу дать Вам какие-то «пряники или рояли», как Вы выражались, потому, что не знаю адресата, ситуации, возможных последствий. Надеюсь, что Вы, с Вашим аналитическим мышлением, сможете прожить ещё одну нескучную и небедную жизнь. Простите, если что-то не так. Прощайте!»

Да, я осознаю себя пожилым мужчиной, жителем планеты Земля. Был такой эпизод в моей жизни, встретился мне человек, который утверждал что он представитель более развитой цивилизации. Он предложил мне снять с моего сознания информационную матрицу, и отправить её в сознание человека в другом мире, мире магии. Я воспринял это как игру, но свою часть игру отыграл полностью. Я потребовал, что бы в мою информационную матрицу заранее внесли кучу дополнений. Это и боевые магические заклинания, и умение превращать одни вещества в другие, близкие по строению на уровне молекул и атомов. Например, графит превращать в кристаллы алмазов. Были мной заказаны и другие «пряники и рояли в кустах». Я предполагал, что существует маленькая вероятность, что это не игра. Тогда все эти бонусы должны были существенно помочь моему информационному двойнику выжить. А вот сейчас ситуация совсем другая: я в теле тринадцатилетнего пацана, и никаких «роялей» мне не дали. Если ещё и магических способностей не будет в этом теле, это вообще не интересно. Судя по обстановке, этот мир близок к средневековому. То есть ни тёплого туалета с фаянсовым «другом», ни мягкой туалетной бумаги, ни автомобиля, ни телевизора. Если ещё и магии у меня не будет, нафиг мне такое счастье?

— Прочитал? — маг вырвал у меня «пергамент» и сжёг его каким-то магическим образом.

В комнате сильно запахло жжёным пластиком.

— Он так и сказал, что придётся вам показать этот лист. Хорошо, я не буду давить на вас. Я вас попрошу! Ваша матушка, слабая женщина, она не способна управлять графством, и оно хиреет. Я был другом вашего отца, и мне больно видеть, как графство разваливается. Я прошу вас изобразить ребёнка, у которого пропала память. Вы и говорить не могли. Я вам записал в память язык, и теперь вы нормальный человек, только не помните, что было раньше. Начните жить с нового листа. Тот мой знакомый обещал, что вы сможете приспособиться. Поэтому запомните, вы Томаш ту Фишер. И с этого момента я к тебе обращаюсь на ты, как к ребёнку.

— Притормози!

— Что?

— Я говорю, давайте помедленнее. Я должен кое-что понимать. Я любимый сын, или наоборот? А моя сестра?

— Ты, да, любимый, а сестра — не очень.

— У меня есть магические способности? Как и когда их можно будет использовать?

— У Томаша их не было. А вот сейчас что-то намечается. Честно говоря, я поражён, от внедрения того, что вы с тем магом называете информационной матрицей, они не должны были появиться, но вот появились! Теперь, в возрасте шестнадцать — семнадцать лет нужно делать инициацию. Кстати, у твоей сестры способности есть.

— Здесь есть учебные заведения, чтобы учиться на мага? Что нужно знать и уметь, чтобы туда поступить. Конкретно мне, как графу, моей сестре, как девушке?

— Да так, мелочи, — и смеётся, потом продолжает:

— В столице есть Королевская Академия Магии. Нужно знать правила поведения, этикет, дворцовый язык, уметь фехтовать так, чтобы тебя не убили на первой же дуэли.

— Почему вы мне залили только язык простолюдинов?

— Потому, молодой человек, что всё стоит денег. На большее у вашей матушки денег не нашлось.

— Тогда, записывайте или запоминайте. Нужно будет залить дворцовый язык, правила дворцового этикета для меня и сестры. Здесь есть другие народы со своими языками?

— Да, есть горцы, они живут в горах и добывают там руды и металлы.

— Значит, мне и сестре язык горцев. Далее, наверняка есть кристаллы с умениями и знаниями фехтования, дуэльного кодекса, методиками тренировок. Книги, для начального изучения магии, в объёме, достаточном для безусловного поступления в академию. Если знаете, сразу составьте список, и напишите, что из этого сколько стоит. Если вы не помните, пришлите письмо, где всё это будет указано. Я постараюсь найти деньги. Когда придёт время проводить инициацию, вы привезёте то, что я закажу, на что у меня хватит денег. А сейчас прошу оставить мне парочку простых амулетов, например, Светильник, и Малое Исцеление.

— А у вас есть на них деньги?

— Вы заявили, что были другом моего отца. Окажите помощь его семье! Или пусть это будет долг, до следующего вашего приезда.

Магистр зубами поскрипел.

— Для амулетов нужны кристаллы, причём не ювелирные.

— Я думаю, что в семье найдётся пара нужных камней. Может быть, и амулеты есть, тогда последняя просьба снимается.

В этот момент в комнату заглянула, а затем, буквально ворвалась женщина лет тридцати пяти. Было видно, что она довольно красивая, но сейчас перестала следить за собой. Рассмотреть её толком я не успел, так как она подбежала ко мне, начала меня тормошить, обнимать, приговаривая:

— Томик как ты мог, как ты мог так пугать мамочку. Я же думала, что с ума сойду. Ты же лежал как неживой.

И дальше сю-сю пу-сю…

А я всеми силами демонстрировал, что мне трудно и больно, от того, что она меня трясёт. Наконец, до женщины дошло, что сын ещё не совсем здоров. Меня шлёпнули на кровать:

— Томик, ты только не вставай, говори всё, что тебе нужно, я сейчас горничную пришлю, пусть она здесь постоянно дежурит! Уважаемый магистр, вы мне должны рассказать, как теперь ухаживать за Томашем.

Кстати, пока они говорят ни о чём, поясню один момент. В этом мире перед фамилией дворянина ставится приставка «ту», перед фамилией дипломированного мага ставится приставка «от», а если маг дворянин, то приставка «тот».

Наконец они с магом ушли из моей комнаты, а минут через десять пришла горничная. Это была женщина, немного старше матушки, чуть полноватая, но подвижная и оптимистично настроенная.

— Как хорошо, что вы Ваша Светлость выздоравливаете. А то ваша матушка совсем извелась, да и понятно, муж погиб, сын при смерти, такое кого хочешь подкосит.

— Наталья где?

— Зачем вам сестра? У неё девчачьи дела! Давайте я сделаю всё, что нужно.

— Сестру позови!

Женщина, крайне нехотя, пошла выполнять поручение.

Вот в комнату входит девочка. Платье чистенькое, но уже маловато, кисти рук выглядывают больше, чем положено. На голове простые косички, под глазом чуть заметный синяк, уже почти рассосался.

— Наталья, присядь на кровать. А вы пока идите, Наталья вас позовёт, — это я горничную выпроводил.

— Сестрёнка, — на такое обращение на лице девочки удивление, недоверие, даже страх, — Я не знаю, хорошо это для тебя или плохо, но того брата, который у тебя был раньше, больше нет, и не будет. У меня произошла полная потеря памяти. Так что я совершенно не помню, как мы с тобой общались, был ли я тебе другом или врагом, хорошо ли ты ко мне относилась, я ничего не помню. Магистр тот Дворжак записал мне в голову знание народного языка. И это всё. Больше я ничего не знаю, понимаешь, ничего, как будто я только родился. Вот выйду я из этой комнаты, а куда идти дальше, где что в этом доме, я не знаю.

— Это замок.

— Вот, я даже этого не знаю. Сиделку мне посадили, кто она и как её зовут?

— Это Сюзанна она горничная, а на самом деле, она вместо мажордома.

— А сколько вообще народа в замке?

— Мало. Нас трое, мамин племянник Адам, с которым вы в подвал ходили, а потом у тебя память пропала. Ещё две горничные, повариха, прачка, конюх и шесть стражников с лейтенантом ту Кучера.

— А как я тебя раньше называл?

— Натаха-дураха.

— А матушка как тебя называет?

— Дочь.

— А как ты сама хочешь, чтобы новый брат тебя называл?

Девочка опустила глаза и, покраснев, произнесла:

— Натали.

— А почему ты этого стесняешься?

— Так звали красивую принцессу из книги про рыцарей и про любовь.

— Давай, когда нам не мешают, я буду звать тебя Натали, а когда есть ещё кто-то, то Наталья или Наташа. Хорошо?

— Да.

— А ты зови меня Том.

Девочка обняла меня, прижалась ко мне своим худеньким тельцем и заплакала. Я просто гладил её по голове, спине, рукам. Вскоре она успокоилась.

— Натали, ты уже поняла, что тебе предстоит быть моим учителем? Давай начнём с самого простого. Хотя, нет, пока маг не уехал, нужно решить один вопрос. Скажи, у нас в библиотеке есть книги по магии?

— У нас нет библиотеки. Матушка её продала. Точнее, продал Адам, с разрешения матушки. Есть книги в кабинете отца, но что там, я не знаю, она туда никого не пускает. Я только успела две книги забрать, одна про любовь, а вторая какая-то не интересная. Я её не стала читать.

— Понятно, а какие-нибудь магические амулеты у нас есть? Может защитные, или целительские?

— Есть два колечка, и кулон, но они, наверное, разрядились, я сейчас принесу.

Девочка вернулась через пять минут, вслед за ней пришли матушка и магистр. Сестра передала мне два перстня с маленькими камнями, и кулон, в который был вставлен плоский камень. Пока матушка прыгала вокруг меня и несла ничего не значащую чушь, я осмотрел перстни. Один был ювелирный, а во втором камень был плоский. Дело в том, что магическую энергию могут задерживать в себе только кристаллы, имеющие две параллельные грани. А у ювелирных камней одну сторону делают в виде ребристого конуса, что обеспечивает игру света на этих гранях, но амулетами они быть не могут.

— Матушка, а есть ли у нас амулеты? Может быть, после отца остались, или в роду хранятся? Не драгоценности, а именно амулеты, есть?

— Я сейчас принесу.

Когда матушка вернулась и подала мне четыре мужских перстня, я их осмотрел. Три перстня имели плоские камни.

— Ваше Могущество, не могли бы вы в качестве жеста доброй воли, хотя бы частично, зарядить нашей семье несколько амулетов?

И я стал подавать перстни-амулеты по одному магистру в руки. Сначала передал перстенёк от сестры. Он его быстро зарядил.

— А не подскажете, какое в этом перстне плетение?

— В камнях вписаны руны, а не плетения. В этом перстне — Малое Исцеление, как ты и просил.

Следующим я протянул ему кулон сестры. Глаза мага на мгновенье расширились.

— Тут руна не совсем исправна, да и камень простенький. Давайте, я его вам поменяю. Дам кулон со Светляком, как ты просил, — а сам уже засунул кулон в карман.

— Ваше Могущество! Ваше предложение мы не можем принять, потому что этот кулон, это память дочери об отце. Даже если он не исправен, пусть так и будет. Важен сам предмет. Будьте добры, верните мне кулон! Я жду!

— Томик! Что ты так разговариваешь с господином магистром? Он же нам добра желает!

— Матушка, я в этом не сомневаюсь. Но есть незыблемые вещи. Память об отце, это одна из них!

Магистр нехотя вытащил кулон из кармана, и вернул его мне, подзаряжать не стал.

— Ваше могущество, а какая руна вот в этом перстне? — и я протянул в его сторону, не выпуская из руки перстенёк из коллекции отца.

— Это «воздушный кулак».

— А в этом?

— А это так любимый вами «светлячок», только в этом камне мощный «светляк», а не «светлячок». И заряжать его я не буду, в него нужно слишком много энергии вложить.

— Благодарю вас Ваше Могущество. Буду ждать ваше письмо, с указанием цен на то, что мы обговаривали.

Матушка с магом слиняли, а возле нас с недоверием застыла Сюзанна. Она смотрела на меня, на Наталью и не могла понять, почему в этот раз братец не обижает младшую сестру.

— Сюзанна, мне нужна одежда, я буду вставать.

— Я тоже помогу, — это сестрёнка.

— Поможешь, только сначала я оденусь.

— Ой, можно подумать, я тебя голого не видела, — по-взрослому заявила девочка.

— Ты может, и видела, а Натали это ни к чему!

— Хорошо я да дверью подожду.

Оделся, встал, сестра и горничная поддерживали меня, а я пытался идти и не падать. Голова немного кружилась, но потом это прошло. Виконт Томаш ту Фишер не утруждал себя физическими нагрузками. Но две недели — не такой уж большой срок, мышцы атрофироваться не успели, только ослабли. Поэтому, когда дошли до туалета, в него я вошёл один.

А ближе к вечеру потребовал, чтобы меня проводили за общий стол на ужин. Оказалось, что это не принято. Графиня кушает у себя. Племянник графини тоже требует, чтобы ему в комнату приносили еду. Причем пытается настаивать, чтобы приносила молодая горничная, Вероника, и там начинает к ней приставать. Дети, то есть я и сестра, забегали на кухню в любое время, и что-то перекусывали.

— Сюзанна, идёшь к графине и хорошо поставленным голосом объявляешь: «Ваше Сиятельство, молодой граф пожелал, чтобы с завтрашнего дня приём пищи, это завтрак, обед и ужин, проводились в малой гостиной. И чтобы все родственники там присутствовали». Поэтому с утра, пусть Вероника оденет и причешет сестру, а ты матушку. Вытаскивай её из постели, и говори, неужели она хочет огорчить любимого сыночка?

— И ещё, мне по малолетству, положен «дядька», то есть воспитатель. Есть такой в наличии.

— Ваша Светлость, так вы же его сами прогнали. А батюшка ваш, назначал дядькой к вам отставного сержанта Франца Шмидта. Он сейчас в страже служит.

— Зайди к матушке, пусть она отдаст приказ, направить Шмидта в моё распоряжение, он меня пока за ручку водить будет. Я же больной и слабый.

Сюзанна хмыкнула, улыбнулась, неожиданно поклонилась мне, и пошла выполнять поручения. А я вспомнил слова из песни Александра Градского:

— «Первый тайм мы уже отыграли

И одно лишь сумели понять:

Чтоб тебя на Земле не теряли,

Постарайся себя не терять».

И кажется мне, что первый тайм в этой новой жизни я начал неплохо, если Сюзанна начала меня уважать.

Рано утром в дверь моей комнаты постучал и после разрешения, вошёл мужчина лет шестидесяти. Так я бы определил в нашем мире. Может здесь стареют раньше, или наоборот. Ладно, посмотрим.

— Сержант Франц Шмидт?

— Стражник Франц Шмидт.

— Тебя ко мне отец приставил?

— Да, граф мне поручал ваше воспитание.

— Я тебе кое-что расскажу, дай слово, что это не уйдёт на сторону.

Сержант помолчал, буравя меня взглядом, я тоже молчал, и глаз не отводил. Вот он что-то решил:

— Даю слово, что этот разговор останется между нами.

— Меня чем-то шарахнули по голове, может быть даже магией. У меня полностью стёрли память. Я был как овощ, даже ходил под себя. Маг записал мне в голову наш язык. Я могу говорить, читать, писать. Я ничего не помню, но я могу думать. Мне кажется, что кроме языка он ещё что-то записал. Получается, что тело то же, а того человека как бы нет. А кто есть? Вот того, кто есть, ты будешь называть старым именем, Томаш ту Фишер, и будешь воспитывать, как тебе поручал граф ту Фишер. Поправку делай на то, что тельце само по себе хилое, да ещё две недели пролежало неподвижно. И ещё, я потребовал, чтобы вся семья приходила на завтрак, обед и ужин, так что следи, чтобы я сам туда не опаздывал.

Говоря всё это, я одевался. Когда я натянул сапоги, дядька взял меня за шиворот и швырнул в сторону двери.

— Вперёд на улицу. Два круга вокруг крепости.

Хорошо, что накануне я всё же побывал во дворе крепости, и даже представлял, где находятся ворота. Добежал нормально я только до ворот. А дальше моё передвижение напоминало непонятно что. С огромным трудом я один раз обогнул крепость и подошёл к воротам. Когда дядька попытался снова взять меня за шиворот, я просто повис на нём. Франц почесал в затылке, взвалил меня на плечо и понёс в солдатскую душевую. Он облил меня холодной водой, отчего я чуть взбодрился, но, боюсь, что моим мышцам он сделал только хуже. Потом он помог мне доковылять до моей комнаты, куда уже прибежала Вероника, шустрая девица лет двадцати. Она стащила с меня всю одежду, я даже «Мяу!» не успел сказать, упаковала меня в приличную рубаху, штаны, камзол и отправила в малую гостиную. Перед выходом я нашёл в шкафу пояс, а в ящике стола лежал кинжал, так себе кинжальчик, ни украшения толкового, ни хорошей стали, но я всё это надел на себя.

— Вероника, веди меня туда, — девушка очень удивилась, но промолчала.

Перед открытой дверью в помещение для приёма пищи я остановился, прикрыл дверь.

— Сейчас ты туда войдёшь и громко скажешь: «Его Сиятельство, граф Томаш ту Фишер!» — поняла?

Девушка удивлённо похлопала глазами, потом выполнила всё, что я сказал. Я вошёл в помещение и проковылял к столу. Во главе стола сидел молодой парень, очевидно, мой кузен. Я доковылял до него и сказал:

— Молодой человек, существует определённый порядок, вы, наверное, забыли про него, прошу вас, пересесть.

— Да ладно тебе брательник, садись, куда хочешь мест полно!

— Я настаиваю!

— Ну и что дальше? — нагло заявил мне Адам ту Горак.

Я встал так, чтобы пространство между мной и Адамом было не видно матушке, а сам приставил кончик кинжала к горлу кузена и стал на него медленно нажимать. Тот сначала улыбался, но когда кинжал проколол кожу и стал углубляться в его шею, барон ту Горак резко отклонился и соскочил со стула.

— Ты псих, надо было тебя… — он резко повернулся и вышел из помещения.

— Томаш, что ты себе позволяешь? Как ты мог, Адам наш гость, а ты его выгнал из-за стола!

— Матушка, а ты ничего не перепутала? Нет? То есть ты считаешь, что Адам вёл себя правильно, а я неправильно?

— Ну, может, он тоже был не прав, но разве можно так, как ты сделал?

— Давайте мы позавтракаем, а потом поговорим, и не в столовой.

Матушка весь завтрак пыхтела, потом, не доев, ушла к себе. А сестра смотрела на меня с восхищением. После завтрака я пошёл к матушке и попросил ключ от кабинета отца. Она долго не могла его найти.

— Последний раз его брал управляющий.

— Зачем?

— Ему нужны были книги учёта, или ещё что-то.

— Он что, не вернул ключ.

— Возвращал, но где он сейчас?

«Господи, ну как можно быть такой дурой?» — билось у меня в голове.

Я выбежал во двор.

— Франц, запрягай коляску и поезжай за кузнецом. Он должен будет отрыть кабинет графа, от которого потеряли ключ, и вставить туда новый замок с новым ключом.

Через два часа кузнец был в замке, а к ужину он всё сделал и вручил мне небольшой ключ.

— Ваша Светлость, этот ключ небольшой, но у него есть вот такие выступы, если про них не знать, то замок никакой отмычкой не открыть.

Я заплатил ему из денег, что нашёл в столе у себя в комнате. Всё больше возникало подозрение, что кузен обворовывал графиню, да ещё и делился с сынком.

Я позвал сестру, и мы вошли в кабинет отца. Было очевидно, что в нём кто-то хорошо порылся. Потом предметам придали вид, как будто они так и стояли. Но было одно несоответствие. Если бы здесь всё сохранилось, как осталось от графа, то всё могло лежать так, как сейчас: стул чуть сдвинут, книги на полке не выровнены и так далее. Но в этом случае было бы всё покрыто пылью. А если горничная прибиралась и вытирала пыль, то должна была всё поставить ровно, параллельно и перпендикулярно, как в армии.

— Где Адам?

— Уехал в город.

— Сюзанна, ты идёшь с нами. Фриц, ты тоже.

Дверь в комнату кузена была заперта на замок.

— Сюзанна, ключ есть.

— Ваше Сиятельство на гостевых комнатах никогда не было замков!

— Фриц, попробуй открыть ножом или отмычкой. Не откроешь, будем ломать.

Бывший сержант сумел открыть дверь, не ломая её и замок. Внутри я попросил всех стоять у двери, а сам стал внимательно осматривать комнату. Под кроватью стояли два саквояжа. Я пнул один из них, в нём что-то звякнуло. Когда я вытащил эти саквояжи из-под кровати, Фриц вскрыл их, хотя они закрывались на какие-то мудрёные защёлки. Внутри были различные вещи: бельё, одежда, постельное бельё. Но, кроме того, там была серебряная посуда с вензелем графа ту Фишера. А во внутреннем кармашке второго были женские украшения с драгоценными камнями. Я внимательно осматривал пол в поисках тайников, пока не дошёл до сундука, стоящего в углу. Попытался его сдвинуть, он был очень тяжёлый, и на сундуке висел замок.

Когда Фишер отрыл его, в нём оказались книги.

— Это же наша библиотека! — закричала Наталья.

— Сюзанна, веди сюда графиню, даже если она легла спать, скажи, что у её сыночка истерика, и ей срочно нужно тут быть.

Когда матушка пришла, Сюзанна по моей просьбе, показала её всё, что находилось в этой комнате незаконно.

— Матушка, а это твои драгоценности?

— Да, конечно.

— А как они оказались вот в этом саквояже в комнате твоего племянника? Я уже не спрашиваю, почему проживающий в нашем доме кузен врезал в дверь замок, никого об этом не поставив в известность.

— Он что-то говорил, что опасается за свои книги, они у него какие-то редкие.

— Матушка, а ты ему дарила всю нашу библиотеку.

— Он спросил, можно ли брать книги, я сказала, да, бери любые.

— Матушка, ты же взрослый человек, скажи, можно ли ваш разговор понять так, что ты ему сказала, забирай все книги себе?

— Нет, конечно, я думала он возьмёт пару книг.

— А тебе безразлично, какие книги он бы взял? Вдруг ему понравились те, что будут нужны твоим детям?

— Ну, зачем моим детям книги, им ещё рано любовные романы читать!

«О, граф ту Фишер! Где ты нашёл такую дуру?»

— Матушка, это твоя большая ошибка. Нам с Натальей нужно будет учиться в Академии Магии. И нам нужно очень много знать, это и история, и география, и математика, и даже алхимия. Многое из этого есть вот в этих книгах, которые кузен хотел забрать. Он нагло вынес всю библиотеку.

Женщина теребила платочек в руках и молчала.

— Матушка, тебе нужно решить очень трудную задачу.

Она с ужасом смотрит на меня.

— Твой племянник не оправдал твоего доверия. Он украл фамильное серебро, твои драгоценности, нашу библиотеку. Возможно, что-то он уже унёс из замка, и мы это никогда не найдём. Ты должна дать согласие на то, что Адаму отказано в посещении нашего замка, нашего дома. Я не требую, чтобы ты сама его выставила за дверь, у тебя мягкое сердце, и ты не сможешь. Поэтому просто дай на это согласие. Матушка, он оказался вором! Он вор!

— Этого не может быть, он всегда был таким хорошим мальчиком.

— Матушка, очнись ты, наконец! Посмотри на нас, я уже с тебя ростом, а ты мне всё сопельки подтираешь. Адам давно уже не тот мальчик, каким ты его помнишь до смерти отца! Понимаешь, нет? Он много раз пытался изнасиловать Веронику, он на твою попу смотрит с возжеланием. Он давно уже взрослый, и он сильно изменился! Я тоже сначала думал, вот у меня взрослый кузен, он меня многому научит. Мы с ним пошли в подвал, искать древний клад. Потом я там валялся и полностью потерял память, а кто к тебе прибежал сказать, что я лежу на лестнице в подвал? Кто, матушка, что ты молчишь? Сестра прибежала! А он меня бросил! Почему? Что там случилось, что он испугался и не хотел, чтобы знали, что мы с ним вместе туда пошли? Он чуть не убил твоего сына и даже не помог ему, после чего я две недели лежал как труп. А ты всё ещё вспоминаешь хорошего мальчика?

— Делайте, что хотите, не впутывайте меня в это! — и убежала к себе.

— Сюзанна, берёшь двух солдат и переносишь сундук в мой кабинет.

— Фриц договорись со стражниками. Ворота закрыть. Когда Адам приедет, отдать ему эти саквояжи, и больше его сюда не пускать. Потом подходите к кабинету управляющего.

Когда мы вошли в кабинет управляющего графством Матиаса Гофмана, то были поражены тем, что кабинет пуст. Тут стояла мебель, но не было ни документов, ни личных вещей. Отсюда все вышли разочарованные, а я ошарашенный. Нам понравилось ловить воров, ясно было, что управляющий ворует больше, чем Адам, но пока я был бессилен.

Между этими приключениями дядька успевал издеваться над моей тушкой. Было очень тяжело, но я не роптал, так как понимал, что в этом возрасте наверстать отставание в физическом развитии проще всего. Я уже пробегал один круг вокруг замка, не останавливаясь. Мог пять раз подтянуться на поперечной палке, десять раз отжаться и так далее.

Дядька проговорился, что им давно не выдавали жалование. Попросил матушку написать управляющему. Он, оказывается, живёт в городе, есть адрес. Приехал, весь такой вальяжный, с графиней, сама предупредительность, просто высший пилотаж хороших манер. А ведь он не дворянин! Солдатам заплатил, но жаловался на плохой урожай, деревни мало произвели зерна и мяса, поэтому с деньгами туго.

— Дядька, а кому у нас тут можно доверять?

— Только лейтенанту.

— Это, которому?

— Начальнику стражи. Это бывший лейтенант королевской гвардии. Служил вместе с графом. Его тут удерживает только память о графе.

— Давай его сюда, будем проводить совещание народных мстителей.

— Ты, парень, не заговаривайся, мы таких мстителей на осинах вешали.

— Ты лейтенанта веди.

Наш начальник стражи оказывается барон. Зовут его Ганс ту Кучера. Проводим совещание. Я им рассказываю своё видение ситуации. Графство с каждым годом беднеет. Значит, управляющий очень много ворует. Он живёт в городе. Где? У него свой дом, или это дом графа? Можно пригласить каких-нибудь стряпчих, следователей, или дознавателей. Но у него, наверняка, в мэрии есть прикормленные знакомые. Пока стряпчие соберутся, он или сбежит, или все концы подчистит, и ничего не найдут. Мне надо не просто доказать, что он вор, мне надо максимально вернуть ворованное. Кроме того, раз управляющий графством ворует, значит и глава города тоже ворует. Но о нём пока говорить рано. Начинаем с управляющего графством. Единственный путь, что я вижу, это выкрасть его и предложить вернуть деньги.

— Я нашёл единственную книгу учёта двенадцатилетней давности. Остальные он куда-то утащил, а матушка совсем не хочет не во что вникать. В этой книге доходы графства за год составили полторы тысячи. Пусть в другие годы по одной тысячи. Управляющий на нас, обитателей замка тратит не больше ста золотых в год. А где ещё девятьсот? За пять лет это более четырёх тысяч. Наверное, часть он истратил, часть вложил куда-нибудь, как свой пай, но всё равно, пару тысяч из него надо вытрясти. Не захочет возвращать по-хорошему, придётся его пытать. А для этого дела хорошо бы привлечь специалистов. Нет ли у вас знакомых, которые подобными делами занимались на государственной службе. Или может, кто-то из членов ночной гильдии захочет поменять место работы.

— А не боитесь запачкаться, Ваша Светлость?

— Я могу ещё потянуть время. Допустим, припугнуть управляющего, что, если не выделит в этом году пятьсот золотых, то я обращусь к королевским дознавателям. Он поплачет, пожалуется, а потом выдаст. И так ещё пару раз. Потом я уеду в магическую Академию, и матушка с сестрой тут просто погибнут. Кроме того, в королевской канцелярии могут сказать, если графиня не в состоянии платит нормальный налог, нужно отобрать графство, отдать тому, кто в состоянии им управлять. Хотя я не исключаю, что в королевскую казну наш управляющий платит нормальный налог, это только мимо нас деньги пролетают. Поэтому запачкаться я не боюсь. Но надо сделать всё тихо, поэтому нужны профессионалы.

— Надо в город ехать.

Мы с дядькой поехали в город. Это столица нашего графства Фишербург. Город по местным меркам средний, население тысяч пятьдесят. Развиты все виды производства. В графстве есть небольшая медная шахта, и есть каменный уголь. Железная руда есть в соседнем графстве. Поэтому у нас производят медь и железо, и все виды изделий из них. Кроме того есть и гончарное производство и деревопереработка. Правда, доски пилят вручную. У нас гор нет, так, небольшие предгорья. Поэтому рек мало, и производств, с приводом от водяных колёс, тоже мало.

Дядька заставил меня одеться, как мастерового. И ходили мы с ним по разным кабакам и трактирам. Бывший сержант кого-то искал. Я сильно не вникал, меня интересовал сам город, производства, количество шпаны и ворья, поведение городской стражи.

Тем не менее, дядька нашёл след тех людей, кого нам нужно. На это нам понадобилось четыре дня. На пятый день мы пошли по тому адресу, который он узнал. Чем ближе подходили, тем мрачнее становился дядька. Да и я тоже понимал, что мы углубляемся в трущобы, и не факт, что мы сможем отсюда выйти. Когда мы подошли к сооружению с указанным адресом, стало понятно, что это ловушка. Люди в таких халупах не живут. Тут могут жить только полностью опустившиеся бродяги, а мы ищем не таких людей.

Неожиданно и меня, и дядьку зажали в жёсткий захват, прижав к горлу нож.

— Что сержант, в ищейки подался?

— Мужики, вы пёрышки уберите, я к вам по делу, — это я подал голос.

Понятно, что раз бывшего сержанта заподозрили в предательстве, то ему остаётся только оправдываться, а это всегда ненадёжно и выглядит жалко. Поэтому я решил вести переговоры сам.

Захват не ослаб, но нож слегка отодвинулся.

— Птенчик, а ты кто такой?

— Я сын графа ту Фишер. Даю слово, что если мы не договоримся, никто не узнает, что мы с вами встречались. Мне, как дворянину, и самому афишировать это не выгодно. А к страже или судейским мы отношения не имеем.

— Сержант, а ты к этому ребёнку, какое отношение имеешь. На твоего воспитанника он не похож, больно хлипкий.

— Мне матушка раньше не разрешала нагружаться, говорила, что я маленький и болезненный. Только две недели прошло, как дядька Фриц начал со мной заниматься.

— Защищаешь? Молодец! А вот ты Фриц — дурак. Ты куда ребёнка притащил? Ты всерьёз рассчитываешь живым отсюда выйти?

Дядька судорожно сглотнул.

— Мужчины, раз вы нас отпускать не собираетесь, то, может быть, поясните мне, неразумному, кто вы есть в этой жизни?

— А зачем?

— Мы вас искали, значит, у меня к вам есть дело. Но я не уверен, что вы те, кто мне нужен. Вам-то, что терять, раз вы готовы нас тут и прикопать.

— Шустёр пацан, чувствуется племя Фишера. Так вот парень, служили мы у твоего отца. Называл он нашу команду «серыми», и выполняли мы поручения, когда по закону сделать не получалось, а по совести и по чести надо было дело сделать. А когда графа убили, нашу команду объявили преступниками, уходить пришлось с боем, трое наших погибли. Один недавно женился и от дел отошёл. А нам как-то зарабатывать надо, а хлеб сеять, или сапоги шить мы не умеем.

— Что замолчал, договаривай, как вы на хлеб с маслом зарабатываете?

Мужик схватил меня за грудки.

— Ты щенок понимаешь, что если я тебе отвечу, то живым мы тебя уже не выпустим.

— А так, выпустите?

— В память о твоём отце может и отпустим. Стукнем по голове, пока оклемаешься, мы уже далеко будем.

— Давайте мы с дядькой сядем, и я вам расскажу, почему меня нельзя по голове бить.

Я им рассказал то же, что две недели назад рассказывал Францу Шмидту. И про потерю памяти, и что непонятно, что маг залил в мою голову.

— Парень, если хочешь, чтобы мы тебе доверяли, рассказывай, что, или кого залил тебе маг.

— Тогда мне придётся убить вас, всех троих.

— А сможешь?

— Здесь и сейчас — нет, но не боги горшки обжигают.

— Как ты сказал, не боги… — мужчины задумались.

— Так что ты от нас хотел?

— Для меня лучший вариант, если вы пойдёте ко мне на службу. Хуже, но тоже возможно, если выполните несколько поручений. Первое из них такое.

Я подробно рассказал то, что уже говорил своим верным людям, лейтенанту и сержанту. Про то, что матушка после смерти отца спряталась от жизни в свою скорлупу, и не хочет решать никаких проблем, а страдают от этого дети графа и всё графство. Что управляющий ворует, и сколько он ворует. Что в городе порядка нет, глава города и командир стражи не занимаются городом. Или на самотёк всё пустили, или тоже усиленно набивают свои карманы.

— Начать хочу с управляющего. Кстати, нужно сразу искать нового управляющего. Если у вас есть сведения о тех, кто служил с отцом, а потом пришёлся не ко двору, мне бы их тоже знать.

— Третий, а он нам уже задачи ставит!

— Пятый, а мне пацан нравится, он будет не хуже графа. Только боюсь, осторожности ему не хватает. Фриц его не удержит.

Они помолчали, глядя друг на друга.

— Нет, это не выход, только взаимная клятва!

— Хорошо.

Из этого молчаливого диалога я ничего понять не мог, а вот из реплик понял всё и сразу.

— Третий и Пятый! Я граф Томаш ту Фишер клянусь, что никогда не попытаюсь получить какую-то выгоду, или сохранить собственную шкуру, путём предательства своих людей. Если вы будете служить мне, то я клянусь не давать вам невыполнимых поручений, или поручений противоречащих понятиям чести. Только, чтобы официально служить у меня в дружине, вам нужны нормальные имена.

— А как ты определишь, что поручение невыполнимо?

— Если вы скажете, что невыполнимо, значит так и есть!

— Доверяешь, значит.

— Пока, нет. Но с чего-то надо начинать.

Дали они клятву, что будут служить мне, как служили моему отцу. Имена себе взяли, или свои назвали, не знаю, но стали они Мартин и Павел. А потом повели нас к ещё одному сослуживцу отца, бывшему капитану гвардии Милану ту Наворотному.

Капитан принял нас довольно настороженно, уж очень компания у нас была необычная. Посидели, выпили вина, я пил чай, разговорились, у мужчин пошли воспоминания. Все ждали, что разговор по существу начну именно я.

— Уважаемый господин капитан, меня к вам привели, чтобы я вам предложил должность управляющего графством. Но вот смотрю я на вас, и кажется мне, что вы военный до последнего пальчика на ногах, до последней пуговицы. Я планирую заменить не только управляющего, но и командира городской стражи, и главу города. Остальное так, по мелочи. Предлагаю вам сделать следующее. Дядька отведёт ребёнка в гостиницу, и уложит баиньки. Потом вернётся к вам, и вы в течение двух-трёх дней определитесь с этими тремя должностями. Можете и лейтенанта ту Кучера подключить к этим делам. Итогом должны быть три кандидатуры, согласные на эти должности и преданные памяти отца. Заслужу ли я вашу преданность, время покажет. Но я через три года планирую поступать в столичную Академию магии, то есть я уеду, поэтому желательна преданность, именно памяти графа, и его семье.

В три дня они не уложились, вызывали кого-то из других городов. Как итог всего этого ожидания я получил список лиц, желающих объединиться в память о графе ту Фишере, и навести порядок в его графстве.

На роль главы города предложили бывшего лейтенанта, барона Филиппа тот Вебера. Маг он был слабый, но у графа командовал штабом, несмотря на невысокое звание. А звание имел невысокое, потому, что терпеть не мог к кому-то подлизываться, подношения делать, и в выше стоящих штабах его не любили. Но он потребовал себе в помощники или заместители двух бывших сержантов. Пока их нашли, пока уговорили, время пролетело. На должность начальника городской стражи они решили поставить моего начальника стражи замка, лейтенанта Ганса ту Кучера. Он забирал с собой всю охрану замка, кроме моего дядьки. В замок должен прибыть капитан, виконт Матей тот Беккер. Он становился командиром моей дружины. Хотя он и виконт, и капитан, и маг, но реально это довольно пожилой человек, выгоревший маг, которого родственники обобрали, пока он служил в гвардии. Он не стал с ними судиться, а взял два десятка своих бывших солдат, и создал команду по сопровождению караванов. В настоящее время все они были не молоды, и хотели бы осесть в тихом месте, обзавестись семьями, что было вполне реально для дружинников замка. Так что через неделю, капитан тот Беккер и шестнадцать воинов прибыли ко мне в замок.

В это же время команда из четырёх человек въехала в город Фишербург и рассыпалась по городу. Когда мы с дядькой проезжали мимо красивого двухэтажного дома, нам подали сигнал из окна, и мы въехали во двор.

Навстречу вышел молодой мужчина, хорошо одет, с мечом на поясе.

— Что вам здесь нужно?

— Представься!

— Я мажордом этого дома! — а имя так и не назвал.

— А вот это кто? — спросил я, указывая на пожилого человека в одежде слуги с кухни. «Мажордом» повернулся к крыльцу и получил от дядьки удар дубинкой по голове. Мы его быстро связали, и оттащили в дом на первый этаж.

— Вы бандиты, или воры? — как-то безучастно спросил старый слуга.

— Чей это дом? — в свою очередь спросил я.

— Это был дом графа ту Фишера, а сейчас здесь хозяин господин Матиас Гофман.

— Я сын графа Вильяма, Томаш ту Фишер. Вы идите, переодевайтесь, как вам и положено. И пусть кто-то из верных людей этого посторожит.

Мы с дядькой поднялись на второй этаж в кабинет хозяина дома. Управляющий был здесь же, только связанный.

— Что нам обещает господин управляющий?

— От всего отказывается.

— Господин Гофман, вы признаёте, что незаконно присвоили этот дом?

— У меня есть купчая, заверенная в мэрии.

— И кто же вам продал этот дом?

— Сама графиня!

— Говорите, где эта купчая лежит, я хочу её увидеть.

— Если вы её порвёте, это ничего вам не даст, в мэрии хранится контрольный экземпляр.

— Нет, нет, я к таким документам отношусь очень серьёзно, поверьте. Так, где лежит этот документ.

Он сначала сказал про сейф, за шкафом, а потом его глазки забегали.

— Как-то неправильно ведёт себя господин управляющий. Делайте всё очень осторожно.

Третий, или Мартин, взял управляющего за горло и сказал:

— Если там есть ловушки, и кто-то пострадает, то ты умрёшь, и умирать будешь очень долго, и очень болезненно, понял?

— Нет, просто там мои деньги, я надеюсь на вашу порядочность господа. Жалование у меня небольшое, и скопить такую сумму мне было непросто.

Действительно за шкафом был сейф, точнее вделанный в стену железный шкаф. Ключ нашёлся у Матиаса в кармане, когда сейф открыли, там было несколько полок. На нижней полке лежала стопка документов: купчие, расписки, удостоверения на право собственности.

Среди них действительно нашлась купчая, согласно которой этот дом графиня продала Матиасу Гофману за пятьсот золотых. Внимательно посмотрел на подпись. Рука подписывающего слегка дрожала. Матушкина ли это подпись уже было не важно, так как сверху стояла графская печать.

Как я удержался, чтобы не вонзить кинжал в горло этого мерзавца, я не знаю, но удержался.

— Итак, вы господин Гофман участвовали в мошенничестве в особо крупных размерах, что усугубляет вашу вину. Вы якобы купили дом у человека, который являлся по факту хозяином этого дома, но документально это нигде не оформлено. Матушка не вступала во владение этим домом.

Ой, как заметались глазки у господина Гофмана!

— Если не хотите сесть в тюрьму, садитесь и пишите дарственную. Мол, я, весь такой хороший, понял, что по отношению к молодому графу поступил неправильно, купив дом, который должен был перейти ему по наследству. Поэтому я этот дом просто дарю Томашу ту Фишеру, в знак многолетнего служения дому Фишеров.

Когда он написал эту дарственную, подписал и поставил свою печать управляющего, я снова подошёл к тому железному шкафу. Что тут ещё? На другой полке стояла шкатулка с драгоценностями и магическими амулетами. Ещё здесь был большой кошель с золотыми монетами и солидный мешок с серебром. По весу получалось около двухсот золотых и пятисот серебряных.

Оглянулся на управляющего, он судорожно сглатывал, понимая, что провалился. Не с его зарплаты столько скопить! Если ещё и драгоценности оценить, сумма возрастёт в разы. Мне не понравилось, что верхняя полка, находящаяся на уровне глаз взрослого человека была пуста. Я подставил стул и, поднявшись на него, внимательно осмотрел верхнюю полку. Её глубина была меньше, чем других полок.

— На верхней полке тайник, надо открыть, — на эти слова управляющий рванулся из комнаты, но я упал ему под ноги, он запнулся и рухнул на пол. Сверху на него навалился дядька.

Потом меня подняли, похвалили, сказали, что я дурак, и лезу не в свои дела. А Гофману связали ноги, посадили на стул, и примотали к стулу. Павел ещё раз обшарил одежду управляющего и за воротником нашёл потайной карман, в котором был ключик, больше похожий на отмычку. Этим ключом он открыл тайник на задней стенке шкафа. Там лежала графская печать, графский перстень, два магических амулета и тетрадь. Это была тайная бухгалтерская книга господина Гофмана. Полистав эту книгу, я взялся за стопку документов с нижней полки. Оказалось, что почти три тысячи золотых вложены Гофманом в виде пая в различные предприятия, которые должны были приносить доход до пятисот золотых в год.

— Пиши расписки, что ты передаёшь мне все эти паи.

— Вы меня убьёте, потому что мне ничего не оставляете. Зачем мне что-то писать, если всё равно смерть.

— Мне должно быть стыдно? Да? А кто тот молодой человек, который представился мажордомом?

— Нет! Господин граф, Ваше Сиятельство, я вам всё отдам, только пообещайте мне, что вы его отпустите. Я дам вам любую клятву, что отдам всё, только не трогайте его.

— Сын, что ли? Я его оставлю в живых, а он будет всю жизнь мне мстить?

— Нет, я напишу ему записку, чтобы он уехал из этого королевства.

— Ну, давай попробуем. Но если он тебя не послушает, и попытается кого-то убить, он умрёт.

— Развяжите мне правую руку, я напишу ему письмо.

Когда он закончил писать, я протянул руку за письмом и прочитал его. Если верить содержанию, то всё нормально. Матиас Гофман написал, что он попался, ищейки идут по следу, и он бежит из этого королевства. Афера с домом тоже раскрылась, поэтому ему также нужно срочно бежать из королевства. Даже была фраза: «Не вздумай кому-то мстить, и сам погибнешь и мне навредишь». Вроде бы всё нормально, если только сам факт такого письма не является условным сигналом.

Я дал слово, что пока его сын не нападает сам, его не тронут. После этого управляющий написал дарственные на все те вклады, которые он сделал в разные предприятия.

— Я готов, — сказал этот человек, ещё сохраняющий долю мужества. Хотя он вор и негодяй, но ведёт себя достойно.

— Господин Гофман! У меня бухгалтерия не сходится, ещё две тысячи не хватает. Я понимаю, что вы хотели их оставить сыну, но пусть радуется тому, что останется жив. А деньги пусть сам зарабатывает. Так, где эти деньги?

Привязанный к стулу человек вздохнул.

— Там нет двух тысяч, там только тысяча семьсот золотых, они в банке, на моём счёте.

— Выпишите вексель!

— И ещё, господин Гофман, в кабинете отца на полке лежали такие длинненькие штучки, где они?

— Вон под той половицей.

Я не знал, что управляющий забрал из кабинета, но на пыльной полке остался след от чего-то длинного и узкого. Павел подцепил ножом половицу, под ней оказался свёрток, а в нём шпага и кинжал, инкрустированные некрупными камнями красного и синего цветов. Ножны у шпаги были немного странные, они были слишком толстые для шпаги, как будто их делали для меча.

После этого управляющего графством увели в подвал, и он там умер.

Мы поручили служанке развязать теперь уже бывшего мажордома и внебрачного сына бывшего управляющего, и передать ему записку от отца. Я поручил «серым» проконтролировать ситуацию.

Они пришли ко мне с печальными лицами.

— Ну?

— Он ударил девушку ножом и хотел добить, но я метнул нож, имеем два трупа в подвале.

— Что с девушкой?

— Пока жива, но не выживет.

— А если к магу жизни, к целителю?

— Это очень дорого!

— Она пострадала из-за моего чистоплюйства, и нашей общей глупости. Неужели я на неё денег пожалею? Организовывайте быстро! Что правильно: её туда, или мага сюда?

— Ваше Сиятельство, вы решение приняли, дальше мы всё сделаем!

Девушку спасли. Мои подчинённые, несмотря на мои ошибки, стали относиться ко мне ещё лучше. В вопросах принятия решений, относились как к взрослому, а вопросах тренировок гоняли меня так, словно с цепи сорвались, но никогда не переходили черту, когда тренировки могли нанести мне вред.