Два мира

Миров А.Я., 2015

«Два мира» – это романтический детектив или детективный роман: каждый читатель сам определит для себя жанр этого произведения. Кто-то акцентирует внимание на зарождающейся истории любви. Для кого-то на передний план выйдут необъяснимые по жестокости убийства. Одним будет интересно побывать в ситуациях разной степени «девачковости» вместе с главной героиней. Другим придутся по вкусу «мужские» рассуждения молодого капитана Управления, который точно знает, как сделать этот мир своим.

Мой мир. Глава 4

Эта дурацкая мелодия…. Я когда-нибудь её поменяю?

Плоский мобильный раздражающее музицировал, горящим экраном показывая, что моё желание спать — это только моё желание. И я могу и дальше желать всё, что мне угодно, я своему смартфону абсолютно не мешаю.

13:32. Номер не определён. Пока не поняла, что меня возмущает в этой ситуации больше: то, что я проспала большую часть светового дня? Или то, что всё остальное время мне суждено пребывать в состоянии дрожжевого теста: ну то, что бездумно бродит, не осознавая ни целей, ни средств?!

А, может, волнует меня то, что где-то это уже было?!

— Господи, только бы не Бунин! Может, не брать? Тогда он точно сюда припрётся! Такой умеет добиваться своего.

Я выдохнула и снова уставилась в экран поющего телефона, однако из нового там ровно ничего.

— А вдруг он опять Светку поймал? — проснулся Внутренний Критик.

И это стало последней каплей в течении моей нерешительности:

— Да? — нервно вырвалось откуда-то изнутри.

— Добрый день, Марселина Андреевна. Хорошо спали?

Этот сказочный голос…. Этого не может быть….

— Марселина Андреевна?

— Да… да бывало и лучше. А это кто? — я чувствовала, что он улыбается.

Улыбается так же красиво, как тогда.

— Простите, не представился. Роман Дмитриевич Королёв. Мы с вами вчера виделись. В кабинете у нашего общего знакомого.

— Да, это было незабываемо, — выдавила я.

И он рассмеялся.

— Марселина Андреевна, чтобы как-то скрасить прошлое недоразумение, я приглашаю вас и Светлану Владимировну в кино. Сегодня вечером в половину десятого вас устроит?

Какого тут, блин, происходит? Я ещё сплю? Всё так нелогично-романтично: один в один как мои сны. Но уставшая от тревожных покусываний нижняя губа ноющей болью дала понять, что скорее всего вот это вот всё — Рома со своим красивым голосом, я и кино — по-настоящему.

— Марселина Андреевна, мы договорились?

— Роман….

— А какое у него отчество? — забеспокоился Внутренний Критик, — Ты, что, забыла?

— Да?

Он улыбается, я в этом уверена, больше чем в себе. Хотя это спорная параллель, честно говоря. Но на отличные аналогии ни времени, ни ресурсов министерство высшей нервной деятельности средств мне не выделило, поэтому я продолжила, как будто всё так и было задумано:

— Роман, у вас ещё остались какие-то вопросы в связи со вчерашним…, — я запнулась, а мой мозг хватило только на участливое наблюдение за моей вербальной беспомощностью, — Делом?! — так радостно да в таком контексте это слово, я убеждена, ещё никто не произносил.

— Вы меня не так поняли. Я и капитан Бунин приносим вам свои извинения за случившийся инцидент. В 21:30 у вашего подъезда.

Это прозвучало гораздо более утвердительно, чем мне бы хотелось.

— ОН тоже будет? — я проснулась до такой степени, что уже хотелось обратно вырубиться.

— Да, — Роман с позабытым мной отчеством рассмеялся. — Я и Василий Михайлович тоже будем. До вечера, Марселина Андреевна.

Я не помню, что ответила и отвечала ли вообще. Зажав телефон в правой руке так крепко, словно он мог вырваться и свалить из моей квартиры, левую я зачем-то сжимала в кулаке. Видимо, думала придать себе немного устрашения в противовес не желающему закрываться рту.

— Кто звонил? — зевнула Светка на другом конце дивана.

— Рома, — бросила я в ответ в стиле лучшее средство защиты — это нападение.

В увеличенных от насыщенной реальности глазах побежали кадры предыдущих серий. Вот мы с Котовой благополучно дошли до дома. Дружно решили, что спать пойдём ко мне. Напрягал только тот факт, что живём мы на одном этаже, и в случае нашествия Бунина на её жилплощадь план «бежать» из моей квартиры выглядел бы весьма (и весьма — как добавляют начитанные граждане) нелепо.

Есть не хотелось. Чай не хотелось. Очень хотелось спать. Уставились в череду музыкальных исполнителей голубого экрана. Распластав себя по разложенному дивану, я чувствовала, что надо что-то спросить у лежащей рядом Светки. Но её мерное посапывание засвидетельствовало бесполезность любых словесных поползновений.

Я не помню, как уснула в этом рое «как?», «зачем?» и «почему?». Помню, что находилась в непоколебимой уверенности, что точно не смогу спать. Вообще. Никогда….

— Какой Рома? — Светка безмятежно потянулась.

— Ну Рома. Вчера, помнишь?

Котова так и подскочила с поднятыми вверх руками, как будто всё ещё потягивалась:

— Он же Вася? Бунин этот. Или как там его?

— Ну он Вася, а второй Рома. Тот, который нас отпустил.

— Почему ты думаешь, что это он?

— Ну а кто? Совесть Бунинская что ли проснулась? Сначала подкинул наркоту, потом стыдно стало.

— Нет. Почему ты думаешь, что это именно тот Рома звонил?

— Свет, ну он сказал, что он именно тот Рома.

— И чё хотел? — подруга, согнувшись, искала тапочки под диваном.

— В кино зовёт.

— Кого? — она прижала найденную домашнюю обувь к груди.

— Нас, блин, кого.

— Я не пойду! — Котова рванула с тапками в руках в сторону санузла.

А я пошла ставить чайник.

— Ну, Свет, — встретились мы на кухне, — Тут нельзя не ходить. Надо по-хорошему, мало ли что.

Она обречено опустилась на стул.

— Вот за что, Мась? — Котова обхватила руками голову, игнорируя пустую чашку, которая всем своим видом требовала насыпать в себя кофе и сахара «сколько надо».

— Ну как за что? — я растерянно застыла с извергающим пар металлическим чайником в руке.

— За что мне это всё? — она покорно наполнила чашку нужным количеством слагаемых.

— Свет, хорошо же всё закончилось, — я вспомнила про молоко. — Надеюсь, — вырвалось у меня в дверцу холодильника.

— Вот на хрен я с ним связалась?

— С кем? — я села напротив, не понимая, куда мне сдвинуть этот чайник на этой маленькой поверхности кухонного стола, чтобы хорошо видеть лицо подруги.

— Да с одним там. Знакомым.

— Очень информативно, Свет. Прям всё на свои места сразу встало.

И вот в этом она вся: «один мой знакомый» или «ты его не знаешь». Вроде, дружим большую часть жизни, но всех её одних знакомых я не знаю.

— Мась, не злись, и так плохо.

Я уставилась в своё искаженное отражение в чайнике. Надеюсь, что оно действительно искажается. Положа руку на сердце, никогда раньше не смотрелась в чайник….

— Короче, друг Коляна, ну ты помнишь, с института, — подала голос подруга, — Предложил привезти траву….

— Что это за услуги такие? — от возмущения я выронила пачку сигарет.

— Ну он просто сказал, что у него есть. Ну я говорю «давай». Договорились встретиться у метро. Я пришла, он отдал коробок. Я ещё удивилась, чё он на машине около метро решил встречаться. Там же парковаться неудобно. Говорю ему — до дома довези. Он такой — не, не могу, ехать надо. Ну я и пошла.

— Далеко?

— Да не далеко, Мась. Около «Шаурмы» подошли менты. Документы там. Покажите сумку. Ну я и показала.

— Понятно. Сдал тебя один твой знакомый. Не понятно, с чего они решили, что ты откупиться сможешь. Тебя же явно не посадить хотели.

— Коля, наверное, рассказал, что я хату сдаю.

— Что же Коля не рассказал, что хату вы бабушкину сдаёте напополам с родителями?

— Ну, может, они хотели, чтобы я им квартиру отписала?

— Ну это вообще! За коробок анаши? Хотя, кому сидеть охота? Хорошо, конечно, пистолет тебе с убийства не подбросили. Вместе с трупом.

— Чё теперь делать, Мась?

— Да ничё! — Бунинский план раскрутить Светку за «план» злил и пугал одновременно. — В кино пойдём. Только брать у них ничего не будем. И вообще ничего брать не будем. Отпечатки там. Не понятно, что у них на уме. И дашь понять, что денег у нас нет!

— Как дам понять?

— Так и скажешь — нет бабла, нищие мы, без работы.

— Чё, прям так?

— Всё, Свет, не беси, я в душ.

— Ладно, я домой. Тогда у лифта в 21:20.

Струи тёплой воды, вопреки задуманному, ещё больше разбрасывали мои мысли. Это как будто не со мной. Ну это, откровенно говоря, и не совсем со мной происходит. Но и от Светки, тихого омута, я таких приключений не ожидала, несмотря на широкую известность соответствующей фразы.

Взгляд скользнул по ногам: эти чёртовы ногти. Надо с ними что-то делать. Завернувшись в полотенце, я направилась на поиски ацетона без ацетона. Хотя педикюр напоминал нечто монументально застывшее, какие-то скульптуры горных систем, чем просто лак.

Так, а где же эта жидкость? В предвкушении скорого очищения мозг выхватил из загашника запах искомой продукции. Ох, этот незабываемый аромат. Точно! Я же благоухала им не далее как вчера в кабинете Бунина. Флакон в сумке.

Я удобно устроилась на краю дивана с заветным артефактом в руках. Глазами победителя окинула то, что должно было быть ровным чёрным покрытием в другой реальности. Довольно, во всех смыслах этого слова, смочила ватный диск. Наклонилась к своим изуродованным обстоятельствами ногтям, и практически лицом к лицу, если так можно выразиться, столкнулась с глянцевым недоразумением из прошлого дня. Чёрное пятно лака приветливо смотрело на меня с поверхности белого паласа. Того паласа, что моей маме был очень люб и дорог. То пятно, которое при определённом ракурсе, казалось, нахально подмигивает.