Желание Тигра

Мирослава Адьяр, 2020

Она – совершенно невыносимая, избалованная, безрассудная девчонка, и волей судьбы мне приказано доставить ее во дворец правителя, ведь от этого зависит жизнь дорогого мне человека. Я не смею испытывать к ней чувства. Я не должен даже смотреть на нее. Но что делать, если жестокая судьба отметила пленницу знаком моей истинной пары?

Виго

Дерево штурвала обжигало ладони не хуже, чем угольки остывающего костра. Радовало, что девка пришла в себя, а то я уже грешным делом подумал, что перестарался и приложил ее слишком сильно, — но кто виноват?

Заноза собиралась сбежать, прямо из-под носа своего отца и моего заодно, а я никак не мог этого позволить.

Никак.

Я не похититель и не убийца, но на кону было слишком многое, чтобы прислушиваться к тонкому голоску совести.

И вот сейчас, щелкнув рычагом справа, я отошел в сторону и просто наблюдал, как корабль несется вперед, рассекая золотистый песок.

До стены долгий путь, а вокруг — полно опасностей. Мое везение могло закончиться в любую секунду.

Тело дрожало от напряжения, в голове мутилось, и на языке растекалась противная горечь. Я не мог есть и спать, только и думал о том, как бы быстрее добраться до дворца маджи.

И чем быстрее я это сделаю, тем быстрее получу назад дочь.

Скрипнув зубами от бессилия, я прикрыл глаза, поддаваясь накатившей усталости. Если бы та драная пигалица знала, каких усилий мне стоило просто бросить ее в каюте и выйти вон — она бы меня дожала. Слишком сильно я вымотался за последние дни, едва на ногах стоял.

Фолки предлагал мне помощь, но я отгородился.

Он и так с женой подставился, не хотелось еще раз злоупотреблять дружбой. Сам разберусь.

Я очень на это надеялся.

От тягостных мыслей отвлек шум.

Заноза либо глухая, либо бесстрашная, либо дура — раз принялась снова колотить табуреткой по двери, не восприняв мою угрозу всерьез.

Учитывая, что я забрал у нее запас воды, — дура однозначно. Значит, пусть прожарится как следует, если по-хорошему не понимает. Мне приказано доставить ее живой, но никто не обещал, что я привезу ее здоровой. Пусть во дворце с ней маджа сам потом разбирается, плевать.

Бам!

Эффекта, конечно, никакого. Эти двери было тараном не снести, а девка все никак не могла угомониться и билась так яростно, словно завтра уже никогда не настало бы.

Бам!

— Ничего, скоро тебе надоест, — проворчал я и тяжело прошагал к носу, где уселся на перила, свесив ноги вниз. Столкновения со случайными преградами меня не пугали. Корабль был достаточно “умным”, чтобы избежать их. Построенный из живокорня он чувствовал эти пески не хуже местных следопытов и мог сам придерживаться нужного курса, огибать препятствия и останавливаться, если я прикажу.

Бам!

Маленькая, неугомонная дрянь.

Мысль была вялой и отстраненной, я даже не потрудился встать. Пусть девчонка бесится, если ей так хочется. Рано или поздно силы закончатся — вот тогда и посмотрим, как она будет табуретками размахивать.

Солнце медленно клонилось к горизонту. Оранжево-красный край почти касался песчаного моря, и скоро на эти забытые всеми богами земли должен был опуститься ночной холод. Может, хоть к ночи бешеная баба устанет и ляжет спать?

Так и быть, оставлю в каюте кувшин, когда Заноза уснет.

Должна же она отрубиться рано или поздно?

Где-то под ребрами заворочалось непрошенное чувство вины. Все-таки малявка имела право знать, куда и зачем ее тащат, раз уж папка не удосужился предупредить дочь, что отдает ее в уплату долга.

Хорош отец, обделаться можно от восторга с таким папашей. Заноза даже не знала, что ее ждет, а когда подслушала разговор — а она точно его подслушала, зуб даю — так бросилась бежать в ночь, не разбирая дороги, — едва поймали.

Ее братец за всем этим с усмешкой наблюдал, мелкий ублюдок. Сразу видно — очень сестра ему мешала. Не ровен час — прикончил бы ее где-нибудь сам.

Я задолжал объяснение, раз уж семья у Занозы такая оказалась.

А то выволокли из родного дома, вырубили, бросили в каюту и увезли.

Впрочем, не все ли равно?

Очень скоро эта темноволосая проблема станет проблемой маджи, а дальше пусть делать все, что его душа пожелает, — только бы вернуть Мерай.

Только бы с ней все было хорошо…

— Выпусти меня, скотина! — А голосина-то мощный, девчонка вполне может оглушать им птиц прямо на лету. — Выпусти или я подожгу твою посудину! Я умею разводить костры и без огненных камней!

Закатив глаза, я поднялся, повел плечами, разминая затекшую спину, и спустился вниз, к каюте.

Бам!

— Подожжешь, сидя под замком? Да у тебя в голове сено.

— Это у тебя в голове будет сено, если ты сейчас же меня не отпустишь!

Бам!

— Я уже сказал — тебя продали. Что в этих двух словах тебе непонятно?

Тишина. Угомонилась, что ли? Так быстро?

— Ты лжешь, — послышось из-за двери.

Девка, скорее всего, стояла вплотную, чтобы я точно услышал.

— Ты слышала наш разговор, иначе мне не пришлось бы глушить тебя, как дикое животное, и вытаскивать из кустов возле лагеря.

Снова тишина, которую нарушало только злобное недовольное сопение.

— Так вот почему я такая ободранная!

— Сама виновата. Все могло быть по-хорошему.

— “По-хорошему”?! — выпалила она. — Выпусти меня или я буду долбиться в эту дверь, пока у тебя кукушку не сорвет! У меня сил полно!

Бам!

Удары посыпались на злосчастную дверь один за одним, а я все больше терял терпение. Отстегнув тонкую красно-золотистую нить, которой обычно связывал животных, я щелкнул замком и отошел в сторону, лениво наблюдая, как девчонка проносится мимо и, взвизгнув, врезается в противоположную стену.

В два движения окрутив пояс буйной девицы нитью, я пристегнул другой конец к своему ремню и наблюдал, как Заноза поднимается и отчаянно пытается испепелить меня взглядом. Растрепанные темные волосы совсем спутались, а рубашка выглядела жалко, но ничего подходящего все равно не было. По большому счету мне было плевать, в чем девчонке предстояло добраться до дворца. Хоть голой — это не имело значения.

Девка нахохлилась, как рассерженная птица, но нападать не спешила, только рассматривала. Эта коротышка едва ли доставала мне макушкой до плеча — что бы она там не задумала, а силенок не хватит.

— Эта хренотень меня не удержит, — буркнула она, дернув нитку.

— Удержит, — ответил я невозмутимо, — и лучше тебе вести себя спокойно, если не хочешь, чтобы я пристегнул тебя за шею.

Вздернув нос, девка зашагала на палубу. Держала она себя так, будто корабль — ее и это я тут в гостях.

— Я требую объяснений, — чеканя слова, она подошла к перилам и уставилась на скользящий под кораблем песок.

Я невольно усмехнулся. Ее наглость меня веселила, хоть я и предпочел бы вообще усыпить девчонку до самого конца полета, но правитель категорически это запретил. Ему была нужна не одурманенная жертва, а здравомыслящий человек.

Трахать накачаную наркотиком девицу, видать, не так весело.

— “Требуешь”?

Ветер дернул за подол порванной рубашки, чуть приподнял ее, открывая взгляду тонкое смуглое тело, бережно позолоченное солнечным светом.

Белья и правда не было. Меньше по кустам надо лазить, чтобы не терять трусы.

— Я имею право знать.

Ее ответ прозвучал глухо, почти отчаянно, но я не спешил обманываться. В малявке чувствовался стержень — такие не мирились с обстоятельствами. Я был уверен, что она сейчас просто обдумывала, можно ли сбежать и как.

— Твой отец уплатил долг. Ты должна понимать.

Хрупкие плечи поникли, а я услышал всхлип.

Она что, плачет?

— “Долг”? Ты везешь меня во дворец Ан-Салах, да?

— Догадливая.

Узкие ладошки легли на теплое дерево и сжали его с такой силой, что побелели костяшки.

— Ты меня не удержишь…

Рывок!

Девка взлетела вверх. Без сомнений, без лишних слов.

Она коснулась узкими ступнями перил и замерла всего на секунду.

Корабль подскочил на дюне, и я увидел как взметнулась в небо темная волна волос, а девка опасно отклонилась, раскинув руки в стороны.

Я бросился вперед, в мгновение ока поменял облик и врезался когтями в доски палубы, чтобы оттолкнуться сильнее.

Перемахнув через борт, я успел прижать глупую девицу к груди, прежде чем со всего маху встретиться с песком.