Выбор. Уроки истории: повторение пройденного

Мирошин

Двадцатое столетие – век войн и революций, взлетов и падений Российской империи, России, Советского Союза, Российской Федерации. Как и миллионы граждан нашей страны, предки автора и он сам были свидетелями и участниками переломных этапов в жизни страны. Книга во многом носит автобиографический характер. Она составлены в виде 45 уроков истории, которые полезно помнить и знать всем людям нашей Родины. Книга будет интересна широкому читателю, всем интересующимся историей народа.

Урок восьмой: В райземотделе. Репрессии против крестьян

Секретарем райкома Петр Мирошин проработал до августа 1928 года. С проведением районирования, он был переведен в организуемый Анучинский район Средне-Волжского края. Там его избрали членом райкома ВКП (б) и райисполкома с исполнением обязанностей заведующего районным земельным отделом. Через некоторое время район ликвидировали, и Пензенский окружной комитет ВКП (б) направил Петра на работу председателем правления кредитного сельхозтоварищества. В октябре 1929 года Пачелмская районная партконференция избирает его членом пленума и бюро райкома с последующим переводом на работу заведующим районным земельным отделом.

Хлебозаготовки в Пензенской области в 1928—1929 гг. проходили с большим напряжением⁴. Потребность в хлебе росла в связи с ростом численности населения городов и промышленных центров, развитием промышленности. В целях скорейшего и безусловного выполнения плана хлебозаготовок 1928 года ЦК ВКП (б) принял ряд жестких директив местным партийным организациям. Крестьянская политика советского партийно-государственного руководства привела к резкому осложнению политического положения не только в деревне, но и в стране вообще.

Начальник районного отдела милиции Григорий Ухватов регулярно получал из вышестоящих инстанций секретные документы, которые рассылались местным отделам. В информационной сводке полномочного представительства ОГПУ по Сибирскому краю от 10 февраля 1928 г. он читал об отношении коммунистов и комсомольцев деревни к проводимым мероприятиям по хлебозаготовкам: «Со стороны рядовых партийцев наблюдается растерянность, а иногда отрицательное отношение к власти за жесткие меры по выкачке хлеба: «Хлеб весь отправлять нельзя, так как мы можем очутиться в плохом положении, когда весной хлеба не будет, или будет слишком дорог. Нам надо часть хлеба задержать и составить известный фонд запаса».

Члены партии деревенских ячеек, говорилось далее в сводке, вместе с крестьянством занимаются нытьем: «Налог нынче не по силам», «своим нажимом власть задушит крестьянство», «почему это государство не считается с положением крестьянства» и т. д. Один из сельских активистов, получив директиву о хлебозаготовках, заявил: «Это головотяпство, разве можно все это провести в жизнь? Зачем так здорово нажимают на всех и на все сразу? Наверное, что-то есть, партия от нас скрывает. Оппозиция была права, ибо такая политика ЦК привела к кризису».

Член Шипуновского райисполкома (Рубцовский округ) коммунист Голованов 12 января 1928 г. на закрытом районном партсобрании говорил: «Сейчас партия слишком круто ставит вопрос в области хлебозаготовок, и это может привести к плохим последствиям, так как крестьянство возмущается нажимом. Если мы сейчас разъедемся по селам и начнем жать на крестьянина в отношении всяких платежей, как сельхозналог, страховки, ссуды, паевые и т.д., чем изменим изданные ранее законы и постановления. По-моему, это похоже на военный коммунизм и даже хуже, так как крестьянство не поддается такому крутому повороту, находясь в мирных условиях. Сейчас не 20-й год, поэтому партия и Соввласть подорвет свой авторитет перед населением и дело может дойти до открытого возмущения».

Если так были настроены многие сельские активисты-коммунисты, то нечего и говорить о крестьянах — думал Григорий — читая следующий документ. «В Бийском округе, говорилось в нем, крестьяне-бедняки с. Учпристани Хазов, Пинегин и другие заявляли: «Крестьянам, видимо, придется ковать пики, как в 1919—20 гг., и стоять за себя. Полная обираловка…».

Управляющий Сибирской конторой Госбанка СССР А.М.Певзнер, побывавший в деревнях ряда районов Каменского округа, в письме Р.И.Эйхе 20 марта 1928 г. сообщал: «Середняк, наиболее неустойчивая (хотя и центральная) фигура ворчит довольно сильно и в наиболее мощной своей части разделяет настроение кулачества… Мне кажется, что нам нужно не формально, а по существу повернуть партийную организацию к середняку». И в заключение сделал приписку: «Усиленный нажим на районы вызывает у меня опасения, как бы не слишком перегнули».

Но не только на местах ряд партийных, советских и кооперативных работников возражал против чрезвычайных мер, но и в центре, в том числе и в Центральном Комитете партии. Так, член Политбюро ЦК ВКП (б) Н.И.Бухарин считал, что наступление на кулака должно ограничиться экономическими мерами, а не административно-политическими. Темпы индустриализации и коллективизации должны определяться объективными предпосылками, а не волюнтаристскими амбициями руководящих деятелей. В мае и июне 1928 г. Бухарин направил в ЦК две записки, в которых выразил несогласие с курсом на ускоренную индустриализацию страны и коллективизацию сельского хозяйства.

На Средней Волге было такое же тяжелое положение с хлебозаготовками как и в других районах. Давление сверху нарастало, а хлеба у крестьян не было не только лишнего (товарного), но и необходимого. Это понимали и некоторые представители местной власти, отказывавшиеся от заготовок зерна. В одной из спецсводок ОГПУ о хлебозаготовках в Средне-Волжской области (октябрь 1929 г.) утверждалось, что трудность хлебозаготовок осложняется тем, что «отдельные представители местной власти, будучи поражены крестьянским настроением, продолжают выступать против приема контрольных цифр, хлебозаготовок вообще». В качестве примера приводятся высказывания некоторых коммунистов — уполномоченных по хлебозаготовкам:

«Хлеба у крестьян нет и подобную контрольную цифру, данную по каждому селу, могут давать только бюрократы» (Самарский округ). «Я категорически отказываюсь от заготовки хлеба, так как у крестьян излишков хлеба нет, контрольную цифру выполнить не сможем — это головотяпство со стороны тех, кто давал такие цифры».

«Хлеба нет, в эту хлебозаготовку опять придется задеть бедняка, потому что иначе мы не выполним план… Нами недовольно все население деревни».

Об отношении крестьян нечего и говорить — они, не исключая и бедняков, были резко настроены против непосильных хлебозаготовок: «На кой черт нам эти заготовки, ведь это дневной грабеж… Это не власть народная, власть кучки людей — грабителей». «Проводимыми хлебозаготовками Соввласть оставит вовсе без хлеба» (Пензенский округ).

Неудивительно, поэтому, что на ОГПУ и другие карательные органы партийно-государственным руководством была возложена ответственность за выполнение хлебозаготовок.

В сообщении секретаря Терского окружкома ВКП (б) (Северный Кавказ) говорилось, что в связи с хлебозаготовками усилились отрицательные настроения середняков и бедняцко-середняцкой части крестьянства: «…Середняк, занимавший до сих пор выжидательную позицию, начинает открыто выступать против проводимых мероприятий».

По данным ОГПУ, за семь месяцев 1929 г. (январь — июль) произошло 565 массовых крестьянских выступлений, почти 60% которых приходилось на долю хлебозаготовок. Наибольшее число массовых выступлений было в Сибири (149), на Средней Волге (91), Украине (78), в ЦЧО (49), на Северном Кавказе (42), Нижней Волге (40).

Террористических актов за это же время зарегистрировано 1679, в том числе: в ЦЧО — 399, Сибири — 367, на Украине — 284, Урале — 184 и т. д. Из общего числа террористических актов — 463 приходилось на убийство или покушение на убийство, 106 — ранения, 584 — избиения и т. п.

Репрессивная политика в деревне еще более ужесточилась, а налоговый пресс усилился. В одной только Средне-Волжской области в результате майско-июньской операции ОГПУ было арестовано 1879 человек, меньше половины которых составляют кулаки (37,3%); 623 арестованных являлись середняками и бедняками, 154 — представители духовенства.

Административно-репрессивные методы проведения хлебозаготовок и налоговых кампаний не могли не вызвать ответной реакции со стороны крестьянства. В 1929 г. и особенно со второй половины года заметно возросло число террористических и диверсионных актов против партийных, комсомольских, советских, колхозно-кооперативных работников и сельского актива вообще. В 1929 г. только в Средне-Волжском крае было зарегистрировано более 400 террористических актов, т.е. в два с лишним раза больше чем в 1928 г.

В связи с резким ростом террористических актов осенью 1929 г. ЦК ВКП (б) третьего октября принял директиву органам ОГПУ и Наркомюста РСФСР и УССР, в которой предлагал: «Принять решительные и быстрые меры репрессий, вплоть до расстрелов, против кулаков, организующих террористические нападения на совпартработников и другие контрреволюционные выступления… Проводя соответствующие меры, как правило, через судебные органы, в отдельных случаях, когда требуется особая быстрота, карать через ГПУ.

9 октября 1929 г. заместитель председателя ОГПУ Трилиссер докладывал в Политбюро ЦК ВКП (б) Молотову, что, по данным с мест (далеко не полным), на 4 октября подвергнуто репрессиям 7817 человек. «Чтобы обеспечить быстроту проведения мер репрессий… ОГПУ считает необходимым ввести в действие организацию Троек при Полномочных Представительствах (ПП) ОГПУ в главнейших хлебозаготовительных областях. Поэтому ОГПУ просит разрешить организацию Троек в ПП ОГПУ — Сибкрая, Северо-Кавказского края, Украины, Нижневолжского края, Средне-Волжской области, Казахстана и Средней Азии.

Для обеспечения контроля над вынесением приговоров Тройками, последние согласуют таковые с областкомами ВКП (б) и приводятся в исполнение после телеграфных сношений с ОГПУ. Срок действия указанных Троек ОГПУ просит определить в 3 месяца».

Санкция ЦК ВКП (б) последовала незамедлительно и уже к 19 октября, т.е. уже через неделю, число арестованных достигло 14980 человек. Органами ОГПУ было арестовано 10667 человек или 71,2% общего числа арестованных; предано рассмотрению особого совещания 3497 человек, привлечено к судебной ответственности по ст. 107 Уголовного кодекса РСФСР 6211 человек и т. д.

Через месяц после принятия директив ЦК ВКП (б), ОГПУ и Наркомюста РСФСР (4 ноября 1929 г.) общее количество арестованных по хлебозаготовкам составило 28344, в том числе за «экономические преступления» 15536 человек и за «контрреволюционные преступления» — 12808 человек.

Обстановку в деревне того времени показал в одном из писем своему коллеге-писателю Михаил Александрович Шолохов. «Я втянут в водоворот хлебозаготовок (литературу по боку!), — писал он 18 июня 1929 г. — и вот верчусь, помогаю тем, кого несправедливо обижают, езжу по районам и округам, наблюдаю и шибко «скорблю душой». Когда читаешь в газетах короткие и розовые сообщения о том, что беднота и середнячество нажимают на кулака и тот хлеб везет — невольно приходит на ум не очень лестное сопоставление! Некогда, в годы гражданской войны, белые газеты столь же радостно вещали о «победах» на всех фронтах, о тесном союзе с «освобожденным казачеством»…

А вы бы поглядели, что творится у нас на Северном Кавказе и в соседнем Нижне-Волжском крае. Жмут на кулака, а середняк уже раздавлен. Беднота голодает, имущество, вплоть до самоваров и полостей, продают в Хоперском округе у самого истого середняка, зачастую даже маломощного. Народ звереет, настроение подавленное, на будущий год посевной клин катастрофически уменьшится. И как следствие умело проведенного нажима на кулака является факт (чудовищный факт!) появления на территории соседнего округа оформившихся политических банд… Что же такое, братцы? Дожили до ручки! В 29-м году — и банда…

Мне не хочется приводить примеров. Как проводили хлебозаготовки в Хоперском округе, как хозяйничали там районные власти. Важно то, что им (незаконно обложенным) не давали документов на выезд в край или Москву, запретили почте принимать телеграммы во ВЦИК… Один парень — казак хутора Скуляндного, ушедший в 1919 году добровольцем в Красную Армию, прослуживший в ней 6 лет, красный командир — два года до 1927 года работал председателем сельсовета… У него продали все вплоть до семенного хлеба и курей. Забрали тягло, одежду, самовар, оставили только стены дома.…После этого и давайте говорить о союзе с середняком. Ведь все это проделывалось в отношении середняка.

Я работал в жесткие годы, 1921—1922 годах на продразверстке. Я вел крутую линию, да и время было крутое; шибко я комиссарил, был судим ревтрибуналом за превышение власти, а вот этаких «делов» даже тогда не слышал, чтобы делали. Верно говорит писатель Артем Веселый: «взять бы их на густые решета…». Я тоже подписываюсь: надо на густые решета взять всех, вплоть до Калинина; кто лицемерно, по-фарисейски вопит о союзе с середняком и одновременно душит середняка».

***

Против такой пагубной в отношении крестьянства политики сталинского большинства в ЦК ВКП (б) выступили члены Политбюро Бухарин, Рыков, Томский. Они не признавали сталинский тезис о неизбежности обострения классовой борьбы в условиях строительства социализма, выступали против свертывания НЭПа и замены экономических методов социалистических преобразований административно-командными, включавшими применения насилия по отношению к крестьянству. И, конечно, они решительно выступали против возведения чрезвычайных мер в постоянную политику, в длительный курс по отношению к деревне.

Состоявшийся в апреле 1929 г. пленум ЦК и ЦКК ВКП (б) в резолюции «По внутрипартийным делам» признал взгляды Бухарина и его сторонников как «несовместимые с генеральной линией партии и совпадающие в основном с позицией правого уклона» и применил к ним организационные меры воздействия: Бухарина и Томского освободил от занимаемых ими постов в газете «Правда» и Коминтерне (Бухарина) и ВЦСПС (Томского).

22 апреля 1929 г. Мария Ильинична Ульянова, сестра Ленина, писала, что, не имея возможности из-за болезни присутствовать на пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) она просит огласить ее письмо: «Вывод из Политбюро трех крупнейших работников партии — Рыкова, Бухарина, Томского или дальнейшая «проработка» и дискредитация их, которая приведет к тому же несколько раньше или позднее, является угрозой этому коллективному руководству. В момент, когда перед партией стоят крупнейшие задачи, разрешение которых сопряжено с большими трудностями, вывод этих товарищей из Политбюро, «проработка» их, которая не дает им возможности работать и ведется вместе с тем при отсутствии принципиальных ошибок и антипартийной работы с их стороны, противоречат тому, что завещал нам Ленин, будет во вред пролетарской революции. С подобным отсечением или дискредитацией троих членов Политбюро в партии неизбежно сократятся возможности для проявления критической мысли: слишком легко всякая самокритика и критика партийных органов и должностных лиц превращается в «уклоны».

…За последнее время получаются все более тревожные письма, свидетельствующие о больших колебаниях в деревне (в связи с чрезвычайными мерами, голодом в потребляющих губерниях, нарушением революционной законности) и известных колебаниях в городе (в связи с обостряющимся продовольственным положением). Я считаю заслугой тт. Рыкова, Томского и Бухарина, что они ставят перед партией эти большие вопросы, а не замалчивают их. Я считаю, что иная точка зрения, точка зрения замалчивающая или затушевывающая трудности и опасности, а также чрезмерные восторги перед достижениями будут проявлением ограниченного самодовольства и комчванства. Поэтому, протестуя против самой постановки вопроса о выводе троих товарищей из Политбюро и против недопустимой и вредной для партии дискредитации их, я прошу довести до сведения пленума, что я голосую против вывода этих троих товарищей или кого-либо из них порознь из Политбюро, против их осуждения и дискредитации. С коммунистическим приветом М. Ульянова. 22.IV.29 г.».

***

13 ноября 1929 г. на другом пленуме ЦК ВКП (б) выступил Сталин. Его речь как бы подводила итог обсуждения «Заявления трех». Он охарактеризовал этот документ как платформу правых «для нового наступления на ЦК», хотя на словах они отступили от тех позиций, на которых стояли на апрельском пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б). Коснувшись некоторых прежних положений Бухарина и его сторонников о врастании кулака в социализм, о военно-феодальной эксплуатации крестьянства, о переживаемых трудностях, Сталин основное внимание сосредоточил на вопросе о чрезвычайных мерах. Он считал, что «правоуклонисты» не понимают «всей теперешней обстановки», и политики наступления на кулака, потому что «они отошли от позиций марксизма в вопросе о классах» и классовой борьбе. Поэтому, считал Сталин, они «изображают чрезвычайные меры, как политику, направленную против всего крестьянства». В связи с этим «правоуклонисты» выступают «принципиально против допустимости чрезвычайных мер в отношении кулака», полагая, что можно обойтись мерами экономического порядка.

Примечания

4

См.: Ивницкий Н. А. Репрессивная политика советской власти в деревне (1928—1933 гг.)