(Не) детские сказки: Проклятье для мага

Мирослава Адьяр, 2019

Я осталась совершенно одна: отец умер, а брат стал жертвой коварной и могущественной ведьмы. Но что если еще есть шанс спасти его и вернуть домой? В этом мне должен помочь странный маг, что так удачно оказался поблизости. Вот только что мне делать, когда этот наглый и самоуверенный мужчина решает выдвинуть свое условие, от которого подкашиваются колени и бешено колотится сердце? – Моя помощь в обмен на твое тело.

Фолки

Сладкая. Какая же она сладкая!

Как спелая дикая ягода, которая прячется в изумрудной траве на залитых солнцем лесных полянах.

Забавная, ничего не скажешь. Никогда не встречал, чтобы в такой крошке кипели такие нешуточные страсти. Вообще, женщины мне попадались слишком чопорные, слишком скованные, привыкшие относиться к магам, как к чему-то мерзкому и чужому. Стоило только косо посмотреть, как на их холеных лицах, сквозь пудру и краски, проступала такая отчаянная гадливость, будто кто-то бросил под ноги ядовитую змею.

Так реагировала совершенно любая городская жительница, даже будь это обычная кухарка или служанка. Город — гниль и мрак, пропитывающий человека от пяток до затылка. Город всегда внушал жителям, что все, выходящее за привычные пределы, — дурно, противоестественно и злобно.

А эта огрызалась еще, руками размахивала. И удар у нее ничего.

Не чувствовалась в ней эта сучья надменность, спутница городских женщин от мала до велика.

И не боялась она — вот в чем соль.

Смущалась, злилась, включала “хозяйку положения”, но не боялась. От этого еще сильнее хотелось получить ее. Разбудить, заставить требовать большего, встряхнуть хорошенько и показать, какой обжигающей может быть страсть. Девчонка это определенно оценит, я уверен.

Ведь нет ничего хуже наигранного желания. Нет ничего горше банального механического секса, щедро сдобренного страхом. Особенно когда имеешь дело с источником силы. Он должен отдаваться с радостью, а не дрожать, как осиновый лист, жмурясь от отвращения.

Иначе глоток из источника будет таким же горьким, как и его чувства. И таким же бесполезным. Он не добавит сил, не восполнит их, а только отнимет последние капли, загнав мага в ловушку полного истощения.

Дом остался позади, как и большая часть самоуверенности малышки. Чем ближе мы подходили к заветной поляне, где и начинался ведьмин лес, тем мрачнее становилось лицо Илвы и белее — губы. Она то и дело хваталась за клинок на боку, заставляя меня тихо посмеиваться.

Не было в лесу ничего, что можно сразить сталью.

Я двигался бесшумно, по привычке используя “тихие шаги” — магический трюк, такой же древний, как эти леса и горы вокруг. Как и ведьма, живущая в чаще. Центр всех сказок и страшилок, ходящих по округе. Нерадивые дети прятались ночами под одеяла, только бы не услышать зов ведьмы.

Под сапожками девчонки снег похрустывал так громко, что я боялся, как бы все волки в округе не обделались от ужаса, решив, что медведь-шатун рыщет в поисках жратвы. Впрочем, сейчас это было не особо важно, но я себе сделал мысленную зарубку: на “медведицу” тоже стоит наколдовать “тихие шаги”, когда мы войдем во владения ведьмы.

— Я так и не узнала твое имя, — вдруг сказала она, ухватившись за мой локоть. Выглядела малышка несчастной и потерянной, хотя в глазах все еще поблескивал огонек воинственности.

Узкая ладошка чуть сместилась и накрыла мою ладонь, державшую посох. В этом жесте не было ничего особенного, кроме банального поиска защиты и утешения.

— Фолки, — ответил я и шутливо поклонился.

Тихий голосок показался мне смущенным, когда девочка сама решила представиться:

— Илва, — она нервно заправила за ухо белоснежную прядку и осмотрелась по сторонам. — Я столько раз искала нужную тропинку, обошла эту поляну вдоль и поперек, но лес будто не хотел пускать меня дальше.

— Он и правда не хотел, — я остановился в центре полянки, окруженной высоченными елями. Снег здесь был не тронут: ни живые, ни мертвые не ходили сюда, чувствуя беду. Близость враждебной силы, от которой мир людей отделяла лишь тонкая магическая вуаль.

Только руку протяни — и можно коснуться изнанки мироздания, на которой жили самые жуткие человеческие ужасы.

— Встань сюда, — скомандовал и указал на место перед собой. Девочка нахмурилась, но перечить не стала. — Ближе. Обними меня за пояс.

— Что?!

— За пояс меня обними, чего непонятного?

Илва вспыхнула, как уголек костра, и попятилась назад.

— Еще один шаг — и духи леса тебя сожрут с потрохами.

Испуганно икнув, девчонка бросилась вперед и обхватила меня руками с такой силой, что я, мраком клянусь, услышал хруст собственных ребер.

Поставив посох перед собой, я отстегнул от пояса тонкий короткий клинок. Кровь вскипела под кожей, потянулась к стали, умоляла выпустить ее, позволить творить магию так, как ей хочется.

— Не отпускай меня, ясно?

Девочка кивнула и зажмурилась, не желая смотреть на происходящее.

Полоснув по руке, я наблюдал, как тугие красные капли набухают в центре ладони и поднимаются в воздух. Солнечные лучи отразились от блестящего бока, преломились, наполняя их обжигающим золотистым светом, и кровь превратилась в крохотный огненный шарик.

Вокруг резко потемнело, ночь навалилась на лес, подмяв его под себя, похоронив под густыми клубами непроницаемого мрака, пронизанного холодными огоньками незнакомых звезд. Огненная сфера раздалась в стороны, ослепительно вспыхнула и раскололась на сотни искр, заключивших нас в золотую защитную клетку, не позволяя тьме разорвать незваных гостей острыми невидимыми когтями.

От хрупкого тела, прижимающегося ко мне, исходило такое тепло, что мне стало жарко.

Душно, невыносимо тесно в груди, будто сердце разбухло и уже не помещалось на положенном ему месте. Кровь раскалилась в венах, а там, где крохотные ладошки касались меня сквозь ткань, оставались невидимые глазу ожоги, растекающиеся под кожей приятной болью. Я прижал девчонку к себе сильнее, чем следовало, и услышал тихий всхлип.

Меня скрутило в раскаленную пружину, пальцы жили своей жизнью: поглаживали мягкую кожу девичьей шеи, мечтали пробраться под рубашку и подбитый мехом плащ. Я чуть толкнулся вперед, на инстинктах, вжимаясь каменной эрекцией в мягкий живот малышки. Она определенно это почувствовала и дернулась, но я держал крепко.

Запрокинул голову, дышал глубоко и жадно, втягивал в себя морозный воздух леса и пытался думать о чем угодно, но только не о желанном источнике.

Просто дыши…

Дыши глубже!

Стиснув зубы и отведя руку, ласкавшую шею Илвы, в сторону, я сосредоточился на золотой клетке и тьме, окружавшей нас.

Еще чуть-чуть — и можно будет отойти. Еще несколько секунд…

Илва дрожала так сильно, что мне пришлось прикрыть ее плащом и погладить по голове. Девчонка пыталась отстраниться, но я сделал это сам, избавив ее от ощущения моего стояка, стиснутого тугой одеждой. Путаясь пальцами в мягких волосах, я бездумно шептал всякую ободряющую чушь.

— Уже почти все, малышка. Не так уж и страшно, правда?

Она подняла голову, и в свете звезд ее глаза напоминали два изумруда, наполненных живительной влагой. Личико стало совсем бледным, и в моей груди дернулось дурное предчувствие. Какая-то дикая давняя тоска, рожденная из непонятных образов и мыслей в голове Илвы, которые она даже не пыталась прятать.

— Добро пожаловать в ведьмин лес, малышка, — я усмехнулся и, подняв посох, ударил им в землю, разбивая защитный кокон.